Второстепенный персонаж: доводы рассудка

— Ты был прав, — сказал как-то Юнги, в один из тёплых осенних вечеров, когда семёрка друзей собралась в квартире Хосока и Юнги.       Чонгук, устроивший голову на коленях хёна, отвлекся от книги в своих руках и посмотрел на лицо Мина. Тот смотрел в окно, тоже прикрывший книгу, оставляя между страниц указательный палец.       Гостиная плохо освещалась, свет шёл только от улицы, где вечер сменял день. Никто не хотел включать резкий свет от ламп, пусть Юнги и говорил себе, что они портят зрение, читая при таком освещении. Юнги сидел в углу дивана, на оставшейся части развалился Чонгук, обнимающий ногу хёна. В кресле рядом сидел Чимин и что-то увлеченно писал в телефоне, а Тэхён устроился у его ног, положив голову на подлокотник, смотря на то, что пишет Пак. — Ты о чём, хён? — спрашивает Чон, все ещё смотря на пустующее лицо Юнги.       Не отрывая взгляда от пейзажа за окном, он кивает подбородком на мирно устроившихся в своём мирке Тэ и Чимина. — Он неплох. И, в отличии от всех остальных, в первый месяц не влюбился в Джина.       Чонгук смеётся, откидывая книгу и обнимая руку Юнги. Нельзя сказать, что Юнги был тактильным человеком. Сам на контакт шёл крайне редко, но друзьям, только друзьям, позволял обнимать себя и держать за руку. Чонгук верил, что Юнги это самому нравится, а последний и не переубеждал его.       Каждый раз, когда в их неизменную шестерку приходил ещё один человек, то все заканчивалось одинаково. Парень влюблялся в Джина, становился врагом Намджуна («Только идиот может подумать, что мне неприятна мысль, что Джин-хён будет с кем-то встречаться, но мне кажется, что этот не подходит ему. Парни будто используют нас для того, чтобы быть претендентами на статус парня Джина» — тогда Чимин и Юнги переглядывались, и оба передали друг другу взглядами одно слово: «ревнует») и вскоре покидал их компанию. У них даже водилась шутка про месяц испытательного срока. Мол, если парень целый месяц будет под очарованием Джина и не влюбится в него, то это как раз тот, кто им нужен в товарищество. Джин влюблял в себя всех, кто его окружал. Он натуралов делал геями, они убеждались в этом каждый раз, когда очередной приятель — натурал покидал их общество, смущённый желанием сделать с Джином всякие приятные вещи. Джин был очаровательным на автомате, он не пытался строить из себя очаровашку, чтобы всем нравиться. И то, что он так привлекателен во всех отношениях, делало его жизнь сложнее. Поэтому он так ценил своих друзей, которые пусть и говорили ему, что он очень красивый и ему ничего не стоит в себе менять, чтобы понравиться другим, но всегда могли и спустить с небес на землю. Заботясь о том, что Джин будет переживать, ребята придумывали разные небылицы про исчезнувших парней. Последний, по словам паникующего Хосока, украл его нижнее бельё с изображением Эльзы из «Холодного сердца» и пытался скинуть это на Чимина. Что поделать, сказал тогда Джей-Хоуп, он паниковал и ляпнул первое, что пришло на ум.       Тэхён не влюбился в Джина за этот месяц. Даже когда Джин принёс тому на пары тетрадь, что тот забыл у Джина дома. Даже когда приглашал его перекусить между парами вдвоём, пока Юнги не заберёт Джина на машине. Другим просто оставалось сидеть и смотреть, как Джин делает все самые милые вещи для Тэ (совершенно не специально, просто Джин — хороший парень, правда хороший), а Тэхён лишь строит глаза-сердечки, признаваясь Джину в том, что тот самый потрясающий человек на свете. Тэхен влюбился в душу Джина, в его сущность, но не как парень, а как друг или брат. Он даже сказал как-то: — Почему у меня не было такого брата, как Джин-хён? Моя жизнь была бы такой светлой и потрясающей!       