Откровения дождливого вечера

"Иногда то, что мы знаем, бессильно перед тем, что мы чувствуем". Стивен Кинг

      Вернувшись в поместье, Себастьян решил первым делом проверить спальню господина − на предмет его присутствия в кровати. Но там его не оказалось. − Вероятно, опять заснул у себя в кабинете. Дойдя до кабинета графа, дворецкий открыл дверь. Его взору предстала картина: Сиэль спал в своём кресле, полулёжа на столе. Одна рука была у него под головой, а другая вытянута вперёд, как будто граф пытался до чего-то дотянуться, прежде чем уснул. Рядом всё ещё стояла посуда, которую демону было велено убрать, когда он вернётся. И тут его взгляд упал на то, чего на столе не должно было быть − на бутылку вина. − Это ещё что?       Себастьян моментально подскочил к столу. Схватив бутылку, он внимательно её рассмотрел. Бутылка была открыта и более чем наполовину пуста. А в чашке, стоявшей рядом, Михаэлис увидел остатки недопитого вина. Наклонившись к Сиэлю, Себастьян явственно почувствовал винный запах, исходящий от господина. Это что же получается? Выходит, его услали по несущественному поручению шататься по Лондону только для того, чтоб спокойно и основательно напиться тут без посторонних глаз? И велели не возвращаться до полуночи, чтоб не помешал? Зачем? − Похоже, мой дорогой господин решил сделать из меня идиота…       Значит, пока он шатался весь вечер, переживая за того, кто ему дорог, дошёл до того, что напризнавался себе в том, что ранее ему даже в голову бы не пришло, сам господин в это время развлекался тут, попивая вино и посмеиваясь над ним? Себастьян почувствовал, как внутри у него всё переворачивается. «А собственно, что делать-то из тебя идиота, демон? − промелькнуло у него в голове. − Это оказалось не так уж сложно, как видишь − достаточно было тебе всего лишь немного очеловечиться и проявить чувства. Ты и на демона-то уже не похож. Плачевно…». Действительно, зачем делать из него идиота, если он прекрасно справился и сам? И тут, впервые за долгое время, Себастьян ощутил закипающую в нем настоящую, жгучую злость. «Неужели ты за столько веков не понял, что люди всегда обманывают? Ты просто смешон…».       Он даже не заметил, как сжал в руке бутылку с такой силой, что она моментально раскололась. Кажется, он порезал руку, но сейчас даже не почувствовал этого. Осколки полетели на пол, вино полилось следом. От звука разбившегося стекла Сиэль вздрогнул и вяло поднял голову, пытаясь открыть глаза. *****       Сиэль медленно приходил в себя. Мысли ещё были несвязными. Но, даже будучи в отключке, он на подсознательном уровне знал, что скоро должен вернуться Себастьян. Видимо, поэтому звук разбившейся бутылки подействовал на него как будильник. Пытаясь сфокусировать взгляд, граф увидел, что рядом стоит его дворецкий. − Себастьян, ты уже вернулся? Как раз вовремя, − он пьяно улыбнулся. − Только не надо читать мне нотаций о недостойном лорда поведении. Давай лучше выпьем!       Граф с усилием принял сидячее положение. − Составь мне компанию, мой будущий…       Тут его взгляд упал на осколки на полу, и Сиэль осёкся на полуслове. Медленно его взор стал перемещаться выше, и граф увидел, что белая перчатка Себастьяна в крови. Внутри у него похолодело. «Это кровь? Или вино? Нет, всё же − вино…». Стараясь не подавать виду, хотя это ему удавалось с трудом, учитывая его состояние, граф, наконец, решился заглянуть в глаза своему дорогому демону…       С таким выражением Себастьян на него ещё никогда не смотрел. В его взгляде Сиэль увидел то, чего ни за что не захотел бы видеть именно в этих дорогих глазах − презрение, смешанное со злостью и… разочарованием? − Милорд, зачем Вы это сделали? − Себастьян схватил господина за плечи, заставив смотреть ему прямо в глаза. − Сделал… что? — выдохнул граф, с колотящимся сердцем гадая, что именно имел в виду его демон. − Вы специально отослали меня. Я уже замечал подобное за вами, людьми. Иногда хозяева так развлекаются: обманывают своих собак − делают вид, будто бросают палку. А потом заставляют её искать, посмеиваясь при этом над «глупым», преданным животным. Которое не знает о подвохе и старается изо всех сил исполнить поручение. Я не понимаю, зачем Вам понадобилось так меня унижать. Чем я это заслужил?!       