Black Rose

      Разбудила Джехёна мелодия собственного телефона. Бета потянулся. Он был в своей постели в своей маленькой квартире. Совсем один. Только ненавязчивый запах каштанов и лёгкая эйфория.       — Алло, — сказал Чон, зевнув.       — Неужели спишь? — послышался голос Миллера. — Ты время видел?       Часы на тумбочке показывали начало двенадцатого.       — У меня был трудный день, — хмыкнул Чон. — Ты что-то хотел?       — Пришёл анализ на твою таблеточку.       — И что это?       — Амобарбитал.       — Снотворное, — усмехнулся Джехён.       — Да. Но, видимо, Марк не поддался его влиянию до конца. Это, возможно, и спутало некоторые планы Маерса. Интересно, что послужило причиной? Непереносимость препарата?       Джехён знал ответ на этот вопрос. Теперь знал, но делиться им со следователем не собирался.       — Таблетки довольно свежие. По заключению экспертов Бобби был абсолютно здоров и примесей лекарств в его крови не было обнаружено.       — А Карл? Мы можем установить принёс ли он амобарбитал из личных запасов?       — Попробуем. Я еду в тюрьму, пообщаюсь с твоим принцем.       — Винсент…       — Я всё помню. Не кипишуй, крошка. Пока-пока.       Джехён откинулся на подушку и улыбнулся, вспоминая прошедшую ночь. Руки потянули вверх футболку. Ладони прошлись по плоскому животу. Джехён помнил кровь, глубокие раны, острые шипы. Ничего не было. Да и не должно было, ведь мир, в котором они были с Марком не совсем реален. Ли имел возможность находиться на границе снов и реальности, поэтому не уснул в тот день. Нельзя усыпить того, кто управляет снами. Джехёна очень заинтересовало то, как отреагировал на чёрную розу Бобби, его осведомленность о судьбе Тэмина и сон, что увидел Маерс. По логике, если Джехён правильно понял Марка, сон нельзя навязать абсолютно незнакомому человеку, а значит, Тэмин должен был знать Бобби и доверять настолько, чтобы отдать в его руки судьбу единственного наследника рода.       Может, стоит уговорить Марка на тест ДНК, чтобы больше ни у кого не возникало вопросов на право наследования? Джехён почему-то на восемьдесят процентов был уверен, что Бобби был Марку родным отцом.       Собравшись и позавтракав, Чон отправился по выбранному адресу. Часовая мастерская находилась недалеко от администрации и располагалась на первом этаже двухэтажного кирпичного дома. Небольшое помещение встретило его тишиной, если не считать тиканья часов и звона дверного колокольчика, что должен был оповестить хозяина о посетителе.       — Минуточку, я сейчас, — послышался голос откуда-то сверху.       Джехён огляделся, замечая между шкафами и стеллажами с различными тикающими механизмами небольшой проход и лестницу, ведущую на второй этаж. Вскоре на лестнице появилась тень, а потом перед Джехёном возник улыбчивый омега лет пятидесяти.       — Майкл Бэйн?       — Да, — кивнул омега. — С кем имею честь разговаривать?       — Я Джехён. Чон Джехён — адвокат Марка Ли.       — Что-то произошло? — нахмурился омега.       — А вы разве не в курсе? — удивлённо вскинул брови Чон. — Три месяца назад был убит Бобби Маерс, а Марка обвиняют в этом убийстве.       Омега побледнел, пошатнулся и попытался ухватиться за стол.       — Вам плохо? — кинулся к старшему Джехён. Взяв омегу под руку, он усадил его на стул.       — Три месяца? Боже…       — Вы серьёзно ничего не знали? Да об этом писали все газеты и трезвонили все телеканалы.       — Увы, у меня было слишком много работы. Я не читал газет, а телевизора у меня здесь и вовсе нет. Три месяца, — Джехён видел, как слезы потекли по щекам старшего.       — Поздно. Почему вы пришли так поздно?       — Что вы имеете ввиду? — насторожился Чон.       — Не обращайте внимание на бред убитого горем человека. Чем я могу вам помочь? Марк ни в чём не виноват…       — Я знаю, — уверенно ответил Джехён. — Он сказал, что вы были в близких отношениях с Бобби.       Джехён замялся. Произнесённая фраза звучала не совсем корректно, учитывая пол собеседника. Бета никогда особо не любил лезть в чужую жизнь и постель.       — Что же вы растерялись, мой юный друг? — грустно улыбнулся Майкл. — Вы правы. Мы с Бобби были близки. Даже не просто близки. Мы были женаты, — омега грустно улыбнулся. — Кажется, что это было в прошлой жизни. Хотя, так оно и есть.       — Но документы…       — Вы верите в традиционный брачный союз?       — Метка и единение душ?       — Да, что-то подобное, — кивнул омега. — Любовь до гроба и прочая мишура.       Джехён внимательно смотрел на омегу напротив. Седина в когда-то тёмных волосах, морщины, что указывали на трудную жизнь. Пухлые губы, что сейчас выглядели слегка посиневшими, словно вся кровь ушла из них, и глаза. Тёмные, с отпечатком боли. Было в этом образе что-то восточное.       — Так вот, мы с Бобби любили друг друга, но многое было против нас, например его брат, что всегда завидовал Бобби и его успеху. Карл никогда ничего не делал сам, хотя… Мужа сам выбрал, а тот оказался ещё той гиеной. Если Карл был озлобленным дураком, то Джон был умным завистником. Он настраивал и так озлобленного мужа против брата. Мечтая отобрать у Бобби им же созданную компанию. Свадьба Бобби и наследники никак не входили в их планы.       Я любил Бобби, но жить, когда над тобой постоянно нависает угроза просто невыносимо.       Майкл потянулся к небольшому шкафчику у прилавка с кассой и достал оттуда сигареты и зажигалку. Джехён видел, как дрожали руки омеги, и не удивился, когда тот выронил маленький предмет. Зажигалка отлетела под прилавок.       — Я сейчас достану, — сказал Чон, наклоняясь.       — Замри, — прохрипел Бэйн.       Джехён застыл, слыша торопливые шаги, а потом замер, когда чужие руки коснулись обнажившейся поясницы. Чон ощутил легкое жжение.       — Что вы себе позволяете? — возмутился бета, когда руки старшего стягивали с него футболку.       — Вот же бестолочь. А я говорил, что ему ещё учиться и учиться. Что сам он с этим не справится. Не дергайся, если хочешь жить и детей иметь в будущем. Ох, получит он у меня по первое число, герой хренов.       Джехён не понимал, что происходит. Майкл уже стянул с него футболку и тянул его в сторону прохода на второй этаж.       — Стой здесь, — скомандовал Бэйн, поставив бету возле чего-то большого завешенного полотном. Когда ткань поползла вниз, Джехён замер, видя перед собой огромное зеркало, вот только отражало оно не комнату, в которой они находились, а такой знакомый лес с сакурой и каштанами. Джехён видел себя, и его отражение ему совсем не нравилось. Тёмные глубокие шрамы, сочащиеся черной кровью на животе и пояснице.       — Что это было? — спросил Майкл, доставая из большого шкафа напротив несколько пузырьков, а потом подошел к бете, осторожно прощупывая и осматривая каждый шрам и воспалившуюся кожу.       Там на его поляне Джехён видел рядом с собой омегу лет тридцати с притягательными чертами.       — Как такое возможно?       — А я думал, что Марк уже успел посвятить тебя во всё это, — ответил Майкл.       — Не совсем, но… Он сказал, что всё будет хорошо.       — Будет, если ты ответишь мне, что это было?       — Печать, — ответил Джехён. — Я… Я пытался убить в себе омегу.       — А почему передумал?       — Марк… — немного смутился бета.       — А, значит, сыночек в отца пошёл. Сначала делает, а потом думает. Вас прервали? Почему он не закончил с печатью?       — Я не знаю. Я потерял сознание.       — Марк знал, что ты пойдешь ко мне?       — Он сам меня к вам отправил. Сказал, что вы можете знать, где завещание Бобби.       — Ему повезло.       Омега в отражении повторял то же самое, что делал Бэйн. Ткань, смоченная растворе из приготовленных склянок коснулась живота. Джехён всё ещё не понимал почему раны были лишь в отражении, а ткань чернела и тут, и там. Ноги слегка подрагивали.       — Потерпи, — сказал Майкл. — У этих плетей очень ядовитые шипы. Они предназначены убить сущность, если она постарается выбраться. Разорвать печать полдела. Надо не дать яду добраться туда, где в последствии может зародиться жизнь.       — Откуда вы столько знаете про это?       — Знаешь, сколько я этих шаманов повидал на своём веку, и сколько вот таких вот их жертв мне удалось спасти. Ты пошёл в их логово сам, а были и те, кого родители вели туда насильно. Совсем юных и неопытных. Они надеялись, что смогут запрограммировать своих деток на проявление той или иной сущности, заблокировав другую, не догадываясь, к чему это приведёт. Не хотели они понимать, что сердцу не прикажешь.       — И всё же… Кто вы? — спросил Чон, когда раны на теле его отражения посветлели. Майкл осторожно перевязал торс беты бинтами и отошел от него, снова завешивая полотном зеркало.       — Скажем так. Я был наследником очень древнего магического рода, эмблемой которого испокон веков была чёрная роза.       — Но Марк…       — Мой сын, — ответил Майкл. — Точнее не так. Наш с Бобби сын. Я… Я безумно полюбил человека и захотел связать с ним свою жизнь, но всё оказалось не так просто.       — Ли Тэмин…       — Это одно из моих имён.       — Но есть же отчёты полиции…       — Я вернулся. Считай, что с того света. Хотя это немного не так. Существуют волшебные часы, что могут, не меняя реальности, перенести своего часовщика и близких ему людей на несколько дней назад. Нужно лишь правильно рассчитать время и повороты заводного ключика.       — Часы? Те, что в кабинете Бобби? — спросил Джехён, надевая футболку обратно.       — Они самые, — ответил Майкл и поманил Джехёна к себе на небольшой диванчик. — Иди, садись. В ногах правды нет, а ты ещё слаб. Я не могу позволить будущему мужу моего сына шлепнуться в обморок.       Джехён опустился рядом со старшим, тут же оказываясь в тёплых объятиях. Как в детстве. Порой он очень скучал по папе. Телефонных звонков было категорически мало.       — И что же эти часы? — спросил Чон, вдыхая приятный запах лаванды.       — Они позволяют своему хранителю жить вечно. С учётом, что будет на этом свете тот, кому этот человек будет нужен и не безразличен. Знаешь, до встречи с Бобби мне не приходилось умирать. Я просто переходил из мира в мир, а с Бобби… С Бобби я умирал дважды, но это того стоило. Мы любили друг друга. Эта любовь была безумием. Но я ни о чём не жалею, разве что о том, что столько лет был вдали от собственного сына, но так было нужно. Карл…       Джехён хмыкнул, и здесь тоже не обошлось без этого усатого таракана.       — Карл всегда был на шаг впереди. Бобби был моим светом, он спасал меня, а я… Я его не успел.       Омега всхлипнул, пришла очередь Джехёна обнимать его.       — Двенадцать дней — максимальный срок перемотки. Теперь мне Бобби не вернуть, а когда-то мы мечтали уйти вместе, оставив дар своим детям. Эти шаманы словно специально меня отвлекали. Мне пришлось несколько раз перемещаться во времени и пространстве, чтобы исправить то, что они творят, спасти несколько невинных жизней, а вот свою семью спасти не успел. Они вымотали меня. Я не успевал следить за этим миром, слыша зов из других.       — В этом ваша сила? Помогать невинным жертвам чёрной магии?       — И это тоже. Часовщик, не меняя реальности, может направить людей на путь истинный. Порой лишь пара дней может разрушить планы, строящиеся годами. Войны, планируемые тысячелетиями.       — Но тогда история искажается.       — Моя задача не допустить влияния магии на жизнь простых людей. Моя задача контролировать тех, кто обладает этой магией. Местные шаманы и прочие колдуны мечтают избавиться от меня. Лишиться контроля. Но они не догадываются, что на мое место придут другие. Я не уйду, не оставив наследника. В нашем роду их всегда было двое — альфа и омега. К сожалению, нам с Бобби удалось исполнить лишь половину, но это вполне исправимо, ведь Марк может дать роду в два раза больше. Главное, чтобы рядом с ним был прекрасный и достойный человек, полюбивший его всем сердцем.       Я помню, как остался один. Помню, как нас с братом преследовал Орден. Они загнали нас в какое-то болото. Брат отдал свою жизнь, спасая меня. Я чувствовал, как мое сердце разрывается. Я тоже не хотел жить, но Магия укрыла меня. Она не могла позволить исчезнуть роду, что, хоть и предал её однажды, заслуживал второго шанса. Я стал одиночкой. Никого не впускал в свою жизнь, изучая свои возможности, и надеясь однажды всё-таки найти человека, с которым смогу разделить свою ношу. В одиночестве мое сердце черствело, а потом я встретил его.       Мы с Бобби познакомились совсем случайно. Я увидел его на ярмарке и не смог забыть. Я видел его во сне, но старался гнать от себя эти мысли, вот только сны становились с каждым днем всё ярче. А потом он случайно зашел в мою лавку, и мы потерялись друг в друге.       И, как я уже говорил, всё было прекрасно, если бы не Карл со своим мужем. Они задались целью меня извести. Однажды, я словно что-то почувствовал, переведя часы на один оборот. Отравленный кофе, почему бы и нет. Они убирали меня и подставляли Бобби, я исправил это, но с каждым днем напряжение нарастало. Это стало невыносимо. Я говорил Бобби, что мне страшно, но он не хотел верить в предательство брата.       