Перпендикулярная Арда

На северных уступах невысоких гор лежал снег, хрустящий и зернистый. Ледниковый поток размывал склон, снося к подножию щебень, песок, тонкий ил. Феанаро посмотрел на тонкую кайму намыва. Где-то неподалеку вода нашла серебряную жилу, оттуда и эти вот тяжелые темные песчинки… Отсюда к истоку не подняться, придется объехать утес и попытаться найти путь наверх по южному отрогу. Рокко-сурэ, вытянув шею, карабкался по скалам почти как тэк. Наконец, он остановился, не найдя, куда ступить. - Подожди здесь, - велел коню Феанаро. Тот мотнул головой. За острым ребром склона оказалась осыпь, по которой талая вода стекала широкой пленкой. На камнях были черные и розовые полосы окислов. - Привет тебе, Куруфинвэ Феанаро, неутомимый искатель, непризнанная слава Тириона. Нолдо резко обернулся. На скальной площадке возвышалась фигура ростом с трех эльдар, окутанная темным плащом. Капюшон был надвинут на лоб так, что взгляд посвечивал багровым из глубокой тени. - Не могу приветствовать того, кто оболгал меня перед народом! – резко бросил Феанаро и демонстративно занялся камнями. - Значит, ты склонился перед судом Валар, признав его справедливость и свою вину? Нолдо не ответил. Фигура шагнула ближе. - А если это не так, почему тебе кажутся истиной обвинения против меня? - Слишком многое открылось у Маханаксара, чтобы оставались сомнения. - Многое, но не все. Главное от тебя скрыли. - Что ты еще солжешь, Мелькор? - Я скажу правду, которая будет страшнее любой лжи. Ведь Валар не в силах скрывать свои мысли от меня. Ныне решено в высоком Ильмарине, что Сильмариллы не могут более находиться в руках виновного. Место им – в изголовье трона самого Манвэ в знак нерушимости его власти над Аманом! - Зачем ему нужен такой знак? - А зачем нужны были цепи на моих руках? Жажда власти в моем брате необорима! Я пытался устроить мир по своему разумению и в награду получил заточение в темнице. Ты попытался вырвать из-под его руки лишь три капли света – и наказан публичным позором и ссылкой. Теперь тебя ждет худшее унижение. Как раб, ты станешь отдавать Валар свои непревзойденные творения, в лучшем случае получая в награду отсутствие кары. - Ты говоришь какую-то несуразь, Мелькор! - О, Феанаро! Неразумная гордость заставляет тебя противоречить вместо того, чтобы прислушаться к предупреждению. Валар возненавидели тебя. Ведь ты уже превзошел Ауле, создавая камни, каких нельзя найти в недрах. Превзошел Иаванну, дав вечную жизнь тающей росе ее Древ. Превзошел Варду, сделав возможным взять в руки сами звезды! Им страшно представить, чего ты еще можешь достигнуть! Еще немного – и ты замахнешься на власть над Временем! - Над Временем? – Феанаро усмехнулся. – Я задумывался, что оно такое – Время. - И полагаешь, что тебе это простят? Тьма Мандоса ожидает тебя, слишком уж пытливого и непокорного! Ибо по решению Валар в мире может быть только один творец – Ауле, одна возжигательница звезд – Варда, один властитель времени – Намо! Мелькор стоял уже совсем рядом. Внизу звонко и злобно заржал Рокко-сурэ. - Как много ты наговорил! Пожалуй, все не влезет в мои вьюки. Давай, я сперва отвезу домой половину, а потом уже вернусь за остальными увещеваниями? Над ущельем поднимался ветер. Вода с уступов уже брызгала на нолдо пронизывающей моросью. Конь беспокойно кружился, прядая ушами. - Как бы не пожалеть тебе, Феанаро, о своем легкомыслии! И в самое ближайшее время. Этот ветер – откуда он? - Всего лишь воздушный поток с вершины, какие часто рождаются в этих горах. Нолдо повернулся, чтобы начать спускаться по крутым уступам расщелины. Вдруг колючий ураган ударил в спину, сорвал с каменного ребра, швырнув прямо под двадцатисаженный обрыв… Мелькор подхватил легкое тело, втянув его в кружащийся темный смерч. Рокко-сурэ вставал на дыбы и бил копытами в валун, пытаясь взобраться на площадку. Смерч посерел от поднятой вверх воды и рассыпался. Конь тоскливо заржал. В просторном каземате Мелькор уложил Феанаро на скамью. - Любимый сынок Финвэ, - усмехнулся майа в черном. – Ничтожный нолдо, вообразивший себя великим. Ты уступишь мне его на короткое время, мой Владыка? - Я даже поручу его твоим заботам. Сейчас же прикажи обставить комнату, чтоб в ней были хорошая постель, ковры на полу и на стенах. Боюсь, здесь ему будет холодновато. Приготовь легкую пищу и питье – с такими настоями, чтобы он все время был полусонным. - О мой Владыка! Ты так милостив, что решил оставить жизнь этому отродью Финвэ? - Его жизнь нужна мне, как и его голова. Пусть никто не попадается этому нолдо на глаза. Ты же будешь всеми силами мешать ему заговорить с живущими в Амане. Потом я дам тебе остальные указания. Майа согнулся в низком поклоне. Феанаро приходил в себя трудно. Он помнил, как падал в пропасть. Но боли не чувствовалось – лишь невероятная тяжесть сковывала, затрудняя даже дыхание. И вот, сквозь серый туман проступило чье-то лицо: брови печально сведены, в черных глазах участливое внимание… - Еще одно усилие, Феанаро. Ты почти здесь. Соберись. Мелькор! - Да, это я. Ты не успел упасть и разбиться, но удар, обрушенный на тебя был так силен, что без памяти ты пролежал долго. Попытайся выпить это лекарство. Оно вернет силы. Сладко-горький вяжущий настой во рту, ощущение тепла. - Пока ты насмехался над моими словами, Валар принимали меры. Еще бы миг – и твоя нагая fea оказалась бы заключенной в Мандосе. Я едва успел выхватить тебя из-под пучка молний. Но здесь ты в безопасности. Отдыхай, набирайся сил. - Куда ты перенес меня? - К себе в Сумеречные земли. Сидящие в Амане провозгласили себя владыками Арды, однако сюда им не дотянуться. Будь спокоен и ничего не бойся. Стены покачивались, их затягивало серым туманом. Феанаро, засыпая, почти вспомнил черно-синюю тучу, метнувшуюся из-за горы, белую стрелу в лиловой кайме, летящую в него… Дверь распахнулась. Король едва успел поднять глаза от чертежа, как старший его внук с разбегу оперся ладонями о стол: - Рокко-сурэ вернулся один! На трех ногах, с разбитыми в кровь копытами – и не идет в конюшню! Топчется у ворот, зовет за собой! Финвэ вскочил: - Зови Турко с его псами! Выпусти моего Алкарнаро. Морио пусть вперед запрет близнецов в их комнатах и поручит Лехтэ следить за ними. Рокко-сурэ, увидев стаю псов, согласился войти в конюшню и сразу со стоном лег на подстилку. Копыта его были сбиты до мяса, словно он рыл ими щебень. Король и Майтимо переглянулись. Обоим пришло в головы одно и то же – Феанаро попал под обвал! Собаки помчались вперед наметом – след знакомого коня горел на мхах и жестких травах. Серебристо-белый черноспинный вожак, не задержавшись на пологом склоне, стал прыжками взбираться по крутой скале. Но на площадке над потоком он остановился и заметался, рыча со свирепым отчаянием. - След обрывается здесь, - Тиелкормо отбросил со лба мокрые волосы. – Нигде не видно обвала. Но тут побывал кто-то, кого Хуан яростно ненавидит. Пес коротко взлаял, скребнув лапой камень. Обе собаки Карнистиро, молодые, но той же породы, что и Хуан, завыли от бессильной