Сиэль вглядывался в рубиновые глаза напротив. Сейчас во взгляде демона он видел не только злость и презрение. Ему показалось… или… Боль? А разве такое возможно? Демоны ведь не чувствуют… И тут до Сиэля начало доходить, что он задел что-то внутри Себастьяна — то, чего задевать не следовало. Упиваясь своей болью, он не подумал, что может причинить её кому-то ещё. Но неужели Себастьяна действительно так обидело то, что граф его обманул? Разве ему не всё равно? Хотя взгляд дворецкого сейчас явно говорил об обратном. И не только взгляд. Разбитая бутылка, которую Себастьян, судя по всему, раздавил в руке. Раньше он не позволял себе такой несдержанности.       Мысли крутились в голове, заставляя трезветь. Сиэль подумал о словах Себастьяна − о сравнении с собакой, которую дурачат хозяева, чтобы посмеяться. А ведь верно, с его стороны ситуация сейчас так и выглядит. Внутри у графа всё сжалось. Это последнее, чего хотел Сиэль − унизить того, кто ему дороже всех на свете.       Закрыв глаза от отчаянья, Сиэль изо всех сил пытался собраться с мыслями. «Похоже, это была самая дурацкая затея за всю мою жизнь… Тот, кого я люблю, теперь меня презирает. И чья в том заслуга?». Сердце разрывалось от того, что на самом деле всё не так, как оно выглядит. Но, как известно, утопающий хватается за соломинку. И единственной соломинкой, замаячившей у Сиэля перед глазами, сейчас оказалась мысль о том, что нужно хотя бы извиниться и признать свою неправоту. Может, графу и не пристало извиняться перед дворецким, но у него ведь особый дворецкий − во всех смыслах.       Себастьян тем временем отпустил плечи господина и, отвернувшись, подошёл к окну. *****       Глядя в ночное небо, Себастьян чувствовал, что злость уступает место пустоте. Которая заполняет его постепенно и целиком. Пустота, смешанная с разочарованием и… всё же − с болью? Неожиданно. Хотя и предсказуемо. Демоны не такие уж бесчувственные существа, как полагают люди. Они могут привязываться. Просто у них это происходит реже и сильнее, чем у людей. Оттого и хуже вдвойне, если привязанность окажется пустой и напрасной. И заживает потом гораздо дольше.       «Обидно, что для хозяина ты оказался не более, чем преданным псом? Но ведь так и есть. Люди есть люди. Урок на будущее − если ещё когда-нибудь придёт в голову привязаться к кому-то из них». Пора, наконец, всё расставить по местам. Для господина он всего лишь собака, исполняющая приказы. Правда, опасная — ведь она в конце концов заберёт жизнь у хозяина. Но… странно, почему даже сейчас, после такого унижения, в порыве злости и отчаянья Себастьяну все равно не хотелось её забирать? Умом он всё понимал. Но что-то внутри упорно сопротивлялось. И снова боль кольнула запястья — уже в который раз за сегодня… Он подумал о том, что, наверное, единственное, что остаётся − расторгнуть этот контракт и уйти. Уйти, пока не поздно, пока не упал окончательно в бездну отчаянья. Он уже ничего не хотел.       И тут Себастьян отстранённо заметил, что испачканную перчатку он не сменил. Прикасался так к господину. «Буду идеальным дворецким. Даже уходя». Он стянул с руки грязную перчатку, вытащив из кармана чистую белоснежную. Порез на руке уже успел затянуться. Сейчас, глядя на проливной дождь за окном, Себастьяну захотелось выйти наружу − прямо под этот дождь. Люди говорят, вода смывает всё плохое. Но люди много чего говорят. Боль не смоешь. Она внутри. − Себастьян, я был неправ.       От услышанного дворецкий замер, не поверив своим ушам. Как бы ещё снег не повалил — сегодня его, похоже, уже ничем не удивишь. Он обернулся. Сиэль смотрел на него, сняв повязку. И сейчас в его глазах было не то, что обычно можно было ожидать. Не гордость, высокомерие и холод — неотъемлемые спутники графского взгляда. Сейчас в них светились отчаянье и… мольба. И… нежность? Да кто их уже разберёт, этих людей… − Милорд, я не ослышался? − Нет. Я поступил плохо и прошу у тебя прощения. «Вечер не перестаёт удивлять… − промелькнуло у него в голове. − Что ж, если так…» − Вы признаёте вину… Поразительно. Но слова мало что значат для людей, я в этом уже убедился.       