Сейчас, когда Чон водил круги по запястью Юнги и нежно улыбался, смотря на Тэхёна, который что-то указывал Чимину в телефоне, ярко-ярко улыбаясь, Юнги сказал: — С его появлением мы правда выглядим будто цельными. Будто все пазлы сложились, — он так и не смотрит ни на кого, только в окно, только губы шевелятся, да глаза моргают.       Чонгук смотрит на него и подмечает, что Юнги очень красивый сегодня. Юнги не нужно стараться, чтобы выглядеть красиво, он красив как-то по умолчанию, по-домашнему. — Не скажешь это ему лично? — А должен? — Это сделает его счастливым. — Ты купил ему Киндер и он выглядел самым счастливым человеком в мире, — напомнил Юнги сегодняшнее утро, про которое Чон рассказал десять минут назад. — Он думает, что ты его терпеть не можешь, хён, — тихо говорит тому Чон, сжимая ладонь друга, — Твои слова подарят ему сил и сблизят вас. — Я говорю тебе это, потому что мы с тобой близки, — теперь Юнги смотрит на него, — Мы с тобой знакомы много лет, мы прошли через многое и я доверяю тебе свои мысли и чувства. С Тэхёном я знаком всего ничего, и пусть считаю, что он — та часть, что нам не хватала, я не скажу ему это. — Я знаю это, Юнги. Но я просто напомню, что Тэхёну важно знать, что его не то, что любят, а хотя бы не ненавидят. — Вы о чем там? — спрашивает Чимин, глянувший на них, — Шепчатся там, а нам с Тэ гадать. — Говорим о том, какой ты сегодня стремный, — мгновенно находится Чонгук, показывая хёну язык. — Юнги-хён, твой сын себя плохо ведёт, — улыбается Чимин Юнги, раздражая Чонгука, — Проведи воспитательные… — Чимин-хён, — шепчет Тэхён, пытаясь предотвратить новую ссору между Чимином и Чонгуком, — Гук, перестань, — прерывает он и младшего, тот вскидывает бровь, желая все же возразить, но Юнги закрывает его рот ладонью. — Читай книгу. Если вы с Чимом снова устроите драму, Джин не выдержит и выкинет вас на улицу. А сегодня он отвечает за готовку.       Когда Юнги убрал руку с губ Чонгука, тот обнял эту руку и с недовольным лицом сказал: — Умеешь находить аргументы, Юнги.       Чимин закатил глаза на отсутствие приставки (вообще, они редко использовали приставки «хён», потому что Джин и Хосок чувствовали себя неуютно, когда к ним обращались так их близкие друзья; как-то было принято за правило не обращаться друг к другу формально), Юнги вернулся к своей книге, а Тэхён смотрел на Мина, заметив на его губах крохотную улыбку.       Улыбка Юнги — это почти восьмое чудо света. Почти теплое солнце зимой. То, что увидев однажды, будешь желать видеть всегда. Он может улыбаться мягко, как бы нехотя и скромно, чаще пряча улыбку. Но дважды он видел другого Юнги — та улыбка делала его совершенно другим человеком. Широкая, искренняя, сопровождаемая смехом. Его смешил Чимин и Джин, а тот проникся их юмором и смеялся, как в последний раз. Этот вид завораживал. Юнги светился, как самая яркая звезда. А Тэхён что? Как ребёнок, хотел увидеть звезду у себя в руках. Так близко, как может. Он так отчаянно желал вызвать улыбку, именно эту улыбку у Юнги, что чуть не пыхтел как паровоз, пытаясь к каждому действию вокруг придумать такую штуку, которая пробьёт Юнги на смех. Но так не получается.       Он как наивная девочка в подростковых фильмах, которая надеется на мягкое сердце бэд-боя.       