злобы, глядя на восток. - Хуан! Кто здесь стоял? Вожак хлестнул хвостом. - Мелькор? - А-а-хрр! – выдохнул Хуан, оседая на задние лапы, словно пытаясь схватить клыками что-то, задержавшееся в воздухе. Тиелкормо сжал в руках бесполезный лук. Куруфинвэ опустился на камень и закрыл лицо ладонями. - Немедленно возвращаемся, - приказал Финвэ. – Я сразу поеду к Таникветиль. А вы изготовьтесь к защите. Боюсь, Мелькор еще не насытил злобы и вернется. - Мы с тобой, король! – разом вскочили Феанарионы. - Нет. Сейчас на счету каждый меч. Вместо себя я оставляю Нельофинвэ, вы же будете ему главными помощниками. Позаботьтесь о безопасности не владеющих оружием. И понадежнее спрячьте моего правнука. Красно-гнедой белозвездный конь короля без устали одолевал лигу за лигой. Но слишком далек Форменос от Валинора, чтобы доскакать до него без пищи и питья. У берега холодной речки среди березовых лесов Финвэ спешился. Его скакун опрокинулся на траву и стал кататься, разминая усталые спину и шею. - Я взял только хлеба на меду для нас обоих, Алкарнаро. Этого должно хватить до Тириона. Там я оставлю тебя отдыхать и позову другого коня. Мы должны мчаться изо всех сил, Алкарнаро. Я очень боюсь за сына… Конь всхрапнул, попятился было и тут же шагнул вперед, сгибая шею. Нечто, испугавшее и разозлившее его, выступило из молодой поросли. - Ты разумно поступаешь, что боишься за Феанаро, глупец, поменявший власть на утешение беспутного сына. Ибо он у меня: в моей крепости, по сравнению с которой ваш Форменос – груда глиняных горшков. И приходится твоему любимцу несладко. Если ты не понимаешь, что это значит, просто запомни, что еды он не получает, а пить ему дают морскую воду. Финвэ взялся за рукоять меча: - Подойди поближе, лжец и похититель свободных! Мелькор издевательски расхохотался: - Я могу раздавить тебя в лепешку одним пальцем, ничтожество, вместе с твоей фыркающей животиной! Лучше выслушай. Я верну тебе твое двуногое наказание живым и здоровым – в обмен на венчик в стальном ларце. Ты понял меня? Меч пополз из ножен. - Всего лишь три капли Света за жизнь сына не забытой тобой Мириэли. Феанаро наделает тебе таких камешков хоть гору. А мне нужен живой Свет, чтоб творить. И решай быстрее. Сглупишь – потеряешь и то, и другое, потому что я все равно доберусь до камней! Финвэ чувствовал, что Мелькор действительно спешит. Что-то менялось в воздухе. А бывший айну ощущал, как где-то далеко задрали носы псы и гепарды Оромэ, разом повернулись обгоняющие ветра кони. - Более тратить слова я не намерен. Если сын Мириэли и впрямь дорог тебе – ты будешь ждать меня с ларцом в руках на северном берегу Арамана. Промедлишь – в Тирионе станет известно, как ты рад, что наконец-то сгинул пасынок Индис! Все – боевые звери ринулись по следу! Мелькор взвился в небо дымным вихрем. Алкарнаро с яростью ударил передними копытами по тому месту, где только что стоял Черный Вала. Финвэ свистом успокоил коня, вскочил верхом и во весь опор помчался назад, на север. Феанаро сидел у стола, закутавшись в меховой плащ. Нолдо все время знобило. В комнате не видно окон, но он был уверен, что находится здесь не меньше шести кругов света. Мелькор уверял, что спас его от нового, ужасного наказания Валар. Поверить в это Феанаро никак не мог. В участливости бывшего валы было уж очень много настойчивости. Силы Арды предлагали помощь, но никогда не навязывали ее… А ведь никто иной, как Мелькор сеял в Тирионе слухи о вражде сыновей Индис к сыну Мириэли. Подогревал ревность всех троих и их друзей. Это тоже было добрым участием в судьбах?! Феанаро сплел пальцы и оперся на них подбородком. Он хотел услышать отца или кого-нибудь из сыновей. Хоть подать знак о себе и узнать, не случилось ли чего-то еще… Мысль натолкнулась словно на каменный свод. Чем яростнее были усилия пробиться на волю, тем сильнее ввинчивалась в виски и точку над переносицей холодная боль. Выступили слезы. Феанаро, едва сдерживая стон, упал на постель и укрылся с головой. - Что поделывает нолдо? Майа в черной мантии склонился, сложив руки на груди: - О, владыка, он без устали рвется мыслью к сородичам. Мои силы ничтожны по сравнению с твоей мощью, и я приказал нескольким низшим из майар помогать мне держать над ним заслон. - Пусть продолжают делать это и дальше. Но Феанаро увидит своих близких. Я помогу ему. - Зачем, о мой Владыка? Мой разум не в силах постичь твой мудрый замысел. Мелькор довольно усмехнулся: - Отвечать нолдо будешь ты. Постарайся показать ему такое, чтоб он просто взбесился от ненависти к Сидящим в Амане. И не забудь в нужном свете изобразить его сводных братцев и мачеху. Майа сложил губы в печальную гримасу: - Тебе, мой Владыка, стало известно о новых жестокостях и несправедливостях, творимых самозваными властителями Заморья? - Но не в деталях. До мелочей, полагаю, ты докопаешься сам. Майа снова поклонился с тонкой улыбкой. - Ты все еще нездоров, Феанаро? Нолдо искоса глянул на вошедшего Мелькора. - Да. - И тебя томит печаль? Хочешь узнать, благополучны ли твои сыновья и отец? Феанаро помолчал и кивнул. - Ты напрасно тратишь силы. Правящие Аманом отгородили его от остального мира, чтобы ты не смог говорить со своими даже мысленно. Я тоже уже натыкался на эту стену, пытаясь разглядеть Заморье. Но мне удалось преодолеть соединенную мощь тамошних правителей. Недаром я когда-то первым пришел в Арду! - И что тебе открылось? – скрывая напряжение, спросил Феанаро. - Вести не обрадуют тебя. Валар признали твой побег неизвиняемым бунтом… - Разве я бежал?! - Никто не стремился найти истину. Ты покинул место ссылки без дозволения и даже исчез из Амана. Тебя объявили моим союзником, равно со мной виновным и преступным. Путь назад для тебя закрыт навсегда. Нолдо опустил голову на подушку. - Но этого им показалось мало. Не в силах добраться до тебя, Царящий с Таникветили сорвал злость на твоей семье… Феанаро рывком сел на постели: - Как?! Мелькор сокрушенно покачал головой: - Еще раньше уход короля и твоих сыновей вслед за тобой в ссылку вызвал гнев у правителей Амана. Ведь по приговору ты был обречен скитаться где-то в одиночестве. Теперь же эта участь постигла твоего отца. Он изгнан из Тириона в леса Арамана. Нолофинвэ был венчан короной нолдор по приказу самого Манвэ. - Но это невозможно! Отец был избран народом… Мелькор только махнул рукой: - Свобода эльдар в прошлом. Ныне короля назначили те, кто имеет власть и силу. А сыновьям твоим досталась худшая доля. Ты знаешь, как они горячи и горды, сколь тверд в следовании чести Нельофинвэ, непокорен Туркофинвэ, дерзок на язык Мориофинвэ… На приговор властителей они решились открыто возражать. И теперь они в Мандосе. Феанаро не сдержался и прижал ладонь к губам. - Темница эта предназначена для fear, но стены и цепи в ней вещественны. Я сам провел там несчетное время, скованный по рукам и ногам. - И все они… - Снисхождение сделано двоим младшим. Они отправлены в южные леса, страну холода и мрака. С ними твоя жена. - Нерданель? Но ведь… она не поехала в Форменос, осуждала меня за… - Правящим показалось, что