Сиэль чувствовал, что отчаянье охватывает его с удвоенной силой. Обычно для него усилием было даже просто признать свою неправоту, но сейчас он видел, что этого недостаточно. Мысли метались в голове, как испуганные зверьки. Что же делать? «Нужно, чтобы он меня простил. Я не вынесу его презрения. Лучше уж равнодушие». − А что тогда нужно? Если слова ничего не значат?       Себастьян ещё раз посмотрел прямо в глаза графу: − Поступки, милорд. − Какие? − В данном случае — наказание. Настоящее. Иначе Вы вряд ли поймёте.       При мысли о том, ЧТО может придумать демон в качестве наказания, Сиэля буквально скрутило. Не от страха, нет, это чувство он перестал испытывать, наверное, с десяти лет — после всего, что случилось. Скорее, от душевной боли. Он понял, что потерять уважение того, кого любишь больше всех на свете − вот эта боль будет невыносима. Что бы сейчас ни озвучил его дворецкий, граф не отступит. − Хорошо. Я готов понести наказание. − Да, милорд. Вы будете наказаны. Немедленно.       В руке у Себастьяна появился хлыст. Тот самый, которым он, как учитель, наказывал графа на уроках за нерадивость, шлёпая того по рукам. Сиэль посмотрел на дворецкого − по его взгляду было понятно, что на этот раз дело не ограничится лёгкими шлепками, как на занятиях. Но всё же поднялся с кресла и вытянул вперёд руки, мысленно надеясь, что Себастьян не дойдёт до того, чтобы его калечить. − Нет, господин, на этот раз не по рукам.       Граф побледнел. Но старался изо всех сил не выдать своего волнения. − Понятно. Так будешь пороть или бриджи снимать?.. − Снимайте, милорд. Для надёжности.       Сиэль, пытаясь сохранить спокойствие, насколько это возможно, начал расстегивать пуговицы. Но ему это было всё-таки непривычно − обычно этим занимался его дворецкий, когда одевал и раздевал господина. Себастьян, глядя, как граф возится с застёжкой, наконец не выдержал: − Милорд, вижу, Вам несподручно. Позвольте мне.       С этими словами он повернул Сиэля спиной к себе − почему-то в этот момент он не хотел видеть глаза графа. Пальцы привычным движением прошлись по застёжке, бриджи и нижнее бельё уже легко можно было снять. Что Себастьян незамедлительно и сделал, но при этом нечаянно задел рукой достоинство графа. От этого ненамеренного прикосновения его как будто прошиб удар молнии. Хотя, похоже, не только его. Судя по тому, как вздрогнул и еле слышно ахнул Сиэль, реакция оказалась обоюдной. «Чёрт… Мне показалось, или…? Как не вовремя…» − Господин, ложитесь грудью на письменный стол.       Сиэль молча лёг на стол, положив руки под голову, чтобы хоть как-то смягчить своё неприятное положение − стол был жёстким, и лежать на нём оказалось неудобно. Сейчас граф чувствовал себя беззащитным и униженным. Но молчал, смиренно ожидая дальнейшего. Себастьян прижал Сиэля рукой к столу. − Что ж, милорд, приступим.       Сиэль почувствовал обжигающую боль на оголённой коже. Он закусил губу. Он не будет кричать. Не будет стонать от боли. И плакать не будет.       Ещё удар. Сиэль зажмурился. Он пережил и гораздо худшее, когда был в плену у сектантов. Но тогда он не был ни в чём виноват, а сейчас… Поэтому он молча терпел удары хлыста, которыми Себастьян методично награждал своего лорда. Было унизительно и больно. Но не только физически. «Похоже, он не догадался, почему я напился. Что ж, тем лучше…»       Та боль, которая жила внутри него уже давно и которая, собственно, и стала причиной всего, произошедшего сегодня, стала намного сильнее. *****       Себастьян не считал, сколько ударов он отпустил своему господину. Но с каждым разом он ощущал, что всё происходящее… как будто неправильно. Он думал, что, наказав Сиэля за своё унижение, испытает облегчение. Но ошибся. Ему не нравилось всё это. Он чувствовал, что на самом деле не хочет этого делать − не хочет причинять боль тому, кто ему дорог. «Да что же происходит?! Что я делаю? Что со мной?»       