Джин шумел на кухне, Юнги поплелся ему на помощь, Чимин последовал за Юнги, чтобы мешать ему готовить, повиснув на нём, а Тэхён подсел к Чонгуку, который уже читал книгу Юнги. — Юнги-хён выглядит спокойным, — говорит Тэ, прикрыв глаза и греясь в лучах холодного солнца, — каким-то умиротворённым. — Закончил свой большой проект и немного спал* стресс, — делится Чонгук, закрыл книгу и как хён, оставил между страниц указательный палец, — Он трудоголик. И всегда работает больше, чем надо. Будет делать работу, пока она не станет идеальной. Сейчас пару недель он будет чувствовать себя лучше, но потом новый проект и он снова окунется в него с головой. Я люблю его, но не люблю, когда он много работает.       Чонгук не был человеком, который спокойно говорит о своих близких с другими людьми. Он рассказывал Тэ о своих хёнах, каких-то забавных историях, но никогда не говорил, что переживает за них. Никогда не делился чем-то таким личным. Тогда Тэхён и понял, что стал частью этой компании. Стал настоящим другом для Чонгука. Осознание этого распустило внутри его сердца тепло. Все мысли, все сомнения и «а что, если» испарились, оставив после себя лишь одно: «я — их друг». — Юнги-хён кажется тем, от кого с самого детства требовали слишком многого, — тоже делится Тэхён, опасаясь говорить то, что у него на уме. — Что мы можем сделать? — Тэхён даже не договорил, но Чонгук и так понял, что тот имеет ввиду. — Быть рядом, я думаю. — Это я могу гарантировать.       Их разговор, слишком откровенный, чтобы не смущаться, и слишком необходимый, чтобы его стыдиться, был прерван криками Чимина. Чонгук поднялся с дивана и прошёл на кухню, но кроме смеха Чона Тэхён ничего не услышал. Тогда он сам пошёл на кухню. Чимин был перекинут через плечо Юнги, который изо всех сил пытался выглядеть невозмутимо и смешать в миске салат. Чимин что-то кричал, бил по пятой точке хёна; Джин все это снимал на телефон, а Юнги, будто Чимин ничего не весил, мешал салат. — Да не буду я… ох… не буду я воровать еду… хён!.. не буду я!..       Юнги скидывает того с плеча, Чимин снова ударяет хёна по пятой точке и бежит к Джину, прячась от Юнги. — Столько от тебя шума, Пак Чимин, — качает головой Чонгук и подходит к Юнги, заглядывая тому за плечо, — О, хён, как это вкусно выглядит!       Без лишних слов Юнги протягивает тому ложку с «горкой» салата. Чонгук жуёт с довольным лицом и усмехается Чимину, когда Юнги отворачивается, как бы говоря: «Вот так надо, учись!». — Юнги любит его больше! — жалуется Чимин Джину и тот даёт ему попробовать свою готовку.       Тогда уже Чимин поворачивается к Чонгуку и усмехается. Тэхён закатил глаза на этих актеров драматического театра и вернулся в зал, поднимая с дивана книгу Юнги, зацепившись взглядом за подчеркнутую цитату вначале главы.

«Теперь я каждый день надеваю доспехи и сражаюсь сам с собой за право быть свободным. Но каждый день эта битва для меня проиграна»[1].

      Позади него послышались шаги и Тэхён обернулся, крепко сжимая обложку книги в длинных пальцах. Это был Юнги, и пусть Тэ сейчас паниковал, думая, что тот заберёт книгу из его рук и даст ему ей же по голове, но на лице никак себя не выдавал, просто смотря на Юнги, что медленно подходил к нему. Остановившись рядом, буквально в двух шагах, Юнги указывает тому на книгу в его руках: — У тебя есть любимое стихотворение?       Это их первая беседа один на один. Впервые никого рядом нет. Впервые Юнги обращается к нему первым. И впервые смотрит прямо на него, а не сквозь. Тэхён пытается подавить в себе все чувства, чтобы не облажаться перед хёном, чье внимание всегда желал, пытаясь скрыть это даже от себя. — Есть. У тебя тоже есть?       