— Давай, Рюджин, очнись! — голос показался Шин определённо знакомым, но сейчас в нем не слышалось привычной насмешки, только раздражение и... тревога? Нет, значит, это не
он, этого просто не может быть! Но, Рюджин, да, это именно
он.
Феликс. Если бы девушка была в состоянии, то засмеялась бы, как психически нестабильная, от такого предположения. Юноша берёт в свою ладонь руку Шин, наблюдая как её губы приобретают бледный оттенок. — Я прошу тебя, очнись, Рюджин! — отчаянно кричит парень, замечая, как перед глазами пробегают картинки из детства. Тот самый злосчастный день, когда он чуть не потерял самого дорогого человека. Когда он не смог нормально помочь, с каждой секундой лишь больше и больше отдаваясь страху. И сейчас, смотря на насквозь промокшее тело девушки, он видит перед собой свою мать, именно сейчас Феликс впервые видит схожие черты в этих, как ему раньше казалось, абсолютно разных людях.
Он касается кисти розоволосой, стараясь сосредоточиться, нащупать пульс и слышит. Слышит, как тихо, но ритмично стучит её маленькое юное сердце.
— Прошу тебя, очнись… — он расстёгивает две верхние пуговицы рубашки Рю, чтобы воздух быстрее поступал в лёгкие, прижимает к своему телу, стараясь подарить ей часть своего тепла. Если бы Ли увидел себя сейчас со стороны, то однозначно крикнул, что он сумасшедший. Именно так, но он не был готов потерять её. Нет, только не сейчас. Он не повторит прежние ошибки, и сделает всё возможное, чтобы спасти Рюджин. Он замечает, как вздрагивают её ресницы, а тело медленно приходит в себя. Пальцы сжимаются в кулаки, а потом снова разжимаются, словно разминая застывшие конечности. Рот открывается и из него льётся огромное количество воды, вперемешку с нескончаемым кашлем. Она издаёт гортанный стон, слегка отворачивается от лицезрения парня, пытаясь нормально отдышаться, а потом снова возвращается в прежнее положение. А Ёнбок лишь с надеждой наблюдал, как её веки приоткрываются и яркие глаза вновь способны увидеть этот
необъятный мир. Девушка не сразу понимает, что происходит, где она находится, кто с ней, поэтому некоторое время продолжает лежать на коленках блондина, наслаждаясь приятным теплом, чему он, на удивление, не сопротивляется, а даже наоборот, сам же положил её голову обратно к себе на колени.
Сознание приходит только тогда, когда девушка перевела взгляд на тяжело дышавшего Ли, который безотрывно смотрел на неё. Рюджин резко вскакивает, пытаясь что-то вскрикнуть, но не получается как новый приступ кашля настигает её.
— Успокойся, тебе нужно отдохнуть. — спокойным тоном проговаривает Феликс. Но черт возьми, на самом деле, ему вовсе не все равно. У него цунами в душе бушует от его бестолковости. И как ему только пришла в голову эта дурацкая мысль утопить её? Он действительно сейчас волнуется за эту девченку больше, чем за самого себя. И он, наконец, признал это.
Шин с расширенными от удивления глазами уставилась на парня, не веря своим ушам. Это сейчас точно сказал Бок или это от воды у неё какие-то дефекты? Она смотрит в его чёрные глаза, пытаясь распознать эмоции, прячущиеся в них, и видит нечто непонятное. То ли смятение, то ли недовольство.
Последние события переплывают в голове и девушка чувствует, как прилив бешенства снова преобладает в ней. Как он может так спокойно разговаривать с ней, когда буквально 20 минут назад чуть самолично не убил её? Прямо здесь.
Во второй раз, и уже окончательно, подскакивает, не смотря на своё непослушное тело, впиваясь в Ли полным ярости взглядом.
— Почему не оставил? Зачем спас? — кричит, решив особо не церемониться и наваливать парня теми вопросами, которые только и приходят в голову. — Разве сейчас тебе спокойнее, разве легче? Что, неужели совесть проснулась? — парень готов был поклясться, что за этим лицом, в котором читалась только чистая ненависть, он разглядел и страх. Её глаза слезились, она была жутко напугана.
— «Конечно, болван, она чуть не утонула. Феликс, о чем ты вообще думаешь?»
В последний раз парень ощущал подобное чувство, когда пытался спасти свою мать. Оно готово съедать тебя изнутри, заставляя тебя страдать, и страдать. Это чувство ничто иное, как страх. Как ещё говорят в простонароде: «У страха глаза велики», тут все точно также. Он ещё долго не мог спокойно смотреть матери в глаза после этого. А сейчас чувствуя на себе злостный взгляд Рюджин, он опять ощущает подобное, только в тысячи раз острее прошлого. Феликс не может объяснить, что с ним происходит в последнее время.
— Я, конечно, знала, Ли, что ты сволочь, — поджала губы та, и, после недолгого молчания, продолжила. — Но я не думала, что настолько. — и тут Ёнбок понял, что только слова этой девушки способны пронзить его до глубины души.
Шин развернулась, сдерживая готовые вылиться наружу слезы, быстрым шагом направляясь к выходу. Парень смотрел ей вслед, то и дело открывая и закрывая рот, пытаясь сказать хоть что-то.
— «Останови её, скажи ей, что полный идиот. Скажи ей, что ты не контролировал эмоции в тот момент. Скажи, что не подумал о последствиях. Скажи ей, что она должна обсохнуть, чтобы не простыть.»
Дверь захлопнулась и помещение накрылось мёртвой тишиной, и лишь громко стучавшее сердце юноши способно было её рассеять.