осуждала не достаточно сильно. И слишком любила сыновей. Наказания избежала лишь твоя сноха. Ей было велено вернуться домой и забыть, что она была женой твоего сына. Брак их признан недействительным, а ребенок отдан в Альквалондэ одному из любимцев Ольвэ, дальнему родичу Эарвен. - Ты рассказываешь немыслимое, и я не верю тебе! Феанаро хотел вскочить, но слабость тут же толкнула его обратно на постель. - Ты однажды уже не поверил моим словам… - с горечью вздохнул Мелькор. – Но себе-то ты поверишь? - Если бы я услышал хоть отца… - Сосредоточься. Я подхвачу твою мысль и постараюсь пробить заслон жестоких поработителей нолдор. Феанаро откинулся на подушку и закрыл глаза. …Снова черный свод, боль в висках, холод. Но вот преграда поддается, дышать становится легче, и открывается сияющее золотом небо… Темные ели, мох и белый лишайник. Финвэ, закутавшись в плащ, сидит у тлеющего костра. Рядом тощий мешок, в неподатливую землю воткнуто копье. - Atarinja! Тот поднял непокрытую черноволосую голову, словно ища взглядом окликнувшего его. Но призыв, видно, дошел неясным отзвуком. Финвэ вздохнул, вытащил из мешка кусок хлеба, надел его на прутик и стал разогревать над огнем. - В Форменосе нынче встала стража. Те, кому разрешено там остаться, работают под строгим надзором. Финвэ запрещено туда возвращаться. - Помоги поговорить с кем-нибудь из сыновей! - Не стремись увидеть их, Феанаро. Сердце твое разорвется от горя. Нолдо стиснул зубы и зажмурился. … У темного озера – сколоченная из жердей хижина. Холодный дождь стучит по травяной крыше. Близняшки, дожевывая какие-то корки и сухие плоды, прижались к матери. Нерданель, одетая в кожаную справу охотника, накрыла их своим плащом. - Мам, а больше никакой еды нет? – робко спросил Дириэль, поджимая озябшие ноги. - Здесь мало дичи, милый. Может, через круг света в наши силки что-то попадется. И накопаем корней камыша. А сейчас постарайтесь уснуть. - Я пойду в лес, когда сапоги высохнут, - решительно заявил старший. – А то так холодно… - Спите. Во сне согреетесь, а там и камыш подсохнет, можно будет разжечь очаг. - Нас все равно не простят, - продолжал Амбарто. – Но ведь остальным еще хуже… - Не надо. Спите. Глаза подростков закрылись… … Темный сводчатый каземат. По каменной стене распластано тело: руки, вздернутые вверх, стиснули железные кольца, босые ноги не касаются пола. Темно-бронзовые волосы закрыли лицо. А напротив узника возвышается мощная фигура. Лишь по пурпурно-фиолетовому плащу можно узнать Намо – вечно бесстрастное лицо его искажено злобой. - Ты посмел учить величайших в Арде правилам чести? Возомнил себя равным нам? Почувствуй же свою ничтожность, жалкий комок плоти, плод нечистых объятий, вышедший на свет через дыру между ног матери! Если тебе покажется легким это наказание, то можно будет привязать к твоим лодыжкам камни. А когда кости твои выломятся из суставов, их вправят, дадут чуть поджить – и снова на стену. Тебе не дано умереть от проходящих лет, а иначе покинуть тело тебе не позволят. Нельо молчит, но видно, как судорожно напряжены его мышцы. Устанут – и лопнут связки, оглушая невыносимой болью… Намо взмахом руки раздвигает стену и шагает в следующую клетку. Кано тоже прикован к стене, но он может сидеть на полу. Руки и ноги его скручены веревками, кисти и ступни уже потемнели от остановившейся крови. По знаку Намо его помощники разрезают путы и начинают растирать рубцы. Не в силах терпеть, Феанарион бьется на полу, в кровь кусая губы. - Это тебе за попытку бежать к отцу. Отойдешь – тебя снова свяжут и развяжут, когда придет время. Шаг Феартаро раздвигает следующую стену… Взмах чего-то черного отбрасывает Феанаро на постель в холодной комнате. - Достаточно. Ты уже не в себе. Напрасно я помог тебе увидеть это. Нолдо изо всех сил потер глаза. Боль стучала в висках. - Что… с остальными? - То же самое. Камень и железо, огонь и ледяная вода. Они упорны, твои мальчики, и тем тяжелее им приходится. Хорошо, что у тебя нет дочери. - Я никогда не прощу этого ни Валар, ни братьям, ни народам Амана! – Феанаро стиснул виски ладонями и вдруг поднял подозрительно блестящие глаза на бывшего айну. – Мелькор! Если я вернусь и опять предстану передо всеми в Маханаксаре – они удовлетворятся, тешась надо мной, и отпустят остальных? - Разве Мандос так тесен, что там не найдется места для еще одного узника? – вздохнул Черный Вала. - Что же мне делать?! - Я постараюсь выручить твоих родичей. Но и ты должен помогать мне. Твой разум дает могущество не меньшее, чем внутренняя сила айнур. Обрати свои помыслы на войну с Сидящими в Амане! Я верю: ты добьешься успеха. И не медли – ты видел, какие муки обрушились на невинных. - Да. Я не буду медлить. Голова болит и как в тумане, но я начну работать. И пусть они не ждут жалости, Мелькор! Черный майа скромно шагнул навстречу: - Ты доволен мной, мой Владыка? Мелькор коротко рассмеялся. - Когда ты просил у меня Феанаро на короткое время, ты мечтал заняться с ним тем, что потом показал? Тебе никогда не достичь истинного величия! Хочешь полюбоваться на истерзанное тело еще одного пленника? Вели поймать в лесу мальчишку или девчонку – кто тебе придется нынче по вкусу – и развлекись, раз большее тебе не по уму. А Феанаро – величайший из рожденных в Арде, честь и слава эльдар – сегодня стал моим добровольным и усердным рабом! В хрустальном покое Ильмарина – тишина. Валар смотрят на бледного, осунувшегося, как после раны, короля нолдор. Тревога собрала всех Великих Хранителей на совет. Финвэ поставил на белый стол тяжелый стальной ларец. - Поняв, зачем приходил Мелькор, я вернулся и привез Сильмариллы сюда. Оберегите их. - Ты не поверил, что Мелькор вернет тебе сына в обмен на камни? – прозвучал тихий голос Ниэнны. Нолдо резко обернулся к Владычице Скорби: - Если этот бывший айну скажет, что расцвели белые ландыши – я пойду и проверю, белы ли они. В его устах простейшие истины отдают ложью! Но Феанаро действительно похищен и в руках у общего врага. Я прошу помощи в спасении сына, Великие! Снова тишина раздумья. - Вы, эльдар, не видели Битвы Стихий, - Манвэ указал в темную даль, где воды смыкались с небом. – Тогда рушились горы, на месте морей поднимались хребты, лесные долины покрывали воды. То же будет и во время новой схватки. Но Сумеречный берег ныне населен разумными, ваши родичи-авари могут лишиться своих земель и даже погибнуть. Трудно решиться на это. - Что же, - вздохнув, сказал Финвэ. – Тогда сражаться пойдут нолдор. Я призову их своим именем… или отправлюсь один. Когда-то мне случилось напугать Мелькора горящей стрелой! - Ха! – Тулкас даже вскочил со скамьи. – Пусть бы Мелькор явился за камнями! Мы встретили бы его вдвоем, Финвэ Веримо! - Мелькор еще придет, - твердо сказал Намо. - Ему не терпится причинить горе всем, а не только тебе, король, - Варда повернула к Финвэ строгое лицо. – Мелькор придет для этого. - Феанаро он опутал ложью, - продолжал Намо. - Но такие сети покажутся ему непрочными, и Мелькор постарается укрепить их цепями страха. - Мой сын отважен, как