Хранитель

Те несколько раз, что им доводилось встречаться, Чжао Юньлань отчётливо ощущал сдержанное восхищение, идущее от Шэнь Вэя. Но удивительное дело: стоило Юньланю ответить ему взаимностью, и Шэнь Вэй стремительно ретировался в свою раковину — как монах, всеми силами избегающий искушений. Юньлань никогда не встречал таких, как Шэнь Вэй: мягкий и доброжелательный, он никогда ни с кем не спорил и одинаково доброжелательно ко всему относился. В нём было нечто особенное, нечто святое, почти не от мира сего. Юньлань никак не мог по-настоящему его понять. Поначалу он подумывал позвать Шэнь Вэя в элитный клуб с европейским рестораном — идеальное место для романтического свидания. Но Шэнь Вэй наверняка откажется, да и сам Юньлань не шибко любил западную кухню. Не каждый день судьба предоставляла такой шанс, поэтому Юньлань твёрдо решил его не прошляпить. Он напустил на себя расслабленный вид и привёл Шэнь Вэя обратно в ресторанчик, где его уже ждал сделанный ранее заказ. Он дополнил его вонтонами и ещё несколькими популярными блюдами, и скоро весь стол оказался заставлен вкусно пахнущей едой. Магазин в такой час уже закрылся, так что в зале остались только они вдвоём. Шэнь Вэй едва успел усесться, но от него уже веяло нервозностью и напряжённостью. Юньлань завёл разговор первым, упомянув Ли Цянь: — Она созналась в убийстве бабушки. Отец от неё отказался, а мать, как я слышал, постоянно плакала и дважды едва не грохнулась в обморок. Будем надеяться, что трибунал проявит снисхождение, и за чистосердечное признание Ли Цянь дадут меньший срок. Помолчав немного, Шэнь Вэй вздохнул: — Я должен был лучше её учить. Умирающий от голода Юньлань поспешил заняться едой. Набив полный рот жареного риса, он наградил Шэнь Вэя удивлённым взглядом, безмолвно спрашивая: «а ты-то здесь причём». Шэнь Вэй, у которого будто бы вовсе не было аппетита, сделал глоток супа и сказал: — В прошлом, если студент совершал преступление, его учитель получал наказание вместе с ним. В конце концов, главная цель образования — привить детям должную мораль, а раз уж один из моих учеников… Он нахмурился, не договорив, но Юньлань и так догадывался, что ничего хорошего ему не скажут. «Что это вообще за бред, мы вроде бы не в средневековом обществе живём», — подумал он. Но желая выглядеть перед Шэнь Вэем образованным человеком, эту мысль Юньлань проглотил вместе с рисом. Пусть ранее Шэнь Вэй явно избегал Юньланя изо всех сил, но сейчас, сидя с ним за одним столом, он не казался раздражённым: скорее, напротив, расслабленным и непринуждённым. Ещё он был внимателен и заботлив: стоило Юньланю потянуться палочками к еде, как Шэнь Вэй подвинул блюда поближе к нему и занялся чаем. — Я и сам могу, — тут же возразил Юньлань. — Горячее, не трогай. — Шэнь Вэй отмахнулся от его руки и принялся сам разливать чай по чашкам. — Ты слишком быстро ешь, это вредно для желудка. Юньлань вытер рот салфеткой и решил притвориться нормальным человеком. — Я не ужинал, так что немного проголодался. Обычно я ем медленнее. Шэнь Вэй улыбнулся, и Юньлань собирался добавить ещё что-то, но стол внезапно содрогнулся, и одна из тарелок полетела на пол. Юньлань поймал её в полёте и уставился на лампу над головой: она раскачивалась тоже. — Землетрясение? — спросил Шэнь Вэй. Земля перестала дрожать. В груди у Юньланя вдруг сдавило, и появилось