***
— Зачем? — спросил тихо Дерек, когда Алану привели в комнату для свиданий. Здесь были только они вдвоём, видимо, сразу после Нового года никто не стремился разделить праздники с заключёнными. — Привет, волчонок. Как поживаешь? — Я приехал не рассказывать о том, как живу, а узнать, зачем ты всё это сделала? Не деньги ведь были причиной… — Нет, — улыбнулась женщина. Она выглядела уверенно, достаточно хорошо для заключённой, а глаза её светились той же жизнью, что и на воле. Словно ничего страшного не случилось, и жизнь здесь, за воротами тюрьмы, её совсем не беспокоит. — Причина всему — предательство. Предали меня, а я всего лишь хотела отомстить… — Тебя предал мой отец? За что можно наказать человека смертью? — Дерек начинал злиться. Сатоми выглядела вполне довольной, а его семья была мертва уже столько лет… И чем больше он злился, тем сильнее женщина улыбалась. — Кто тебе, глупыш, сказал, что можно отомстить человеку, отняв его жизнь? Смерть — это же избавление. А вот отнять родных, тех, кого ты любишь… Вот это… Это месть. И начать я хотела именно с Филлипа. — Да? А Лора? Кого ты наказывала, убив Лору?! — Но-но, ребёнок! Я не просила Ветра её убирать! Он прикрывал свой зад! Только вот, не очень удачно, как видишь… Мы оба теперь не свободны… — Но кому? Кому ты хотела отомстить? Маме? Женщина улыбнулась ещё шире, и теперь это был больше оскал. — Нельзя предавать влюблённую женщину… Нельзя бросать на ветер клятвы, которые должны принадлежать лишь одной! — она уже почти кричала, и охранник смотрел через узкое решётчатое окошко, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. — Знаешь, кто виноват в страданиях твоей семьи? Из-за кого их обвинили в смерти рабочих? Кто стал причиной тому, что имя Хейлов никогда не было оправдано? Это ведь такой простой ответ, волчонок… — Я не волчонок! Я тебе не волчонок! — подскочил Дерек, но ему пришлось сесть, чтобы предотвратить окончание этого свидания раньше отведённого времени. — Ну, а кто же ты? Одинокий волк? А? Подрос… Возмужал… Но, наверное, Джениффер рано сделала тебя взрослым, а? Ладно, не будет тянут волков за хвост… Во всем виноват Питер! И я уверена, он с удовольствием расскажет тебе об этом. Он знает. Он всегда всё знал… И в итоге всё получилось даже лучше, чем я хотела… По-другому, но лучше… Хейла рвало на части от её слов. Он догадывался, что Питер что-то придерживает, что не говорит всей правды, но что это было… От Сатоми он больше не добился ни слова. Она явно наслаждалась тем, что Дерек злится, и когда он сел в машину, понял, что просто не может взять эту ярость под контроль. Они проехали около часа, когда Стилински остановил машину. — Выходи. Выходи и иди сюда. Он сам вышел из машины и терпеливо ожидал, пока Дерек повторит его действие. — Бери палку, давай, бери, и вот, бей. — он показал на высокое дерево. — Бей! Ну! Ты же сейчас взорвёшься от бешенства! Я не могу с тобой ехать! От тебя волны ненависти исходят, Дер! Так что, давай! Бей! И Дерек бил. Мимо проезжали машины, кто-то даже пытался остановиться, но Хейл, ломая всё новые палки, а потом и просто кулаками молотил по дереву. Выдохся. Сел на дорогу и сплюнул на песок. — Питер… — Ты не знаешь всей истории. И теперь есть только один человек, который может тебе её поведать. Ты уверен, что Сатоми — та, кому можно доверять? Что её правда с твоей похожи? Дерек сжал голову руками, а потом резко поднялся. — Мне нужно выпить. Поехали домой. Я позвоню ему. И заставлю всё мне рассказать. Но сначала нужно немного успокоиться. Иначе, я боюсь, единственный мне родной человек станет чужим… Потому что то, что я могу ему сказать… Лучше бы никому не слышать…***
