Ещё одна история

      9 июня, 1938 год        Наверное, даже когда на учениях их заставляли проходить сымитированные минные поля, где подразделение будущих сапёров ориентировались по едва заметным веткам с проволокой - безопасной зоне, Виктория, будучи в классе радистов, так не аккуратничала, как сейчас. Тогда она переживала, потому что банально не доверяла этим "сапёрам", которые через раз помнили как обезвреживать простой механизм, а сейчас... Сейчас просто не хотелось проблем. Бруно максимально осторожно вылезает из объятий Поли, который по началу будто старался вжаться в корпус самолёта, чтобы меньше прикасаться к девушке и "не доставлять неудобств", но когда он всё же отключился, наконец по привычке прижал к себе жену. Да, Викторию, если быть честными, раздражала не всегда адекватная самокритика Ломбардо, не поддающаяся никаким уговорам и аргументам, но она всё равно не сдавалась. - Вик, не надо. Я же знаю, что тебе противно. - Бога ради, если бы было - у меня в распоряжении целый салон эконом класса, но я хочу быть рядом с тобой, - бизнес класс был отдан семье Анджело из-за Джулии. Да и Вики просто хотела свести весь переживаемый друзьями стресс к минимуму,.. хотя бы настолько, насколько это вообще возможно в сложившейся ситуации. - ...к тому же, давно ли ты себя в замкнутых пространствах на высоте начал хорошо чувствовать? Мафиози смущённо отводит глаза на соседний ряд. Поли до настоящего ужаса боится темноты, а если он вынужден в это время ещё и в закрытом пространстве находиться, дело часто доходит до панических атак - Бруно уже не раз это видела. Когда они жили раздельно, брюнетка не понимала, почему у вечно мёрзнущего шатена постоянно нараспашку открыты все окна и двери - сквозняк был очень сильный. Как бы она не приходила к нему - заезжала вместе с Томми и Сэмом за ним по работе, вытянуть на улицу, чтобы хоть как-то попытаться поднять ему настроение после очередного налёта на должников, или провести вместе вечер, он всегда встречал её в чём-либо тёплом: свитер, спортивный костюм или просто накинутый сверху клетчатый бордовый плед. Гангстер редко у него ночевала, но на время, что итальянец переехал к ней после её отравления, она заметила одно - Поли всегда с большой неохотой выключал на ночь свет и слишком близко ложился к ней - между ними было сантиметров пять. В чём причина такой нервозности она поняла только спустя неделю после их свадьбы, когда в квартире Капо отключили свет. Вообще, во всей Маленькой Италии его отключали, да и не больше, чем на полчаса, но для мужчины это не было чем-то успокаивающим. Виктория впервые в жизни видела, как проходит паническая атака - жуткое зрелище. Поли трясло так, как будто его кто-то специально сильно тормошил, потому что поверить в то, что тело человека может само по себе так быстро шататься в разные стороны, было сложно. Слёзы текли не прекращающимся потоком, усугубляя и без того замедленное дыхание - в один момент лёгкие шатена сдавило так, что ему даже казалось, что рёбра начали их задевать, царапая с каждым вдохом всё больше. Слышали выражение "стеклянный взгляд"? Зрачки человека перестают реагировать на свет, а в глазах больше не виднеется ясность. Пустота. Взгляд в никуда. Виктории не было страшно, когда Ломбардо не видел её, хотя девушка стояла впритык, в конце концов, она много раз видела этот взгляд. У мёртвых сослуживцев, правда, когда осматривала их, проверяя на характер ранений, скорее, было жутко, потому что шатен просто застыл у подоконника и рвано всхлипывал. Стоило мафиози сильно сжать его руки, вынуждая мужчину оглянуться, чтобы найти источник боли, как заметив жену, он тут же налетел на неё с объятиями, прижимаясь к ней так, что у Бруно даже что-то хрустнуло в плече. - Тише, Поли, всё нормально, - она нежно и медленно целует его в щеку, поглаживая по растрепавшимся волосам, но едва до них дотрагиваясь, - пока я рядом, ты можешь никого и ничего не бояться. - Прости, прости, Вик, - Ломбардо начинал понимать происходящее, только когда свет всё же включили, но всё ещё не отпуская Бруно и не ослабляя хватку, - пожалуйста, я не могу это контролировать... Я-я не знаю, почему... Боже, это так жалко... Виктория отстраняется и уже увереннее впивается ему в губы, гладя мафиози по рукам. - Не смей называть свои слабости жалким зрелищем. Ты всё ещё человек, и имеешь на них право... И вообще, выкинь из головы то, что мужчины не плачут, ты же знаешь, что я люблю тебя не за что-то конкретное. В том числе и чёрствость, - она усмехается, - роль занудного сухаря уже моя.        Они засыпают лишь под утро, но это не мешает Поли успеть отоспаться и проснуться с приятным ощущением тепла. Кажется, такое тепло называется "любовь".        