Анастасия

Холод — явление настолько рядовое для данных широт, где лето укладывается в месяц максимум, что стоило бы даже и привыкнуть. Но сегодняшнее октябрьское утро ознаменовалось даже легким морозцем, чего Мия совсем не ожидала, поэтому ей приходилось все больше кутаться в полы своего пальто, расправить его воротник и в целом обрести вид как минимум кладбищенского упыря. Заспанный вид, пусть и слегка приободренный пронизывающим ветром, взлохмаченные черные волосы, которые если расчесать стали бы густым каре, да и бледное лицо очень кстати дополняло весь образ. А если говорить про остальное, то…что ж, потрепанные временем черные штаны мало сочетались с пальто, которому с виду лет куда меньше, а остальное, то бишь кофточка, была спрятана за слоем верхней одежды, но цветом отличалась мало, единственное только чем, что кружевным воротом. Причиной подобного, не совсем студенческого наряда, стало простое человеческое желание, ну, а точнее желание самой Мии закинуть унылую форму вглубь своего комода и одеть что-то, что добавило бы плюсы ее настроению. И оно ей их определенно добавит, но позже, значительно позже, когда она, наконец, доберется до Академии. Но это, увы, предстоит не скоро, ибо ей все еще приходилось петлять среди могилок на месте упокоения, где в принципе нежелательно было находиться, и даже с утра. Они хоть и покойники, но вполне себе живехонькие. Пока в мир иной по происшествии сорока дней не отойдут, каждую ночь вставать будут. Чем они по ночам на кладбище занимаются — неизвестно, сюда ни один нормальный не сунется, и на спор тоже, коленки еще в самом начале предательски затрясутся. А если и находился кто-то настолько отчаянный, то неизвестно тоже — вероятно и не вернулся. Предположительно умертвия того на чай пригласили, ну, а как тут отказаться: компания теплая, поют, кормют — и на том спасибо, даже поспать место определенно выделят! Что же до Мии, то это одно из тех мест, через которое проложен был ее ежедневный маршрут вплоть до учебного заведения, обойти его при большом желании конечно возможно, но затратно, а вставать еще раньше не хотелось. Поэтому и приходилось шастать в самой гуще утренней пелены и искать выход отсюда, с «Живого кладбища», как его местные прозвать успели. Вскоре девушка таки вырвала взглядом из застланного утренним туманом пространства тропинку, к которой, ускорив шаг, и направилась. Приятного было мало в движении по наитию. До Академии фиг знает сколько еще, а пелена спадать и не думала. «И на кой ля я вообще так рано выперлась, первую пару можно было и пропустить!» Мия раздраженно цокнула и, пихнув ни в чем не повинный камушек, вдруг тормознула. Дрожь прошлась по спине неожиданно. И не от холода, совсем. О, Св. Ари! Мия бы отдала все на свете, чтобы эта дрожь была только последствием утреннего мороза! Ощущение это она бы узнала из тысячи. С тех пор как ей исполнилось четырнадцать, она знала к чему все это, понимала и соответственно опасалась. Поэтому когда мурашки предательски расползлись по ее спине, та нервно сглотнула. Поворачиваться было страшно, и это даже при том, что Мия трусихой никогда не была. Хотя в этом случае страх был скорее направлен не на того, кто там, за ее спиной, стоял, а на вести, что он принес. Громко выдохнув, девушка развернулась. Она оказалась права. В двух метрах от нее стоял, если не сказать что парил (хрен его знает, за дымкой вообще даже собственных ног видно не было), вестник. Подол его плаща терялся где-то в сгустках утреннего тумана, темная и четкая, как статуя, фигура представляла собой не менее грозный вид, чем скрытое тенью капюшона лицо (которого с той же вероятностью могло и не быть) и глаза. О да! Эти глаза изумрудного, истощающие призрачный легкий свет, цвета были единственным, что могло послужить признаком его личности. Этим тварям, уведомителям наследниц, рот был не нужен, их красноречивый взгляд изъяснялся куда лучше всяких слов, секунды хватило бы вполне, чтобы понять и увидеть, что он тебе передает, и это даже при том, что слова и их минимум занял бы по времени значительно больше. Но даже так, их появление уже говорило само за себя. Смысла в таком пафосном сообщении как, например: «твое время пришло!» — не было никакого, абсолютно. — Да знаю я! — злобно рыкнула Мия, но проблема была в том, что эмоций они испытывать не могли, поэтому с места не шелохнулся и его безэмоциональность кстати тоже. — Да пошел ты! Топнула ногой, развернулась и поплелась. Хотя поплелась мягко сказано, скорее поползла. Желание попасть в Академию поскорее и даже кратчайшим путем теперь пропало, от слова совсем. Она и так знала, что рано или поздно вестник и по ее душу явится, но чтобы так скоро… С раннего детства и по сегодняшний день, Мия лелеяла в себе надежду на то, что предположение ее матери в отношении способностей дочери — всего лишь ошибка, сон и просто забавная шутка. Но нет! И сегодня она в этом окончательно убедилась. Почему она так этого не хотела? Да тут просто все. Первое и, пожалуй, самое главное — нужно пройти отбор, который предполагал кровавое месиво из выдранных клочков волос других девчонок и изодранных от злости и жажды превосходства платьев. Ну, по крайней мере, Мия именно так себе этот отбор и представляла. Даже если они и решают это дело как-то иначе, то все равно — клубок змей, где если такой же ядовитой сучкой не станешь — все — смерть обеспечена. Причем смерть позорная. Лучше уж стать язвой, змеей с самым сильным ядом, чем постыдно опуститься на дно. Второй причиной, пускай и не особо примечательной, стала власть. Именно та власть, где помимо того, что приходиться слушать всяких нудных старикашек (простите, советчиков), придется еще откровенно думать и плести интриги. Думать много, а плести интриги искусно. Не сказать, что Мия прям уж так думать не умела — умела, и даже очень хорошо, плести интриги смогла бы так же…но вся эта борьба, где народ при тебе пресмыкается, не для нее была, совсем. О народе кстати! Отсюда и третья причина: быть наследницей — значит стать сладким и запретным плодом зависти для превалирующей части населения Инкрэдилии. И если сейчас она со спокойной душой может все это скрывать, то когда поиск одаренных и их отбор начнется — все — конец ее мирной жизни наступит! — Не, ну блин! Может растворишься уже? — девушка сухо сплюнула, когда оглянувшись, увидела следующего за ней по пятам вестника. «Вот же проблема!» Они так всегда делают. Просто уведомить и раствориться определенно не их конек. Нужно порядком наследнице надоесть и вывести на стадию, когда последняя полностью разувериться в своих предположениях о том, что возможно все это качественные галлюцинации, и что врач обязательно поможет. Ну и конечно утвердить в ней ее же начало — знания о своей силе и возможностях. Хотя ни первое, ни последнее Мие повторно было объяснять совсем ни к чему — все это она давно уже знала. О своей силе, а сила наследницы в том, что ее внутренняя энергия умеет формироваться в сгустки и преображаться по велению хозяйки в разные интересные штуки и заклинания, применения которых на фоне не-магов выглядело забавно. И о том, что вестник все-таки не часть болезни под незамысловатым именем «шизофрения», а вполне себе осязаемое существо. И существо, по всей видимости, тупое! А тупое потому, что до сих пор оно не поняло, что Мие известны все ее перспективы и будущая не совсем лицеприятная подноготная, которую если вытащить наружу, инкрэдильцы в святости и непорочности верховной жрицы и правительницы полностью разуверятся. Кстати, непорочность в буквальном смысле. Заниматься сексом и не дай боженька выйти замуж — нарушение всех правил, за это, между прочим, смертная казнь для Анастасии полагается! Вот и четвертая причина теперь обнаружена. «Хотя ее можно теперь и на первое место сдвинуть! Оказаться в разодранном платье и лишенной пары прядей волос намного лучше, чем остаться девственницей на всю жизнь!» А жизнь у Анастасии ой какая длинная… От своих не совсем радужных мыслей Мия очнулась, когда со словами «осторожнее надо быть, де-вуш-ка» чуть не оказалась сплюснутой на земле под всеобщей давкой на площади. Процедура малоувлекательная так скажем, но ежедневная. Ведь по трем сторонам находилось по два образовательных центра как минимум, и это если еще не считать всяких заводов и прочего, на чем страна и выезжает в мировой экономике. Поэтому неудивительно, что