— Как ты мог не оставить себе ни малейшей лазейки? — Дэнни был очень недоволен. Он перепроверил всё, что мог, и да, без ключевого слова, которое назвать могла только Кэйт Арджент, ничего нельзя было сделать. — Я, знаешь, просто делал то, что мне говорили. Не в том положении я находился, чтобы что-то требовать, или пытаться как-то подстраховаться… — Я не обвиняю тебя… И правда, очень сочувствую… Просто мне очень не хотелось прибегать к тому варианту, который нам остаётся. Ты всё запомнил, Ангел? Европа — это единое пространство. И после Германии можешь уехать куда угодно. Понял? И я и слышать больше ничего не хочу. Ни о тебе, ни о твоей маме. Потому что гарантий здесь, в штатах, у тебя никаких нет. — Спасибо, Дэнни. Ты… Не представляешь, что ты сделал для меня… — Поверь, я очень хорошо знаю, что я для тебя сделал. И чего мне это стоило, тоже. Так, на флешке всё, что нужно? Парень кивнул. Он уже развернулся, чтобы выйти, но вдруг порывисто подошёл к Дэнни и, обхватив его лицо ладонями, поцеловал. Испуганно посмотрел в глаза, а потом сорвался на бег. — Идиот… — прошептал Дэн и улыбнулся. Приложил пальцы к губам. Айзек ему тоже понравился. Сильно. Но сделанного не воротишь, а здесь ему не жить. Буквально. Ардженты следов не оставляют. Он вздохнул и набрал Скотта. — Привет. Нет, уже второе… Вылезай из своего запоя. У нас появилась работа. Скотт выглядел не лучшим образом, но стоит отдать ему должное — он приехал через полчаса. Чувство вины перед другом съедало его, а беспокойство за собственную жизнь отошло на второй план. Дюк был доволен. Остался последний шаг. И работа будет оплачена, а Дюк навсегда исчезнет из их жизней. Это должно было стать их последним со Стайлзом делом. Только стало, видимо, последним во всех смыслах. МакКолл очень боялся, что друг слетит с катушек. Что будет бросаться в очередную опасную авантюру, лишь бы не чувствовать… А что чувствовал его друг, он боялся думать. Он никогда не думал, что Стайлз может так влюбиться. Никогда не думал, что он вообще способен на это чувство. Слишком он был другим. Скотт ошибся. И не только в Стайлзе. Он разрушил жизнь Дерека Хейла, трусливо спасая свой зад, хотя, скажи он Стилински о том, что задумал, услышал бы, что всё решилось и без этого видео. А теперь… Теперь у него больше нет друга. — Нужно передать Кэйт Питеру Хейлу. Я уже написал письмо, осталось отправить. Я знаю, что он уже в стране. Так что… Давай так. Ты выясняешь, где она. И когда точно будешь уверен в её местоположении, отпишись мне с адреса. А я… А я передам людям Дюкалиона флешку. — Ты уверен, что всё по плану? Нужен Стайлз, чтобы всё перепроверить. Дэнни разозлился. — Стайлз был нужен тогда, когда ты отправлял то чёртово сообщение! А сейчас нужно, чтобы ты поднял зад и проверил, где дочка Арджента! Всё. Давай! Мы должны быть уверены во всём! Скотт подавленно кивнул и поехал в Сохо. Позвонил в звонок и передал консьержу конверт для девушки из 48б, с особой просьбой в виде ста долларов, что она должна получить его не раньше завтрашнего полудня. Его расчёт оправдался. — Она сейчас дома, но завтра… Кто знает… И будет мой сменщик, он тоже не любит странные просьбы… МакКолл выложил ещё сотню и откланялся. А потом отправил адрес Дэнни в подтверждение местонахождения Кэйт. Он ждал, ждал и ждал, и вот, к подъезду подъехал чёрный внедорожник, из него вышли чёрные люди и вошли в чёрные двери. Всё как в страшном фильме. И он должен был поехать домой, но любопытство, а может, желание завершения, а может, нежелание снова оставаться одному заставило его следовать за машиной до самого здания ЭйчКэй, куда Стайлз больше никогда не должен вернуться. Он припарковался. Проследил, как мисс Арджент провели внутрь. Посидел ещё немного. Почему-то стало жутко. Словно сама ночь наблюдала за ним. И он, боязливо осматриваясь, аккуратно отъехал на квартал. Потом чертыхнулся и поехал домой. Всё. Теперь дело за Дэнни и его планом.***