Взгляд его упал на красные полосы, оставляемые хлыстом на нежной белой коже его лорда. − Милорд, зачем Вы это сделали??? За что унизили меня??? − не выдержал верный слуга.       И вдруг услышал то, чего совсем не ожидал: − Я тебя не унижал… Я бы не сделал этого… Ни за что!.. Только не тебя.       Медленно Михаэлис опустил руку с хлыстом и отпустил господина. − Что?       Себастьян сжал рукой лоб, пытаясь осмыслить услышанное. Чувство неправильности происходящего усилилось. Сиэль тем временем попытался встать и натянуть обратно бриджи, но ноги не удержали его, и он сполз на пол, опираясь спиной о стол. Их взгляды встретились. − Милорд, Вы о чём? Что это значит? Если Вы не собирались этого делать, почему тогда напились?       Сиэль смотрел на демона, а внутри всё сжималось. Что могут значить для демона чувства одного несчастного? Стоит ли унести их с собой или всё же…? Сейчас он впервые подумал, что если тот, кто ему дороже всех на свете, узнает обо всём − хуже уже не будет. − Мне было плохо. − Из-за чего? Что случилось? Почему Вы мне ничего не сказали? − Не из-за чего, а из-за кого… Ты до сих пор не понял?       Себастьян сейчас и пытался понять. Неужели он всё же не ошибся, и его господин чувствует то же, что и он сам? Но разве такое возможно?! Он медленно присел рядом с Сиэлем и взял его за плечи. − Господин, только не говорите, что Вы любите демона. Это невозможно! − Хорошо… Не скажу.       Себастьян смотрел на графа с непередаваемым выражением. Наверное, впервые он затруднялся подобрать нужные слова. − Милорд, Вы сейчас понимаете, о чём говорите? − Да. Понимаю. И уже давно. Если бы можно было что-то изменить в нашей ситуации… − его взгляд, наполненный безысходной нежностью, прожёг демона насквозь. − Скажу одно: я ни о чём не жалею. Ты − лучшее, что было в моей жизни.       Михаэлис отпустил графа. Нет, этот мальчишка просто не понимает, о чём говорит. Он явно заблуждается, как и все люди. Но, как бы ни заблуждался господин, Себастьян сейчас окончательно осознал, что не сможет забрать его жизнь. Хотя, ведь он это чувствовал и раньше. Похоже, выход всё же только один. Тот, о котором как раз недавно и подумалось. Только теперь при мысли об этом у него внутри всё перевернулось. Столько боли за один вечер демон не чувствовал уже очень давно. Но графа нужно было спасти. Пусть даже от самого себя. − Господин, нам нужно расторгнуть контракт.       Услышав это, Сиэль взглянул на демона с таким отчаяньем, что Себастьян отвернулся. − Зачем? Почему ты хочешь меня бросить? Ты обещал всегда быть рядом!!! − Я хочу, чтобы Вы жили и были счастливы. Вы этого заслуживаете — больше всех остальных людей. − Тогда не бросай меня. Я не знаю, сколько мне осталось, но я хочу это время прожить с тобой. Мне никто больше не нужен. «Неужели я и впрямь для него столько значу? Что можно чувствовать к демону?.. Это невыносимо…».       Дворецкий уже не знал, какие доводы ещё привести, чтоб убедить графа одуматься. Неужели ради своих чувств к демону Сиэль готов отказаться от всего остального в этой жизни, включая и саму жизнь? − Милорд, Вы не понимаете, во что ввязываетесь. Одно дело − контракт, и совсем другое − любить. Я не ангел с белоснежными крылышками. − Я знаю.       Себастьян начал злиться. Любой другой контрактёр с радостью бы сейчас оказался на месте графа, чтобы спастись, − сколько их помнил Михаэлис. «Чёртов упрямец!!! На что он меняет жизнь?». − Может, Вы и знаете, но не понимаете. Точнее, до конца не осознаёте. Вы так уверены в своих чувствах? − Если бы не ты, меня бы не стало ещё тогда, в мои десять лет, в той клетке. Я жив только благодаря тебе. Почему ты мне не веришь? − Потому что у людей слова, как правило, расходятся с делом. − Только не в нашем с тобой случае.       На что может быть готов человек ради своих чувств к демону? И насколько могут быть сильны эти чувства, чтобы принять демона со всей его тьмой, стремлениями и желаниями? Себастьян на мгновение задумался. Сейчас… да, сейчас нужно было что-то такое, что могло бы перевернуть сознание Сиэля, но точно показало бы его намерения. Провокационное, но не оставляющее места лжи. − Милорд, так Вы готовы к любви с демоном? − Да. «Если он сейчас откажется…».       