Брюнетка посмотрела на часы, не без удовольствия отмечая, что время едва ли доходило до восьми утра - лететь им ещё около десяти часов, поэтому она вполне может обдумать всё спокойно. Небольшое помещение для персонала вмещало в себя пару кроватей, кресло и небольшой шкаф для одежды - на борту из работников было около пяти человек. Оба пилота не выходили из кабины, а вот стюардесса, Антонио и двое курьеров из сопровождения вполне хорошо там устроились, поделив одну кровать на двое человек. Не хотелось их будить, поэтому к коридору перед туалетом с большим иллюминатором Виктория прошла почти буквально бесшумно. Утренний розовый восход был потрясающим. Гангстер, если честно, больше любила закаты за их контраст от кроваво-красного до почти чёрного цветов неба, но на высоте в десятки тысяч километров над землёй он был прекрасен своими пастельными тонами и спокойствием. Жаль, на борту курить нельзя, как минимум из-за Джулии, а Виктории бы не помешало. Сигареты остались в кармане пиджака, наскоро закинутом в чемодан вчера днём, но когда они прилетят в аэропорт, она сразу же закурит - не отнимать же у себя последнюю радость, раз прореветься нельзя. Мафиози любит чужие слабости и то, как люди меняются, стоит проявиться уязвимым местам - не из-за того, что на них можно давить через это (хотя, признаться, с врагами это всегда помогало), просто Бруно нравятся люди, которые похожи на людей. Однако тут двойные стандарты - свои слабости она признавать не желает, а если и делает это, то только когда всё доходит до той самой точки невозврата. Ей противны собственные слёзы и всхлипы, которые раз за разом показывают, насколько она далека от идеала, зато сильный контроль даже над тем, что контролировать сложно, позволяет ей хотя бы для других делать видимость по-настоящему железного человека. - Тебя тут быть не должно. - Как и тебя, но вот мы оба здесь. Томми тихо смеётся и присоединяется к ней, глядя на только встающее солнце. - Почему не спишь? - Заснёшь тут... - Анджело хмурится, - после всего этого кошмара. - Никто вас в этот банк не тянул, - Виктория ведь права, это было их с Поли решение, но понимание этого никак не облегчало сильное чувство тревоги, - не надо говорить причины. Я не осуждаю, просто констатирую факт. - И будешь права... Джулия заснула довольно быстро - в дочери Том вообще не сомневался, а вот Сару нужно было сначала успокоить, заверив, что их подруга знает, что делает. Марино и сама это понимала, но, похоже, перемены в её жизни произошли слишком резко и координально. Джин тоник, который ей намешала стюардесса, немного расслабил шатенку, поэтому отрубилась она всего через час. Вообще-то Томас и сам успел подремать часа два, но тревога победила усталость, давя на Капо бессонницей. Виктория и Томми всегда были в хороших отношениях, но сейчас мужчине было несколько неловко. Что уж там, он даже думать боялся о том, как начать разговор о том, как девушка, для которой слово Дона было дороже собственной жизни, решилась на открытое предательство, нарушая Омерту. Бесспорно, это нужно было обсудить, но как, у него не было ни малейшего представления. - ... Вики? - М? - Так почему Швейцария? Девушка вдруг весело улыбается, переводя взгляд на друга: - Даже представить не можешь, сколько месяцев я потратила на прочтение всех возможных трактатов, книг и документов о Первой Мировой войне. В процессе чтения увидела, что у Швейцарии был со всеми нейтралитет, и она просто обошла интернациональное месиво, а значит, если она смогла это сделать один раз, причём успешно, то сделает это и второй. - ...ты сказала несколько месяцев? Сколько ты уже разбирала этот вопрос?! - Ох, друг мой, настоящий гангстер должен быть готов ко всему - и к тому, что завтра он придёт на работу в должности Консильери, и к тому, что в то же завтра ему нужно будет срочно валить из страны. - В таком случае, полагаешь, фашисты и нацисты не остановятся, и это перерастёт во что-то большее, чем простая агитация? - Уверена. В последний месяц только и делала по утрам, что газеты читала - они настроены серьёзно. Томми зарывается рукой в собственные волосы и тихо вздыхает, уже прикидывая, как нужно начать, но... - Брось, тебе ведь интересно, почему я это сделала? - А ты не пристрелишь меня? - Анджело, не делай хуже моё и без того не радужное расположение духа, - контрабандистка цокает, усмехаясь больше из привычки, - меньше, чем день назад меня кинули лучший друг и человек, которого я считала своим наставником, и спрашивать сейчас такие вещи очень опасно. - Извини... Так что случилось? Почему кинули? Бруно внимательно окидывает взглядом коридор, проверяя дверь, но убедившись, что они здесь только