Тэхён протянул Юнги его книгу, тот без слов принял её, и кивнул на вопрос. Они стояли в тишине минуту, даже две. Тэхён смотрел на Юнги, Юнги смотрел на книгу. С кухни доносился смех и шум клацанья посуды о посуду. Ложка упала на пол, Джин кричал, что нужно скорее трижды постучать по полу, а Чимин и Чонгук боролись друг с другом, пытаясь первее добраться до ложки. Джин, видимо, отчаялся и снова занялся готовкой, а та парочка крутилась на полу, двигая стулья своими конечностями.       В тот момент Юнги и заговорил. Его голос был тихим и хриплым, словно он только что проснулся и за первой утренней сигаретой говорит свои первые слова: — «Бывает лёд сильней огня, зима — порой длиннее лета, бывает ночь длиннее дня и тьма вдвойне сильнее света”[2].       Посмотрев на Тэхёна, Юнги ожидал какой-то реакции. Увидеть что-то на лице, понять что-то по губам, по бровям или взгляду. Пытался что-то найти, сам не зная, чего. Но парень напротив смотрел на Юнги, не выражая никаких эмоций. Смотрел таким взглядом, который заставил Юнги внутренне задрожать от страха, что смотрят прямо на него, внутрь него, в самую глубину его мыслей и идей. Как в волшебном мире, сложно применили легилименцию. Впервые Мин Юнги почувствовал себя беззащитным под чьим-то взглядом. — Я знаю, почему оно тебе нравится, — сказал Тэхён, когда его глаза светились словно фонарь во тьме. — Почему? — Потому что это про тебя, Юнги.       «Хён» где-то потерялось, но никто об этом и не заботился. Было плевать на обращение, важно то, что было сказано до этого. «Это про тебя, Юнги» — отдавалось в голове парня эхом. Про него.       Тэхён сказал это не для красивого словца, не для того, чтобы задобрить и пригладить бедного щенка. Он сказал то, что считал, что видел. И попал прямо в яблочко.       «Он — недостающий пазл» — вспомнил Юнги свои же слова. Сейчас он подумал, что был честен лишь наполовину. Тэхён и правда был недостающей частью их компании. Но, по большей части, он был недостающим элементом именно для Юнги. Они разные, это точно. Но что-то внутри, на каких-то связывающих нитях, они были похожи. Разные во многом, они за один разговор нашли такой подход друг к другу, который не многие близкие друзья нашли за годы общения.       В этот самый момент, в эти секунды под плохое освещение из окна, под шум из кухни и тихим раскатом грома, Тэхён понял всего одну вещь. Всего одну, но фатальную. Юнги — это причина всего. Тэхён не любил его сейчас, не хотел сделать его своей частью, не желал обнять и век не отпускать. Но он понимал, что совсем скоро, может уже завтра, Мин Юнги станет центром всего. Центром мира, центром солнечной системы, центром Тэхёна. Мгновение и на сердце ставится горячая печать «Принадлежит Мин Юнги». Тэхён не любил Юнги сейчас, но он знает, что полюбит его так сильно, что сделает себе так больно, так больно, что это станет его концом. Станет причиной конца.       Смотря Юнги в глаза, смотря на своё отражение в них, Тэхён просил лишь об одном: «Не сделай слишком больно». — Юнги-я! — кричит Сокджин с кухни да так громко, что сам гром испугался и начал разгонять тучи.       Юнги не переставал смотреть на Тэхёна, положил книгу на спинку дивана и пошёл на кухню, спокойно поворачиваясь к Тэхёну спиной.       «Он разобьёт нам сердце» — говорил разум. Да, разобьёт. Но разобьёт так, что это станет самым лучшим моментом в жизни Тэхёна.       