Хранитель

После тщательного обыска Шэнь Вэю удалось найти упаковку лапши быстрого приготовления, у которой ещё не истёк срок годности. Эта пачка, вода да таблетки были единственными съедобными предметами в этой чудовищной квартире. Чжао Юньлань, закурив, искоса наблюдал за Шэнь Вэем, который возился на кухне. На его лице подрагивала улыбка, за которой очевидно прятались какие-то грязные мысли. Шэнь Вэй подошёл к нему и выхватил сигарету, затушил её в пепельнице и грохнул тарелку с лапшой на тумбочку. — Ешь. Юньлань моргнул и послушно взялся за тарелку. Начал пить мелкими глотками горячий бульон, недоумевая: профессор Шэнь так не злился, даже когда его грабила толпа мужиков. Причина была очевидна: Юньлань был красив, и Шэнь Вэй на него запал. Шэнь Вэй смотрел на него и не находил слов: Чжао Юньлань был так поглощён очевидно самодовольными мыслями, что даже забыл о своём супе. Эта квартира бесила Шэнь Вэя всё сильнее и сильнее: как может человек жить в таких условиях? Даже приговорённым к смерти полагается последнее блюдо, кто в здравом уме будет вот так морить себя голодом? Взглянув на довольного Чжао Юньланя, Шэнь Вэй всерьёз заподозрил, что упади тот замертво, никто даже не явится найти труп. Помолчав, Шэнь Вэй тяжело уронил: — Чжао Юньлань, ты уже не ребёнок, и работа у тебя достойная. Давно пора найти себе девушку и завести семью, чтобы кто-нибудь о тебе заботился. Юньлань подавился лапшой и отчаянно закашлялся. У Шэнь Вэя дрогнула рука, и пришлось спрятать её за спиной, тесно стиснув в кулак. Такого Чжао Юньлань от него вообще не ожидал, и его разуму потребовалось некоторое время, чтобы оправиться от шока. Однако он справился так быстро, как только мог, и к моменту, когда лапша закончилась, уже определился с планом. Пора было раскрыть карты. Это должно было заслужить ему хоть немного симпатии. — Не говори мне, что ты до сих пор не понял, что нравишься мне, — мягко выдохнул Юньлань и выдержал паузу, внимательно наблюдая за собеседником. Шэнь Вэй ощутимо напрягся: всё его тело застыло, словно натянутая струна. Юньлань позволил печали завладеть своим лицом. Шэнь Вэю словно железная рука стиснула сердце. Уловив его реакцию, Юньлань мысленно похвалил сам себя и напоказ горько сжал губы, пряча усмешку, махнул рукой: — Раз не понял, то и ладно. Ничего. Спасибо за помощь, можешь идти. Он был готов вскочить и обнять его, сделай Шэнь Вэй хоть шаг навстречу. Заготовил лучшие свои реплики. Но Шэнь Вэй только замер, побледнев, и выдохнул хрипло: — Тогда я… Отдыхай. И вскочив, он ушёл, ни разу не обернувшись. Что пошло не так? Как план Юньланя мог провалиться? Ничего не понимая, Юньлань ударился головой о подушку, не в силах подобрать слов для своих эмоций. На календаре, который он раздражённо перелистал, на сегодняшней дате издевательски красовалось: «избегайте брака». Расстроившись окончательно, Юньлань решил винить во всём дурацкое предсказание. У него словно что-то застряло в горле, мешая дышать, и нещадно жгло. Не в настроении дальше пребывать в этом мире, Юньлань обхватил руками подушку и постарался уснуть. Было давно за полночь: на улицах стояла тишина, и во многих квартирах уже выключили свет. На дорогах почти не было машин, а редкие вспышки фар отлично заглушали шторы. Когда часовая и минутная стрелка встретились, часы на запястье Чжао Юньланя слабо завибрировали, и он резко очнулся от глубокого сна. Что-то сухо треснуло в воздухе, пронзив тишину: раз, другой, ближе и ближе. Низкий мужской голос тихо произнёс, растягивая гласные, словно прямо позади Чжао Юньланя: — Стражи Ада выходят, прячьтесь, смертные души… Следом раздалось три звонких щелчка. Шторы распахнулись сами собой, и кристаллы льда потекли по стеклу, складываясь в морозные узоры. За окном в ожидании зависла белая фигура. Чжао Юньлань сел, поспешно привёл себя в порядок и сказал: — Прошу, заходите. Скрипнула створка окна, отворяясь, и в комнату проник ледяной ветер; кожа Чжао Юньланя быстро покрылась мурашками. Тень, держащая лампу из белой бумаги, влетела внутрь с высоты шестнадцатого этажа. Сама она тоже была сделана из бумаги: ростом с обычного человека, с нарисованными глазами и здоровым ртом, растянутым до ушей — таким же, как у старика У. Чжао Юньлань выдвинул нижний ящик тумбочки и достал небольшой глиняный поднос, благовония и деньги для подношений. — В знак уважения, — сказал он, поджигая деньги и оставив их на подносе, и почтительно улыбнулся. — Что привело вас ко мне, страж Ада? Бумажный человек кивнул, принимая подношение. Власть имущих ныне такие маленькие жесты вообще не заботили, но Хранитель о них никогда не забывал. Сложив руки на груди, бумажный человек сказал: — Король Ада был в ярости, что голодный дух сумел сбежать. Его Величество приказал провести тщательное расследование во всех трёх мирах. Кроме того, с этого дня все живые, призраки и духи обязаны иметь запись в Книге Жизни и Смерти. Мне было приказано вручить Хранителю копию этой книги. Чжао Юньлань бережно принял из его рук толстый чёрный том. Он выглядел, как обычная книга, обёрнутая мягкой кожей, только чересчур лёгкая — словно всего пара листов бумаги. Чжао Юньлань аккуратно перелистал её и чутко потянул носом: — Шелковая бумага, драконьи чернила. Книга Жизни и Смерти, перепись добродетелей с талисманом души, верно? Бумажный страж Ада кивнул: — Хранитель обладает зоркими глазами. Нужно ли мне объяснять правила? — Если знать чьё-то имя или дату рождения, — ответил Чжао Юньлань, — или раздобыть прядь волос, то можно заглянуть в прошлые жизни этого человека и узнать, что его ждёт впереди. — Из книги вдруг вывалился листок бумаги. — А это что? Приказ об аресте? Рисовая бумага была пуста, но стоило Юньланю прикоснуться к ней, и наружу просочился чёрный туман, сложился в знакомое с недавнего времени лицо, усыпанное язвами. Монстр, которого казнил Палач Душ. Оставаясь спокойным, Чжао Юньлань спросил: — Что это? — Существо, подобное человеку, — ответил страж Ада, — но не человек. Мы зовём его призрачным зверем. Умеет говорить и ужасно злобен, питается человеческой плотью и душами. Если подобное создание встанет на пути у Хранителя, его следует убить как можно скорее. Предпочтительно использовать пламя или яркий свет. Призрачный зверь… Больше страж Ада ничего не сказал: ни откуда этот зверь возник, ни какова его натура, ни почему его следует прикончить. Однако Чжао Юньланя очень заинтриговало его описание: подобный человеку, но не человек… Он аккуратно убрал приказ обратно в книгу и добавил на поднос ещё немного денег. — Прошу прощения за беспокойство, — улыбнулся он. Над подносом живо взвилось небольшое пламя, и страж Ада, поклонившись, смёл оставшийся пепел рукавом, заставив его исчезнуть. — Я должен идти, — тихо сказал бумажный человек, и свет из его белой лампы на мгновение разлился по комнате. Когда он ушёл, окно и шторы закрылись сами собой. Палач Душ, четыре артефакта, призрачный зверь… И тот, кто за всем этим стоит. Чжао Юньлань улёгся в постель, но заснуть не смог: забыл даже о том, что его отшили, — голову теперь занимало другое. Чем темнее становилась ночь, тем глубже он проваливался в собственные мысли, пока вдруг не ощутил нехорошее предчувствие. В ночи ему снова стало плохо: сон окончательно ушёл, и пришлось выпить ещё пару таблеток. То, как беспечно он жил, здорово отразилось на его здоровье, заработав ему хронический гастрит и язву в придачу. Юньлань уже даже успел привыкнуть к тому, что временами обе эти болячки тяготили его одновременно. В семь утра его потревожил звонок в дверь. Невыспавшийся и злой, Юньлань чуть не взвыл, чувствуя себя затравленным зверем. Не лучшее состояние для гостей: можно ненароком откусить кому-нибудь голову. Чжао Юньлань с трудом выбрался из постели, чувствуя, как раскалывается голова, и побрёл к двери, прижав ладонь к ноющему животу и радостно предвкушая, как расчленит нежданного гостя кухонным ножом на малюсенькие кусочки. За дверью его ждал Шэнь Вэй, нагруженный несколькими здоровыми пакетами. Застыв на мгновение, Юньлань живо смёл с лица жуткую усмешку и постарался улыбнуться: к сожалению, вышло не очень, получилось нечто среднее между «сожру тебя заживо» и «с новым годом». Даже описать было сложно.