вдвоём, она возвращается к Капо. - Скажем так... - как? Ты же не сделаешь этого, верно? - у нас с Доном свои счёты. Совру, если скажу, что не ожидала такого от Сэма, но почему-то мне всё ещё неприятно. - Ты же понимаешь, как это звучит? "Я около полугода просто готовила побег на случай чего, просто купила две квартиры в другой стране и просто за неделю успела продумать такую вещь, как нелегальная посадка самолёта." Вик, что происходит? Мы знакомы почти десять лет, и я успел понять многое за это время. В том числе, что не тебе бежать с корабля, когда маячит кресло капитана. Гангстер дотрагивается до плеча Капо, слегка сжимая его и разворачивая девушку к себе. Зелёные глаза устало оглядывают шатена, когда брюнетка царапает свою ладонь. - Прилетим, я прямо в аэропорту выкурю всю пачку, что хочешь делай. Можешь извиниться за меня перед Джул, но мне это нужно... Томми понимающе усмехается, приобнимая её, и возвращая взгляд на вид в иллюминаторе. Давить на Бруно и думать, что это сработает, будет либо идиот, либо человек, который видит её впервые в жизни. Анджело - человек терпеливый, он будет ждать столько, сколько понадобится для того, чтобы сама Виктория успокоилась. - Она не обидится, ты ей очень нравишься. - Забавно, я слышала, что дети чувствуют плохих людей. Не удивлена, что это неправда, раз нравлюсь Джулии. - В таком случае, может, всё не так плохо? Девушка мрачнеет и неопределенно пожимает плечами. - А знаешь, Том... В твоих словах есть правда. Всё не плохо, всё просто ужасно, - Виктория до крови закусывает губу и резко отворачивается от мафиози, - для того, кто торгует наркотиками, нет никаких оправданий. Я - не исключение и бросила всё только потому, что Сальери нарушил свою часть договора, когда впутал вас с Поли. Затянувшееся молчание не прерывалось ничем. Абсолютная тишина, та самая, что оглушительнее любых звуков - никто не знает, что нужно говорить, когда узнаёшь о том, как твой друг наступил на горло своим же принципам. Но сделал он это не во благо чего-то, а ради денег. - ...не исключение? - Виктории не нужно видеть, как сжимаются кулаки Анджело, - в смысле "нарушил договор"? Какой договор?! - Хватит с тебя и этого. Вы в безопасности, а это единственное, что тебя должно интересовать на данный момент, - если она не захочет, как ни угрожай ей - всё равно не расскажет. Тем более, Томми даже было нечем угрожать, поэтому он просто облокотился на стену и прикрыл глаза. - Я могу тебе верить, Вик? - Ты же понимаешь, как глупо и наивно это звучит? - У меня нет выбора. Контрабандистка ехидно скалится. - Тогда можешь. - Что я тебе должен за побег и квартиру? - Ничего. Считай, что это попытка расплатиться за то, как меня испортила власть... Мафиози уже хочет уйти, как в дверях его хлопает по плечу брюнетка. - А, слушай, есть одно дело. Поговори как-нибудь с Сарой, возможно, ей понравится идея поработать в пиццерии. - Какой? - Томми, конечно, догадывается, но кто знает? После сегодняшней ночи он уже вряд ли удивится, если накоплений итальянки хватило на покупку ресторана. Вики смущённо улыбается, едва краснея. - Я знаю, что Поли мечтает о ней. Тех денег, что вы награбили, вернее, его доли, хватит на это сполна. - Есть что-то, что ты не знаешь? - Очень многое, а тут мне просто повезло найти его зарисовки с планом помещения. Итальянец неплохо рисует, причём все чертежи были на редкость среди боевиков аккуратными и точными, а наброски дизайна детальными и невероятно красивыми. Со стороны Виктории не взять всё это было бы полным кощунством, а потому тетради гангстера лежали в отдельном кейсе. - И что ты думаешь об этом? - Думаю, что это очень мило, - для Анджело сейчас мило то, как такая жёсткая и серьёзная Бруно отводит взгляд и сцепляет руки перед собой, чуть сжимая их от непривычного ощущения замешательства, - я готова оплатить всё, на что ему не хватит. Оплатить. Шатен открыто смеётся, дотрагиваясь до её плеча и уходит, прося, наконец, попытаться поспать. Все выражают свою любовь по-разному, но его всё ещё забавляет мгновенная готовность Вики оплачивать всё, что пожелает Ломбардо, который от этого смущался каждый раз, как в первый, причём не меньше, чем она сейчас.       Томми не хотелось думать о том, что же там случилось с Сальери, Сэмом, и как он с Поли вообще с этим связан. Не сейчас. Что делать дальше, он обсудит со всеми потом, сейчас он обнимает Сару и Джулию, которые даже не проснулись за всё время его отсутствия. Мафиози вырубает быстро - достаточно было в очередной раз удостовериться, что по крайней мере пока, но они в безопасности. Хотя, даже не так - его девочки, прижимающиеся к мужчине, в безопасности. Капо была права, его действительно волнует только это.