Себастьян медленно выпрямился перед господином и стянул с себя перчатки − одну, потом другую. Зубами, как он любил это делать в присутствии графа. Сиэль смотрел, не отрываясь. Ему всегда нравилось, как демон это делает. Но сейчас он следил за длинными изящными пальцами с замиранием сердца, ожидая, что же последует дальше. «Перчатка снова чистая... Мой дворецкий всегда идеален». И тут граф, вопреки всем ожиданиям, увидел, как дворецкий расстёгивает свои брюки. Прямо перед его лицом. − Себастьян! Я… Мне… Это… − он не мог подобрать нужные слова. − Милорд, Вы же хотели извиниться. В таком виде Ваши извинения будут более чем убедительными.       Сиэль опешил. Он понял, что ему сейчас предстоит. Но, с другой стороны, он же сам для себя решил, что не отступит. Сказано − сделано. Он посмотрел на Себастьяна, который глядел на него с каким-то странным выражением. «Ну, раз это мой шанс…».       Осторожно, но решительно граф взял в руки внушительных размеров достоинство своего демона. «У моего дворецкого всё всегда на высоте…» − почему-то при этом отстранённо зафиксировал он краем сознания.       На миг все чувства у него внутри смешались в тугой комок. Он глубоко вздохнул. Хватит рассуждать, пора действовать. *****       Гроза за окном не на шутку разбушевалась, словно чувствуя бурю, которая в этот вечер разыгралась в поместье Фантомхайв, и вторя ей в унисон раскатами грома. «Даже для демона слишком много − для одного вечера…»       Себастьян собирался шокировать Сиэля, но, похоже, сам оказался шокирован не меньше. Он хотел испугать его и одновременно, где-то внутри, надеялся, что это не сработает. Он, привыкший за свою долгую жизнь к развратным ласкам обоих полов, сейчас стоял, закрыв глаза и тихо постанывал, гладя графа по волосам, и несколько раз даже прошептал его имя. Того, чьи осторожные, не пропитанные похотью и по-настоящему искренние движения заставляли потерять счёт времени и растворяться в ощущениях. Сейчас он мог думать только о Сиэле и о чувствах − его и своих. Хотя теперь это было их общее чувство — одно на двоих. Пальцы нежно перебирали шелковистые тёмные с синеватым отливом волосы любимого графа, ласково проводя по тонкому хрящику ушной раковины, по мочке уха, опускаясь на подбородок, на хрупкую шею… Он не знал точно, сколько прошло времени.       В реальность он вернулся лишь когда почувствовал, что всё сейчас закончится. Он думал остановить Сиэля, но ему не пришлось этого делать. Граф, как всегда, решил сам, доведя всё до логического завершения и при этом ни одним действием не показав, что что-либо вызвало у него отторжение. «Не может быть… Принял демона… полностью…». − Я прощён? − граф смотрел на любимого, медленно осев на пол. Их взгляды снова встретились.       Сейчас в глазах Сиэля читались одновременно усталость, нежность, и − кто бы мог подумать? − вызов. Себастьян не мог оторвать взгляд от этих глаз, он буквально тонул в этом море, не желая выныривать и спасаться. − Милорд… − уже который раз за этот вечер демон не мог подобрать нужные слова.       И тут Себастьян увидел, как Сиэль потирает руками колени, на которых явственно отпечатались красные следы. В один миг демон подскочил к господину и поднял его на руки, крепко прижав к себе. Он зарылся носом в сизую макушку, буквально пьянея от этой близости. Хотя демоны и не пьянеют… «Не отдам его никому…»        Губы скользнули по виску, собирая капельки пота, по скуле, и добрались, наконец, до губ любимого, накрывая их одновременно властным, нежным и требовательным поцелуем. Но этого было мало, безумно мало. И не только демону. Для графа эти руки, эти губы были не менее долгожданными. Это был плен, в который ему хотелось попасть уже давно, но надежды почти не осталось. И вот, наконец…       Почувствовав, что Сиэль отвечает − немного неумело, но искренне и с жаром, Себастьян усадил его на письменный стол. Сиэль застонал, схватившись за плечи дворецкого. Тот, тем временем распаляясь от желания всё сильнее, за мгновения освободил графа от обуви, нижнего белья и бриджей, которые и так были расстёгнуты − ещё с момента наказания. Он стал покрывать поцелуями отметины на коленях графа − следы пребывания на полу. Демону больно было смотреть на них, и одновременно они были дороги ему. Он хотел целовать его всего. И не только целовать. Себастьян уже начал снимать с графа пиджак, когда Сиэль снова застонал. − Стол всё-таки жёсткий… − измученно улыбнулся он.       