— Что, думаешь вид моего святого братца заставит меня назвать вам пароль? Не смеши меня, Питер! Твой племянник никогда не был таким наивным. Правда, и он смог преподнести мне сюрприз… Однако, где же он? Неужели не разделит с нами это знаменательное событие?! И где шампанское?! — Перестань паясничать, Кэйт. На тебя достаточно улик, и я не побоюсь опозорить семью, передав их властям… — Крис был серьёзен и спокоен. Он понимал, что то, что было написано в письме, имеет ключевое значение для Питера. Репутация дела всей его жизни могла пострадать. И для того, кто так щедро поделился сведениями о его сестре, было важно получить эту информацию. Это выглядело как правильная сделка, где обе стороны только выиграют, если получат желаемое. Но и шутить с этими людьми не хотелось. — А ты уверен, что это тебе решать? Может, это всё же вопросы Питера? Никогда не поверю, что ты сверху, мой голубой братик… Интересно, и как тебе жилось с Викторией? А? Крис потемнел лицом, а Питер хлопнул по столу. Но девушку это не впечатлило. Она была верна отцу, и верила, что даже если делу дадут ход, он её вытащит. — Я так понимаю, разговор будет долгим. Нам нужна женщина в охране, Вернон. Будь добр, организуй. Проверенное лицо, чтобы без подстав. А тебе, Кэйт, я предложу кофе. Думаю, я смогу найти верные аргументы. Только нужно время. — У нас есть всё время мира, Питер. И с тобой хотя бы интереснее общаться, чем с ним. Или с кем-то в форме. Хотя, я бы не отказалась от общества приятного офицера, если он в конце концов снимет свои штаны и трахнет меня нормально, а не нервно передернёт внутри меня, как это делал твой племяш… Хотя, оно и понятно… Ему ведь привычнее… — Хватит гадостей на эти десять минут. Выпей кофе, Кэйт. Пока горячий.***
— Мой отец изменял моей матери. Поэтому я так остро отреагировал на то, что сказала мне Кэйт… — тихо сказал Дерек, когда они, наконец, приехали в его охотничий домик. Теперь здесь была сеть, прошло больше десяти лет, как интернет не добивал в эту часть леса, однако всё выглядело почти заброшенным. Пока мужчина открывал ржавый замок, пока распахивал окна, пытался проверить дымоход и сдувал пыль со светильника, чтобы зажечь фитиль, он изо всех сил старался переключиться со своей ненависти к Питеру на что-то другое. Он изменял Саре? С Аланой? Поэтому всё так случилось? Но почему тогда она хотела убить папу? Измена… Это слово срезонировало с хохотом Кэйт в тёмном кабинете, когда она увидела запись с ним в главной роли. И исповедь сама полилась из него, пока руки были заняты делом. — Я застукал его, и то, что он предал мою мать… Я шёл пешком от дома, в душе горело пламя праведного гнева. Он изменил моей маме! А я хотел быть похожим на него во всём! Я своего отца боготворил! Но в тот момент я сказал себе «Баста!» Я никогда не буду таким, как он. Я буду нормальным мужиком, который держит слово, который знает, что такое верность, я буду счастлив в своей семье именно потому, что буду всегда честен со своей женой. Ты представляешь себе, насколько меня шокировало то, что я изменил ей. Даже, если она не любила. И женой не была. Ты представляешь, как это ударило по моей самооценке? Руки Хейла затряслись, однако огонь уже горел, и домик постепенно обретал жилые черты. Дерек сел на кровать, откинув ткань, которой было застелено всё в комнате. Он прикрыл глаза, и Стайлз мог поклясться, что его губы твердили: «Я изменил» безостановочно. Как мантру. Парень подошёл к нему близко, чтобы увидеть его глаза. Присел на корточки, стараясь словить взгляд. Мужчина пытался уйти от зрительного контакта, но сделать это было непросто, когда Стайлз настойчиво вглядывался в его лицо. — Дерек. Мне нужно твоё полное внимание сейчас! — Стилински понимал. Понимал, как это важно для него — ощущение контроля. Но так же понимал, что есть самое главное, чего Диттон ещё не успел сделать на своих сеансах, но что необходимо сказать сейчас, чтобы Хейл совсем не впал в безумие. — Слышишь меня? Тот