Юнги — главный герой истории, понимал Тэхён. Ещё он понимал, что он — это самый обычный второстепенный персонаж. Здесь нельзя действовать не по правилам. Главный герой никогда не встанет в ряд с второстепенным. Второстепенный никогда не посмеет просить большего у главного героя. Тэхён провожал Юнги взглядом, полным сожалений и прощения. Ещё не полюбив, он просил прощения у Юнги за эти чувства.       Несмотря на тот момент у дивана, Юнги вел себя как обычно за ужином, его примеру последовал и Тэхён. Чонгук не переставал кушать, когда Тэхён был готов свалиться на бок от количества еды в его желудке. Идеальной жертвой для Тэхёна был Чимин, тоже не прочь пообнимать кого-то. Привалившись друг к другу, они слушали споры Джина с Хосоком и Намджуном. Чонгук время от времени зажимал рот ладонью, чтобы не рассмеяться от спектакля перед ним и не выплюнуть то, что с таким трудом пережевывал («Гукки, ты же можешь брать небольшие куски, зачем засовывать себе целую куринную ножку?»; «Юнги, я думал, мы достаточно близки, чтобы ты не задавал таких глупых вопросов»). Юнги смотрел на друзей скучающе, совсем неудивленный их перепалкой. Чимин был вне себя от счастья, крепко прижимаясь к Тэхёну, смеясь что есть сил. Тэхён часто размышлял о студенческой жизни, когда учился в школе. Какая у него будет студенческая жизнь? Будет ли он прикладывать все усилия для учебы? Будут ли у него друзья? Будет ли он счастлив? Первое время в университете было нелегким, но сейчас, в кругу этих людей, Тэхен чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.       Повинуясь собственным мыслям, Тэхён не выдерживает и перебивает хёнов, сказав: — Спасибо вам.       Джин хотел одернуть младшего, шуточно наругать, но сказанное им заставило старшего нахмуриться и выжидающе посмотреть на Кима. — За что ты благодаришь, Тэ? — спрашивает Чимин, повернув к нему голову, — За этот цирк? Так я присоединюсь к благодарностям! — Спасибо, что делаете меня счастливее, — Тэхён всегда отличался честностью, поэтому стремился сказать друзьям то, что у него было на душе; они должны это знать, — Не знаю, считаете ли вы меня своим другом, но я считаю вас своими сердечными друзьями, и я очень благодарен, что вы позволяете мне быть частью вашей жизни. — Тэ! — Чонгук отставил свою тарелку и подполз к другу, обнимая того, — Не могу поверить, что ты назвал нашу дружбу сердечной, ты такой поэтичный. — Конечно ты наш друг, Тэхён! — сказал сразу Намджун. — Мы, вообще-то, Намджун-а, семья, — поправляет того Джин, толкая в бок.       Намджун закатил глаза и развел руки в стороны, но Тэхёну улыбался искренне. Хосок тоже полез в объятья, а Чимин что-то верещал ему в шею. Тэхён правда счастлив. Он становится ещё счастливее, когда посмотрел на Юнги, который смотрел в пол, пытаясь скрыть свою улыбку. Медленно ребята вернулись на свои места, хёны вновь начали спор, будто и не останавливались. Они отчаянно не желали смущать Тэхёна, который и сам справлялся с этим на «ура».       Следующим утром Тэхён корил себя за чрезмерную откровенность, даже боялся взглянуть на Чонгука, не говоря уже и о других ребят. Но опасения были напрасными — Чимин и Чонгук встретили его у общежития, и как ни в чем не бывало, пошли на пары. Так, как всегда. Успев облегчённо вздохнуть, как рядом появился Хосок и затискал Тэхёна в крепких объятьях. Намджун позади него лишь закатывал глаза и что-то писал в телефоне, отвлекаясь от встречи мамонтенка с мамой. — У нас пары одновременно заканчиваются, — прервал Джун писканье Хоупа, — Можем пойти в библиотеку позаниматься. — Это скучно, — сразу встрял Хосок. — Я пойду, — как школьник поднял руку Тэхён, вспоминая горы работы, которую он отложил «на когда-нибудь». Он считал себя ответственным учеником, но в последнее время как-то подзабил на учёбу. Конечно, он преувеличивал, но продолжал думать, что требовать от себя большего — это развиваться.       