***

       Поли не рискнул шататься по самолёту в одиночку, а пытаться снова заснуть не получалось сразу по двум причинам: во-первых, он всё ещё на огромной высоте в закрытом помещении, поэтому перестать сжимать ручку кресла уже было немного проблематично, что уж говорить о прогулках по салону; а во-вторых... да просто по-нормальному увидеться с Викторией. Последние недели две она возвращалась домой, когда он спал, и уходила, когда он только подходил к квартире. Возможно, Ломбардо это редко говорил ей, но он правда скучает. Хотел бы помочь, что-то посоветовать, но просто терялся, когда слышал от Сэма, ездившего ночью в её сопровождении, как домашняя добрая Вик превращалась в отмороженного солдата, в очередной раз схватившегося за кастет. Поли не страшно и уж тем более не противно - он сам такой, это было бы чистым лицемерием, но лёгкая жуть всё равно не желала проходить, когда утром за чисткой зубов он замечал, как в ванной рядом с его окровавленной рубашкой отмокает пиджак Виктории. Может, обычно и белый, - сейчас он тёмно-бордовый на рукавах.        Шатен часто замечал, что их брак - вещь, на самом деле, едва заметная - что до него, что после, ничего не изменилось. Они, конечно, съехались уже насовсем, а в списках продуктов для похода в магазин появилось больше разных фруктов и овощей (да и алкоголь практически исчез, мелькая на листках раз в недели две-три), но остальное оставалось по-прежнему. Так же писались записки с извинениями по будням, так же молчали за ужином, потому что нельзя рассказывать что-либо о работе, которая в последнее время слишком жёстко начала перекрывать кислород, выжимая из обоих силы... Итальянец любил жену и ни разу не усомнился, что Бруно возвращается под утро не потому, что нарисовался кто-то лучше него. Чтож, он не ошибся, хотя, думается мафиози, тот ещё вопрос "что хуже?"        Поли обожает вспоминать их свадьбу, как минимум из-за того, что она была ещё лучше той, о которой он мечтал. Да-да, Трапани сильно ошибался, когда сказал, что Ломбардо - человек не семейный, как раз наоборот - на удивление друзей он быстро влился в новый ритм. - Вот так просто возьмёшь и перестанешь ходить по борделям? - Уже, - гангстер усмехается и машет рукой, - да чёрт с ними, один хер, ни с кем нормально не поговоришь. Разве что потрахаться, но я даже рад, что теперь не нужно эту наигранную парашу терпеть. Трапани переглядывается с Томом и не может сдержать улыбки: - У тебя высокие требования, Поли. Пытаться обсудить с проституткой тонкости повествования "Убийства в восточном экспрессе", серьёзно, о чём ты думал?! Мужчина неловко смеётся. Раньше он не особо любил читать, всё как-то некогда - то одно, то другое, но со вступлением в Семью одиночество резко ударило по шатену в виде холодной, пустой и неуютной квартиры, в которой он с каждым вечером всё меньше замечал смысл зажигать свет. А потом он начал покупать какие-то книги. Сначала он просто читал журналы, что прилагались к газетам и счетам в почте, потом, вычитав в нескольких из них разные рассказы и очерки, начал иногда заходить в книжный. Детективы, романы, фантастика, даже кое-что из биографий и политических справочников - в скором времени Поли скупал всё, прочитывая одно произведение за другим, в конце концов, уже не зная, куда их девать. Тогда пришлось покупать шкаф и несколько полок, потому что просто складывать книги на пол у него рука не поднималась. Мужчину раздражала необразованность его постоянного нерабочего окружения. Сэм был прав, у его друга действительно высокая планка - далеко не все девушки из "Голубых тропиков" знали, что такое "очерк", что уж говорить об их заинтересованности в Агате Кристи, от произведений которой гангстер не мог оторваться. - Бесит их тупость. - Тогда с Викторией тебе в этом плане повезло - и переспать, и политику Вильгельма-Завоевателя обсудить. Бруно обожает историю. Все аспекты древних и современных европейских, американской и даже немного русской политик, войны и мирное время - десятки справочников, трактатов и приказов прочитаны ей добровольно. Не сказать, что девушка любила учёбу, как процесс, но историю она всегда учила сверх программы, поэтому для Ломбардо было приятным открытием, когда на его предложение просто поболтать о чём-то, что не связано с работой, Виктория захотела обсудить милитаризм в Пруссии. - Сэм, она всё ещё моя невеста. Не стоит так... грубо выражаться. - Ладно, извини. Но вообще, я серьёзно - одни плюсы... - Сэм!!! Брюнет открыто смеётся, прикрывая лицо ладонью: - Хорошо-хорошо, закрыли тему.

***

       При понятии "свадьба" у мафиози всегда возникало в сознании что-то яркое, дорогое и праздничное, и, в общем-то, у них всё случилось так же.        Он никогда не думал, что Виктории так идут платья. Трапани лично заморочился, таская подругу по всем свадебным магазинам в поисках лучшего, Сара тогда рассказывала, что по глазам Бруно было видно, что она уже кучу раз пожалела, что попросила его помочь. Так как жениху не положено видеть невесту в платье прямо до церемонии, Поли просидел в интриге всю неделю, когда мафиози уже определилась с нарядом окончательно. Хотя, справедливости ради, определился там в большей степени Сэм, чем Виктория, которая под конец просто согласно кивала на всё, что говорил брюнет, критикуя очередную фату или букет. Про платье Бруно даже не заикалась - так обосрать обычный белый кусок ткани за торчащую нитку со внутренней стороны умел только Сэм. - Этого даже не видно! - А если разойдётся и будет видно? - Господи...        