кивнул. — Дерек, ты понимаешь, что это не было твоим решением? Ты понимаешь, что тот секс под наркотой не был твоим решением, а равно как и само решение принять наркотик — не было твоим решением. Это было то, что с тобой сделали, Дерек. Ты понимаешь это? — Что? Что я по-твоему должен понять? — он вглядывался в ответ в глаза Просто Эм, сейчас глядя так, словно может прочитать в них всё и без слов. Но Стилински должен был озвучить это. Он должен был сказать это вслух, чтобы у Дерека больше не было сомнений в том, что на самом деле произошло в ту ночь с четверга на пятницу в номере отеля «Каллиопа». — Дерек. Тебя изнасиловали. Ты не виноват ни в чём. — «Я во всём виноват. Я изнасиловал тебя» — вот, что звучало в голове Стайлза, но это не было сейчас существенно. Виноватых он будет искать потом, если это станет для него приоритетом. А сейчас важно только то, что он не виноват. Он не виноват. — Ты не виноват в том, что произошло. Тебя изнасиловали. Ты понимаешь? — Нет! — Да, Дерек. — Нет!!! — взревел он так, что невозможно было не зажмуриться, невозможно было не испугаться. И это, кажется, заставило Дерека вырваться из тёплых ладоней Просто Эм и вылететь на середину комнаты. Ощущение того, что его смерть дышит ему в спину, стало таким чётким, что Стайлз сжался в ожидании. Но снова, Дерек к этому ощущению не имел отношения. Но Стайлз слышал её шаги. Он проверил рукой флакон с Аддераллом. Он помнил, как пил таблетки, и не понимал, почему он сходит с ума. Но ему стало жутко страшно. Почти животным страхом, неконтролируемым, чутким и инстинктивным. Однако Дерек не был зверем. Дерек был волком, но не зверем. И вот, снова Стайлз терял логику, суть и смысл. Его стало мелко трясти. Возможно, близость родного леса и подступающее вот уже много недель сумасшествие так на него влияют в тандеме. Но рядом с Хейлом в таком состоянии оставаться было опасно. Он мог начать говорить то, что никому нельзя слышать. То, что Дереку нельзя слышать. Стилински посмотрел на Хейла и увидел, что тот не может словить свою нормальность за хвост. Его глаза бегали в поисках хоть какой-то точки. — Нет! Меня не… — Да, Дерек. Тебя изнасиловали. И назвать это изменой нельзя. Потому что это было сделано против твоей воли. Против твоего желания. И что бы Кэйт ни говорила, это неправда. Ты нормальный настолько, насколько хочешь им быть. Ты сам можешь ощутить, что тебя не устраивает в своей норме. И изменить это. Но не то, что сделали с тобой тогда. — Дерек стал дышать тише, и, кажется, даже спокойнее. — Я помогу тебе с этим справиться, ты не виноват, Дерек. И ты не повторил ошибок своего отца, — и снова это чувство, что стрела попала прямо в цель. Снова чувство, что Стайлз делает свои последние вздохи. Паника едва не накрыла его с головой. — Послушай. Я съезжу в магазин, у нас совсем нечего поесть. А ты постарайся успокоиться. И принять своё прошлое, чтобы жить дальше. Он схватил ключи от Камаро и побежал к дороге, до которой было хороших пару миль. Это всё же был охотничий домик, к которому асфальт никто прокладывать не собирался. И всю дорогу его не оставляло ощущение, будто бежит он навстречу своей смерти. Подъезжая к городу, он проехал мимо тёмного зева дороги, ведущей к дому Айкен, и ему подумалось, что лучше бы ему свернуть туда. И остаться там на лечение. От этой мысли в сердце полегчало, посветлело, но он не мог оставить Дерека одного. Он в конце концов обещал ему быть рядом на могиле его семьи. А Дерек включил свой лэптоп. И снова просмотрел то видео, которое уже помнил наизусть. Ему было так хорошо… Он проснулся в то утро, и ему было так хорошо… Так счастливо… Как же это могло быть изнасилованием? Когда ему было так хорошо. Когда этот парень делал для него только то, что Дерек хотел в тот момент. И позволял исполнять те желания, которые у Дерека возникали позже… Как же это могло быть