***
♫Георг Гендель – Сарабанда
Сегодняшний день – знаменательная дата в семействе Синклеров, совершеннолетие Рафаэля. Когда высший вампир-аристократ достигает совершеннолетия, ему надлежит перерождение – обряд, при котором вампир обретает бессмертие. Полнолуние. Кладбище. Вой волков и хор вампиров. Рафаэль стоял на голой холодной земле абсолютно обнажённый. Отец читал заклинание, оно написано на древнем вампирском языке. Вампиры, собравшиеся на торжественном мероприятии, завывали в хоре, распевали старую народную песню.Пусть тьма свершится в полночь под луной Смерть растворится, груз юности долой Пусть кровь струится, освободится Пусть юный, высший граф вампир!
— Sargeus ese gruvus, idvenrtius te! После прочтения заклинания, Габриэль вонзил серебрянный клинок в грудь Рафа. Тот не издал ни звука, пусть и чувствовал невыносимую боль. С этим клинком проводились все обряды бессмертия в роду. В жизни Рафаэля настал момент истины.Пусть в грудь вонзится серебряный клинок. Клинок немножко заденет позвонок, В земле холодной он будет виться, Слёзами тёмными облиться!
Если он сможет одолеть эту боль, то у него появится шанс стать полноправным вампиром, а если нет, то не видать вам больше никакого вампира. Отец резко вынул нож и бросил сына в двухметровую яму. Народ стал торжественно закапывать Синклера, всё также напевая народную песенку. Заполнив яму землёй до краёв, вампирам оставалось только ждать.А если граф с земли той вдруг не встанет, Если вдруг по силам недотянет, В земле той зачахнет навсегда! Зачахнет навсегда! Не встанет никогда! Не встанет никогда! Он умрёт тогда! Закрыл свои глаза! Начнётся вдруг гроза!
Секунда.. две.. минута.. И вот, из обители земли является рука восставшего мертвеца!Пусть кровь струится, освободится Пусть юный, высший граф вампир! В земле холодной он будет виться, Слёзами тёмными облиться!
***
Аромат ели, банный пар доносился до носа Синклера. Температура в бане вампира ниже, чем в бане людской, ведь температура для бани людей смертельна для вампиров. Она ощущается, как огонь для человека. Обёрнутый в полотенце, он вдыхал полной грудью тёплый воздух, приподняв голову кверху. Всё закончилось. Неужели он и впрямь отныне полноправный, бессмертный вампир? Чтобы вновь стать живым, сперва нужно умереть. — А ты неплохо держался, – вокруг Рафа суетился Себастьян, который смачивал тряпочку в прохладной воде, чтобы смыть остатки грязи, – но чему поучиться ещё есть, Раффи~ — Умолкни, Себастьян. Заканчивай и избавь меня от своего общества. — Как прикажете, сэр. Дворецкий, как и было велено, покорно удалился. У Рафаэля есть время прийти в себя после произошедшего. Он обязан был справиться, и теперь, с трещиной в груди, он готов приступить к дальнейшему пути. А он явно не будет простым. Вампир приступил к тёмной медитации. Просидев в банной комнате ещё несколько минут и окончательно собравшись с мыслями, Рафаэль отправился в свои покои, накинув на себя белый халат. В комнате Раф решил приняться за прочтение второго тома о Вампиризме, удобно устроившись в постели, как вдруг его прервал стук в дверь. — Решил почитать книгу после обряда бессмертия? Похвально. — Не издевайся, отец, – усмехнулся Синклер. — Ты справился быстрее, чем я в свои годы. Я поправлялся два дня после этого. Тебе уже лучше? — Да.. кажется. Прилив сил я не чувствую, но встать с постели могу. — А ты не перестаёшь удивлять меня, сын. Гордиться ещё нечем, но ты должен сделать для этого всё. — Я знаю. Тогда Синклер Старший протянул Рафаэлю бордовую бархатную шкатулку с кольцом. Чёрное кольцо с фиолетовым камнем. — Твой дед отдал его мне на совершеннолетие, а теперь оно твоё. Кольцо помогает в бою с кем бы то ни было, на время упадка сил и стресса ты можешь вызвать внутри огромную силу, если поймёшь, как это сделать. Габриэль вложил сыну шкатулку в ладонь и оставил её там, согнув пальцы Рафа. — Доброй ночи, отец, – пожелал Рафаэль, когда Габриэль был уже у двери. — Наберись сил. Обычно, вампиры не спят, но сейчас ничто так сильно, как сон, Синклеру не помогло бы. Отложив книгу в сторону, Рафаэль прикрыл глаза и погрузился в Царство Морфея.***