Чимин и Чонгук согласились, под давлением младших согласился и Хоуп. — А Юни-хён? — спросил Хосок, когда они двинулись к учебному корпусу.       Хосок и Намджун учились в другом университете, но каждое утро отвозили Чимина и Чонгука в их, потому что было по пути, да и жили они совсем рядом. Где учился Юнги Тэхён не знал. Знал лишь то, что тот всегда вовремя забирал Чонгука с пар и отвозил в общежитие. — Он сам предложил это, — пожал плечами Намджун, практически врезавшийся в столб, если бы Чимин вовремя не оттащил его, — И я написал ему, как ты его назвал, — продолжил он, будто ничего не произошло. — Оторвись от телефона, хён! Иначе нам придётся оторвать твоё тельце от тротуара, когда тебя задавят или ты впишешься в столб. — Я всегда аккуратен, Чим, все под контролем. — Контроль у тебя не под контролем.       Слушая спор Намджуна с Чимином они дошли до своих корпусов, договорившись встретиться у памятника университета в четыре часа. Хосок и Намджун наперегонки бежали к машине, ведь до пары осталось пятнадцать минут. Уже под монотонный голос профессора Чонгук толкнул Тэхёна и показал сообщение Хосока, в котором он говорил, что Намджун отбил свою задницу, но они успели на пару.       Заниматься в библиотеке Тэхён всегда любил. В ней царила атмосфера учебы, познания и трудностей. Много студентов вокруг, но совсем не шумно. Старые и новые книги на красивых белых и черных стеллажах. Кулеры по углам, запах чая и кофе в термокружках. Шелест страниц и шарканье карандашей по бумаге.       Друзья сидели за одним круглым столом, уткнувшись в свои книги и конспекты, а Тэхён смотрел вокруг и наслаждался прекрасным моментом. Чонгук, сидевший по правую руку от него, легонько пнул его под столом, губами спрашивая: «Все ок?». Тэхён закивал как-то радостно, сразу концентрируясь на своих работах.       Они провели в библиотеке около трёх часов, работы у всех скопилось немало. Те, кто раньше заканчивал, сидел смирно и листал Твиттер в телефоне, а кто-то брал книгу с соседней полки про этнокультуру и с интересом читал. Последним закончил Хосок, пусть и говорил, что ему не так много писать. Чимин не упустил момента посмеяться над другом, за что получил книгой, которую до этого сам держал в руках. Оба возмущались, зачем им писать конспекты, если специализируются на танцах. Но Чимину нравилось аккуратно оформлять конспекты, в этом он видел успокоение, в отличии от Хосока, в конспекте которого разберётся только гений. Или темный маг. — Ты что изучаешь, хён? — спрашивает Тэхён Намджуна, когда они остались вдвоем снаружи кафетерия. — Международные отношения, — ответил старший, оторвавшись от телефона. Он часто брал его в руки, переписываясь с Джином, который сегодня не с ними. — Это… мощно. Очень круто! Наверняка, интересно. — Да, мне нравится. Кажется, буду тем, кто после выпуска будет работать по специальности. Знаешь же, многие не работают по профессии в наше время. — Это была твоя мечта?       Намджун посмотрел на младшего и тот увидел в глазах напротив сомнения и толику сожаления. Нет, понял Тэхён, быть специалистом по международным отношениям не было мечтой Кима. — Я мечтал писать песни. Создавать музыку. Читать рэп, — он говорит тихо, будто рассказывает секрет, — Но для родителя что важно? Чтобы у его ребенка был билет в стабильное будущее, где он сможет себя прокормить. — Но ты ведь можешь после выпуска заниматься музыкой. — Мне так говорят, да.       