Результат стоил того. Ломбардо не столько нервничал, сколько сгорал от интереса. Когда вышла Виктория, мужчина понял, что всё было не зря - стоя у алтаря на их свадьбе, он снова влюбился в неё, так же сильно, как и тогда, на совещании при первой их встрече. Спокойная и уверенная в себе леди тут же заинтересовала гангстера, как минимум тем, что в Семьи практически не принимаются девушки за редким исключением. Её приняли, а Сальери слишком не любит риски, чтобы делать это из чистого интереса. - Ты... потрясающе выглядишь, - Капо застыл, не в силах остановиться в открытую разглядывать невесту. - Должна же я соответствовать своему будущему мужу, - девушка очарованно смотрит на мужчину в непривычном, но таком идущем ему чёрно-белом костюме с гвоздикой, закреплённой на левом лацкане пиджака. Гангстер угробил кучу времени и денег, но результатом остался доволен и он, и Вики, а это ли не главное? - ... Согласны ли Вы, Поли, взять Викторию Бруно в законные жёны и быть с ней в болезни и здравии, богатстве и бедности? Гангстер даже не пытался скрыть ни от священника, ни от гостей то, как он не может остановиться смотреть только на неё. Ту, ради которой он готов на всё. - Согласен, - Сэм и Томми переглядываются приподнимая в удивлении брови, пока Сара сдерживает слёзы - они впервые слышат в голосе шатена такую влюблённость и нежность. - Согласна ли Вы, Виктория, взять Поли Ломбардо в законные мужья и быть с ним в болезни и здравии, в богатстве и в бедности? Все сомнения мужчины испаряются за секунду. Откажется ли она, будет не готова рисковать работой и расположением Дона ради каких-то чувств? Вокруг есть и более достойные, лучше, сильнее, красивее... Он хуже многих из них и чётко это понимал. - Конечно, согласна! - никто не помнил, когда в последний раз брюнетка улыбалась так счастливо, без малейшего сарказма; когда её зелёные глаза наполнялись слезами не от боли и разочарования, а от переполняющей любви к кому-то, кто зовётся семьёй. - Тогда можете поцеловать невесту, - священник много видел мафиозных свадьб, не десять и не двадцать, ещё примерно половину из них он вёл лично. Часто в глазах супруга не было ни капли эмоций - хотелось просто поскорее закончить и вернуться к работе, когда радостные жёны изредка бросали кроткие взгляды на действительно любимых женихов, и такие церемонии вызывали у него настоящее отвращение. Неправильно, не его дело - да, но как факт, они были ужасны. А вот когда у обоих глаза горят от чувств, и нежность можно почти буквально прочувствовать - вот это вызывало настоящую радость за тех, кого он венчает сегодня. Мужчина никогда не стеснялся признаваться, как трогали его такие именно гангстерские помолвки - монстры, не знающие жалости и сострадания, на несколько часов снова становились людьми. Ну, теми любящими и добрыми, которым они обычно ломают рёбра и по традиции делают контрольный выстрел в голову. Поли не первый раз в своей жизни танцевал медляк - было дело ещё в школе, тогда он даже не переживал, танцевал всё-таки с обычной подругой, накосячить там было сложно. Всю прошлую неделю шатен около пяти раз тренировался с Сарой, чтобы ничего не испортить. Уроки этикета вбились (причём буквально) в память контрабандистки, ему было гораздо сложнее - как же он благодарен Марино, что не отказала в помощи сразу после первого раза, когда мафиози случайно чуть не толкнул её, запутавшись в движениях. Подруга решила не сдаваться, поэтому уже на третий раз он чётко знал, какой поворот идёт за осторожным поглаживанием по ладони партнёрши, и как нужно правильно держать руку на талии девушки, чтобы это не было не слишком слабо, но и не слишком пошло. На церемонии никто не мог перестать удивляться, как Поли отлично ведёт Викторию, чуть прижимая её к себе и под конец вежливо целуя в уголок губ. - Это было прекрасно... Откуда такие манеры, милый? - Бруно действительно поражена, влюблённо глядя на их сцепленные ладони, которые им обоим так не хотелось разжимать. - Пусть это останется небольшим секретом, - итальянец тихо смеётся и обнимает Капо, утыкаясь носом в чёрные чуть завитые волосы. Девушка пахнет чем-то приятным - смесь запахов лака для волос, дорогих духов с очередным заумным названием аромата и совсем немного сигарет. Привычный шлейф ароматов сейчас превратился в нечто совершенно новое, как будто он слышал его впервые. Они никогда не забудут этот день. Пожалуй, по праву самый счастливый в их жизни. - Знаешь, говорят, что со временем любовь угасает. Не всегда до конца, но это чувство притупляется, становится слабее того, каким было изначально, - Вики гладит мужа по скулам и губам, специально задевая небольшой, но заметный шрам на верхней губе, едва касаясь его лица пальцами, - это неправда. Сегодня я поняла, что дело тут не во времени, а в отношении - если любишь до конца, никакие месяцы, годы и даже десятилетия этого не изменят. А знаешь, что я ещё поняла? Гангстер прислоняется губами к костяшкам застывшего мужчины, доходя до обручального кольца. - Что никогда не посмею бросить тебя. Как тогда, на Рождество, сегодня ты ещё раз умудрился подарить мне уже... третий? Да, пожалуй, третий шанс стать лучше, сильнее и... - брюнетка неловко усмехается, - человечнее. Знаю, что из-за работы мало, что изменится, и мы так же будем видеться лишь по вечерам за ужином и ночью, но я хочу, чтобы ты не сомневался в одном - наша свадьба будет моим ценнейшим воспоминанием, что бы дальше не случилось. Карие глаза блестят, но ему уже всё равно - белое платье вместе с его костюмом валяется где-то на полу, а собственные руки бережно оттягивают в сторону белый чулок Бруно. Сердце замедляется на мгновение, но в следующее тут же начинает биться так быстро, будто стремится вырваться из-под огромных стен с колючей проволокой, что так усердно выстраивал Поли всю жизнь. - Вик... - Ломбардо вжимается в неё, словно пытаясь быть ещё ближе, когда максимум уже достигнут, - Боже, Вики... Что я могу сейчас сделать, чтобы хотя бы попытаться показать то, что чувствую? Брюнетка хитро улыбается, чуть отстраняясь и придвигаясь к губам мафиози: - Достаточно честности. - Честно - я люблю тебя, - секунду гангстеры вглядываются друг в друга, впрочем, тут же жадно и до стука зубами резко целуясь. Остатки одежды отправляются на пол - этот день заслуживает хорошего окончания.