И только тут до Себастьяна дошло, что графу больно сидеть на столе − после того, что он с ним сотворил недавно. − Милорд… − слова упорно застревали в горле от нахлынувших чувств. − Может быть, пора перебраться в спальню? Этот кабинет сегодня видел уже достаточно, − он улыбнулся, целуя любимого в висок и вновь скользя губами к уху. − Верно. Не будем шокировать старика ещё сильнее… − Сиэль тихо усмехнулся, зарываясь губами в волосы демона.       И Себастьян вновь подхватил графа на руки, прижал к груди, уже не скрывая нежности и ощущая волнующее биение его сердца − теперь такого близкого и родного. Не успел Сиэль опомниться, как они переместились из кабинета в спальню. Кровать манила к себе − сегодня, как никогда раньше. Сиэль ещё успел подумать, что она очень большая… для него одного. Дворецкий опустил господина на шёлковую простынь и навис над ним. Впервые Сиэль видел демона таким возбуждённым. В его глазах буквально переливалось адское пламя. Но в этот раз оно не пугало, а наоборот − как будто даже разогревало. Желание, столько времени томящееся внутри, сейчас вырывалось наружу. Обоюдное и страстное. Не медля, Себастьян избавил графа от ненужной одежды, которая сейчас только мешала. Сиэль попытался проделать то же самое с любимым демоном, но ему это было непривычно — он ведь никогда никого не раздевал. − Сними одежду… − попросил он. − Да, милорд, − и вот уже фрак и прочие предметы униформы дворецкого исчезли где-то за пределами кровати.       Впервые Сиэль видел своего демона обнажённым. Стройное тело, бледная кожа, руки без перчаток. Пентаграмма на левой руке сейчас светилась фиолетовыми искорками. Сиэль взял любимого за руку, осматривая её. Следов пореза не было, но Сиэль всё равно прижался к ней лицом. Себастьян, без слов догадавшись, что означает этот жест, вновь притянул к себе своего лорда, припадая губами к нежной шее, жадно блуждая руками по его телу, целуя плечи, спускаясь всё ниже, требовательно пропуская своё колено между ног Сиэля. Но, когда он провёл рукой ниже спины, граф снова застонал. Следы порки давали о себе знать. − Господин, Вам придётся сегодня соблюдать строгий постельный режим. − Твоими стараниями… − Сиэль смущённо улыбнулся, отводя взгляд.       Но Себастьян повернул лицо Сиэля к себе. «Его глаза − это самое прекрасное, что я видел. За всю мою долгую жизнь», − подумал он, глядя в эти озёра, полные чувств, и накрыл его губы своими. *****       Дождь за окном начал понемногу стихать. Погода постепенно прояснялась, даже луна выглянула из-за туч. Сейчас её мерцающий свет озарял спальню и графскую постель, в которой двое лежали в объятиях друг друга. Сиэль, тихо улыбаясь, прижимался к демону, невесомо скользя пальцами по его груди. Он всё ещё не мог привыкнуть к мысли, что эта грань между ними наконец-то стёрта. А Себастьян гладил графа по волосам, не уставая зарываться в них и вдыхая аромат. Почему-то сейчас демону вспомнилась счастливая парочка на набережной. Не упустить момент… «Поразительно, как люди всё же иногда оказываются правы…». − Себастьян…       Граф провёл рукой по щеке демона. − Да, господин?       Демон повернул его лицо к себе и посмотрел прямо в глаза, в которых застыл невысказанный вопрос и, на самом дне − затаённая боль. «А как же будет, когда меня не станет?.. Ты один − на целую вечность?» − но вслух Сиэль никак не решался это произнести. − Милорд, давайте хотя бы сегодня ночью не будем об этом думать…       Сиэль прикрыл глаза в знак согласия и снова прижался к любимому. «Невозможно забрать душу, если уже забрал сердце и тело… Твоя душа − это самое дорогое, что у меня есть. И я её сохраню».