Синклер точно не вернётся после обряда! Таков слушок ходил по школе. Не так много вампиров, как может показаться, возвращались к "прежней жизни" после обряда. В этом мире главное выжить. Но Синклер шишка непростая, а потому все так бурно рассуждали о том, как проходило это перерождение. Кто-то лгал о своём присутствии на обряде. — Уверяю вас, Синклер помер с концами. — Да ладно!? – поражались тёмные души. Всё это слышала Пенелопа Прайс. "Поделом этому гнусному вампиру, пусть сгинет под землёй" – думала она, прогуливаясь по саду. Пенелопа пыталась нагнать упущенное на первых уроках, которые она благополучно проспала. История возникновения тёмного мира, тьма и свет.. Ах, как всё это банально! Ей бы петь да плясать, так нет же, историю нужно изучать! Пенелопа устроилась под плаксивой ивой, что кажется иллюзией. В нём словно бы вся жизнь исчерпана! Он стоит да ждёт своей смерти. Ни воды не просит, ни света. Серый, сухой, мёртвый дуб. Да только манит он к себе! — Планета Аква.. да, моя планета. И ещё какие-то. — Привет! – Пенелопу испугал незнакомый голос. Пред ней предстал не то лис, не то человек. С виду глупый, только и умеющий, что ушами дёргать. Его украшает пушистый лисий хвост. Одет он невзрачно: светло зелёная рубашка с короткими рукавами да джинсы с подворотами. Схватившись за сердце, Пенелопа взродгнула: — Святой Посейдон! Ты меня до смерти напугал! — Ах, да я ведь имею дело с живёхоньким существом! Сирена! — Да, сирена, а ты..? — Фурия, лис, позволь представиться, Игни Рен. Лис поклонился. Ему оставалось ждать лишь, когда сирена назовёт своё имя. — Пенелопа Прайс, – дама протянула руку, недоверчиво смотря на Рена. Парень чуть сжал руку девушки, а затем сел рядом с ней в позу лотоса. Слегка покачиваясь, он наблюдал за открывшимся видом. Такая обстановка казалась Игни крайне романтичной. — Здорово ты тому вампирёнку показала! Теперь уж он лезть не будет. — Ах, если бы в этом мире было так просто! Кажется, теперь вся школа знает об этом происшествии! — Может так, а может и нет. В любом случае, этот упырь меня ничуть не интересует.. в отличие от тебя. — Хах, благодарю, да только я с головой в учёбе. Надо же было умудриться пропустить первый день! — Хочешь, я помогу тебе? И тогда лисёнок рассказал ей, как же устроено это измерение. Он сказал записать ей о планетах и том, как появилась тьма из света, а свет появился из тьмы. А ведь когда-то это была всего лишь тень, которая и по сей день преследует людей. Но тьма это безумно, беспредельно важно! Если нет тьмы, значит и света не существует. Зарубите себе это на носу.***
Рафаэль вошёл в Академииос, чуть ли ни открыв дверь с ноги. Взгляд его был надменным, самодовольным. Впрочем, как и всегда. Смешки за спиной лишь заставляли улыбаться. Ах, как приятно быть достойным соперником! Первый урок – Анатомия. Здесь существа изучают строение других существ, а также себе подобных. Клыки вампира, жабры сирены, рога дьявола и всё в таком духе. — Хвост – самая чувствительная часть тела демона! – пыталась заинтересовать бесхребетная Миссис Хатсон. Старушка-горгулия в очках с бесвкусной одеждой. — Что, прям самая-самая? – послышался голос с последней парты, и все засмеялись. Учитель никак не мог успокоить аудиторию.***