изнасилованием… Пришло новое сообщение. На корпоративную почту, однако без шифрования, которым обычно сопровождаются рабочие мэйлы. Открыв архив, Дерек ухмыльнулся. Он это уже видел. Однако то, что он увидел дальше… Хейл едва взял в узду желание разбить этот ноутбук. Сжав зубы он смотрел дальше. Прокручивал мышкой неинтересное или уже известное, и зверел с каждой секундой. Он ещё не до конца успокоился от того, что ему наговорила Сатоми, а сейчас… Заставив себя использовать холодное рацио, он сел и поставил компьютер на стол. Положил ладони, приклеив их по обе стороны от лэптопа, боясь раздробить, раскрошить в запчасти это чудо техники, молясь, чтобы батарейки хватило до того момента, как он увидит всё. Его изнасиловали.***
— Так вот, что ты думаешь… Кэйт, ты слепая наивная дура! — Крис не выдержал — они уже сидели здесь несколько часов, но упрямая Арджент отказывалась помогать. Никакие доводы, угрозы или обещания не действовали, пока Питер не затронул тему верности. — Ты знаешь, почему Джерард уехал? Знаешь? Другая семья, да? О да… А ты знакома с ними? Нет? Почему же? Кэйт молчала уже почти час. Ничего не говорила, ничего не просила. Даже в туалет не ходила. Просто сидела и молча смотрела на двоих мужчин. И до Криса дошло. Она просто не знает. Поэтому он и дёрнул за эту ниточку. — Она умерла. — О, да ты говорящая… Да, Кэйт. А знаешь когда? Через пару месяцев после того, как он ушёл с ней. Её убили, Кэйт, потому что она была женщиной наркоторговца. Ей не повезло быть с ним в ту ночь. Я бы мог сломать интригу и назвать дату смерти, но не буду. — Давай-давай, говори… Как будто это что-то изменит! — в ней всё ещё жила уверенность в своей непоколебимости. Но Крис знал, что это ненадолго. А ещё он знал, что Питер тоже не знает всей истории, и ему было искренне жаль, что он делится ей в таких обстоятельствах. — Ты знаешь, что он не только изменил маме. Но и увёл свою женщину из семьи. Он заставил её бросить мужа и маленькую дочь. — Значит, он был лучше! Значит, она так его любила! — О, да! Она его так любила, что умерла за него. А он даже не попробовал её спасти. Даже не попытался. Я видел записи видеонаблюдения. Он просто стоял и смотрел, как расстреливают его машину. Он вышел только через десять минут. Когда стали слышны сирены скорой и полиции. Он даже не попытался зажать её раны. Он только посмотрел на неё и сбежал. Вот так он любил её в ответ! А знаешь, что самое трагичное в этом? Самое трагичное в этом — её имя. Его любовницу звали Виктория Арджент. Она была моей женой, она была матерью Эллисон. Она была твоей золовкой, Кэйт. Она была его невесткой. Ты понимаешь теперь, где вся хвалёная верность семье у Джерарда Арджента? Понимаешь, детка, где вся его верность семье? В гробу! В гробу Викки! Крис больше не выдержал, он сбежал, и у Кэйт даже не было сил крикнуть ему, что он лжёт. Не лгал, она видела это по его глазам. Видела, что каждое слово — правда. Она молчала долго. По её щекам скатилось несколько слезинок, но большего она себе не позволила. Питер молчал тоже. Ему нечего было сказать. Он только мог надеяться, что Крис будет в порядке. — Преданность. — Что? — Пароль «Преданность». С большой буквы. Без знаков препинания.***
Скотт набирал номер Стайлза миллионный раз. Он с огромным трудом удерживал в перебитой руке трубку, но с самоотверженностью осла всё нажимал и нажимал на вызов. Стайлз сбрасывал. А потом просто перестал. Дэнни отзвонился, что его звонки Стайлз тоже не берёт, раздражённо откомментировав, что эти его замашки наседки уже осточертели. А потом наступил страшный момент, когда телефон оказался вне зоны доступа. Этого Стайлз не делал никогда. За всё время их работы у него разряжался телефон всего несколько раз. Он как никто понимал, насколько важно иметь связь всегда и везде, если не был уверен в возможности подзарядить аппарат брал с собой