***

- Чёрт, я разбудила тебя? - уставшая, совершенно не выспавшаяся, Виктория заботливо суетится вокруг мужа расставляя контейнеры с едой, - прости, пожалуйста, надеюсь, у пиццы есть шанс меня оправдать? - Лучше будет, если ты, наконец, сядешь и отдохнёшь. В идеале ещё и поспишь, - Ломбардо усаживает девушку к себе на колени и сонно обнимает, - пожалуйста, хотя бы сейчас подумай о себе. Ему не обязательно видеть, как Бруно чуть ли не в отчаянии поджимает губы. "В последнее время я делаю это слишком часто. Именно о себе я думала, когда не послала Сальери и Трапани с их "бизнесом"." - Хочешь поговорить? - это неизбежно, как бы она этого не хотела. - Нет. Стоп, что? В смысле "нет"? Вот так просто?! - ...нет? - Нет, - Капо расслаблено кивает, закрывая глаза и укладывая жену к себе на грудь, - ты спасла мне и моим... моей семье жизнь, не мне тебе допросы устраивать. В конце концов... Гангстер чувствует, как итальянец улыбается, зарываясь ей в волосы ладонью и мягко пропуская их меж пальцев. - ...ты не сделала ничего плохого, я это знаю. Во всяком случае, не хуже того, что натворили мы с Томми. - И даже не хочешь спросить, что будет дальше? - А что дальше? Сдадим Сальери федералам, будем жить по программе защиты свидетелей и в один день поймём, что Мафия обид не прощает, - шатен чуть хмурится и пожимает плечами, - но нам будет слишком много лет, чтобы о чём-то сожалеть. - Предлагаешь умереть в один день от пули шестёрок Эннио с фразой: "Дон Сальери передаёт вам привет?" - у неё даже получается засмеяться. Тихо, сломленно и больше истерически, но спокойствие мужа расслабляло лучше всего алкоголя и сигарет вместе взятых. - Кто знает, но один плюс в этом есть - наша смерть будет красивой.       Виктория чувствует усталость. Казалось, даже лёжа на Поли, она сейчас упадёт и разобьётся на кучу маленьких осколков, как ледяная статуя - на виски давила кошмарная боль, а всё тело внезапно стало тяжёлым и не преподъёмным. - Милый, тебе не тяжело? - Мне лучше, чем когда-либо ни было. Закрой глаза и давай, наконец, поспим. Нам правда нужен отдых. Она не будет возражать. Тонкая бледная ладонь с острыми ногтями осторожно ложится на плечо мужчины - Бруно не хочет больше корить себя за скрытность, он сам отказался узнавать подробности. Есть вещи, которые нам действительно лучше не знать о близких людях, ибо часто они играют излишне важную роль. Брюнетка не настаивает - Томми ни за что не проболтается, а Поли... Поли просто не нужно это знать. Теперь всё будет по-другому, не будет постоянной необходимости выбора, запоев, ненависти и войны. Она просто ещё не успела сказать Ломбардо, что на тесте, лежащем в одной из сумок, уже как неделю виднеются две красные полоски.

***

      25 сентября, 1942 год        Сэм ненавидит скрип железных дверей. Сэм вообще много чего ненавидит. Солнце, дождь, дни, ночи - всё мешается в грязную серую кашу, которая липкими и противными комьями стекает на некогда белые и чистые страницы его истории. Он ненавидит эту грязь. Равно, как и крыс, которых иногда замечает в столовой. - Трапани! - грубый и прокуренный голос конвойного вызывает желание сдавить его горло, пока хрипы солдата не затихнут, - твою мать, в глаза мне смотри!!! Итальянец лениво приоткрывает голубые глаза, с презрением оглядывая вошедшего - он ни за что не будет терять достоинство и унижаться перед... этим. - Чё надо? Дедовские плейбои довоенных лет надоели, ищешь на что подрочить, пока начальство не видит? Никак, подсматривать за оргиями в душе уже не нравится?.. Ну что за манеры у этих военных - чуть что, сразу по печени бьют? Серьёзно, даже брюнет в свои лучшие годы так никогда не делал, а он, между прочим, был Капо сильнейшей Семьи Лост-Хэвэна. Был. Сэм ненавидит воспоминания, что каждую секунду, проведённую в тишине, давят хлеще следователей на допросе. - А где продолжение? - сегодня что-то мало. За ударом ничего не следует, а конвойный отходит на пару шагов назад, озлобленно скалясь. - Будь моя воля, я бы тебе все кости переломал, сука мафиозная. Твоё счастье, что к тебе пришли, и у меня приказ доставить тебя на встречу. Итальянец ничего не успевает спросить, как военный заламывает ему руки и выводит из камеры. Да наплевать уже кто, всё лучше, чем целый день в пустоту пялиться - ему повезло, что соседей не было. "Апартаменты" Трапани не были одиночными, просто пока что никого не привезли. Чёрт с ним, кроме прошлого, заставляющего мужчину каждую ночь вскакивать с кровати в холодном поту и с быстро бьющимся сердцем, ему это даже нравилось. Совсем не угнетало и не вызывало желания разбить зеркало над умывальником, чтобы не видеть собственное затравленное и бледное лицо с чёрными синяками под глазами и недельной щетиной.       