никто из рожденных! - Страх за себя ничтожен перед страхом за других. Мелькор постарается завладеть кем-то из близких Феанаро. - Что же, тогда все решается просто, - весело блестя серыми глазами, заметил Оромэ. – Пусть в Форменосе встанут мои охотники. А Сильмариллы послужат наживкой. Другой же приманкой пусть станут юные Феанарионы! - Нельзя допустить, чтобы Мелькор схватил кого-то, - качнула головой Ниэнна. - Когда-то Мелькор был куда как могуч, - недобро улыбнулась Кеметари. – Но и в те времена его сила была ничем по сравнению с моей. Он громоздил камни – корни деревьев превращали их в черную землю. Он выжигал леса – на их месте поднимались цветущие травы. Он обрушивал наводнения – появлялись кипящие жизнью озера. Ныне же… Отошли внуков в мои сады, король. Я справлюсь с Мелькором даже без помощи моих дев! Загорелые пальцы Матери Живого сжали рукоять золотого серпа. - Не откажусь и я посчитаться с этим уродователем мира! – Ауле сложил на груди мощные руки. Ульмо ничего не сказал вслух, но ультрамариновые глаза его засветились усмешкой. Финвэ выпрямился, словно с его плеч упала тяжесть. - Возвращайся в Тирион, король, и поручи стеречь сокровище твоего сына нашим воинам. - Нет, Великие. Я поклялся вернуться вместе с Феанаро. Я привезу сюда его сыновей, а сам останусь в крепости. Мелькор теперь мне враг дважды. Тирион же охранит Нолофинвэ. Феанарионы подчинились приказу деда, хоть и недоумевали, ради чего оставляют крепость. Они уже готовы были к походу за Море вместе с немногочисленными воинами Форменоса. Но им велено было оставить оружие и ехать к Маханаксару. Тиелкормо и Карнистиро вслух возмущались задержкой похода, сколько ни бросал на них укоризненных взглядов король. Куруфинвэ хмуро молчал, часто оглядываясь на север. Унял троицу Майтимо, заметив: - Может быть, с нами пойдут воины Валар. Это большая сила, чем наши три сотни мечников. Среди магнолий Валмара их догнал рослый всадник на темно-гнедом коне. - Ой, мама! Близнецы ринулись навстречу Нерданели так, что ее конь шарахнулся в сторону и вздыбился. Она спешилась, обнимая мальчишек. - Так: руки шершавые, носы облупились, штаны потерты на коленях. Вами займусь первыми. Морьо, много свежих синяков собрал? Тот глянул независимо, но мгновенно покраснел. - Курво, Лехтэ, покажите малыша. Тельперинкваро с визгом прыгнул с отцовского седла на шею бабушке. - О, да ты заметно подрос!.. Лехтэ, возьми его. Нерданель обняла и поцеловала старших сыновей, потом король коснулся губами ее лба. - Я уже направилась к вам, когда меня остановили в Озерном краю и велели ехать к Маханаксару. Но доспех остался у меня во вьюке. - Мы за своими вернемся, - жестко бросил Куруфинвэ. Нерданель, прищурившись, глянула в сторону золотящихся вдали вершин и вскочила на коня. - Мелькор пожелал завладеть не только существующими, вещественными сокровищами, но и самой творческой силой эльдар, - сказал Манвэ. – Первой жертвой избрал он Феанаро, второй может стать кто-то из вас. Потому я поручаю Феанарионов, их мать и Лехтэ с сыном защите Валар, дабы Мелькор, придя за добычей, столкнулся с равным противником и потерпел поражение. - Защите Валар?! – Карнистиро рванулся вперед прежде, чем его успели остановить. – Надо идти на логово Мелькора с оружием, а не прятаться! Если все здесь больны нерешительностью, то я – клянусь! – сделаю это один!.. Крепкая ладонь Нерданели зажала ему рот. - Когда ты научишься сперва думать, а потом уж вскакивать и кричать? Не отпущу тебя, пока не будет сказано последнее слово. - Мориофинвэ прав, - поднялся с камня Тиелкормо. – Я не согласен скрываться от врага, и никто не вправе удерживать меня от похода за отцом! - Даже если в поход мы пойдем впятером, - добавил твердо Майтимо. - Я вправе! – громко произнес Финвэ. – Как король и отец вашего отца. Никто еще не сказал, что похода не будет, а один уже успел поклясться, другой – вспомнить о своих правах, третий собрался пятью мечами сокрушить всех чудовищ Темного мира. Успокойтесь. Майтимо и Тиелкормо сели на свои места. Карнистиро оказался рядом с матерью. - Не скрываться от врага будете вы, а подкарауливать его в засаде, - весело сказал Тулкас и положил руку на плечо старшего Феанариона. – Пойдем со мной. Очень надеюсь, что к нам и явится этот недоумок. Я еще раз свалю его в пыль, но и от твоей помощи не откажусь. - Я только съезжу в Форменос за своим доспехом… - замялся Майтимо, но рука Астальдо уже увлекала его к аллее цветущих деревьев. - Вы все получите свое снаряжение, - сказал Финвэ. - Не разделишь ли ты мое уединение, Линдир? – Ульмо распахнул лазурный плащ. - Раз так решено – могу ли я отказаться? – грустно улыбнулся Макалаурэ. – Лишь бы ожидание не было слишком долгим. - Садись на коня, Тиелкормо Ванимо, - велел Оромэ. – Твой пес рад мне, а ты – нет? - Прости меня заранее, Великий Охотник, если я вдруг убегу от тебя, - дерзко бросил Тиелкормо. - Что же, попробуй! Буду рад, если ты и впрямь сумеешь долго прятаться от моей охоты. - Успокойся, Мориофинвэ, - Ирмо наклонился к кусающему губы Карнистиро. – Слезы не лечат раны. Тот молча встал и шагнул к Владыке Снов. - А тебе, конечно, ко мне, Курво, - Ауле поднял Куруфинвэ под локти. - Я иду, - ответил тот коротко. Иаванна шагнула к Нерданели и Лехтэ, взяла на руки с любопытством глядящего на нее Тельперинкваро и трижды поцеловала. Потом притянула к себе обоих близнецов. Те засопротивлялись было, но вырваться из рук Кеметари не удалось бы и стократно более сильным. - Чудесные у тебя дети, Нерданель. И твой малыш, Лехтэ, просто замечательный. Садитесь на коней, славные нисси и вы, мальчики. - Мы тоже сбежим, как Турко, - пообещал Амбарто, вскакивая на своего серого. – Даже еще раньше его! Кеметари рассмеялась весело и необидно. Кони взяли рысью, поспевая за широким шагом валиэ. - Позаботьтесь об остальных моих детях и внуках, Великие. - Крепкая стража встанет в Калакирии и у берегов. Спокойно возвращайся в Форменос, король. - Над чем ты задумался, Феанаро? - Над природой преграды, что отражает мои мысли, - нолдо поднял на Мелькора усталый взгляд. Бывший айну постарался скрыть свою радость. - Неужели ты снова хочешь видеть весь этот ужас? - Если я смогу преодолеть это, то найду способ пробить и прочие заслоны. Тогда мы сможем войти в Валинор и спасти заточенных. - Это трудная задача. Где же ты собираешься искать ключ к препонам Валар? - В свойствах света. Но здесь у тебя все время темно… Я хочу попробовать уловить лучи звезд. - Феанаро, под этими сводами ты в безопасности. Там, снаружи мстительные властители могут снова попытаться обрушить на тебя молнию. Постарайся ограничиться отсветами пламени. - Они слабы, Мелькор. Если бы в моих руках были Сильмариллы!.. Но я буду искать ключи в силе огня. Майтимо, стремительно двигаясь, отбивал удары тяжелого меча Тулкаса. Вала широко размахнулся – клинок Феанариона зазвенел, а его самого волчком повернуло на месте. Но, поддавшись силе удара, Майтимо шагнул вперед – нож в его левой руке ткнулся в кожаный нагрудник соперника. - Ловко! – воскликнул вала. – Если