запасную батарею или блок питания, и то, что у Стилински телефон оказался недоступен, говорило о том, что случилось что-то страшное. — Дэнни, нужно ехать туда… Отследи последнее местоположение. Дэнни, я почермун на малолете… — Скотт, что за бред?! Скотт? Ты нажрался?! На фоне послышался какой-то гул, удар, вскрики, кто-то застучал каблуками по мостовой. «Эй, человеку плохо! Вызовите скорую! Эй!..» Дэнни выругался. — Скотт, ты там? — Алло! Алло, вашему другу плохо… — Где он? Прозвучал адрес и новые крики о скорой. — Только не надо скорой. У него отец доктор. Пожалуйста, девушка, я сейчас буду. Пять минут. Десять. Пожалуйста, ладно? Не надо скорую… — Вы уверены, у него, кажется, кровь… — Пожалуйста… — Ладно. Я жду вас на остановке. Дэнни отключил трубку уже в такси. Эти драмы уже в печёнках у него сидели. Один психует и трубки отключает. Второй в обмороки падает. А Айзек сейчас в самолёте где-то над Атлантикой. Только вот с собой он его не звал… Конечно, не звал… Но так целовал, словно просил: «Найди меня…» Вся эта романтическая хрень развеялась по ветру, когда стало ясно, что Скотта на самом деле избили. Сильно. Девушка, что сидела с ним, была на грани истерики, потому что вся её норковая белая шубка оказалась в крови. Оторвать её от Скотта оказалось выше его сил, поэтому они поехали к врачу вместе. И теперь становилось очевидно, что и Стайлз мог оказаться в беде.***
Питер отправил сообщение по указанному в письме номеру и позвонил охране. — Тебе лучше уехать из страны. Так далеко, как сможешь. Я не знаю, как отреагирует ваш отец на твоё предательство. Я не желаю тебе смерти, Кэйт. Но и удачи пожелать не могу. Тебя доставят в аэропорт. Надеюсь, у тебя есть запасной кошелёк где-нибудь на Кайманах. Кэйт ушла. Медленно, красиво, глядя прямо перед собой, словно и не было сопровождения в виде двух огромных охранников и одной миниатюрной, но смертоносной девушки позади. И Питер хотел уже пойти за Крисом. Но на его личный телефон позвонили. Номер был незнаком, и сейчас игнорировать такой звонок он посчитал неверным. Возможно, Кэйт солгала, и его тайные самаритяне не добились того, чего хотели, прочитав смс Питера. Но голос в трубке был ему знаком. — Здравствуй, предатель… — Алана? — Приятно, что ты помнишь мой голос. Хотела пожелать тебе счастливых праздников. — Нам не о чем говорить, ты знаешь об этом… — Питер хотел сбросить звонок, Крис всё ещё не вернулся, и он был самым важным сейчас делом, однако Сатоми продолжила. — А ты послушай. Всего минуту. Я просто хотела сказать, что я отомщена теперь, Питер. Ты клятвопреступик, и ты заплатишь теперь за своё предательство. — Алана, я… — Не говори ничего. Всё равно ничего толкового не услышу… Я не хотела смерти Сары и Луны. Я хотела видеть, как ты потеряешь их по своей вине. У неё был любовник, и я знаю, что в конечном итоге, она бы ушла. Однако она навсегда в твоей памяти останется самой лучшей, ведь она умерла. А конкурировать с погибшей идеальной женой… Не смог бы никто. Мой план был другим, но судьба внесла коррективы. Однако хватит о мечтах и планах… Из-за тебя мои племянники встали на плохую дорожку — меня не было рядом, чтобы наставить их на путь истинный, и сейчас, мой дорогой… — было очень похоже, что она бредит, что это сумасшедший лепет, и сбитое тяжёлое дыхание, яркие, сочные интонации наталкивали на мысль, что возможно, она не в тюрьме, а в психушке. Почему мужчина слушал, он и сам не знал. Но чувствовал, что должен услышать всё. — Мой любимый Питер, ты узнаешь, как это ужасно, когда кто-то из твоей семьи совершает преступление. В твоём волчонке много ненависти, много ярости, он ушёл от меня бешеным, злым и очень агрессивным… А мои люди в Нью-Йорке кое-что нашли… Что-то, что подогреет его адское пламя… Он сгорит в нём, Питер… Он сгорит в нём… — Что ты говоришь, Алана? — Твой волчонок прямо сейчас