All These Lives

— Найди его и верни, — Мишель умоляюще смотрит Марии в глаза и до синяков сжимает её руку. — Ты единственная, кого он может послушать. — Да! — Мария буквально подрывается с места, едва не забыв про лежащие рядом вещи, и спешит к выходу из театра, на ходу пытаясь дозвониться до Льюиса. В голове рефреном звучит "Только ответь, пожалуйста", а пальцы, кажется, после каждого набора номера дрожат всё сильнее. Она судорожно мечется по всему кампусу, на ходу раз за разом пробуя дозвониться до Льюиса, пока случайно не натыкается на него. Он в одиночестве сидит на лавке, уронив голову на руки. И от этой картины у Марии ёкает в груди. — Льюис! — она подходит к нему, изо всех сил стараясь не сорваться на бег, и садится рядом. Он поднимает на неё хмурый взгляд. — Уходи, — его голос буквально звенит от отчаяния. — Я ведь постарался не вмешивать тебя в своё грязное дело и не ссорить с труппой… — Голос Льюиса становится тише. — Не надо. Мы справились — театр спасён. Ты продолжишь играть, — он едва слышно вздыхает. — Не возись со мной, я теперь персона нон-грата. Он стонет сквозь зубы и снова утыкается лбом в сцепленные ладони. — Ну зачем ты пришла?.. Мария вздыхает и проводит ещё слегка дрожащей ладонью по лицу. — О боже, Льюис, как с тобой трудно! Этой фразой можно было описать не только её эмоции в данный момент, но и все их отношения в целом. Она садится перед ним на корточки, обхватывает его ладони своими и с беспокойством заглядывает в лицо. — Я беспокоюсь за тебя. Ты в порядке? Льюис поджимает губы и качает головой, на мгновение прикрыв глаза. — Нет, — он грустно улыбается. — Кажется, что я вырвал из груди собственное сердце — и почему-то продолжаю дышать. От сквозящей в этих словах печали у Марии сжимается сердце и перехватывает дыхание, из-за чего ответить ему получается далеко не сразу. — Тебе не стоило так поступать, — наконец тихо выдыхает она, едва ощутимо сжав его ладони. — Как будто у меня был выбор! — выдыхает он со злостью и опускает взгляд. — Льюис, послушай! — она замолкает на пару секунд, собираясь с мыслями. — Ты должен вернуться, — Мария изо всех сил старается, чтобы её слова звучали убедительно. — Никто не хочет, чтобы ты уходил. И Мишель тоже. Ты нужен нам! — она едва успевает сказать "нам" вместо "мне". — Ты говоришь так, словно они готовы подать мне руку! — брови Льюиса удивленно взмывают вверх. — Они готовы, я знаю, — она улыбается, надеясь, что улыбка не выглядит слишком натянутой. — Я обещала всем, что постараюсь уговорить тебя — и вот я тут. Он скептически смотрит на неё, едва ли веря её словам, а потом в его глазах загорается понимание. — Это всё ты, — он горько усмехается. — Ты заставила их поверить, что я нужен театру, не правда ли? Мария тихо хмыкает, понимая, что удержать хорошую мину при плохой игре не удаётся, и спокойно отвечает: — Не буду скрывать, Льюис — да, я настаивала, что без тебя наш спектакль не состоится. — Спектакль? — он снова удивлённо поднимает брови. — Значит, я нужен спектаклю? Или, — он едва заметно улыбается, прищурив глаза, — я нужен тебе? — Ты нужен мне! — Мария с трудом удерживается от того, чтобы не крикнуть "я без тебя здесь не останусь!", и старается говорить как можно спокойнее, хотя голос всё равно подрагивает от еле сдерживаемых эмоций. — Ты мой партнёр, и я не могу представить, как играю с кем-то, кроме тебя! Льюис какое-то время молчит, пристально глядя на неё. — Не в моих привычках отказывать даме, — он снова едва заметно улыбается, — но есть один нюанс… — Его лицо становится предельно серьёзным. — Думаешь, если я приду завтра на репетицию, все сделают вид, что ничего не было? — Да, — тихо выдыхает Мария и улыбается. — Потому что мы можем ссориться, обзывать друг друга, хлопать дверями — но мы одна семья! — И я в ней — блудный сын, да? Льюис хмыкает и на несколько секунд замолкает. — Что ж, будет непросто починить то, что сломано, но… Я обещаю тебе попробовать. — Ты согласен? — Мария подскакивает на ноги и чуть ли не подпрыгивает, не сдерживая звенящей в голосе радости. — Ты вернёшься?! — Да, — коротко отвечает он, с улыбкой глядя на неё снизу вверх. — А сейчас — идём, потому что вот-вот начнется дождь, а у нас обоих нет зонтика. Я тебя провожу. Он пружинисто встаёт с лавки и протягивает ей руку. Мария тут же вцепляется в его ладонь, стараясь не сжимать её слишком сильно, и они молча направляются в сторону общежития. Где-то на середине пути ей приходит сообщение от Вэнди: "Поехали с Филом играть в настолки куда-то к чёрту на рога. Заночуем там. Не скучай!" Мария с улыбкой читает сообщение, прячет телефон в карман и снова украдкой кидает взгляд на Льюиса. Тот всю дорогу то хмурится, то усмехается, словно ведёт немой диалог внутри своей головы. На пороге общежития он останавливается, не отпуская её руки, и поднимает на неё серьёзный взгляд. — Я много думал над твоими словами — о том, что всё не обязательно должно закончиться плохо… — Льюис на мгновение замолкает. — Наверное, ты права — за последние два дня мне представилась возможность в этом убедиться! Ты… Сумасшествие, но ты здесь, ты со мной… И мы вместе, на сцене и в жизни, вопреки всему… — Как Ромео и Джульетта? — она широко улыбается ему в попытке подбодрить, прекрасно понимая, как сложно ему даются подобные слова. — Лучше, потому что ты… Ты… Мария обхватывает его лицо ладонями и ласково целует в губы, прерывая сбивчивый монолог. Он тут же заключает её в объятия и поцелуй быстро становится страстным. Краем уха она слышит, как откуда-то из верхних окон общежития одобрительно свистят. Через какое-то время они всё же отрываются друг от друга, тяжело дыша, и пару минут молча стоят, пытаясь угомонить бешено бьющиеся сердца. — Наверное, ты лучшее, что случалось со мной в жизни! — Льюис непривычно широко улыбается. — Не говори так, это слишком… — Мария опускает взгляд, чувствуя, как щёки начинают пылать от смущения. Льюис усмехается в ответ. — Не останавливай меня, потому что в эту секунду я уверен в собственной правоте! Он слегка ослабляет объятия, продолжая держать руки на её талии, и пристально заглядывает ей в глаза. И в его взгляде нет ни следа грусти или горечи. — Ты — мой свет. Мой маяк во мгле этой странной жестокой жизни. Только свети мне, прошу тебя… — он бережно обхватывает лицо Марии ладонями и долгим поцелуем касается её лба. От его слов её успокоившееся было сердце начинает судорожно биться о рёбра. Мария рвано выдыхает, не найдя слов, и лишь прижимается к нему сильнее. Они замирают, крепко обняв друг друга, и стоят так настолько долго, что теряют счёт времени...