ты еще не устал, поборемся! - Подожди, Астальдо! Пообещай, что если ты в трех схватках одолеешь меня только однажды – ты станешь говорить с Манвэ о походе на Мелькора. - Для этого мне не нужно условий. Руки сами чешутся на этого негодяя. Снимай же доспех, Нельофинвэ. Состязаться с тобой одно удовольствие. Вала и нолдо встали напротив, глядя друг на друга внимательно и коварно. Майтимо стремительно шагнул вперед, ныряя под руку соперника. Но тот успел пресечь проход поворотом корпуса и захватил правое запястье Феанариона. Майтимо замер, прижатый мощной хваткой на самой грани боли в вывернутой руке. Тулкас держал его бережно, чтобы ненароком не перейти эту грань. - Опоздал и потому не дошел. Давай снова! Золотые глаза блеснули отчаянно. Атака вроде бы была направлена прямо вперед, но уже в броске Феанарион чуть откинулся, толкнув босой ногой голень соперника. И в следующий миг он оседлал его широкую спину, жестко захватив сзади за шею. - Признаю: ты меня взял! Позволь подняться. Прямо сейчас придумал прием? Майтимо молча кивнул. - Отчего же вдруг приуныл? - Мелькор никогда не явится в твой двор. Он слишком хорошо помнит прежние оплеухи. Я просто развлекаюсь, а отец… Астальдо сжал тяжелые кулаки: - За твоего отца он непременно ответит. И так, что то, что ты назвал «прежними оплеухами» покажется ему прикосновением падающего листка! Уединенный островок все же находился в теплом Море, а не в запредельном Эккайа. Хранитель Вод не мог увести эльда в свой настоящий дом. Макалаурэ сидел на камне, окруженном пеной прибоя. Две касатки носились по бухте, то и дело взлетая из воды. Одна из них вдруг выпрыгнула на песок целиком и, сильно ударяя хвостом, сползла обратно в воду. Морские собаки желали слушать свирель Феанариона. - Нет уж. Хватит. Касатка положила притупленную морду на камень у самых его ног. Нолдо погладил ее упругую черную кожу. Вторая вышвырнула на берег здоровенную обезглавленную мурену. - Нужна мне ваша рыба! Касатки подлизывались к Линдиру четвертый круг света. Зачарованные музыкой, висели в воде у камня, а потом без устали устраивали гимнастические представления в ожидании новой мелодии. Если же песня казалась им слишком печальной, ударами хвостов щедро обливали музыканта. - Не стану я вам больше играть. Касатка чуть тронула носом колено Макалаурэ, и тот полетел в зеленую воду. Морские собаки толкали его скользкими боками, показывая в улыбках пилы крупных острейших зубов. Макалаурэ ухватился за плавник и оказался на блестящей спине. Касатка понеслась к горизонту. - Вперед, вперед! А ты можешь переплыть Море? Показывая, насколько нипочем ей расстояния, касатка промчалась вокруг острова и выбросилась на песок. Вторая остановилась на полном ходу на глубине и потанцевала, стоя на хвосте. - Я возьму меч и доспех, а вы… В улыбках касаток был участливый отказ. Они стерегли остров от чудовищ, но на Темный берег нести одинокого нолдо не хотели. Макалаурэ ушел с мокрого песка под низкое раскидистое дерево. Скоро касатки услышали флейту. Над берегом словно сгущался непроглядный туман. Или сходился лед, который надо пробивать с большого разгона. Или опутывали северные водоросли… Морские собаки заметались вдоль берега, в знак неудовольствия взбивая фонтаны брызг. Хуан замер и пошел вперед неслышно. Но все же затаившийся в кустах зверь почуял – не собаку, а разгоряченного коня – и метнулся прочь. Захрустели тонкие ветки, и что-то туго шлепнулось на землю. Тиелкормо раздвинул заросли. Маленькая пятнистая оленуха билась, пытаясь подняться на ноги, упиралась передними копытцами и снова падала набок. - Не надо было лезть в дикий виноград! Тиелкормо прижал животное к траве и стал перерезать жесткие стебли, опутавшие задние ноги оленухи. В округлом брюхе под его рукой что-то шевельнулось. - Ты пришла сюда телиться? Неужели во всех лесах не нашлось лучшего места? Ну, не торопись. Хуан посмотрит, чтобы тобой в такой важный момент не заинтересовалась рысь. Нолдо отошел и встал у толстого дерева. Оленуха вскочила было и тут же прилегла уже добровольно. Бока ее вздрагивали в частых схватках. Из белого зеркальца показались крохотные копытца. Самка поднялась – олененок мокрым темным комочком упал в траву. Хуан удивленно разинул пасть. Новорожденный полежал чуть-чуть и приподнял голову. Оленуха, еще связанная с детенышем пуповиной, трогала его языком. Еще одна потуга выбросила послед. В это время олененок уже начал пытаться опереться на передние ноги. Олененком действительно заинтересовались два ворона. Тиелкормо молча показал им стрелу – птицы улетели. Буланый конь равнодушно смотрел на оленей. Ему не нравился слишком густой лес и крупная трава. Ведь любимый хозяин вроде бы собирался ехать куда-то далеко? Чего он застрял возле этих невзрачных оленей, которых и добычей-то не считает? Олененок, наконец, поднялся. Шкурка его успела обсохнуть. Если ланка расцветкой была именно пятнистой, то на детеныше пятна сливались в полоски. Хуан повернул остроухую голову. Из зарослей выбрался светловолосый эльда. - Вот ты и попался, Туркофинвэ! Лесные ручьи, по которым ты старательно путал следы, нас ничуть не задержали… - Зачем ты сюда вломился?! Из-за кустов оленуха беспокойным кашлем звала своего детеныша. А тот, широко расставив свои огромные уши и пошатываясь, шел прямо к светловолосому. - Как мы теперь вернем его матери? Забирай и корми из соски. Раз не догадался не шевелиться, когда он вставал. Орешник и бересклет раздвинули ветви, пропуская всадника на белом коне. - Когда я в самом деле захочу убежать, - Тиелкормо независимо вскинул ресницы, - даже тебе, Оромэ, придется искать меня гораздо дольше. Но как быть с этим сосунком? Великий Охотник, рассмеявшись, спешился. Рука валы легла на мордочку олененка, легонько поворачивая его голову. Тот шевельнул ушами и торопливо пошагал к матери. Тиелкормо свистнул своего коня. Лук его торчал из налучья ненатянутый. Хуан махнул хвостом и пристроился позади буланого, чувствуя, что хозяин и сегодня не собирается охотиться. Карнистиро ковырял ножом кусок коры. Выгладив выпуклую сторону поделки, он провертел в верхней, гладкой, дырку, воткнул туда палочку и насадил на нее широкий лист. Новый кораблик закачался на озерной глади среди полутора десятков таких же. Дунул слабый ветерок, и флот лениво тронулся прочь от берега. Карнистиро потянулся за следующей щепкой. Сереброволосая майэ спустилась по каменным ступеням к воде. - Твои кораблики уже попадаются на каждом шагу вдоль берега, Мориофинвэ. Куда прикажешь девать их потом? - Выпустить в Море, Хисериллэ. - Ты не можешь придумать себе лучшего занятия, чем превращать листья в паруса? - Могу. Феанарион откинулся на спину и достал из-под широких листьев каллы другую поделку. На конструкцию из сухих камышинок был натянут его же платок. - Похоже на летучую мышь. - Но летает, скорее, как орел. Карнистиро толкнул поделку в воздух. Она долго планировала, пока не ткнулась в траву. - Интересно, - майэ подняла планирующую вещицу. – как ты до этого додумался? - Следил за полетом птиц и рассматривал