Сэм всегда думал, что ему никто не нужен... Оказалось, что он никому не нужен - за пять лет к нему не пришёл никто. - Как просили, в целости и сохранности. - На кой вы его ударили? - брюнет чувствует, как ноги начинают подкашиваться, но безразлично смотрит на стену, пока второй конвойный, что был всё это время в комнате для свиданий рядом с тем единственным человеком, вспомнившем о бывшем Капо. Американец растерянно молчит, переводя взгляд с посетителя на заключённого и обратно, пока его сослуживец обыскивал последнего. - Всё чисто. У вас есть двадцать минут, я буду стоять здесь. На стол падает две увесистых пачки купюр. Посетитель усмехается, когда в глазах конвоиров чуть ли не буквально появляются значки долларов - со всеми прокатывает. - У нас есть час, и вы оба будете стоять за дверью. - Есть.        Когда тяжёлая металлическая дверь захлопывается, Сэм чувствует то, о чём уже напрочь успел забыть - запах дыма от его любимых сигар. В этой дыре приходилось курить такую дешёвую хрень, что Трапани даже иногда сожалел о маленьких зарплатах тех солдат, в которых ещё осталось что-то человеческое. Они добродушно делились сигаретами с заключёнными, но нельзя было не признать - итальянец искренне переживал, что когда-нибудь от этого дерьма у него откажут лёгкие. - Ну здравствуй, Виктория. - И тебе доброго дня, Сэмми. Сердце мужчины пропускает удар. Конечно, она помнит, как его по началу их дружбы это "Сэмми" бесило, а потом он настолько привык, что ему даже начало нравиться. Незачем красоваться перед Бруно - женщина найдёт, на что надавить, чтобы приструнить друга. А друга ли?       Не опоздай он из-за пробок на полчаса, никто бы перед ним сейчас не сидел. Возможно, и он в том числе, но отнюдь не потому, что ему бы удалось выйти сухим из воды. - Долго летела? - Достаточно, - Вики придвигает к нему пачку сигар, - возьми, ещё дыры в столе от твоего взгляда не хватало.        Кто сомневался, что у них всё получится? Ха, да все. Никто из Семьи до последнего не верил, что у Томми, два раза нарушившего Омерту, и Поли, часто не доплачивающего дань и кинувшего Дона, получится сбежать. Возможно, и не получилось бы, но ни у одного не возникла мысль, что крысой будет тот, кто за честь Семьи отдал бы собственную жизнь. С Викторией, за почти пятнадцать лет службы обросшей связями и знакомствами, игра стала гораздо сложнее, где в конечном итоге ученик превзошёл учителя - Сальери дали пожизненное.       Когда Трапани увидел квартиру Поли, в которой на первый взгляд всё осталось прежним, он даже улыбнулся - может, друг просто прогуляться решил и скоро вернётся. Холод пробежал по спине лишь тогда, когда он решил открыть шкаф в прихожей, но увидел там всего пять вешалок. Всё. Пустота. Ни пальто, ни шляп, н и ч е г о. Сэм нервно усмехается, лето же на дворе, в конце концов, какие пальто?! Но в шкафах в спальне и в гостиной та же ситуация - ни одежды, ни средств личной гигиены, даже полотенец и то не было.       Поли сбежал. Ехать к Томми было бесполезно - ногти болезненно впиваются в ледяные ладони брюнета, ведь ни Анджело, ни Сары, ни Джулии он в их квартире не увидит. Трапани резко выдыхает и оседает на пол - никто из них не мог знать... Никто, кроме... - С-сука... Виктория, крыса ты мразотная!!! Был ли смысл уже колесить по всему Лост-Хэвэну? Если они ещё хотя бы на территории Штатов, пусть самого Лост-Хэвэна, он не найдёт их. Бруно многие были должны, а с ней и Ломбардо, который вселяет настоящий ужас в большинство преступников этого города. В одиночку Сэм ничего не сделает - трое Капо, два из которых - отмороженные мудаки, имели больший вес.        Прошло пять лет с того утра, когда в апартаменты Трапани заявились федералы, защёлкнув на его запястьях холодные наручники. Девушка выдыхает и хмурится. - Забудь, Сэм. Я не злюсь. - Врёшь. - Нет, мы оба знаем, что на твоём месте я бы тоже поехала валить тех, на кого ткнул пальцем Дон, - брюнетка пожимает плечами, - невиданное лицемерие с моей стороны, не находишь? - Семья поменяла тебя. Раньше ты как-то не думала о честности, - итальянец вскидывает бровь, с наслаждением пропуская через лёгкие приятный табачный дым. Наконец-то нормальные сигары, а не дешманские сигареты из ближайшего ларька. - Не совсем, я тут не из бескорыстных побуждений. Голубоглазый слышит привычную сталь в голосе подруги и к горлу незаметно подкатывает неприятный ком - совсем как раньше. Ну, когда они ещё устраивали совместное времяпрепровождение - попойки, прогулки или просто обсуждение дел за перекуром на заднем дворе ресторана Сальери - неважно. Это одно из немногих, что Сэм до сих пор любит. - Тебе дали двадцать пять лет, но ты можешь выйти через неделю. Итальянка усмехается, видя, как дёрнулся бывший коллега. Он всё ещё ей друг - глупо, но... она правда скучала. Оказалось, что забыть всё то, что они пережили вместе было труднее, чем ей думалось тогда, в самолёте. По