ощущение, будто он падает с огромной высоты, как во сне. «Что-то… что-то надвигается.» Предупреждающий голос просто возник в его голове — Юньлань не знал, откуда и почему. Может, жареный рис чересчур остыл или, напротив, бульон оказался слишком горячим, но после того, как Юньлань всё это в себя закинул, ему стало хуже. Острая резкая боль иглами пронзила желудок и распространилась по всему телу. — Что случилось? — спросил Шэнь Вэй. — Ой… — Юньлань согнулся пополам, опёршись локтями на стол. Шэнь Вэй тут же оказался рядом. — Где болит? Живот? Но даже в таком состоянии Юньлань не преминул воспользоваться положением: схватил Шэнь Вэя за руку и мягко погладил нежную кожу на тыльной стороне запястья, будто бы случайно, но с совершенно недвусмысленным намёком. — Немного. Это всё ты сглазил. Шэнь Вэй не нашёлся с ответом, лишь поспешно выдернул руку. — Я… принесу тебе тёплого супа. Юньлань не мог понять, был Шэнь Вэй смущён или растерян, так что просто с видом приличного человека выпрямился, нацепив лёгкую улыбку. Карма, впрочем, воздала ему по заслугам: вскоре Юньланя скрутило с новой силой, да так, что на лбу выступил холодный пот. Шэнь Вэй принёс ему суп с вонтонами, но Юньлань сумел отпить только совсем чуть-чуть. Губы у него побледнели. — Отвезти тебя в больницу? — спросил Шэнь Вэй. Юньлань заставил себя улыбнуться. — Зачем? Дома есть таблетки. Он попытался встать, опираясь на стол, но тут же осел обратно. Шэнь Вэй посерьёзнел: — Нет, тебе нужно в больницу. Одной рукой Юньлань схватился за живот, другой потянул Шэнь Вэя на себя. — Меня заставят делать гастроскопию, а это больно. Пожалуйста, я не хочу, чтобы меня пытали. — Шэнь Вэй нахмурился ещё сильнее. — К тому же, я хотел сводить тебя завтра на спектакль, я уже купил… — Верни, — перебил его Шэнь Вэй и аккуратно помог подняться. — Я не собираюсь… прошу прощения, можно нам… Не успел он договорить слово «счёт», как возникшая рядом официантка уже протянула оплаченный чек и сдачу. Эти ухаживания… Шэнь Вэй посмотрел на Чжао Юньланя и подумал, что тот заслужил свои беды с желудком. Юньлань лишь шало улыбнулся в ответ. Наконец, после решительного отказа Шэнь Вэю не оставалось ничего другого, кроме как отвести его домой. Так он впервые оказался в квартире Чжао Юньланя. Свет не горел, и он тут же споткнулся о раскрытый зонт. Зима в городе Дракона была не особенно дождливая, последний раз лило где-то с месяц назад. Только настоящему лентяю не пришло бы в голову убрать валяющийся под ногами зонт. На обувном шкафчике у двери стоял пакет из прачечной — его доставили два дня назад. Шэнь Вэй оглядел комнату и увидел заваленный одеждой диван и оккупированную книгами и ноутбуком кровать — ни кусочка свободного места, куда можно было бы присесть, не говоря уже о прилечь. Шэнь Вэй молча посмотрел на Чжао Юньланя и всё-таки усадил его на крошечный не занятый хламом уголок дивана, а сам принялся убирать вещи с кровати. Юньлань сжался в комок, бросая мучительно восторженные взгляды на красивые ноги Шэнь Вэя и чувствуя, как наполняется слюной рот. — Куда ты обычно это всё складываешь? — спросил Шэнь Вэй, обернувшись. — Днём на кровать, вечером на пол. Шэнь Вэй вздохнул: рядом с Юньланем он вообще вздыхал чаще обычного. Ловко сложив книги на стол, он убрал ноутбук на прикроватную тумбочку и сказал: — Ложись, я принесу таблетки. Где они? Юньлань