среди гурьбы учащихся разного возраста попадались массы скрюченных от злости физиономий поколения постарше. Тут студентка, кстати, и оглядываться на вестника перестала. В такой толпе попробуй еще отвлечься. «Ему то хорошо, он сквозь людей и предметы проходит, да и не видит его никто кроме меня…а мне тут свои органы риску подвергать приходится!» Когда площадь девушка миновала, ее и без того потрепанный вид стал еще более неряшливым. До Академии оставалось всего-то пару улочек, и явиться в таком виде…странно как-то, шуточки еще всякие пойдут. — Вот же, — недовольно буркнула студентка, доставая из сумки зеркальце. Оглянулась по сторонам. Чисто. Рукой она вместо расчески волосы уложила и хорошенько так пригладила, брови…тут спасибо, что не плюнула на палец и фирменную укладку не сделала, просто провела легонько и, хлопнув зеркальцем-раскладушкой, ускорила шаг. Завидела Мия стены Академии Св. Эмрагилии только по истечении пятнадцати мучительных минут, в течении которых ей пришлось блуждать по дворам, причем наглухо забытым и весьма опасным. Студентка облегченно вздохнула. Унылое и серое здание, построенное в лучших традициях Средневековой Европы, приветствовало так тепло и радушно, что по сравнению с погодными условиями месяца ощущалось даже более чем контрастно. Ловко взбежав по ступеням, Мия оказалась в просторном и хорошо освещенном холле. Кругом кучками и поодиночке бродили студенты, кто с книгой в руках зубрил что-то, кто романы там всякие читал…сомнительного содержания причем. Но это не то, чтобы прям плохо, просто вычурно-пафосные обложки и соответствующие названия бесят очень. И ладно когда такие читают престарелые кастелянши, у которых в их возрасте ну просто уже быть не может этаких острых ощущений, но молоденькие…похоже совсем не спешили на практике проверять. На ходу стягивая пальто, девчонка старалась не врезаться в только что прибывших студентов, которые создавая своим количеством волну, грозились снести как минимум человек десять впереди. — Живо одежду снимаем! Живо, я сказала! — крик гардеробщицы успешно перекрывал всеобщий гвалт, что и было частью ее профессии, ну и честь само собой делало. Да кто еще в таком возрасте голосить так сможет, а? — Святая Ари! — Мия протянула пальто, хотя старушенция, по-видимому, брать его и не собиралась. — Что это на тебе, родная? Старушка окинула ее взглядом с головы до ног, после чего со всей присущей ей «добротой», ненужной никому, между прочим, громко так заявила: — Тебе же выговор сделают, дорогая! Оно надо тебе? Посмотри на других деток — чистенькие все, аккуратненькие, в форме студенческой… Честно? В мыслях Мия уже всем своим небогатым в отношении ругательств словарным запасом воспользовалась, но разве скажешь той что-нибудь так просто? Ей здесь еще учиться три года как минимум, ибо историки задерживаются тут надолго, а портить отношения с «милой» гардеробщицей неохота как-то — порежет пальто еще, испортит всеми возможными способами, а оно не так давно куплено. И если вы думаете, что она божий одуванчик, то…нет! В прошлом году прецедент уже был, не с Мией правда, но все же. Повесив пальто, студентка весело передернула плечами и под не менее игриво грозящий палец старушки слилась с общей толпой. Лестницу, проводник в аудитории, Мия настигла скоро и вот, готовая уже ступить, вдруг остановилась — со стороны очереди послышалось ее неоднократно повторяющееся имя. Девушке пришлось оглянуться. Как оказалось, к ней протискиваясь между студентами, шла навстречу Элли. И даже в такой ситуации ее лицо светилось радостью, а губы растянулись в счастливой улыбке. Ну, а золотые волосы вследствие утреннего тумана были естественным образом закручены. Неравномерно, но естественно. «Хотя это не делает ее более неуклюжей, чем обычно», — хмыкнула про себя Мия, а в ответ приветливо улыбнулась. — Св. Ари! Что это на тебе? — блондинка демонстративно потянула подругу за рукав. — Не боишься, что тебе выговор сделают? Знаешь же, у нас строго с этим… — По занудству, как я вижу, ты решила переплюнуть нашу милую гардеробщицу, — Мия скривилась, одергивая руку. — Ты уже второй человек за те пять минут, что я здесь, который упоминает при мне