крылья моего сокола. Когда-нибудь сделаю такой же, но большой. Наверное, он сможет лететь долго. Карнистиро поднялся и неторопливо пошел прочь. - Куда же ты? - Здесь кончились все щепки. - Зачем они тебе? - Делать кораблики! Пока они не покроют все озеро! - Не убегай же! Я хочу поговорить с тобой. - А вот я не желаю разговаривать ни с кем. Если держите меня тут, то хоть оставьте в покое! - Морио… Нолдо оглянулся и как был – в одежде и сандалиях – бросился в озеро. Вынырнул далеко от берега, тряхнул головой и поплыл прочь. Майэ осталась с летающим устройством в руках. Хисериллэ нашла Феанариона лежащим ничком на траве. Одежда его сохла на перилах беседки. - Морио… Тот поднял голову: губы сжаты в нитку, глаза недобро прищурены. - Морио, надо ждать. - Чего? Мелькор не вернется – он добыл то, что ему нужно. А мы ему ни к чему – вот такие! Сидим и ждем: вдруг все само собой уладится, да? - Морио, вам же не отказано в помощи. Нолдо молчал, глядя на воду. - Морио, я спою тебе песню сна. - Делай, что хочешь! Мне все равно! Я не могу забыть, что я вот тут сижу и смотрю на те вон ирисы, а отец… Тело его напряглось в готовности вскочить. Майэ набросила свой шарф на мокрые рыжие волосы. Легкий сон охватил Феанариона. Хисериллэ положила возле него шелковое крыло и исчезла. В мастерской Великого Кователя шумел огонь. Куруфинвэ полировал отточенный меч. Словно голубой луч скользил по шлифовальному кругу. Аулэ обеими руками взял готовое оружие. - Странное стремление вложено в твой меч, Куруфинвэ. Холодное, жесткое, неумолимое… - Я ковал его на голову Мелькора! - Тогда не прикасайся к нему, пока не настанет час. Эта вещь каждое мгновение ищет крови. Она может сама подтолкнуть руку хозяина на удар. - Сколько же моему мечу предстоит провисеть на стене? – глядя в сторону, спросил Куруфинвэ. - Это никому не ведомо. - Теперь ведомо мне. Я сам назначил срок – до конца сбора урожая. Если за это время ничего не решится – я с братьями и друзьями сам отправлюсь за море. Не станут же удерживать нас силой! Ты, Аулэ, будешь мне препятствовать?! - Вы свободны. Но боюсь: уйдя в поход малым числом, вы просто погибнете. А Мелькор только и желает, что покончить с вами. Да и со всеми, кто ему не покорится. Что же ты рвешься доставить ему такую радость? - Не забывай, что в руках Мелькора мой отец! - И самый любимый мною из нолдор. И кажется мне, что месть Мелькора всем нам окажется более жестокой и изобретательной, чем просто насилие над телом и грабеж достояния. Не собрался ли он поставить себе на службу разум и искусство Феанаро? - Отец никогда не станет работать на этого… - Я знаю, что никакой силой его не сломить. Но… - До конца сбора урожая, Хранитель Тверди. Ты ведь на нашей стороне? Аулэ положил руку на плечо нолдо. Под легким навесом веранды пахло созревающими травами и густой сладостью. Две женщины готовили для варки мелкие абрикосы. Малыш в одной короткой рубашке взбежал по ступеням и положил ладошки на колени черноволосой нис. - Мама, поехали домой! Мне здесь скучно! - Почему же тебе скучно, милый? Тут так хорошо гулять: даже не надо надевать башмаков. - Зато тут нельзя кататься с горки… Тогда поедем к папе. Почему мы здесь, а он далеко? - Так надо. Лучше возьми, вот, абрикос. - Не хочу! Хочу к папе и Феанаро. Они все время делают что-нибудь интересное, а тут одно варенье. - Подожди. Вернутся wenin и поиграют с тобой. - Ну их! Они только и знают, что сговариваются убежать. Еще только не придумали, что будут делать, когда доскачут до моря. Нерданэль и Лехтэ обменялись быстрым взглядом. Донесся перестук копыт, и на луг вылетели темно-серый и чегравый кони. За ними, взлаивая, несся рыжий щенок. Близнецы спешились, отпустили лошадей, но подниматься на веранду не спешили. - Проголодались? – спросила Нерданэль. Старший мотнул головой. - Тогда, может быть, сходите с малышом на пруды? Те переглянулись и кивнули. - Мам, а когда мы приедем – дай нам свой меч. - Вам же сам Феанаро сделал по мечу. - Они же ненастоящие: маленькие и легкие. Ими только ветки рубить! - Мой вас свалит с ног. - Не свалит! Мы пробовали… - крикнул Дириэль и тут же пискнул, получив щипок от брата. - Вот я вам попробую! – возмутилась Лехтэ. - И я пробовал, - заявил Тельперинкваро с холки чегравого коня. - Заодно с этими баловниками будешь сидеть в комнате, пока не отрубил себе ногу. - А мы не вернемся долго-долго! Пока ты по нам не соскучишься и не простишь нас! – залился смехом тот. Щенок снова помчался за лошадьми. - Wenin на самом деле собрались бежать, - заметила Нерданэль. – Я нашла их мешки с припасами. Хорошо, что Кеметари позаботилась о тропках: все они в конце концов выводят обратно к этому дому. - Боюсь, что Курво с братьями это не удержит, - Лехтэ залила фрукты медом и водой. - Если бы все было так просто – я бы первой пошла на Темный берег. - Но ведь ты не поехала с мужем в Форменос! Все знают, как вы крепко поссорились… или это тоже навет Мелькора? - Ссорились мы так часто, что и придумывать что-то не было нужды, - усмехнулась Нерданэль. – Однако когда-то давно некая дева, очень неравнодушная к Феанаро, поинтересовалась, почему тот выбрал в жены не самую красивую. Муж мой отрезал: «Я выбрал ту, что в силах указывать мне на мои ошибки!». Нам обоим надо было остыть и заново посмотреть друг на друга издали. А уж потом решать, как быть дальше. - И вот чем кончилась эта ссора… - Намо и Вайрэ ведомо, что Феанаро жив. Скоро иссякнет терпение нолдор и Валар. Только бы за это время не случилось чего-то непоправимого. У крепостных ворот остановились два десятка всадников. Пока открывали для них кованую створку, Финвэ из башни спустился во двор. - Atarinja! - Инголдо! – король обнял сына. – Зачем ты прискакал сюда? Что-то случилось в городе? - Нет, наоборот, там все спокойно. Я уверен, что в Тирион Мелькор не покажется. Мне тревожно за тебя, отец. Ведь именно здесь хранятся сокровища, обладать которым Черный Вала хочет больше всего. - Как же ты оставил город? - Арафинвэ взялся заменить меня. - Избранный королем даже на время обязан повиноваться долгу. Или ты собрал жителей, и они освободили тебя от короны? Нолофинвэ замялся: - Нет… Я просто попросил брата. Ты прогоняешь меня, отец? - Завтра же ты отправишься обратно. Облеченный властью должен подавать пример строгого исполнения обязанностей. Тем более, в такое время. - Хорошо, - вздохнул тот. Я уеду. Хотя я места себе не нахожу с того самого мига как… - А мы останемся, - заявил Финдекано. – Я был у Нельо – его не отпустили со двора. - Зато нас Валар не взяли под охрану, и мы свободны, - добавил Туракано. – Не откажешься же ты от семи не худших мечников нолдор? Король посмотрел на одетых в сталь внуков: - От семи не откажусь. Но вот зачем вы привезли сюда Ириссэ? Младшая Нолофинвиэн сжала губы и вскинула подбородок. - Мы не могли прогнать ее. Давай – запрем ее куда-нибудь? – насмешливо предложил Туракано. - Попробуй, - холодно ответила его сестра. - Идемте. Вы, наверняка, голодны и замерзли. Здесь у нас холодно, а вы, вижу, решили обойтись легкими