Время пить кровь! То есть.. чай. Конечно чай! Как вам удалось поведать, в столовой всегда кипят некие страсти. Собрание всей нечисти в одном месте. Здесь можно и с ума сойти, вместо того, чтобы получить порцию скользких водорослей. Так и произошло сегодня. — Привет, Пенелопа! Как тебе миссис Хатсон? – поздоровался Лис, подсаживаясь к девушке за столик. Он взял себе огромную порцию мороженного. Всосав в себя несколько полосок водорослей, словно спагетти, Пенелопа ответила: — Довольно милая. Жаль только, что её никто не слушал. В это время мимо их столика с бокалом крови, как назло, проходил Синклер. Впрочем, и в правду назло. — Что, Русалочка, нашла себе дружка под стать? — Иди куда шёл, Синклер! – воскликнула сирена. С ухмылистым смехом вампир последовал дальше, да только не тут-то было. Внутри Лиса всё закипело, надменные восклики вампира заставили Игни взорваться, хоть впыльчивость и не характерна Рену, он всё же неуверено возразил: — Не смей с ней так говорить! Рафаэль медленно развернулся. — Или что? Спинку мне расцарапаешь? Синклер посмотрел на возразившего так, словно он ничтожный маленький таракан. И тогда Игни взбесился. Его глаза блестнули ярким жёлтым светом, и он ударил Рафаэля кулаком по лицу. Бокал крови разбился о пол, а Синклеру до боли хоть бы что. Но бокал было жаль. — Сколько можно уже проливать мою кровь? – хрустя пальцами, беспечно пролепетал вампир, – что ж, ты сам напросился. И тогда черноволосый прижал к стене маленького лисёнка, сбивая на пути под покровом скорости всё, что попадалось. Вампир расположил ладонь на горле мальца, ненавистно смотря на него. Он сжимал со всей силы, не давая оборотню возможности вырваться. — Ещё раз ты откроешь свой рот в мою сторону, я убью тебя, понял? Рафаэль грубо бросил лиса на пол. — В следующий раз я не отпущу. Пенелопа мановением ускользающей стрелы подбежала к Рену. — Я ненавижу тебя, Синклер! Ненавижу! Чтоб ты помер! Своим ничтожным бесполезным самодовольством ты смеешь играть с существами! – кричала взъерошенная сирена, аккуратно положив ладонь на шею оборотня и поглаживая. — С тобой, Прайс, мы ещё поговорим. И тогда вампир удалился, с помощью облика летучей мышки.***
Из тёмного света вместо безобидной летучей мышки явился вампир. Где можно найти Синклера? В библиотеке, конечно. — Черти, – отозвался вампир об участниках последних событий. — Кто? – послышался незнакомый голос. Рафаэль думал, он здесь один. — Не твоего ума дела, мелкая, – огрызнулся черноволосый, кинув злобный взгляд на особу, сидящую за столом с книгой, обложка которой чёрная, словно уголь, а называется она "Тамегоро". Странная какая-то. — Если ты со всеми говоришь именно так, то не удивляйся отношению к себе, Рафаэль Синклер! — Ты замолчишь или нет? — Меня зовут Юи. И моё имя ты ещё услышишь. Девочка взяла книгу и, обуздав комнату холодом, удалилась, пройдя сквозь стену. Рафаэль лишь недоброжелательно фыркнул, а затем принялся за прочтение книги об амулетах. Парень пробыл в библиотеке несколько часов, а после отправился в свою комнату. Он взял скрипку и вышел поиграть в фойе. С детства Рафаэля обучали искусству. Эстетика живописи, мановение мелодии, всё это заставляло выворачивать душу наизнанку. Искусство – единственное место, где Рафаэль может быть искренним. И вот, выйдя в фойе, он начал играть на скрипке. Парня можно было смело назвать мастером своего дела, он никогда не тратил время в пустую. То, что он делал – было безумно красиво. Невесомые звуки скрипки неслись по всему коридору. Рафаэль полностью проникся музыкой, проживая через себя всю пройденную им боль. Многие думают, что он лишь избалованный мальчишка, не знающий этой жизни, но это не так. Все скопившиеся в нём маски в миг утратили своё значение. Есть только Рафаэль и его скрипка. Он залечивал все свои раны. Играя, Синклер напоминал себе, кто он такой на самом деле, Раф раскрывал своё истинное лицо сам для себя. Одинокий волк, выбившийся из стаи. Но он никому и ни за что не покажет своей души. Уж лучше он сам раздерёт на куски всех, чем все раздерут его. Он никогда никому не позволит дотронуться до его души. С этими мыслями он играл, играл, играл, смотря в окно, направляя свой взгляд куда-то