Когда я узнал, что жду ребенка, паника охватила меня. Мы с Бобби поругались, и я ушёл. Вернулся в магазин, занялся часами. Некий Ли Тэмин числился у меня в подмастерьях, и всё было идеально, если бы ни одно «но». Я безумно скучал по мужу. Бобби приходил, пытался наладить отношения, но я сказал, что пока Карл имеет свободный доступ в дом, я туда не вернусь. Бобби был не готов выбирать. Рожать я пошёл под именем Ли Тэмина. Я видел, как один из медбратьев смотрел на изображение розы на моём теле, но подумал, что он, как и многие, восхищается работой мастера. А оказалось он был в родстве с древним кланом индейцев, что передавали из поколения в поколение легенду о проклятом роде. Оживился орден «Чёрной розы». Я был один с маленьким ребёнком на руках, а их пятеро или шестеро. Они били меня руками и ногами. На последнем издыхании я смог проникнуть в сознание Бобби и рассказал ему всё. О роде, о проклятии, о сыне, о часах и о том, где меня найти. Я попросил его повернуть ключ пять раз.       Он выполнил мою просьбу. Я появился на месте своей «смерти» за пять дней до неё. Тэмин умер, а я занял место Майкла. Я появился перед Бобби за день до похорон. Он крепко обнимал меня. Мы вместе организовали прощальную церемонию. Страшно было видеть своё тело в гробу, но к этому можно привыкнуть. Ради Бобби и Марка я готов был на многое.       Обсудив произошедшее, мы решили, что мальчику с именем Марк Ли будет проще выжить. Муж убедил меня, что сделает для этого все возможное.       Я был постоянно занят, исправляя то, что творили шаманы, а Бобби… Он занимался сыном. Он души в нём не чаял и постепенно начал замечать зависть брата. Он начал бояться, что и с Марком может что-то случиться, поэтому попросил меня отдать ему часы, что после нашей традиционной свадьбы могли помогать и ему. Я не знаю, сколько раз он заводил их, но думаю немало, потому что Карл и Джон не упускали возможности подставить или навредить мальчику.       Когда Марку исполнилось четырнадцать, Бобби сообщил мне о появлении розы на теле сына. Марк стал её полноценным наследником. Теперь стало ещё страшнее, но мы не сдавались. Осталось лишь найти того, кто поможет Марку в его сложной миссии, и я рад, что ты сам пришел ко мне.       — Я? — удивился Джехён, посмотрев на старшего.       — Роза выбрала тебя, признала ваш с Марком союз, раз я смог увидеть твои раны, а ты и твоя душа отразились в моём зеркале. Роза изначально не была злом. В каждом роду есть и завистники и моральные уроды, но ведь есть и другие, что готовы побороться за правду. Марк сумел овладеть своими силами. Я горжусь им. Вам с Марком предстоит вершить великие дела. Я всему вас научу, а потом отправлюсь за Бобби. Я задолжал ему целых три месяца.       — И вы не боитесь уходить?       — За любимым? Никогда. Ты это поймешь потом, а сейчас нам надо спасать нашего любимого альфу. Ты готов отправиться в прошлое?       — Сейчас?       — Конечно. Думаю, нам стоит попытаться убедить Бобби отдать нам завещание. Ты же юрист, не так Ли?       Джехён сглотнул, но кивнул.       — Но как мы это сделаем? Часы в кабинете Бобби, и вы сами сказали, что они способны перенести только на двенадцать дней.       — Двенадцать дней, чтобы подарить человеку другую жизнь. Предупредить, но не вмешиваться. Дать ему право выбора. Двенадцать дней не так много, чтобы изменить ход вещей. Три месяца — много. Очень. За это время успела измениться судьба не только Бобби, но и тех, кто рядом. Например твоя. Мы уже не вернем Бобби, но мы можем узнать его секреты.       Часы — это сердце часовщика. Зеркало — это его глаза. Портал между мирами. Пространственный и временной портал. Но помни, главное правило путешественника во времени…       — Не пересекаться с самим собой? — спросил Чон, вспоминая множество просмотренной фантастики.       — Как раз-таки это не страшно. Наше второе «Я» — наш главный союзник, если, конечно, дело не касается его смерти или смерти его близких.       — Тогда что?       — Никогда и никому не называй своего настоящего имени. Будь призраком. У тебя должно быть несколько имен для разных миров. Чон Джехён должен существовать только в одной реальности. Ну что, готов?       Марк сидел в комнате для свиданий и теребил бинты, обмотанные вокруг ладоней. Его снова разбудил конвойный, потому что через камеру наблюдения они заметили капли крови на полу. Это всё шипы той чёртовой печати. Он не успел закончить, но очень надеялся, что сутки промедления не станут критичными.       Бобби не много знал о магии рода, но периодически откуда-то приносил книги, сказания, жизнеописания. Говорил, что один его приятель историк, когда-то занимавшийся этим вопросом, но чаще всего отец навещал лишь один дом. Дом того самого часовщика, которому завещал свои часы. Интересно, дядюшка еще не выкинул их на помойку?       Марк следил за отцом не специально, просто альфе иногда казалось, что в глазах старшего было очень много боли и тоски. И только, когда он был с Марком, в них загорался живой огонь.       Ли вспомнил их разговор. Марк всегда хмурился, когда старший говорил о смерти, на что Маерс лишь улыбался.       — Смерть — эта такая же часть жизни, сынок. Все смертны, если не имеют за плечами поддержки древних сил. Да и здесь бывает много обстоятельств, когда смерть предпочтительней жизни. Знаешь, твой дядя умер, защищая своего младшего брата от Ордена. Он спрятал его, отдав жизнь ради его спокойного будущего. Ведь члены Ордена были уверены, что сила Розы к омегам не переходит. Только это было в корне неверно. Роза была частью сущности рода. Сила была в крови каждого представителя рода, и если альфы могли её использовать, то в омегах она могла проявляться лишь в экстремальных условиях, когда угроза висела над их жизнью или жизнью наследника. В случае Тэмина это было и то, и другое. Омеги вашего рода обладали другими силами. Ты это поймешь, когда у тебя появятся свои дети.       — Я…       — Всё будет хорошо, мой мальчик, верь мне.       И Марк верил.       — Знаешь, — сказал однажды Бобби, подойдя к большим старинным часам в деревянном резном корпусе. Тяжелые гири свисали на позолоченной цепочке за стеклянной дверцей. На деревянном корпусе были вырезаны фигуристые розы и плети дикого плюща, что соединяли бутоны между собой. Резные листья, покрытые лаком блестели на солнце и, казалось, шевелились. — Вот этим часам почти тысяча лет. Посмотри как мастерски выполнена каждая деталь. И мне иногда кажется, что пока идут эти часы, наш мир будет в безопасности. Считай это суеверием, но я хочу, чтобы ты пообещал мне, если вдруг меня не станет, ты отвезешь их к человеку, что позаботится о них. Когда-то именно он доверил мне столь ценную вещь, и я не могу допустить того, чтобы они хоть на секунду остановились.       — Ты думаешь, что я не в состоянии…       — Нет. Ты справишься, — перебил младшего Бобби. — Но сперва ты должен многому научиться. Майкл расскажет и покажет. Верь ему, как веришь мне.       С тех пор каждый раз, находясь в кабинете отца, Марк то и дело смотрел на часы. Пытаясь найти в них что-то особенное. То, что видел в них отец. И иногда альфе казалось, что розы на темном дереве чернели, напоминая те, что были изображены на его теле.       Дверь комнаты открылась, заставив Марка, ушедшего в воспоминания, вздрогнуть. В помещение зашел хмурый Миллер.       — Оставьте нас, — бросил он конвойному.       Охранник хотел было что-то сказать, но встретившись с тяжелым взглядом следователя лишь поклонился и вышел.       — Так, так, так, — начал старший. — Попытка суицида.       Марк хмыкнул.       — Я сказал что-то смешное?       — Я просто представил, как мучительно и долго бы я умирал от царапины на ладонях. У меня не повреждено ни одной вены.       — Тогда, как ты объяснишь происхождение ран на твоих руках?       — Неудачно упал на каменный пол. Ночь была. Споткнулся.       — Ты мне зубы не заговаривай, — сказал Миллер, опираясь ладонями на стол и глядя прямо в глаза Марка. — Джехён жопу рвёт, доказывая твою непричастность к убийству, а ты вот такие фокусы выделываешь.       — А вам какое дело? — нахмурился Марк. — Ваша задача преступления раскрывать, а не о моем адвокате печься.       — Ну да, — хмыкнул Винсент. — Только он уж очень просил приглядеть за тобой.       — Врёте, — спокойно ответил Ли.       — Вру, — кивнул Винсент. — И спасибо скажи, что твоё маленькое приключение не стало горячей новостью в тюремных кругах и не докатилось до прокурора. Твоё «оступился» вполне можно выдать за попытку уйти от ответственности.       — Спасибо, но мне убегать нет смысла. Я никого не убивал.       — Вот это новость! А как же твое любимое «не помню»?       — А какой в нём смысл сейчас? Либо да, либо нет, верно?       — Неплохо Чон тебя выдрессировал, — хмыкнул Миллер.       — Вы пришли сюда говорить о Джехёне? Или скажете что-нибудь по делу?       — Одно другому не мешает, — сказал Винсент, опускаясь на стул напротив Марка. — Могу поделиться знаниями. Например, — Миллер пододвинулся в Ли и понизив голос сказал, — он любит доминировать. Давай иногда ему побыть сверху. Он любит быть на коне, если ты понимаешь о чём я. В такие моменты быть внутри него впечатляюще.       Марк чувствовал, как кровь закипает, но ему нужно было держать себя в руках.       — Спасибо за совет, — прошипел Марк. — Но мы как-нибудь сами разберёмся.       — Похвально, — хмыкнул Винсент. — Я думал эмоций будет больше. Может Джехён заблуждается, и мне стоит быть более настойчивым? Ведь ещё пять лет назад он не видел никого кроме меня.       — А… Это ты та тварь, что его практически сломала?       — У нас была любовь!       — Ты его использовал!       — Он ждал от меня ребенка. Не мне тебе объяснять, что это значит.       — Но ты же его и убил!       — Он сам…       — Конечно сам, — ответил Марк. — Вот поэтому ты в пролете, а я сделаю его счастливым, понял? Даже не смей приближаться к нему.       Марк стиснул зубы и с презрением смотрел на Миллера. Вот значит о какой боли говорил Джехён. Именно этот человек так подло поступил с его любимым, но тут же появилась мысль о том, что если бы не Винсент, Марк не смог бы сжимать в своих руках такое желанное тело. Все мы совершаем ошибки, и каждый достоин второго шанса. С печатью они справились, дальше будет только лучше.       — Ты мне угрожаешь? — подскочил Винсент.       — Предупреждаю, — ответил Марк, успокаиваясь и откидываясь на спинку. — Думаю, что Джехён уже всё прояснил. И мне нет смысла повторять его слова. Мы счастливы, а вы лишний.       Винсент фыркнул, опускаясь на стул.       — Сначала выйди отсюда.       — Выйду, — кивнул Ли. — Вы ведь здесь как раз за этим.       Марк смотрел на человека напротив. Невысокий, но стройный, крепкий, темноволосый, но кое-где уже проглядывалась седина. Ли дал бы этому человеку около сорока. Загадочная тёмная аура. Такой, действительно мог понравится Джехёну. Жаль, конечно, что именно этот человек разбудил сущность Джехёна. Но в то время, когда они были вместе, Марк даже не задумывался об отношениях, семье и Чон Джехёне.       — Что ты можешь сказать о коллекции ножей своего отца? — спросил Винсент, видимо совладав с собой.       — Ручная работа. Слоновая кость, булатный клинок. На рукоятке гравировка с инициалами Бобби и Карла, вплетенная в узор древних рун.       — Почему обоих братьев?       — Ножи были сделаны на заказ на юбилей отца и дяди. Пятьдесят и пятьдесят пять лет соответственно. Они же родились в один месяц. Так они решили увековечить память о своих крепких братских узах для потомков, — с горечью хмыкнул Ли. — Два набора, заговорённых на удачу. Их различал лишь цвет рукояти. У Карла она была чёрной. Он покрыл её лаком, чтобы во время охоты на ней не видны были следы крови убитых животных.       — А Бобби?       — Отец не был сторонником этого развлечения. Он даже затачивать свои ножи не стал. Они у него стояли, как дополнение к интерьеру.       — Хорошо. Ещё один вопрос. Карл или кто-то из его семьи страдал бессонницей?       Марк задумчиво свёл брови, вспоминая всё, что знал о семье дядюшки.       — Тони и Дрейк любители ночных клубов. Карл никогда не жаловался на это, разве что Джон. Иногда, когда они навещали нас, он выглядел вялым. Когда отец спрашивал о его состоянии, он отвечал, что плохо спал.       — Кстати, почему супруг вашего дяди не присутствовал на вечеринке?       — Джон социально-замкнутый человек. Его всегда отпугивало большое количество народа. Он как затворник в своём доме и особо никуда не выходит. У него и друзей-то как я понял нет.       — Тогда как они с Карлом познакомились?       — Учились вместе. Джон неплохой экономист. Отец даже хотел взять его к себе в фирму, но что-то у них там не срослось.       — Понятно. Хорошо, если мне удастся найти в доме Карла нож, я может и посоветую Джехёну оформить прошение об освобождении под залог, но помни о том, что до суда ни одно существо на этом свете не должно знать о том, что между вами. Иначе будет очень плохо и тебе, и ему. Тут уж извини, я помочь вам ничем не смогу. Все, бывай. Джехён сегодня не придёт, нечего ему так часто тут отсвечивать. Для его же блага.       Следователь поднялся и направился к выходу.       — Эй, Миллер, — окликнул его Марк. — Спасибо.       — Мне-то за что? — хмыкнул Винсент. — Ангела-хранителя своего благодари. Он ведь, если за что-то взялся, расшибётся, но сделает. Он хороший, а я скотина. Знаешь, я, наверное, его всё же любил когда-то, но встреча с истинным всё перевернула. Не допускай моих ошибок.       — Не сомневайся.       Миллер усмехнулся и вышел, а Марк поймал себя на мысли, что глупо улыбается. Альфа постарался взять себя в руки, и когда в помещение вошёл конвойный, Марк смог выглядеть почти равнодушно.       Во время прогулки к нему подошел Джо.       — Что с руками?       — Поцарапался, — ответил Марк.       Индеец усмехнулся.       — Знаешь, я не слишком разбираюсь во всех этих шаманских примочках, но кое-что знаю. От тебя фонит чёрной магией. Ты пытался снять печать?       — Я не пытался, — ответил Марк, понизив голос. — Я снял её, но давай не будем здесь об этом.       — Как скажешь, но помни, я твой друг, что бы не произошло, поэтому хочу предостеречь. Шаман, наложивший печать, уже почувствовал твою силу. Я уже упоминал, что лишь один род был сильнее нашего. До этого момента он был мёртв, теперь будет по-другому. Орден вернётся, а тебе предстоит защитить то, что дорого.       — Им меня не найти. Я не использую свои силы.       — Папашу же твоего нашли.       — Откуда…       — Общался я с ним пару раз. Сила в нём великая, но бесполезная. Глупость людскую ещё никому не удалось побороть. Мне на волю нельзя, не выживу. Свои же прикончат. А ты обратно сюда не торопись, но если какой совет нужен будет приходи, подсоблю. Я ведь и Бобби хорошо знал, он в своё время мне очень помог.       — Спасибо.       — Да не за что пока, — ответил Джо. — А руки свои промой в том ручейке, что в сознании мальчика твоего плещется. Чиста та водица, потому что любовь в ней искренняя и забота человеческая.       Марк стоял поражённо глядя в спину удаляющемуся Джо. Все, что говорил этот старый индеец в голове не укладывалось. Альфа не думал, что когда-нибудь встретит таких же, как он. Людей, в которых живёт магия. Вечером, лежа в своей кровати, Марк думал о том, что Джо был прав. Теперь его будут искать, а значит, нужно обезопасить себя и своё будущее. Раз есть Орден, что был создан, чтобы бороться с Розой, то почему бы ему не собрать вместе людей, что будут ему противостоять? Ведь что осталось от Ордена с благородными целями? Кучка безумных фанатиков. Их борьба была бессмысленна и основана на старых идеалах. Ведь какое зло мог нести в себе омега с младенцем на руках? Марк хотел, чтобы их род больше не связывали со злом. Они с Джехёном начнут всё с чистого листа. Их имя будет очищено. Благородство станет их девизом, и учитывая то, что сила, кипящая в его крови, на данный момент является лидирующей, почему бы ему не назвать свой орден Орденом Белой Лилии — орденом королей?       Джехён стоял напротив зеркала и нервничал. Скажи ему кто-нибудь ещё несколько месяцев назад, что он станет частью чего-то волшебного, он бы рассмеялся, сказав, что магии не существует. А как же печать? До последнего Джехён был уверен, что «магия» шаманов действует исключительно на силе внушения и немного на гипнозе, а всё остальное лишь мишура и хорошо продуманные декорации. А боль… Джехён её ждал, организм и среагировал, а всё оказалось намного сложнее. Увидев эти чёрные извивающиеся шипастые плети, бета с ужасом начал осознавать, что мог натворить по своей же глупости и незнанию.       И вот сейчас он снова стоял у огромного зеркала с человеческий рост. Овальная рама была окрашена орнаментом дикого плюща и маленьких чёрных розочек. Они были объёмными, и руки так и тянулись их потрогать.       — Ещё рано, — стукнул его по пальцам Майкл. — Эти розочки потребуют кровавую дань. Ты отдашь её, но позже, когда твоя кровь очистится от остатков яда, а на твоей шейке распустится метка древнего рода. Сначала свадьба, потом всё остальное.       Джехён смущенно отвел взгляд. Он сам хотел стать с Марком единым целым, но для начала нужно было вытащить любимого из тюрьмы.       — Сегодня я проведу тебя. Что ж, нужно выбрать время, чтобы Марка не было в доме. Бобби говорил, что-то о поездке сына в столицу. Да, именно. Меня тогда тоже не было в мастерской, я вправлял мозги лидеру одной очень влиятельной стаи оборотней.       — Оборотней? — шокировано переспросил Чон.       — Это не так уж и страшно, — усмехнулся Бэйн. — Вот с демонами договориться труднее. Иди сюда.       Майкл взял Джехёна за руку, а потом провел пальцем свободной руки по одной из шести розочек. Бета видел, как вздрогнул старший и слегка поморщился.       — Никогда, наверное не привыкну к этому. Каждая из роз отвечает за определённый мир. Эта, что ведет в прошлое, жалит сильнее всех, — сказал Бэйн, а потом кивнул в сторону покрытой рябью зеркальной глади. — Идём.       Майкл, не выпуская руки беты из своей, шагнул за раму. Чон последовал за ним на несколько мгновений ощутив невесомость. В глазах слегка помутнело, но вскоре они оказались всё в той же комнате, но ощущения были другие. За окном хмурилось, видимо собирался дождь.       — Так, у нас не так много времени. Идём, я дам тебе что-нибудь из одежды. Сегодня тут явно идёт дождь.       Майкл достал из шкафа песочного цвета костюм и прислонил его к спине Джехена.       — Как знал, что пригодится, — усмехнулся омега. — Переодевайся, а я пока свяжусь с Бобби.       Джехён послушно облачился в костюм, что оказался слегка тесноват, но ради благополучия Марка он потерпит.       — Милый, привет, — сказал Бэйн в телефон. — Я тут подумал… Помнишь ты говорил что-то о том, что перестал доверять своему юристу? Да, я помню, что сказал, что ничего в этом не понимаю, так оно и есть, но тут на днях я познакомился с одним очень хорошим мальчиком. И ты не поверишь, он адвокат. Хочешь, мы придём? Да, прямо сейчас. Я так соскучился по тебе. Карл к тебе не собирался? Нет? Это хорошо. А Марк? Уехал? Да я помню, ты что-то говорил об этом. Ты совсем один? Держи свои фантазии при себе Бобби Маерс. Я приеду не один. Жди.       Майкл отложил в сторону телефон, а Джехён заметил лёгкий румянец на его щеках.       — Как мальчишка, ей богу. Уже давно за пятьдесят, а все туда же. Ты готов?       Джехён улыбнулся и кивнул.       — Имя себе придумал? — когда они вышли и Майкл поймал такси.       — Да, но если Бобби захочет его проверить?       — Запомни ещё одно правило чёрной Розы. Чтобы ни происходило вокруг вас, вы должны верить друг другу. Он никогда не сможет соврать тебе. Утаить, умолчать, недоговорить, но никогда соврать. И ты следуй этим же правилам. Нарушите правила — ваш союз больше не будет вашей защитой. Если он чего-то не рассказал, значит, так было нужно. Ради твоей же безопасности и наоборот.       Вскоре их такси остановилось у такого знакомого дома. Сердце тоскливо сжалось, когда нос уловил запах шалфея и моря.       Бобби встречал их в гостиной у лестницы. Он совсем не походил на брата. На нём была широкая футболка и спортивные штаны. Глаза излучали такое знакомое тепло. Марк смотрел так же. Мягкая улыбка располагала к себе. Модная стрижка густых чёрных волос дополняла образ.       — Добрый день, — сказал Маерс, целуя в щёку подошедшего к нему мужа. — Рад видеть вас в моей скромной обители. Бобби Маерс.       — Чон Юно, — сказал Джехён, пожимая протянутую руку.       — Майкл сказал, что вы хороший специалист.       — Ну это он, конечно, преувеличил, но для меня большая честь познакомиться с вами обоими и быть вам в чем-то полезным.       — Я хочу составить завещание…       — Бобби? — сделал удивленное лицо Майкл.       — Это необходимо, милый. У меня нехорошее предчувствие. Я боюсь, что Карл может оставить Марка ни с чем в случае моей неожиданной смерти. Мой брат не имеет отношения к заработанным мной капиталам, и уж тем более к этому дому, на который его муженек уже положил глаз. Вы поможете мне, господин Чон?       — Конечно, мистер Маерс…       — Бобби, — перебил младшего альфа. — Зовите меня Бобби, мой друг.       — Спасибо за оказанную честь. В свою очередь хочу пообещать, что ничего из услышанного мной не покинет этих стен.       — Верю. Идёмте в кабинет. Я уже набросал черновики документа.       Втроём они направились по известному Джехёну направлению. Бете сразу бросилось в глаза изменения. На каминной полке помимо ножей стояли фотографии. Много фотографий. На них на всех был Марк. Один и вместе с Бобби. Джехён невольно залюбовался любимым. Он уже успел соскучиться.       — Это мой сын, — заметив его интерес сказал Маерс.       — Красивый мальчик, — сглотнул Джехён, поймав на себе насмешливый взгляд Майкла.       — Мальчик? — засмеялся Бобби. — Красавец мужчина. Лев. Если хотите, я вас с ним познакомлю. Сейчас его, правда, нет в городе, но когда он вернется…       — Это будет замечательно, — улыбнулся Майкл, что сейчас стоял рядом с часами и как-то слишком ласково водил по ним пальцем. Тем самым, на котором ещё была заметна воспалившаяся ранка. Бобби тоже посмотрел на омегу, что постарался взять себя в руки. Пока Джехён и Бобби обсуждали все тонкости документа, омега прохаживался по кабинету.       — Ты так и не решился заточить их? — спросил Бэйн, сняв с подставки один из ножей.       — Ты прямо как Карл, — фыркнул Бобби. — Для чего они мне острые нужны? Брат каждый день повторяет, что это солидно, и признаться честно, я начинаю ему поддаваться. Думаю, всё же на днях отнесу их мастеру.       — Не надо! — резко и как-то слишком громко прервал старшего Джехён, а его руки задрожали.       — Милый, что-то случилось? Ты побледнел? — поставив нож на место, подошел к бете Майкл.       — Я… — попытался взять себя в руки Джехён. — Просто у меня был знакомый, что серьезно поранился вот таким вот декоративным ножом. Это очень опасно хранить остро заточенное оружие на видном месте.       — Я тоже так думаю, — кивнул Бобби. — Я тоже отговаривал Карла затачивать свои, но он же упрям, как баран. И прицепился, как банный лист, со своим престижем.       — А ты скажи, что заточил. Он что, проверять будет, напыщенный индюк.       — Он мой брат.       Джехён чувствовал, что его голова сейчас взорвется. Перед ним сидел человек, в убийстве которого обвиняли его любимого. Живой. И скажи бета всего лишь пару слов, всё пойдет по другому, но он не мог. Иначе ему просто некуда будет возвращаться. И там… Там не будет его Марка и их любви. Там будет печать и одиночество. Глаза Джехёна повлажнели, и Майкл, что был ближе всего к нему, заметив это, крепко его обнял.       — Давайте закроем тему ножей. Вы закончили?       — Да, кивнул Джехён. — Нужна лишь моя именная печать, увы, я не могу носить ее с собой. Она заперта в офисе. В сейфе. Вы можете…       — Я верю вам, господин Чон, — перебил его Бобби. — Верю, что вы сделаете всё необходимое.       Джехён натянул улыбку.       — Что ж, тогда мы пойдем, — сказал погрустнев Майкл. — Увидимся?       Омега крепко обнял поднявшегося альфу. Бобби поцеловал его, а потом выпустил из своих объятий. Джехён пожал Бобби руку и они пошли в сторону выхода, не замечая, как альфа, грустно улыбнулся, бросив взгляд на лежавшую у него на столе газету. Со страниц которой ему улыбался Чон Джехён.       Когда они перешагнули через зеркало, Джехён почувствовал себя опустошенным. Майкл тоже опустился на диван, пытаясь скрыть свои слезы.       — Господи, я думал, что это будет проще, — севшим голосом сказал омега. — Он там…       — Живой, — сказал Джехён. — У него планы на будущее. Он полон сил. Почему всё так?       — Видимо, у судьбы на то были свои планы.       Внизу раздался звонок колокольчика.       — Минуточку, — крикнул Бэйн, а потом посмотрел на Джехёна. — Посиди тут. Я сейчас.       Чон кивнул. Он крепко сжимал в своих руках завещание с подлинной подписью. То самое, которое он пообещал найти. И заверено оно было его, Чон Джехёна подписью. Снизу послышался какой-то грохот. Бета насторожился, а когда послышался звон стекла, ринулся вниз и замер на лестнице, когда увидел, как мужчина в дорожной кожаной куртке пытается привести в чувства бледного Майкла. Рядом валялся один из стеллажей и битое стекло, видимо от его содержимого.       — Мистер Чон, не стойте столбом, принесите воды.       — Бобби…       Джехён не понимал, что происходит. Внутри всё дрожало, но он поспешил выполнить поручение старшего. Вернувшись назад со стаканом воды, он протянул его Маерсу. Тот посмотрел на него с благодарностью и накапал туда каких-то капель. По запаху Джехён определил настойку валерианы.       — Как такое…       — Из вас плохие конспираторы, — хмыкнул Бобби, отпаивая мужа и крепко прижимая омегу к себе. — Ваши взгляды, жесты и… Неудачно выбранное время.       — Что я упустил? — спросил Бэйн, прижимаясь к любимому и дыша полной грудью.       — Газету, — усмехнулся альфа. — Как раз в тот день местное издание выпустило статью о известном молодом адвокате Чон Джехёне. Я не мог не прочитать её, потому что уже несколько месяцев искал замену своему юристу. А тут твой звонок и Чон Джехён собственной персоной в моем кабинете.       — Вы…       — Я повернул ключ. По максимуму. Сразу после вашего ухода, — ответил Бобби. — Всё это время я ждал момента, когда Джехён снова войдет в дверь этой мастерской.       — Подождите, газета… Та самая, в которой меня увидел Марк.       — Я сразу понял, что он тебе очень дорог. Я видел, как ты на него смотрел. Этот взгляд не подделать. Ты безумно любишь нашего сына, и я безмерно счастлив.       — Так та газета была твоих рук дело? — спросил Майкл, что уже немного пришел в себя.       — Ну да, когда случилось то, что случилось, я ждал… Ждал когда появится Джехён, но его всё не было. И тогда мне пришла в голову мысль навестить в тюрьме, куда отвезли сына, одного моего старого знакомого. Немного грима и ты уже другой человек, а немного денег и ты можешь передать заключенному всё, что посчитаешь нужным, если это не несёт прямой угрозы. Несколько сигарет, зажигалка и газета. Джо сразу узнал меня, прочитал лекцию, но согласился помочь. И вот, как видите, всё получилось.       — А если бы нет? — сглотнул Джехён. Ему до сих пор было страшно. — Вы представляете, что пережил Марк. Сколько он пролил слёз, сколько боли было в его глазах, когда я его впервые увидел?       — Я понимаю, ты злишься…       — Я злюсь? — прорычал Джехён. — Я в бешенстве! За что вы с ним так? Сначала отобрали папу, потом отца, потом нормальную жизнь. Для чего?       — Может для того, чтобы он понял, кто он на самом деле, и чего хочет от жизни? — сказал серьезно Бобби. — Ты прав, я поступил жестоко, но если бы не это всё, ты думаешь Марку бы хватило сил спасти тебя от верной гибели? После смерти я стал видеть всё по-другому. Я видел те шипы, что впивались в твою плоть. Если бы Марк не принял свои силы, он бы не смог призвать тебя. Всё было бы по-другому.       — Вы сами ему запретили пользоваться магией рода.       — Запретил, потому что его неокрепший мозг мог натворить бед. Ты ещё не в полной мере столкнулся с его характером, а я знаю его двадцать пять лет, и поверь мне, он далеко не подарок. Я спас его же от чудовищных последствий, а теперь пришло его время стать лидером. Мы с Майклом уйдем, как и планировали, а он будет вершить правосудие. Вы будете.       Джехён медленно опустился на диванчик для посетителей, спустя пару мгновений старшие окружили его, обнимая. Бета больше не мог сдерживать слёз. Захотелось быть слабым.       — Давай завершим начатое. Бобби Маерс мёртв, помнишь? Его убил Карл Маерс. Докажи это. Докажи, что Марк оказался жертвой. Подари ему свободу и любовь, — сказал альфа. — Он очень нужен тебе, как и ты ему.       — А вы?       — Мы всегда будем рядом, стоит лишь взглянуть в зеркальную гладь и позвать.       Джехён крепко обнял старших.       — И вы даже не попрощаетесь с ним?       — А есть ли в этом смысл? — спросил Майкл. — Мы для него живы лишь в его воспоминаниях, так пусть это так и будет. Зачем бередить его и так истерзанную душу?       Раздался телефонный звонок. Джехён достал трубку, прикладывая её к уху.       — Алло.       — Дже, я нашёл нож, — послышался голос Винсента. — В коллекции Карла. Я забрал оружие на экспертизу, а Маерса в следственный изолятор. Что там с завещанием?       — Оно у меня, — сглотнул Чон, ощутив как Бобби ласково погладил его по спине. — Представляешь, оказывается Бобби оставил его в моей конторе. У одного из моих помощников.       — Вот это совпадение, — присвистнул Миллер.       — Сам в шоке. Винсент… Я могу забрать Марка… Домой?       — Если прокурор подпишет прошение об освобождении под залог. В принципе я не вижу препятствий, но помни, что до суда вы должны держаться как можно дальше друг от друга. Ты понимаешь?       — Да. Спасибо.       — Пожалуйста. Не вешай нос. Осталось совсем чуть-чуть.       Джехён посмотрел на старших, что улыбнулись ему. Да, возможно, Бобби был прав. Всё было так, как должно было быть. Марку будет тяжело прощаться с отцом снова. Пусть всё остается на своих местах.       Спустя неделю Джехён стоял у КПП. Его руки слегка подрагивали. Ему очень хотелось броситься на шею вышедшему за ворота хмурому, бледному, немного обросшему парню, но он лишь помахал ему рукой. Они всё обговорили. Так было нужно.       Марк поспешил к машине, сжимая в руках свои немногочисленные вещи.       — Ну что, разреши тебя поздравить, — сказал Чон, крепко сжимая ладонь младшего.       — Я должен благодарить тебя за эту свободу. Я с тобой вечность не расплачусь.       — Сочтёмся, — улыбнулся Джехён. — Садись, я отвезу тебя домой.       — Ты же побудешь немного со мной? Я так устал быть один.       — Конечно, — кивнул бета.       Ехали они молча.       — Что Карл? Даёт показания?       — А куда он денется? Кровь Бобби нашли в щели между рукоятью и лезвием ножа, что изъяли в его квартире, а так же пузырьки со снотворным, что прописали его мужу. Карл думал, что тебя вырубит, и за это время он успеет переодеться, а ты не засыпал. Он испугался, что ты в любой момент можешь прийти в себя, поэтому спрятал пиджак и жилетку в ящик и вызвал полицию. Его муж нанял ему хорошего адвоката, но это всё бесполезно.       — Это был хороший план, если бы не одно «но».       — Чёрная роза своих просто так не отдает, — хмыкнул Джехён. За эту неделю Бобби с Майклом в усиленном режиме обучали его теории. И ему, к удивлению, всё давалось очень легко.       — Откуда такие познания? — вскинул брови Марк.       — Я читал, — ответил Чон. — Помнишь часовщика? Что был дружен с твоим отцом. К сожалению, я не смог с ним поговорить. Его помощник сказал, что мистер Майкл Бэйн покинул этот мир несколько недель назад после тяжелой болезни.       — А как же часы? — всполошился Марк. — Они ведь остановятся!       — Никогда, — ответил Джехён, вспоминая улыбки старших, что уходили за зеркальную гладь. — Он оставил много книг. Помощник мистера Бэйна был так рад встретить того, кому это всё было интересно. Я… Я выкупил это всё. Возможно, мы сможем продолжить его дело?       — Ты предлагаешь этим заняться мне? — спросил, хмыкнув Марк. — Обычно в нашем роду за временем приглядывали омеги.       