куртками. Под мощными сводами скального замка было удивительно тепло и уютно. Но помощники Феанаро не расставались с оружием, даже устраивая гостей и подавая на стол. Ириссэ посмотрела на меч, который стелившая ей постель девушка оставила на кресле. - Найдется у вас такой же для меня? - Такой же будет тебе тяжел. Подберем подходящий, - ответила та небрежно. - Туракано задается, - Арафинвиэн наморщила носик. – Но стреляю я лучше него! - Если король разрешит – будешь ходить на стены со мной. Я Альквен из Альквалондэ. Моя сестра вышла замуж за брата Лехтэ, жены Куруфинвэ. - Не стану надевать платье. Буду, как все вы, одеваться всадником. Ты станешь заниматься со мной на мечах? Альквен весело кивнула. - Морио бесится, - сообщил Альквен и Ириссэ Айканаро. – Ни с кем не разговаривает: сидит и строгает кораблики. Когда я сказал ему, что еду в Форменос, он сперва побледнел, потом покраснел и не вдруг нашел, что ответить! - Тебе так хочется издеваться над ним? – Ириссэ постаралась глянуть свысока. – Если бы Мелькор схватил твоего отца – ты бы ходил и распевал песенки? Арафинвион замолчал, глаза его блеснули. - Ага, ты тоже не нашел, что ответить?! - Чем ты занят, Феанаро? Нолдо поднял на Мелькора взгляд лихорадочно блестящих глаз: - Мне не удается разгадать природу преграды, воздвигнутой Валар. Единственно, чего мне удалось добиться – овладеть частью сущности огня. Он взял со стола крупный рубин и шагнул к горну. Пламя потянулось к его руке и вдруг ревущим столбом взвилось под потолок. По новому движению золотой жгут метнулся в угол, облизав стены. Мелькор подавил жадное желание тут же схватить рубин. - Полной власти эта вещь не дает: огонь не успокаивается сразу. По-моему, рубин следует оправить не в серебро, а в чистое железо. - Ты действительно мало чего добился, Феанаро, - Мелькор печально качнул головой. – Послушное пламя поможет нам защититься. Но в силах ли оно перенести через Море, величайшие горы и заслоны ветров? А твои сыновья… - Что?! - Нет, не надо. Зачем я только произнес эти слова!.. Феанаро выпрямился: - Меня называли упрямым и неукротимым. Но никто не обвинял в слабодушии. Помоги мне еще раз увидеть сыновей. - Что же, если ты этого действительно хочешь… … Толстые цепи притягивают обнаженное тело к скале. А сверху на ярко-рыжую голову, на плечи по белому льду течет вода. Узник пытается хоть чуть отстраниться от терзающей его воды – и снова приваливается к сосулькам… - Так повелел Намо, чтобы охладить слишком уж жаркую страсть твоего сына к спорам. - Морио… Я буду теперь искать ключи в силе воздуха, Мелькор. Наверное, это самое правильное. - Нолдо чуть не свалился с ног от горя и гнева! – Мелькор обернулся к черному майа, стоявшему у трона. - Твоя армия безуспешно осаждает крепости у Моря. На днях ты получишь вещицу, которая даст тебе власть не только над моим, но и над любым огнем! Покончи с фалатрим! Тот поклонился. Пламя поднялось сразу во многих местах, охватывая дома и сторожевые башни. Даже факелы в руках воинов вдруг плеснули огнем им же в лица. Когда орки ринулись на стены, их встретил редкий залп растерянных стрелков. Фалатрим отступали к кораблям, пытаясь отбиваться не только от орды, но и предательски выскакивающего отовсюду огня. Только в порту воинам удалось простоять некоторое время – среди камня для пламени не было пищи. Флот быстро ушел от покинутых берегов. Кирдан стоял у руля последнего корабля, глядя на пламенное озеро, в которое превратился город. Уже в открытом море он приказал все же поворачивать на юг. Король надеялся, собрав воинов, высадиться на берегу и попытаться найти уцелевших и отбить попавших в плен. Корабли шли к острову Балар. - Твое повеление исполнено, мой Владыка! Едва ли сотая часть живших у берегов уцелела. Закованные в цепи, жалкие фалатрим ждут решения своей судьбы. - Приведи ко мне их самозваного короля, - распорядился Мелькор. – желаю глянуть на сумасброда, решившегося противостоять моему могуществу. - Новэ, прозванный Киръатано, как видно, лишился головы, мой Владыка, - сокрушенно вздохнул черный майа. – Но нам достались живыми некоторые его рулевые. Прикажешь привести их? - Не сейчас. Сначала всех в подземелье. Пусть почувствуют тяжесть моего гнева. Потом я подумаю, к какому делу их приспособить. Разошли орды на юг и восток. Пусть выловят лесных бродяг. Но это малое дело ты поручишь своим подчиненным. - Ты посылаешь меня предать огню земли Эльвэ, мой Владыка? - Это тоже подождет. Ты сам… - Мелькор прищурился. – принесешь мне Сильмариллы. Майа качнулся назад зыбкой тенью: - Сильмариллы?! Владыка! Это невозможно! На горах стоит крепкая стража, Форменос – мощная крепость, и защитники его полны решимости… - Ты просто трус! Да и дурак изрядный. Ты собрался было ворваться силой в стены крепости? Мне что, придется учить тебя искусству менять обличия? Надо лишь взять маленький ларчик и уйти. - Но погоня… - Всем будет не до тебя, мой недогадливый слуга. Ибо я сам вслед за тобой отправлюсь в Аман. Мелькор оглядел с вершины подернутые сумраком леса. Стволы невероятной толщины и высоты возносили игольчатые кроны из синеватого тумана. Черный Вала обернулся к темному берегу. Оттуда струилось неуловимым запахом ощущение присутствия чего-то сходного с ним самим. Даже превосходящего грубой силой, но уступающего умом. Мелькор темным облаком скользнул вниз над скальными обрывами. К запаху-ощущению примешался нарастающий реальный смрад. Из пробитой ветрами щели смотрели глаза – маленькие, зеленоватые, собранные в пучки. - Выйди, живущая во мраке! Я приказываю тебе! - Кто ты такой, чтобы приказывать? – послышался свистящий шепот. – Если ты так силен – войди ко мне сам. - Твои сети не для меня, суставчатая падаль! Послушное пламя ворвалось в пещеру. - Прекрати, прекрати! Я выйду к тебе! Нечто огромное как носящий на носу рог зверь южных степей Эндорэ, но неразличимое, выползло на камни. Из мрака виднелись лишь ее глаза и концы когтистых лап. - Зачем ты явился сюда, сжег мои сети, ослепил меня огнем? Я давно голодна, страшно голодна. Накорми меня, и я стану служить тебе. - Я накормлю тебя так, что твое брюхо затрещит. Но к добыче тебе придется ползти самой. Зато ее там не меряно. - Где? – пучки глаз приподнялись. - За горами на севере. - Нет! – тварь попятилась. – Там живут страшные звери. Одни летают и бьют огромными клювами, другие мчатся по земле, хватают клыками, отрывают ноги. Там Серебряный Всадник с оглушительным рогом и беспощадными стрелами. Лучше принеси добычу сюда. - Ползи вперед, если не хочешь, чтобы я опалил твою шкуру! Я справлюсь со всеми, кто тебя так напугал. Тварь припала к земле, зашипела, но подчинилась. Ее не то выдохи, не то испражнении я окутали Мелькора непроглядным облаком. Черный Вала подхватил тварь, и они помчались на север. Над залитой золотым светом равниной паучиха заметалась, боясь двигаться дальше. - Ну, берегись! - Я иду, повелитель… - Что увидишь тут – твое. Набивай брюхо, скотина! И они ринулись вниз – к светлым лесами и сверкающим водам. На уступе им попалось гнездо. Тварь шарахнулась, но