вдаль. Прайс преспокойно сидела и читала, записывая что-то в тетрадь. Однако стоило музыке достать до её комнаты, как внутри у девушки что-то щелкнуло. Музыка... Наверное, единственное в чём сирена давала слабину, причём не только из-за своей сиреньей сущности, хоть она и играла не малую роль в этом. Не сумев переосилить себя, девушка вышла в коридор одной из первых, а учитывая прекрасно сыгранную музыку, собрались многие. Уши приняли форму плавников, а глаза потемнели. Нет, она обязана спеть, просто обязана. Помимо игры на скрипке, по стенам коридора пронесся тихий, ласковый звук пения. Он вникал в сердца каждого, кто слышал его. Сиренья песня– сильная вещь. Она легко выбивала из головы все мысли, да еще и с музыкой. Напевая мелодию, Пенелопа всё же вышла в место происходящего, и что же? Неожиданно для себя, Прайс увидела там того самого вампира, и стихла, хотя пение сирены ещё пару секунд отдавалось эхом, а в головах людей оно и вовсе прочно засело. Сама же девушка выдохнула, а её глаза к лучшему или наоборот, посветлели. Хотя она всё ещё дёргала этими шикарными сиреньими ушами, чуть нахмурив бровки. Рафаэль и не заметил, что вокруг него собрались разные существа и слушали. Слушали его игру. Он вдруг почувствовал себя не таким одиноким, в глазах существ виднелся восторг, но увидел это Раф только тогда, когда обернулся. А обернулся он когда внезапно услышал голос сирены. Синклер продолжал играть, но в его глазах можно было прочесть невиданное удивление. И вот, Прайс вошла в поле зрения Рафаэля, и их мелодия слилась воедино. Между парнем и девушкой действительно прошла искра, непоколебимое электричество, будто теперь, кроме них двоих, в мире не было никого. Рафаэль смотрел на Пенелопу так, будто она – это единственное, ради чего он хотел бы жить. Они оба замерли на некоторое время. Это была пауза. Иногда паузы встречаются в музыке. Синклер, с помощью жеста головы, зазывал сирену встать рядом с ним и продолжить творить это безумие. Пара секунд раздумья, и она делает медленный шаг навстречу, прерывая эту внезапную тишину, вновь напевая недавно услышанную мелодию. Это действительно было волнующе, словно эти двое слышали в музыке друг друга, понимая без лишних переглядок или слов. Люди расступились, и сирена всё так же медленно, осторожно подошла навстречу, приподнимая уши и смотря на Рафаэля, словно пытаясь разглядеть что-то в его глазах. Но что? Так и не ясно. Она, кажется, вовсе прониклась этой песней, вкладывая в неё буквально всю свою тихую, но робкую душонку. Поразительно, но ни один из существ за всё это время не издал и звука. Все молча наблюдали, слушая умиротворенные звуки. Словно встретились луна и солнце, это всё выглядело столь же необычно и судорожно. А сирена всё пела, словно не обращая внимания на тех, кто, кажется, успел попасть под чары её голоса, и ведь таких везунчиков оказалось не мало. Рафаэль вновь начал играть, как только сирена стала медленно приближаться. Парень импровизировал, вставляя в одну длительность ноты главных ступеней. Он определённо знал что делает, хотя порой руки сами творили это, а Раф просто отдавался безумию. Сирена могла увидеть истинное лицо Синклера лишь сейчас, когда он играет на скрипке, вкладывая всего себя в игру. Пенелопа и Рафаэль знали, что как только игра закончится, они снова наденут маски и будут теми, кем они привыкли быть, но здесь и сейчас они только вдвоём, и теперь Раф не скоро забудет эту девицу. Звуки охватили их тела полностью, ведь в них были самые настоящие ноты души. К сожалению, всё имеет конец. Когда Рафаэль и Пенелопа закончили, им стала апплодировать публика, собравшаяся вокруг них, а вампир же, в свою очередь, всё никак не мог понять, что происходит. Он не мог навести свой взгляд на Прайс, не мог сказать ни одной из тех язвительных фраз, что обычно легко приходят ему на ум. Раф выдавил