эту Святую Ари! К сарказму и выпадам Мии девушка привыкла уже давно, хотя нет — ей пришлось привыкнуть, потому что та единственная, кто с ней по-настоящему искренен, пускай иногда и язвительна. Поэтому наблюдая сейчас за перекосившейся от недовольства физиономией подруги, Эл тихо хихикнула. — Смешно? Блондинка получила шутливый подзатыльник. — Просто когда ты вредничаешь, такая смешная становишься. Цокнула, недовольно так, а потом и вовсе возвела глаза к потолку. — Да ладно тебе, — протянула девушка. — Не дуйся. — Еще чего, — хмыкнула Мия и, подхватив Эл под руку, направилась по лестнице наверх, к аудиториям. — Ты хоть домашку по «Особенностям древнего народа Инкрэдилии» сделала? В ответ Мия криво усмехнулась. — Я не настолько сумасшедшая, чтобы прийти в таком наряде и при этом не выполнить задание. — Да от тебя можно ожидать чего угодно! — Ну-у нет, — протянула весело собеседница. — Мне нужен хоть какой-то щит, если не оружие. — Ты ее не сразишь своими знаниями. — Это да… Стоп! — Что? — Ты что это, — студентка подозрительно сощурила глаза, — в моих знаниях сомневаешься? Лицо последней от такой претензии даже надулось. Элли приготовилась было уже что-то там высказать, но не успела — внезапно налетевший на их скромную компанию студент чуть с ног не сбил, а Мия балансируя на одной ноге чуть с лестницы не повалилась — подруга вовремя ее перехватить успела. — Перед собой смотреть не учили, придурок?! А вообще смотреть нужно было Мие, когда она все это на эмоциях выпалила — перед ней оказался ни кто иной, как ссенз. Этот учебный год превратился в одну сумбурную кашу, особенно когда в сентябре к ним под крыло Академии перевели ссензов, в большинстве именно для представительниц женского пола. Да как тут не оборачиваться, группа состояла исключительно из парней, большая часть которых даже если красотой и не блистала, могла похвастаться хорошей такой грудой мышц, которая для местных девственниц и читательниц тех самых романов была просто священной плотью, не иначе. Но Мия не жалела. Именно! Она не пожалела, что нагрубила одному из них. Надменность и пафос с которым они по коридорам выхаживали — раздражала, а ум незаурядный совсем — и того больше. Но тут даже не в их познаниях дело, а в демонстрации этих самых навыков. Да что тут говорить! Они даже учителям рот затыкали, и не понятно было — где таких умных делают, и зачем в таком случае сюда отправляют? В общем, студентка этот «особенно-одаренный» факультет, мягко говоря, недолюбливала. — Мия! — Эл спешно дергала за руку, призывая по-быстрому свалить. — Пойдем уже! Но Мия с места не сдвинулась, она продолжала сверлить парня взглядом, который и сам остановился в результате сложившейся ситуации. — Ну же! И тот вроде уже даже приготовился что-то сказать, сменяя свою похабную улыбку на более сожалеющую, пускай и не искреннюю, но студентка его опередила: — Если еще раз я на тебя натолкнусь — ответишь своими причиндалами! Ты меня понял? Пауза. Парень вдруг прыснул со смеху, Элли застыла в немом изумлении, а Мия даже не поняла сразу, как двусмысленно ее угроза вообще прозвучала. Нервно сглотнула. Когда дошло, схватила Эл за руку и потащила в направлении аудиторий, по лестнице вверх. Вслед же донеслось нескромное: — Ловлю на слове! — Ты зачем ему это сказала? — в недоумении воскликнула блондинка, все еще оглядываясь. Подруги свернули за угол и оказались в длинном узком коридоре, который в отличие от холла таким количеством студентов не кишил. Умерив шаг, Мия холодным тоном ответила: — Мне просто так захотелось, Эл. Я удивляюсь больше тому, что ты поражена! — Но ты его впервые видишь! Мия тяжело выдохнула и, одернув руку, резко остановилась. — Вот мне интересно…ты настолько тупая, или слепая просто? Не видишь, что ли как они презрительно на нас смотрят, будто мы не люди, а кусок грязи какой-то? — Ну… — Я не хочу сказать, что все они такие, но те, что попали в нашу Академию… — Святая Ари! «Третий раз», — отметила про себя Мия и резко развернулась. За ее спиной с торжественным видом и еще в сопровождении одной из сокурсниц, стояла, скрестив руки, Ильзе — та еще штучка. Если кому и не терпелось поспорить так это ей. Она всегда найдет