взрослых птиц не было видно. Пуховой орленок приподнял крылья и замахнулся ударить врага клювом. Миг – птенец исчез в пасти паучихи. - Все твое – живое и неживое! Жри! Часовой в надвратной башне увидел одинокого путника, идущего от дальних холмов, и велел открыть небольшую дверь в створке ворот. Вошедший был высок и черноволос, как большинство нолдор. Но встретивший его воин сразу почувствовал тщательно скрываемую тем силу. - Что привело к нам одного из майар? Кто ты? - Нолдор должны знать меня, - улыбнулся пришелец. – Я Артано, помощник Аулэ. Но сейчас я пришел не от Кователя, а от брата его, Астальдо. Нельофинвэ просил передать королю важные вести. И сам вала-воитель поручил мне поговорить с Финвэ. - Король выехал в горы, но вернется через полкруга света. Ты подождешь его или отправишься следом? - Конечно, подожду. Я никогда не видел городов, подобных вашему, и хотел бы его посмотреть. - Да, наша крепость достойна внимания, - гордо кивнул нолдо. – Сначала поднимись на главную башню – оттуда увидишь ее всю. Просторные коридоры и залы Форменоса пустовали. Немногочисленные его обитатели были заняты в мастерских и рудниках, стояли на стенах. Майа позволил себе презрительно усмехнуться. Чего стоят мощные ворота и башенные двери, если за ними до самых нижних кладовых нет ни одного запора? Даже на лестнице перед сокровищницей нет стражи, да еще постелен веревочный коврик, надежно глушащий шаги? Переступив порог низкого подземелья, майа замер. Глаза его поползли на лоб и задрожали пальцы: в простых глиняных чашах сияли зарей звездчатые рубины, цветами моря, лесов, трав, неба переливались другие камни. На стенах было развешано тонко отделанное оружие – наконечники копий окутывало голубоватое свечение. А стальной ларец стоял на столике прямо под крюком с тремя обнаженными мечами… Майа все же зачерпнул три горсти камней. Ему пришла в голову мысль не брать сам ларец. Пусть он, пустой потом на некоторое время введет в заблуждение хозяев крепости… Радостный теплый свет залил кладовую. Отозвались ему яркими лучами остальные камни. Майа отогнул тонкие лепестки оправы и бросил три клубка света поверх других камней в поясную сумку. Теперь уже задрожали его колени от желания рвануть прочь как можно быстрее. Сдерживая страх и радость, майа неторопливо прошел по коридорам, миновал подбашенный зал и оказался во дворе крепости. - Артано, король уже возвращается, - крикнул ему с надвратной башни часовой, – я вижу, как он спускается с кряжа. - Встречу его перед воротами, - ответил майа. Но на расчищенной площадке перед створками уже спешились три всадника. Рядом с королем стояли невысокий светловолосый воин и совсем юный лучник. Майа попытался сбросить обличие мастера, чтобы в новом fana умчаться прочь. Но что-то словно держало его. - Приветствую гостя, - обернулся к нему Финвэ. – Мне уже сказали, что ты принес важные вести. - Очень важные, король… Твой старший внук, велел передать Астальдо, проявляет упрямство и непослушание. Не желая подчиниться решению высших, он подбивает на бунт своих сверстников, требует немедленно отправляться в Темные земли. Тебе велено унять его гордыню своей властью. - Я что-то не понимаю тебя. Мне – велено? Решением высших? - Какие-то новые слова, - заметил светловолосый. - И довольно глупые, - отрезал лучник. - Что же, если я говорю неубедительно, Финвэ – отправляйся сам: сперва к Маханаксару, а потом ко двору Тулкаса, - майа, изобразив обиду, шагнул прочь. - Подожди. Объясни мне доходчиво, с чем послан. Я и сам знаю, что многие нолдор стремятся за Море. И как горят сердца сыновей Феанаро. Кто же станет осуждать их за нетерпение? - Нетерпение Нельофинвэ превратилось в оскорбительное непочтение к более могущественным и мудрым. Это необходимо пресечь во избежание дурного примера. Брови Финвэ сошлись в недовольном недоумении. Но он не успел сказать ни слова. Серебристый свет, игравший в лужицах талой воды, начал быстро меркнуть. Небо налилось черной синевой, и ярко выступили на нем разноцветные звезды. - Король! – вскрикнул лучник. На юге громоздилась черными горами и стремительно накатывалась непроглядная тьма. - Что это?! – Финвэ обернулся к майа и вдруг замер. – И что скрываешь ты под одеждой?! Тот прижал к боку обе руки. Проклятые камни в наступившей тьме светились сквозь кожу сумки, сукно и мех плаща! И блеск их отразился в гневно сузившихся глазах короля. - Кто ты?! И кто дал тебе право без разрешения… Майа коротким взмахом руки всадил нож в грудь Финвэ – и сам тут же упал на колени от сильного удара ребром ладони по шее. Светловолосый рванул его плащ, правой рукой вытаскивая меч. Майа ткнул воина наугад окровавленным лезвием, еще раз с наслаждением ощутив, как сталь вспарывает плоть. И тут крепость накрыло смрадное облако. Майа вскочил, схватившись за сумку. - Стой! - звонким девичьим голосом закричал лучник. - Отныне тьма – ваш удел, презренные! – захохотал майа, шагая в плотные клубы. Жгучая боль пронзила левое бедро. Дернувшаяся туда рука ощутила тонкое древко и перья. А вторая стрела обдала ветром, скользнув около уха… Fana опять не подчинилась воле. И майа просто пустился бежать, хромая и подпрыгивая, посылая проклятья стрелку, стрельному мастеру, Феанаро и самому Владыке. Уже на обледенелой равнине за горами он почувствовал соприкосновение со знакомой силой. Она подхватила его и понесла прочь от Амана. Над тусклой долиной, уперевшись в горы, истекали моросью тучи. Мелькор, коснувшись земли, явился своему слуге в облике огромного урука. - Ха-ха-ха! – раскатилось, отразившись от скал громовое эхо. - Ты успел получить награду от короля за добрую весть? - Финвэ мертв, о Владыка. В меня стреляла какая-то черноволосая девчонка. - Может, так же мертв, как Новэ? Этот, вроде бы убитый тобой, на своих скорлупках отваживается плавать по рекам и выхватывать добычу у уруков. А девчонку следовало схватить. Но хватит о пустяках. Добыл ли ты то, зачем послан? - Владыка… Мелькор схватил сумку и перевернул. На вытоптанную землю хлынул сверкающий водопад. Черный вала сгреб горстью три живых огня. - Весь свет в мире принадлежит мне! Оставшиеся в Амане вечно будут червями копошиться во тьме! Их Древа мертвы, звезды далеко, а Сильмариллы у меня в руке!.. - Дай мне их! – раздалось шипение. Смрадная громада надвинулась от гор, бледно светя пучками глаз. Длинные кривые челюсти смахнули с земли рассыпавшиеся самоцветы. - Пошла прочь, вонючая тварь! – Мелькор взмахнул рукой. Но паучиха возвышалась над ним утесом, а тело отвердело, не желая делаться ветром. - Я голодна. Ты обещал накормить досыта. Отдай мне этот свет, иначе я вместе с ним съем тебя и твоего слугу! Горное эхо разнесло панический вопль. Майа попятился за камни. Из-за туч один за другим свалились клочья багрового пламени и развернулись жгутами. Паучиха поползла прочь от вспыхивающих сетей. - Будь ты проклят, обманщик! Пусть твое брюхо лопнет от этого света! Будь проклят, проклят! Шипение смолкло вдали. По приказу бывшего айну огненные существа подхватили его и майа и понесли на север.