из себя улыбку и зажатое "спасибо", затем парень поспешил удалиться. Скрипку он занёс в свою комнату, а потом побрёл, куда глаза глядят. Ноги вели его в сад. К слову, сад был превосходен, а Рафаэль все еще не понимал: "Что это было??" Как только звуки стихли, и поднялся гул апплодисментов, сирена молча поспешила удалиться. Она почувствовала в Рафаэле искренность, и на этот раз не поддельную. Внутри Пенелопы всё кипело от всплеска эмоций. Разочарование сменялось интересом. Интерес удовлетворением. Подумать только, ей даже уже не жалко ту испорченную в конец рубашку. На щеках девушки непроизвольно заиграл румянец, и она, остановившись, ударила себя по лбу. Что за мысли? Что за чёртово смятение? Это всего лишь музыка... Всего лишь.... Вздохнув, сирена поспешила выйти на улицу, вдыхая порцию свежего воздуха и мотая головой. Уши постепенно пришли в прежнюю человеческую форму. Это даже радовало, на самом-то деле. На небе были видны разводы облаков, за горизонтом медленно скрывались солнце в сопровождении с ярким оранжевым светом, а девушка шла вперёд по школьному саду, в итоге садясь под иву, вздыхая. А ведь она даже книгу не взяла. Облокотившись о ствол, девушка прикрыла глаза, пытаясь обдумать всё произошедшее. И всё же, вампир по прежнему оставался тем же несносным пронырой, только теперь в её глазах с капельной души в сердце. Смешанные леса, водопад, луга, река – и всё это было видно из сада школы, по вкусу Рафаэлю. — Как красиво, – вырвалось из уст Синклера, сидящего под деревом в саду. К слову, дерево в саду было всего одно, а Раф прекрасно знал, кто сидит, облокатившись о другую сторону дерева. — Это было невероятно, Пенелопа, – сейчас Рафаэль и вправду был искренним. Выходит, глубинки его души не такие чёрные, либо музыка очистила его разум, а может быть, сирена была так прекрасна, что с ней невозможно было вести себя иначе. Красиво. Стойте.. Красиво? У Пенелопы по спинке пробежались мурашки. Всё же, вампира она не заметила, и его голос чуть напугал её, после такой успокаивающей тишины. Сирена выдохнула, приоткрыв глаза, и смотря на землю – повернув голову в бок, словно взглядом стараясь зацепить Рафаэля, хотя и по всем законам физики это было невозможно, увы. Отведя взгляд, девушка задумчиво посмотрела на крону деревца. Тишина вдруг стала неловкой, но парень всё же прервал ее, поэтому единственное, что оставалось Пенелопе – усмехнуться и согласиться с очевидным. — Ты.. красиво играешь. Давно я не слышала такой душевной музыки, под которую хотелось бы спеть. Тихо, словно прикидываясь вечерним ветерком шепнула Прайс, и потянувшись размяла руки, зевая. — Что ж, признаю, не смотря на всю твою петушиную гордыню, ты меня поразил. Тёплый летний ветерок колыхал волосы Рафаэля и вдыхал жизнь в тело. Парень аккуратно встал с земли, а затем снова сел, но уже на колени перед сиреной. Парень смотрел на неё так, будто она произведение искусства, и в этих глазах можно было утонуть. Уловив её взгляд, парень приподнялся, коснулся ладонью её щеки, проводя пальцем, а после взгляд Рафаэля с глаз упал на губы девушки. Это могло потревожить её сердце и заставить желать этого поцелуя, но парень поступил иначе. Он нежно поцеловал её в лоб. По телу девушки побежали мурашки, сердце и впрямь заеолотилось пуще прежнего, её глаза превратились в блюдца, а дыхание участилось. — Спокойной ночи, Прайс. После этих слов, Синклер ушёл, оставив сирену наедине со своими мыслями. — Несносный... Мальчишка... Девушка ударила кулаком землю, с румянцем прикрывая ладонью нижнюю часть лица. Всё было слишком странно, по крайней мере для сегодняшнего дня уж точно. Еще очень долго сирена просто сидела и смотрела на изрядно потемневшее небо, тихо напевая ту мелодию. Кажется, она в пару мгновений стала её любимой, навряд ли теперь Пенелопа сможет забыть эти ноты. — Рафаэль Синклер, значит, да?