крайней мере, пять лет на это не хватило. - Надоело жить в страхе за Поли, Сэмюэля и Анджело. - Сэмюэля? - Трапани кажется, что он ослышался, когда видит недоумение брюнетки, впрочем, тут же сменяющееся на хмурый взгляд, направленный прямо в его глаза. - Наш с Поли сын. Он... Родился четыре года назад, и мы решили назвать его Сэмюэлем. Сэму наплевать, что изображение плывёт. Он много чего возненавидел после тридцать восьмого года, но всё так же любит их дружбу. - В честь несостоявшегося убийцы его родителей? - бывший Капо горько смеётся, зарываясь рукой в растрёпанные кудрявые волосы, и смотрит куда угодно, но не на неё. Когда его мстительная и жёсткая малышка Вики научилась прощать? Хотя, наверное в этом определенно есть заслуга Поли. Ломбардо никогда не умел долго обижаться на друзей, чему постепенно учит и свою жену. - В честь одного из лучших друзей семьи, которого всё ещё рады видеть, - брюнетка вскидывает бровь в тон мафиози, - ну, если он не привет от Дона передать пришёл.       Он пожалел об этом уже несколько раз. Ему стыдно, неприятно, но Бруно сильно прижимает его к себе, чуть поглаживая по спине. - Хочешь, придумаем что-нибудь, и пристроим тебя в какую-нибудь Семью, хочешь, можешь со мной в Швейцарию рвануть. Мне нужно знать, что все останутся в безопасности. - Как ты это сделаешь? Мафия обид не прощает, сама знаешь. Виктория молчит, обнимая Трапани. Ей нужна подушка безопасности, она её получит, зная, что со стороны Сэма угрозы не будет. А Дон...

***

- Мистер Сальери? - начальник тюрьмы незаметно защёлкивает замок на двери общей камеры, где сидят ещё пятеро. Хорошим людям приятно возвращать долги. - Да? - Эннио успевает только повернуться. - Виктория Бруно передаёт вам привет. Голубые глаза Дона в ужасе расширяются, но уже поздно - чётко в сонную артерию бывшего босса сильнейшей Семьи Лост-Хэвэна вонзается заточка. Начальник тюрьмы - человек с большим сроком службы, а заключённые ещё часа два будут на прогулке, чтобы кого-то заподозрить. Именно в этот момент на рёбра женщины перестала давить угроза. Любая. Одно дело, когда есть кому помнить, но Мафия слишком большая, чтобы зацикливаться на каждом. Убийство Сальери отгремело во всех газетах - никто не задаёт вопросов.

***

      Выпуск журнала с кричащим заголовком "Убит глава центральной Семьи Лост-Хэвэна" лежит на краю стеклянной барной стойки - прошло уже два года, но никто не решался его выбросить. Сара протирает бокал, о чём-то перешёптываясь с Томми, который не уставая расхваливает новый ремонт в пиццерии лучшего друга. Поли смущённо улыбается и изредка благодарит за комплименты. Сэм смеётся и замечает, что раньше было что-то похожее, и говорит, что решение Ломбардо перекрасить стены зала из красного в жёлтый было определённо верным - теперь всё сочетается ещё лучше. Марино, справедливости ради, отмечает, что авторство Трапани в этой идее тоже было верным.       Вики устало смотрит на друзей и не может сдержать улыбки. Они прошли через многое. Они достойны счастливого финала, что так редко выпадает во всём мире. Кровью, обидами, болью и ошибками - мафиози, наконец, поняли, ради какой семьи они готовы стоять до конца.       Ни к чему ворошить прошлое и вспоминать о наркотиках и умершей от отравления палёной водкой через полгода после их побега матери.        Не сейчас. Время сожалений и страха давно прошло, она уже не солдат. Хорошая должность в крупном банке, любимый муж, который сейчас с нежностью смотрит на неё и, не выдерживая, подходит к ней, целуя так заботливо и влюблённо, как в первый раз. - Милая, всё нормально? Может, пойдём к нам? Сэмюэль хотел что-то спросить у тебя. Женщина кивает. - Всё прекрасно, Поли, - она на мгновение останавливается и коротко целует его в щёку, - я люблю тебя. - Я тебя не меньше, Вик. Когда Бруно подходит к друзьям, шестилетний кареглазый мальчик радостно накидывается на неё с объятиями. Сэм, Сара и Томми замолкают, просто наблюдая и даже не пытаясь подавить умиротворённые улыбки, а Поли прижимает к себе жену и сына, утыкаясь носом в чёрные, едва поседевшие волосы Бруно. Вот теперь всё так, как должно быть. Он, его пиццерия и самые родные для него люди. - Папа сказал, что ты хотел меня о чём-то спросить, верно? - Вики ласково треплет сына по волосам - таким же мягким, как у Поли. - Да! А как вы все познакомились? - мальчик с любопытством вглядывается в глаза матери. - Ох, этот рассказ будет долгим, - хотя бы из-за того, что Сэмюэль ещё слишком маленький. - Ну мам, расскажи, пожалуйста... - он обнимает её и Поли, застенчиво опуская глаза. Виктория улыбается и смотрит на друзей: - Чтож, теперь у нас есть время... Знаешь, есть много разных историй - плохих и хороших, счастливых и трагичных. Это было в тысяча девятьсот двадцать шестом году. Тогда появилась наша - ещё одна история...