Их разговор был прерван шумными друзьями, которые вырвались из кафетерия, еле удерживая в руках подставку с бумажными стаканчиками. Раздав кофе, они пошли вперёд и Намджун поплелся рядом с Чимином, а Тэхён остался в хвосте.       Пешком следуя к их общежитию, Тэхен не переставал думать о Намджуне. Следовать своей мечте. Тэхён тоже мечтал о сцене в детстве, пока на семейном отдыхе не взялся за камеру и не отдал ей своё сердце навеки. Так легко это сказать — следуй мечте! — но следовать этим словам? Мечта — это важно, но семья? Если бы родители Тэхёна поставили перед ним выбор, то он и не думал, шёл бы им на уступки, забывая о своей мечте. Для кого-то семья важнее всего. И это неплохо. Когда Намджун сказал о музыке, его голос будто изменился — таким тоном говорят о том, что сильно любят. Тэхён не имел права жалеть Джуна, но все, о чём он мог думать, это сожаления. — А ты на кого учишься? — спрашивает Намджун, когда они снова остались вдвоем.       Чонгук оставил в машине Юнги наушники и те пошли за ними на парковку, а Хосок фотографировал Чимина неподалеку. Было уже холодно, поэтому Тэхён посильнее закутался в свою ветровку. — Факультет режиссуры. — В самом деле? — удивляется Намджун, его лицо вытягивается, а на щеках появляются ямочки, — Я думал, вы учитесь с Чонгуком. — Режиссура и фотография проходят смежные дисциплины и, по сути, мы почти сокурсники. — Тебе нравится? — Да, — на губах появляется мечтательная улыбка; он поправляет взъерошенные волосы и пытается спрятать улыбку, — Да, мне очень нравится. — Я рад за тебя, — говорит старший искренне, сжимая плечо Тэхёна.       Их беседу прерывает громкий топот Чонгука, который бежал от Юнги, удерживая на голове свою шапку. Намджун опустил руку с плеча Тэ и они оба наблюдали, как Чонгук пытается спрятаться за Хосоком, как Хосок кричит, а Чимин снимает всё это на телефон. — Знаешь, — обращается к старшему Тэхён, ожидая, когда тот посмотрит на него в ответ, — Я надеюсь, ты не бросишь свою мечту. И однажды я сниму для тебя клип. Уверен, это возможно. Знаю, что это возможно.       Друзья все ещё шумели, когда лицо Джуна стало серьёзным, губы поджались, а глаза ранимо смотрели на парня напротив: — Спасибо, Тэ. — Мы друзья, но я не буду снимать клип для тебя бесплатно, имей ввиду, — пытается пошутить Ким, чтобы старшему не было неловко. Тот рассмеялся и снова сжал его плечо, пряча улыбку в вороте свитера.       Уже дремая Тэхён услышал гудение телефона. Его сосед чутко спал, поэтому телефон Тэхёна практически все время стоял на обеззвученном. Аккуратно потянувшись к тумбочке, Тэ снял мобильный с зарядки. Сообщение от неизвестного номера. 23:47; ‘Неопределенный номер’: «Спасибо за сегодня. Буду копить деньги на клип. Доброй ночи, Тэхён-а».       Широко улыбнувшись, Тэхён прижал к груди телефон, надеясь, что не издал никаких звуков и не разбудил соседа. 23:50; ‘Ким Тэхён’: «Если упомянешь меня в тексте, сделаю скидку. Доброй ночи, хён. И вдохновения!».       После пар Тэхён не чувствовал себя задолбавшимся, поэтому был в отличном настроении. Даже надоедливый профессор не занизил оценку за тест, что уже успех. От друзей пришло сообщение, что они ждут его внизу, и Ким бежал вниз по лестнице, чуть кубарем не скатываясь по ним. Вот они, его друзья. Чимин и Чонгук сидят на капоте машины Хосока, сам Хосок стоит перед ними и показывает какие-то танцевальные движения, а позади стоит Джин и кривляется, заставляя сидевших на капоте заливисто смеяться. Намджун и Юнги стоят поодаль, о чем-то тихо переговариваясь. Когда между ними и Тэхёном остаётся пару метров, Юнги громко (для своего голоса) вскрикивает: — Ты что?!       