станет убийцей, моя любовь. Вот твоя расплата за предательство… Живи с этим… В трубке была тишина, но она не завершала вызов. — Знаешь, я простила бы тебе мужчину. Простила бы. Но Сару не прощаю! И беру свою плату прямо сейчас! Питер не знал, что ему делать, он бросился в холл, где Крис стоял у окна и смотрел пустыми глазами на улицу. В какой-то панике он дёрнул его от стекла, опасаясь… Бог его знает, чего он опасался, но не мог допустить, чтобы его жизни что-то угрожало. А потом снизошло понимание, что угрожали не Крису. Что Дерек в опасности. Не понимая до конца, во что влип его племянник, он дрожащими пальцами набрал его номер, и услышал ответ: — Питер, ты, мразь двуличная… Не звони мне, богом молю, иначе мы с тобой больше никогда не заговорим… Я сам наберу тебя. Мужчина не успел сказать ни слова. Он не знал, ни где Дерек, ни во что он мог вляпаться, точнее, во что его могли втянуть. Он попытался набрать его снова, но телефон был отключён. То ли племянник сам его отключил, то ли разбил о стену — по голосу было слышно, что он не в себе от злости. И слова Сатоми стали более осязаемыми и реальными. — Питер, что? Что случилось? — Крис встревоженно вглядывался в его лицо. — Дерек. Мне сказали, что он сейчас убьёт кого-то, и судя по тому, как он со мной поговорил, если не убьёт, то искалечит точно.***
Дерек уже не мог смотреть. Но и отвернуться не мог. Это видео было самым полным. Включало те моменты и ракурсы, которых он раньше не видел, но суть была та же — на экране его насиловали. Это выглядело неправдоподобным насилием — ему было всё так же хорошо, как и в укороченной версии. Он видел это. Видел своё лицо, видел удовольствие на нём. За исключением одного нюанса, на этих кадрах не было ничего нового. Но нюанс этот был просто ужасающим. Тем, кто делал это с ним, был Просто Эм. Тем, кто его насиловал, был Просто Эм. Мечислав Стилински. Тот, кто лечил его, тот кто заботился о нём, тот кто сейчас поехал за продуктами, и должен был скоро вернуться и лицемерно говорить в лицо, что Дерек ни в чём не виноват… Пережить это было невозможно. В душе клокотала ярость невиданных ранее масштабов. Перед этой яростью уступала даже та, что родилась благодаря Сатоми и её словам о Питере. Разговаривать с ним он не мог. Он даже не уверен, что вообще что-то произнёс, сняв трубку. Швырнул её от себя, не глядя, словно шипящую змею. На экране лэптопа его друг, его помощник, его Просто Эм кончал уже второй раз. С ним. С его — Дерека — членом в заднице. В той позе, которая почему-то не вошла в фильм. На улице послышался шорох. Странный стон. Бубнёж, а потом что-то будто упало прямо у двери. Спустя десяток секунд в дверь ударило что-то тяжёлое, а потом снова послышался протяжный стон. Для Дерека в его взвинченном состоянии каждый из звуков был особенным раздражителем. И непонимание того, что творится у его охотничьего домика, било по нервам не хуже литавр. Хейл с силой распахнул дверь, и увидел на крыльце Стилински. Он лежал калачиком, руки прикрывали голову, а в районе рёбер лежал кирпич. Судя по свежей отметине на двери, этим кирпичом запустили в дверь, чтобы Дерек её точно открыл. И точно увидел. Под рукой парня лежало что-то, похожее на лист бумаги, частично пропитанный кровью. Просто Эм попытался дёрнуться, когда Дерек склонился к нему, чтобы взять листок, но получилось плохо. Дерек тупил, пытаясь разобраться в ситуации, ярость застилала глаза красной пеленой, но было что-то что заставляло мозги работать. «Это мой подарок тебе, Дерек. Можешь делать с ним всё, что захочешь. Моя месть свершилась. Пусть свершится и твоя. Алана Сатоми.» Дерек посмотрел на избитое, прикрытое сдёртыми руками лицо своего помощника, на кровавые разводы на свитере, на выдранный рукав куртки и лежащую под странным углом ногу. Посмотрел и с силой захлопнул дверь изнутри. Видеть Стилински он не мог.