причину влезть и потрепать кому-нибудь нервы, хотя последний год именно Мие. — Вот чего не понимаю, — ехидно начала та, — зачем одевать такое жизнью потрепанное тряпье, а? Или форма в стирке, а одеть больше нечего? Усмехнулась, причем ядовито так. — Но тебя же нельзя в этом винить… А грубость у тебя от мамочки твоей, как я понимаю? Вся академия уже услышала о твоей «любви» к ссензам, может заткнешься уже? Элли нервно закусила губу — отвечать она сроду не умела, а опозорить себя еще на первом курсе успела, так что предпочла промолчать. Тогда как Мия знала не только свое место, но и место этой злючки, поэтому, не уступая той в язвительности, ответила: — Что, Ильзе, рванью моему завидуешь? — усмехнулась. — Низко же ты пала. Да…тут есть чему позавидовать, ведь ты уже второй год как форму свою не снимаешь и не стираешь, как я понимаю. — Ты! — Да-а, а насчет ненависти…тут ты ошибаешься. Меня ты ненавидишь еще с самого начала и прилюдно меня унизить пытаешься ровно столько же, поэтому ротик прикрыть первой я посоветовала бы тебе. Ильзе недовольно скривилась и, гордо вскинув голову, скрылась за дверью аудитории, где в скором времени у студентов факультета «истории и развития магии» должна была начаться пара. — Что? Взгляды учащихся сейчас с большей охотой были направлены на Мию, чем на конспекты в их руках. Ну, ссоры это вообще всегда интересно, а когда тебе еще сдавать предмет надо — так особенно. — Пошли, — Мия подхватила подругу за руку, и они вошли в аудиторию. Как и ожидалось — почти все места были заняты, оставались только передние. — Блин! Что ж сделаешь, пришлось занимать оставшееся место, просто потому, что с каждым следующим хлопком двери и те стремительно редели. Усаживаясь рядом с подругой, Элли внимательно ее окинула взглядом, а затем спросила: — Тебе удобно будет? Мия фыркнула. Вопрос странный, а ответ настолько очевидный, что смысла отвечать не было совсем. — Я имею ввиду, — шепотом продолжала блондинка, — если вдруг напомаженная мисс Розанна тебя в этом увидит, — кивок в сторону одежды, — мало не покажется… — Да она похуже меня выглядит! — в сердцах выпалила студентка. И то правда, не зря преподавательницу «особенностей древнего народа» Клеопатрой прозвали. Стрелки и остальное — в общем, все — в буквальном смысле топало где-то рядом с Древним Египтом. И если она еще считает себя законодательницей моды, то кто, как не Мия ее просветит в обратном! Пара началась и Розанна как раз вовремя вошла грозной поступью в кабинет и ровно так же направилась к трибуне. И если сначала среди многочисленности студентов, Мию она не приметила, то спустя минут пять… — Девушка впереди, встань! Мия послушно поднялась и под теперь уже пристальным взглядом не только педагога, но и всего коллектива, мило улыбнулась. — Вы хотите меня спросить о домашнем задании? «Плутовка!» — раздраженно пробурчала Ильзе, сидевшая где-то недалеко и единственная среди всего «сброда», кто так проникновенно интересовался всем происходящим. — Я хочу спросить тебя, — с нажимом продолжила Розанна, — что это на тебе? — Одежда, — Мия невинно пожала плечами. — Я не слепая и вижу! Зачем ты ее одела? Нервно усмехнулась. — Ну, в самом деле, мисс Розанна! Не голой же мне идти! От стремительно нарастающего изумления, а вместе с тем и негодования, глаза преподавательницы округлились настолько, что казалось, будто сейчас и поваляться из орбит. — Если ты присмотришься к здешним студентам, — голос ее едва на крик не срывался, — то надеюсь, тяга ко всему цивилизованному у тебя, наконец, проснется. И тишина… Никто, повторюсь, совсем никто не ждал подобного от человека всегда сдержанного и учтивого, тогда как Мия немного сконфузившись все же нашлась, что ответить, хотя идея была такой себе, ибо помимо смешков разразивших аудиторию после, лицо Розанны совсем от ярости исказилось. — О цивилизации может говорить каждый, и животное тоже. Пожалуй, только Ильзе морально поддерживала педагога, и не от большой к ней любви, а скорее от большой нелюбви к настолько наглой студентке. Женщина же пронзительно всмотрелась в Мию, и после открыла было рот, чтобы надоумить «хамку», как вдруг что-то ее отвлекло… Это что-то преобразовывалось