Джехён удивленно вскинул бровь, стараясь не подать виду, что его сердце едва не выпрыгнуло из груди.       — Они ушли, да? — спросил грустно Марк.       — Кто? — сглотнул Чон.       — Папа с отцом, — ответил Марк. — Не надо делать из меня дурачка. Джо вчера на проводах проболтался об их махинациях. Ты с ними за одно, да?       — Я… Поверь мне, я ничего не знал, до того момента, как встретил тебя. Я говорил, что это нечестно, но они…       — Они были правы. Я бы не смог отпустить. Но теперь я не один. У меня есть ты.       Джехён резко свернул с дороги, тормозя у обочины и повернулся к альфе, целуя. Он так сильно хотел это сделать, и больше не мог оттягивать этого момента. Марк прижал его к себе, отвечая. Ласки становились откровеннее, но альфа осторожно отстранился.       — Милый, я думаю, что нам всё же стоит вернуться домой. Здесь много ненужных глаз.       — Ты прав.       Джехён снова завёл машину, а потом направился в сторону дома Марка. Особняк встретил их тишиной. Не было даже охраны.       — Я подумал, что ты сам захочешь выбрать нужных людей, — сказал Чон.       — Ты прав.       Автоматические двери были закрыты и заблокированы. Джехён и Марк крепко взявшись за руки шли в сторону дома. Стоило двери за ними закрыться, как Марк прижал старшего к себе, целуя. Одежда летела в стороны, они опустились на широкую лестницу, покрытую ковром. Марк прижимал Джехёна ближе, касаясь губами везде, где можно было дотянуться. Бета тяжело дышал, подаваясь навстречу, цепляясь сильнее. Внутри снова становилось влажно, но боли больше не было. Марк погружался в старшего, целуя его губы и слушая томные стоны. Чон был только его. Сейчас и навсегда. На пике блаженства, альфа едва сдержал себя, чтобы не поставить метку, ещё было рано. Бета понимал это, целуя. Они сделают это позже, когда все будет закончено.       Суда оба ждали с нетерпением. Джехён навещал Марка пару раз в неделю. Пару раз заходил Винсент, будто бы по делам, но Марк видел, что этот человек искренне переживал за их будущее.       — Знаешь, иногда у меня возникает мысль о том, что я хочу повесить в кабинете большой портрет отца. Я… Я так скучаю. Знаешь, я читал, что где-то в одном из параллельных миров существуют волшебные краски, что иногда могут призывать душу человека в нарисованный ими портрет. Может, мы попробуем найти их. Папа и отец заслужили семейный портрет, — сказал однажды Марк, когда они нежились в тёплой ванной.       — Знаешь, я думаю, что есть способ понадежнее, — сказал Джехён, а на следующий день он подвел Марка к волшебному зеркалу, с которого на них улыбаясь смотрели Бобби и Майкл. Джехён оставил их втроём. Им о многом нужно было поговорить.       Зеркало Чон перевёз ещё до освобождения Марка, чтобы ненароком оно не стало жертвой вандалов в закрытой лавке.       В день суда Джехёна трясло. Ему было очень страшно, хотя Миллер убедил, что бояться нечего. Весь процесс Чон просидел с каменным лицом, и только дома, после оправдательного приговора, с ним случилась истерика. Он плакал, прижимаясь к улыбающемуся Марку, а тот повторял, что теперь всё будет хорошо. Карла осудили. Ему дали пожизненное. Джон сказал, что попытается оспорить приговор, но это было уже не так страшно. Марку уже ничего не угрожало.       — Мой, родной. Как же я тебя люблю. Спасибо, что пришёл ко мне, ведь ты мог и проигнорировать эти сны, — шептал Марк, целуя Джехёна.       — Я бы не смог без тебя, — шепнул Джехён. — Я превратился бы в бесчувственную куклу. Это я должен благодарить тебя, Майкла, Бобби за то, что жив. Я так тебя люблю.       — Я тоже тебя люблю.       Их свадьба была скромной. Они пригласили только Миллера с семьёй. Джехён, наконец-то, смог познакомиться с мужем Винсента. У них оказалось много общих тем для разговоров, а маленький омежка, сын альфы, оказался просто прелестным. Джехён поймал себя на мысли, что тоже очень хочет детей.       Уже ночью, когда ласки уносили их к небесам, Марк смог поставить долгожданную метку на шее омеги. Бутон розы распустился на коже, показывая то, что Чон Джехён окончательно принят в род. Безумные ласки и сцепка, которую бета так ждал.       Жизнь налаживалась. Марк занялся фирмой отца, параллельно изучая всё, что успел собрать за годы своей жизни Майкл. Джехён занимался своей конторой и вечерами беседовал в комнате с Бобби и Майклом. Зеркало по прежнему стояло в кабинете, потому что оставлять его в закрытой мастерской было всё ещё небезопасно. И они убедились в этом, когда в одно прекрасное утро увидели на стекле мастерской, нарисованную баллончиком чёрную розу. Джехён почувствовал, как задрожали ноги, а голова закружилась. Неужели их нашли? Перед глазами всё потемнело.       — Дже? — напугано сказал Марк. — Дже, всё хорошо, слышишь? Всё будет хорошо. Они не знают о нас. Возможно они вычислили Майкла, но мы не связаны с ним.       — Но рано или поздно они доберутся до нас.       — Пусть попробуют. Нас защищают самые великие силы вселенной. Мы им не по зубам, — Джехёну хотелось верить мужу, но он видел, как Марк постепенно собирал вокруг себя людей. Немного странных и опасных. Он называл их Орденом Белой Лилии, и обещал, что теперь всё будет по другому.       Когда Джехён узнал, что ждёт ребенка, он был окрылен. Как и тогда, но чувство тревоги не покидало.       — Милый, давай уедем отсюда, — сказал он однажды. — Я… Я хочу домой. Я давно не видел родителей. Ненадолго…       — Ты всё ещё переживаешь? Я же сказал, что тебе нечего бояться.       — Дело не в этом, — неуверенно начал Чон. — Я… Мне скоро понадобится помощь папы. Ты, конечно, можешь всё, но ты часто занят, обеспечивая нашу семью всем необходимым, да и в таком деле помощь омеги будет нужнее.       — В каком таком деле? — насторожился Марк.       — Ты скоро станешь отцом, Марк Ли, — ответил бета, глядя прямо в глаза альфе и замечая, как они наполняются слезами и счастьем.       — Ты серьёзно?       — Серьёзней некуда, — ответил Чон, тут же оказываясь в крепких объятиях. Марк целовал его снова и снова, повторяя слова о любви. Что ещё было нужно? Они были вместе. Всё было замечательно. Никому не дано было их разлучить, какие бы козни не строили им злопыхатели, они все преодолеют. У них их есть любовь, у них есть доверие, у них есть магия и прочный тыл в виде двух магически-сильных духов, да одного старика индейца, что кажется, навечно поселился в одной из камер Хантсвил юнит. А ещё у них была их Белая Лилия, что в любой момент встанет с ними плечом к плечу, защищая этот мир и тех, кто нуждается в ней.