Поздравляю, мистер Ли, ты полный дурак!
* * *
— Вы никуда не пойдёте, юная леди! — голос матери Рю был требователен и не согласиться с ним — решиться на фактический бой, в котором розоволосая уже умудрилась остаться в проигравших. Девушка переминалась с ноги на ногу, шмыгая носом, держа дверную ручку, желая поскорее выйти на улицу. Но, похоже, не судьба. После вчерашнего неожиданного «купания», она, естественно, заболела, что было абсолютно неудивительно. Было безрассудно со стороны Рюджин выходить на улицу с мокрой одеждой, даже не подумав на будущее. Встав же сегодня утром, она почувствовала невыносимую слабость, осипший голос и жуткий насморк. Спасибо, Феликс. Теперь из-за него Шин придётся пропустить семестровую по геометрии.
— Мам, со мной правда все хорошо.
— Ты еле стоишь на ногах! — прикрикнула мама, подойдя к дочери и прислонив свою, как показалось Рю, ледяную ладонь ко лбу. — Да у тебя же жар! — объявила она, а для девушки это означало настоящее фиаско. Мама, не слышав слов дочери, затащила её в комнату, укладывая в постель, предварительно дав возможность переодеться. Теперь план на день расписан до мелочей, и состоит в том, чтобы нескончаемо глотать таблетки, слушать нотации матери, проклинать Ли Феликса и запивать всё это горячим чаем с целебными травами. Ну вот почему в последнее время все проблемы связаны именно с ним? Всё идёт к сплошному жирному минусу и это не есть хорошо.
Девушке каждый раз становилось не по себе от вчерашних воспоминаний. Тело покрывалось многочисленными мурашками, то ли от холода, то ли от нервов. Рю до сих пор не могла поверить, что её жизнь была на пороге смерти, если бы не Бок. С одной стороны Шин ненавидела его, считала безрассудным и ненормальным раз в его голове возникла подобная мысль. А с другой, Шин была благодарна ему, ведь он все-же сжалился и спас её жизнь. Как всё запутано и не понятно. Но одно Рюджин теперь знает точно: оставаться наедине с Ли Ёнбоком опасно. Слишком опасно и рискованно.
* * *
Пару дней спустя
Школа
11:10
Сейчас, стоя в школьном коридоре и облокотившись спиной о каменную поверхность, Феликс прикрыл глаза, пытаясь разобраться с собственными мыслями. Перед глазами прокручиваются моменты, когда он доставал Шин из воды, чувствуя, как она, буквально, вся изнутри покрылась холодом. Её дрожащее тело до сих пор чувствовалось в его ладонях, он по-прежнему видел перед собой её озлобленный, сердитый, но настолько горький взгляд. Глаза слезятся, из них вот-вот должны были брызгнуть свежие слезы. Ему становилось жутко, тоскливо.
— Ликс, друг мой, — подошедший Хан Джисон был сейчас крайне не в тему, поэтому парень решил проигнорировать его. — Ты словно фотографируешься на обложку журнала. Идеальная поза. — ухмыльнулся черноволосый, слегка толкнув парня в плечо. Ли на это лишь закатил глаза.
Хан Джисон — член баскетбольной команды, и по совместительству лучший друг Феликса. Джисон относится к тому типу людей, которые пытаются в любую ситуацию вставить свои тупые шуточки. Это раздражало, но иногда у Хана выходило забавно. Крайне редко, но все-же, его часто открывающийся рот иногда был даже уместен и был способен выпустить хорошую шутку. — Может, вы все-таки поделитесь вашими проблемами? А то смотреть на вашу недовольную моську противнее, чем смотреть рекламу по телевизору. — не угомонился парень, пытаясь обратить драгоценное внимание друга на себя.
— И давно твоим тайным увлечением стало просмотр реклам по телевизору? — открыв один глаз, взглянув на Хана и вопросительно изогнув бровь, поинтересовался Ли.
— Не так давно, — Джисон слегка смахнул свои волосы в сторону и снова взглянул на друга. — Примерно в то же время, как ты перестал делиться с лучшим другом своими неприятностями.
— У меня нет неприятностей. — резко поменялся в лице Ли, недовольно хмуря брови, устремив свой взгляд куда-то в пол.
— Смешно, — хмыкнул Хан. — Я же вижу, что что-то не так, — парень быстро посерьезнел, слегка нахмурив брови. — И я, как твой друг, хочу тебя выслушать и помочь, чем смогу. — парень приподнял уголки губ в лёгкой улыбке, касаясь плеча Феликса своей рукой, тем самым демонстрируя поддержку.
И хоть Ли доверяет своему другу, но кто не оберегает себя от неожиданных опасностей, если это действительно необходимо? Ёнбок не готов так рисковать своей репутацией, даже перед лучшим другом. Он не был готов рассказать о том, что чуть не убил Рюджин. И тем более, Феликс не был готов рассказать о том, что он спас её.
— Мне, конечно, приятно, — переводя взгляд на Джисона, слегка охриплым голос произнес Ли. — Но мне в самом деле нечего тебе рассказывать. У меня правда всё в порядке, просто не выспался. — ложь, наглая ложь, но, как казалось парню, ложь во благо.
Хан понимающе кивнул, кажется, поверив в слова блондина или решив, что лучше не стоит продолжать этот напрасный допрос. Парень развернулся, направляясь к другим ребятам, оставляя Феликса наедине со своими мыслями.
Ли сейчас был бы не прочь оказаться под прицелом пистолета, тем самым вмиг избавив себя от всех проблем. Но жизнь сложная штука. Слишком сложная.
