Мир познает мир

Мирон приходит в себя в медкабинете. Улыбчивая молодая медсестра водит у его носа резкопахнущую ватку и, заметив, что пациент открыл глаза, спрашивает, как он себя чувствует. Мир медленно перетекает в сидячее положение и трет болящую голову, смотрит на медсестру. - Голова кружится. И во рту очень сухо. Можно мне попить? - Конечно, дорогой, - женщина дает ему наполненный наполовину стакан и ждет, пока парень все выпьет. – Сейчас измерим давление, хорошо? Думаю, у тебя нервное перенапряжение. Были у кого в семье такие проблемы, не знаешь? - Не знаю. Может, у мамы, но я не в курсе, если честно. Мир протягивает руку, и медсестра надевает на нее манжетку тонометра, вслушивается в мерное гудение аппарата и хмурится. - Низковато. Вот что, я тебе сейчас таблетку дам, ты дома отдохнешь хорошенько и сходишь к терапевту, нужно обследовать это дело, пока хуже не стало. Мирон кивает и учащенно моргает, стараясь сфокусировать зрение. - То есть, ему стало плохо не из-за постановки? – врывается в сознание взволнованно-капризный голос. Знакомый, конечно же. Лизин голос. Лиза с ним в кабинете. Неужели, так переживала? Не ушиблась ли сама? - Девушка, пожалуйста, будьте чуть тише – вашему другу может быть больно воспринимать громкие звуки, - просит медсестра. – Как я уже говорила, дело, скорее всего, как раз в вашей постановке. Вы же сами сказали, что это новый, сложный опыт, а он работает и учится, да еще и волнуется – чем не повод для стресса! - Только не пишите этого в справке, умоляю! – восклицает Лиза, не понижая тона. – Если члены смотровой комиссии узнают, что студент пострадал из-за выступления в моем театре, нас закроют! Точно. Да, вот в чем дело. Выступление смотрел кто-то из тех людей, которые решают судьбу внеучебных занятий – что-то вроде контроля над кружками. У них свой свод правил, и Мир не уверен, что Лиза все соблюдала. Он уверен в том, что Лиза затеяла постановку, чтобы показать, что все в порядке. А он, Мирон, выходит, подвел свою королеву. Сделал все хуже, чем было. Лиза имеет полное право на него злиться – а Мир прекрасно знает. Что она злится больше, чем переживает. - Я напишу, что у него нервное перенапряжение и переутомление. С комиссией вам придется разбираться самостоятельно, - примирительно говорит медсестра. – Но они примут оправдание лишь в том случае, если Мирон сам скажет, что постановка ему не навредила. - Он скажет, конечно же, - отвечает Лиза медсестра и едко шепчет в сторону парня: - Ему нужно хоть как-то исправить то, что он натворил, да, Мир? Следом за пониманием произошедшего приходит осознание: он не виноват. Ему стало плохо, он жертва, он столько сил отдал прекрасной злодейке Лизе, она столько нервов из него вынула, что впору жаловаться и ругаться. Он не сделал ничего плохого, он справился с задачей, сдержал обещание. Это Лиза виновата в том, что он упал перед членами комиссии – она заставляла его работать до изнеможения, гоняла по роли, как проклятого, и постоянно что-то требовала-требовала-требовала. Единственное, в чем ошибся Мир – он дал ей возможность причинить себе боль. - А ты пойдешь со мной на кофе? – спрашивает Мирон, уже заранее зная ответ. Но Лиза предпочитает промолчать. Он пьет таблетку под надзором медсестры, благодарит ее, забирает справку и выходит из кабинета. Лиза выскальзывает следом и, наконец, отвечает: - Ты подвел меня, - она поджимает губы. – Ты можешь угостить меня. Если очень хочешь. Но я не буду встречаться с человеком, который не выполнил обещание. - Ты меня обманула? - спокойно спрашивает Мир. Нужно позвонить тетке и отписать Славе, что с ним все в порядке, а то они волнуются, наверное. С работы на сегодня можно отпроситься, его отпустят, если он справку покажет и попросит по-человечески. Вернется домой, обнимет Котлету, выпьет с Наташей чаю и расскажет, что с ним случилось. Станет спокойнее, боль уйдет – хотя бы часть – он уснет, а завтра начнется новый день, в котором он уже не позволит вытирать о себя ноги. - Я не врала тебе. Ты просто услышал то, что тебе так сильно хотелось слышать, - девушка пожимает плечами. Сожаления в ее глазах совершенно не видно. – Мне был нужен похожий на тебя актер; ты подходил на роль и должен был справиться. - Ничего я тебе не должен, Лиза. Они идут к выходу, молча, не глядя друг на друга. У самого выхода из здания из здания Мирон галантно и вежливо придерживает дверь и достает из кармана сигарету. Закуривает, едва выйдя на улицу - первая затяжка ощущается победой, торжеством собственной силы над злым гением и горькой печалью. Лиза никогда с ним не будет, да никогда и не собиралась. Жаль, он понял это поздно - но ведь все-таки понял. Они проходят пару метров от здания, и Мирон говорит, не поворачиваясь, совершенно пустым голосом: - Мне жаль, что я тебе поверил. И затягивается снова. Он все-таки победил.