указал на ящик в столе. — Снимай пальто и ложись, — добавил Шэнь Вэй, и Юньлань, поколебавшись, всё же не удержался: — Если я разденусь, ты решишь, что я воспользовался твоим положением. Шэнь Вэй приложил ладонь к его взмокшему и холодному лбу. Он мог лишь вообразить, как Чжао Юньланю больно, и сердце его отчаянно сжалось. Будь его воля, он вытерпел бы всю эту боль вместо него. Вот только этот идиот, о котором Шэнь Вэй пытался заботиться, только и мог, что шутить и дурачиться. И это действительно походило на легкомысленный флирт. Шэнь Вэй посуровел. — Прекращай нести ерунду и раздевайся. Больше Юньлань не колебался: содрал с себя пальто и штаны и предстал перед Шэнь Вэем в белье и наполовину расстёгнутой пижамной куртке. Шэнь Вэй моментально вспыхнул, и Юньлань, бесстыже хвастаясь своим телосложением, напомнил: — Ты сам велел мне раздеться. Шэнь Вэй отвернулся от него, поспешно взбил подушку и откинул одеяло. — Давай чашку, налью воды… Чжао Юньлань, ты почему босой? Только усевшись на постель, Юньлань заметил, что ноги без обуви у него и правда замёрзли. — Я собирался быстренько выскочить за едой, — отмахнулся он. — Чтобы надеть носки, для начала пришлось бы их постирать… Шэнь Вэй сгрёб его за лодыжки и, несмотря на то, что руки у него были холодные, прикосновение обожгло. Юньлань вздрогнул и попытался вырваться, но Шэнь Вэй лишь покрепче перехватил его ступни и принялся массировать, надавливая на чувствительные точки. — Нет-нет-нет, погоди, я… Я же даже в душ не ходил… Ай! — Теперь ты сообразил, что тебе больно? — нахмурился Шэнь Вэй. — Ты совершенно о себе не заботишься, вредными привычками заработал себе проблемы с желудком, а ещё… Он вдруг понял, что перегнул палку с претензиями, и замолчал, опустив голову. Ноги у Юньланя и правда болели, а теперь и вовсе начали неметь, но он во что бы то ни стало решил сохранить безразличный вид, поэтому отмахнулся от боли и попытался успокоиться. Удивительно, но размятые мышцы понемногу начали отогреваться и расслабляться, и Шэнь Вэй, закончив, укрыл его ноги одеялом. Ещё он принёс Юньланю тёплой воды и проследил, чтобы он выпил таблетки. Они оба молчали, не зная, что говорить, и атмосфера в комнате повисла весьма неловкая. Пижама Чжао Юньланя отлично подходила его развратной натуре: на куртке было всего несколько пуговиц, и вырез практически ничего не скрывал. Юньлань прижал руку к животу, так, чтобы Шэнь Вэю было получше видно его твёрдый пресс. Невыносимый. Заставив себя отвернуться, Шэнь Вэй оглядел комнату. Взгляд зацепился за остатки хлеба в мусорном ведре, и он спросил: — Что ты сегодня ел? Юньлань поудобнее устроился в постели и указал на мусорное ведро. — Только это? За весь день? — нахмурился Шэнь Вэй. — А вчера вечером? — Вчера вечером я был с друзьями. Мы много пили, поэтому я не помню. Шэнь Вэй едва сдерживал гнев. Ему пришлось с минуту помолчать, чтобы успокоиться, и понизить голос, чтобы не звучать слишком разъярённо. — И ты живёшь так каждый день? — Да, и что? Шэнь Вэй адресовал ему мрачный взгляд и молча направился на кухню. Открыл холодильник и застыл, пялясь на пустые полки. Единственное, что там обнаружилось, это просроченное молоко… и пачка кошачьего корма. Чжао Юньлань решительно плохо действовал Шэнь Вэю на нервы. На руках проступили вены, и он так сильно сжал дверцу холодильника, что та жалобно скрипнула.