Намджун не успевает ничего ответить, только смущающе улыбается, как Юнги подпрыгивает и обнимает того одной рукой за шею, второй рукой лохматя его волосы. Если парни смотрели на это с улыбкой, то Тэхён смотрел пораженно. Совершенно в профессиональных целях он заснял этот момент на телефон.       Он так и не узнал, «что» Намджун.       Проведя в компании десять минут ребята начали расходиться по делам. Первыми ушли Джин и Юнги, когда старший закричал, что они опаздывают. Чонгук в последний момент успевает закинуть рюкзак Юнги, что тот оставил на обочине, в открытое окно Джина. Хосок и Чимин пошли в танцевальную студию. Чонгук упархал на какие-то курсы. А Намджун и Тэхён не говоря и слова друг другу, отправились в библиотеку. За ужином они не говорили о делах, никто не рассказывал, как провели день или чем занимались. Это Тэхёну и нравилось. Будто у них есть свой собственный мир, в отличии от окружающих людей вокруг. Им не нужно заполнять тишину, они и без бытовых вопросов находят темы для разговоров. Будь то желание Хосока купить пару растений («У меня даже кактус умер, что говорить о других растениях») или новой ссорой между Джином и Чимином, когда старший отчитывал младшего за то, что тот игнорирует правила дорожного движения и для него «зебра» это буквально любая дорога, через которую тот хочет перейти. Они говорят об экологии и смотрят «Discovery» и «National Geographic». Им не нужно искать темы для разговоров, им стоит только посмотреть друг на друга и тема сама найдётся. К примеру, Юнги посмотрел на Хосока и сказал, что хочет покататься на лошадях. Хосок ударил друга подушкой по голове, но продолжил тему, тоже говоря, что был бы не прочь провести так день. Тогда Тэ и сказал, что любит кататься на лошадях и рассказал забавную историю из детства, когда лошадь увела его в лес и родители искали его до полуночи. Сразу Чимин рассказал, как потерял однажды Юнги в парке аттракционов, а тот уснул в будке для фотографий.       Они сидели на полу вокруг журнального столика. Чонгук показывал ребятам фотографии, которые сделал в обеденный перерыв. Когда попалась фотография, где Тэхён сидит на лестнице и показывает в камеру средний палец, Чонгук получает пинок куда-то в поясницу. На паре фотографий Хосок и Чимин за работой, разминаются у балетной стойки. На другой Юнги спит, обнимая баскетбольный мяч. Намджун разминал плечи Чимина, Джин глупо шутил про каждую фотографию Гука, тот не обижался, а сам смеялся.       Все, о чем думал Тэхён тем вечером, это как ему повезло. Даже игнорирование Юнги так не задевало, когда он слышал его смех через трёх людей от него. Беспокойства просто пропали и Тэхён наслаждался моментом. — Знаешь, — спросил Чонгук Хосоку, когда тот отвозил их в общежитие, — почему я не переезжаю к вам с Юнги и остаюсь жить в общаге? — Я думал, что ты хочешь прочувствовать на себе все прелести студенческой жизни, — серьёзно отвечает Хоуп, концентрируясь на вождении, — Или просто спасаешь себя от того, чтобы жить с нами. — Нет, — мотает головой Чонгук, поправляя волосы, делая ещё больший беспорядок на голове, — Потому что люблю, когда ты подвозишь меня вечером в общагу.       Хосок издает какой-то умилительный звук и тянется к Чонгуку, чтобы пощекотать его. Когда Хосок оставляет их у корпуса, они втроём обнимаются и идут бок о бок до общежития.       Жизнь может быть прекрасной.