в стремительно нарастающий шум и совсем не в аудитории, а скорее за ее стенами. Студенты резко повскакивали с мест и, чуть ли не сбивая и затаптывая друг друга ногами, ринулись к окнам. Вид оттуда открывался как раз на одну из центральных улиц, где обычно было мирно, спокойно, но не сегодня, как оказалось. Несмотря на легкий октябрьский морозец, невероятных размеров толпа шествовала близ стен Академии Св. Эмрагилии, возгласы (плохо кстати доносившиеся) отдельных персон, несомненно затейников всего торжества, сопровождались групповой поддержкой и встряхиванием плакатов, досточек и всего прочего барахла, на котором были написаны слова, увидеть с такого расстояния которые, опять же, было невозможно. — Там тролли! Испуганный писк одной из студенток сопроводился натиском посильнее прежнего, отчего все первые ряды учащихся тут же поприлипали, в буквальном смысле, к окнам. Всем хотелось увидеть троллей. И это не удивительно. Никто из студентов вживую никогда не видел тролля! Те по отдельности никогда не шастали, только если группами, и то, исключительно по государственной службе, где в большинстве своем и состояли. Основная же их масса кучковалась в отчужденных местностях, горах и возвышенных регионах, и в Фалесе — городе каторжников, преступников и других тому подобных экземпляров. Те, что замыкали шествие, не относились к госслужащим явно, отчего Мия сразу сделала нехитрый вывод — они из Фалеса, не иначе. Вот только что их заставило податься в самую гущу, в самую столицу, где тех просто бы переклевали? И переклевали не мирные жители, у которых коленки бы затряслись при одном их виде, а стража. Но самое интересное: почему все протестующие тех не боялись? Более того, студенты разгуливающие поблизости и наблюдая эту картину, тут же примыкали к шествующим, кричали, кулаками размахивали… Зачем? — Сели все по местам! — мисс Розанна вдруг вышла из своего оцепенения. — Я кому сказала! Непослушных студентов смогло остановить и подчиниться приказу только заклинание затенения окон, наложенное сию минуту преподавательницей. Те послушно и даже как-то понуро заняли свои прежние места, все еще изредка оглядываясь в сторону окон, хотя видно им ничего ровным счетом и не было. — Что это было? Ильзе, перепуганная до смерти (что удивительно), вся прямо трусилась, и ее вопрос был произнесен почти шепотом, но достаточно громким среди гнетущей тишины, чтобы помимо близ сидящих студентов его смогла услышать и мисс Розанна. — Демонстрация, — голос ее слегка дрогнул, но потом вдруг принял более серьезный оттенок. — Следствие событий сентября… Что за сентябрьские события поспособствовали этому свершиться, теперь ни для кого не оставалось загадкой. Прежняя Анастасия — жрица и правительница Инкрэдилии первого числа того месяца возвысилась, то бишь в мир иной отошла. И если тогда жители столицы были уверены в скором представлении наследниц, то спустя уже сорок дней засомневались, ну и вот, собственно к чему это привело. А сомневаться причина была. Каждый такой раз наследниц даже начинали искать заранее, тайно, разумеется, ибо о состоянии тогдашней жрицы не должен был знать никто. Но в этот раз…что-то не так, что-то вдруг изменилось. — Не смейте! Ни за что не принимайте участия в этом! — срываясь чуть ли не на истерику, завопила Розанна, завидев многозначительные взгляды некоторых студентов. Те как будто сразу поняли, что эти слова предназначены исключительно им, поэтому выпрямились, но промолчали, хотя их взгляды обозначились еще большей уверенностью. — Ничего хорошего с этого не будет, — уже спокойнее, но все еще строго, продолжила женщина. — От того, что вы попляшете на площади, не изменится ни мнение, ни планы советчиков и властей вообще! Сейчас Мия даже слегка зауважала эту преподавательницу, потому что она была права. Права настолько, что злость от ее слов и грубостей испарилась куда-то мгновенно. «Ничего не изменится», — вторила словам Розанны Мия. И это правда! Будь она при власти, не провоцировала бы народ, а если и спровоцировала, то точно не без причины. Сомнений в заговоре теперь у студентки не оставалось. — А ты, — женщина перевела взгляд на Мию, — после окончания пары пройдешь со мной!