заказ 2х2

      Этой ночью ей ничего не снилось.       Это было удивительно, потому что проблемы со сном преследовали Сэм с того момента, как её бывший посреди глубокой ночи завалился пьяным к ней в постель и, выдернув из сна, изнасиловал, — с тех пор она вообще забыла, что такое сон без снотворного. Конечно, этот человек просил прощения, и Сэм даже простила его, но такие истории редко заканчиваются вот так просто: насилие продолжалось — с разной периодичностью, — и каждый раз Сэм прощала, пока однажды их отношения не дошли до точки, о которой вспоминать она не хотела. Не то чтобы тогда она резко поехала головой — это никогда не происходит внезапно, — но с момента их расставания у неё было достаточно времени, чтобы в результате долгих переосмыслений коротких, словно вспышки, эпизодов из прошлого прийти к очень простому умозаключению: люди говно.       И когда лучи утреннего солнца скользнули в щель приоткрытых занавесок и Сэм поморщилась, собираясь уже ворчливо отвернуться, чтобы спрятаться от наступающего дня, — она вдруг осознала, что прямо сейчас происходило несколько удивительных вещей:       а) вчера, сонно привалившись щекой к ноге задремавшего гостя, она провалилась в сон без каких-либо таблеток и сиропов;       б) она лежала щекой на его бедре;       в) на бедре Билла Скарсгорда.       Встрепенувшись от внезапного осознания ужаса ситуации, Сэм вскочила и сонно, неуклюже развернулась, чтобы увидеть Билла. Словно ей нужно удостовериться, что он не смотрел на неё грозно и исподлобья, мол, чего это ты разлеглась на мне, а заодно — что вчерашний день не приснился. Чёрт, Билл действительно у неё заночевал, и они вдвоём смотрели «Очень странные дела» (пускай Билл и вырубился почти в самом начале), и он… видел все эти карандашные эскизы в её спальне…       Сэм закусила губу. Как можно быть такой жалкой?       Удивительно, насколько утро меняет людей и положение вещей: ночью идея использовать его бедро в качестве подушки почему-то показалась Сэм вполне естественной — чуть интимной, но в пределах нормы.       Но сейчас она благодарила богов, что Билл не успел проснуться первым и увидеть, как она лежала на его ноге (благо не обслюнявила джинсы). Он крепко спал, опустив голову и развернув руки ладонями вверх. Открытая поза. Сэм всегда обхватывала себя за локти, когда спала.       Она нахмурилась. И тихо, стараясь двигаться как можно незаметнее, словно Билл был готов вот-вот вскочить и обрушить кару небесную за то, что посмела потревожить его сон, — пододвинулась. И чуть погодя наклонилась, чтобы заглянуть в его лицо — с опаской и любопытством.       Аккуратные, чувственные губы Билла были приоткрыты, и его грудь мерно вздымалась и опускалась. Сэм глядела на Билла снизу вверх, слушая его глубокое дыхание, и с тщательным, чуть боязливым интересом изучала строгие, но спокойные черты плохо различимого в полумраке лица, которое, однако, по-прежнему было несомненно прекрасным.       Наверное, настало время задаться вопросом: что, блин, в самом деле происходит? Билл Скарсгорд, о котором талдычил, как оказалось, весь Интернет (Сэм не очень следила за трендами, её больше привлекал андеграунд), лежал посреди её гостиной, согнув ногу в колене, а другую — вытянув во всю её длинную длину, и сладко, еле слышно посапывал.       Сэм интересно, что было бы, если б она действительно оказалась фанаткой, с которой он вдруг захотел… хм… поиграть? провести время? начать отношения?       Сэм почти вслух усмехнулась, но вовремя сдержалась.       Неужели он действительно рассчитывал, что она запищит от радости и запрыгнет на него в их первую встречу? Боже, какой позор.       Это отвратительно.       О чём он вообще думал?       Хотя чёрт их знает, этих актёров: может, для них не редкость, когда знаменитости мутят с фанатами.       «Фу…» — Сэм поморщилась от мысли, что такое возможно. Такого не могло быть. «Я подошла к нему взять автограф на афтерпати, а он позвал меня выпить!» — тьфу ты! Он хотел тебя трахнуть, дура набитая, а потом подумал, что ну вроде бы ты ничего, будем ходить за ручку на мероприятия.       Но что у этого человека в голове?       От всех этих мыслей Сэм стало вдруг тяжело.       Когда лучик солнца скользнул по его лицу, Сэм тихонько вскочила, как мышка, и поспешила задёрнуть занавески плотнее: только бы Билл не проснулся, но больше этого ей не хотелось наступления сегодняшнего дня. Она понятия не имела, что будет, когда он проснётся и их отношения — какими бы они ни были (и были ли вообще?) — снова начнут подбрасывать её на волнах, с которыми справиться она не в состоянии.       Может, и хорошо, что сегодня они расстанутся. Она ведь этого хотела? Этого хотела её рациональная часть, но то, что случилось на выставке, а потом у неё в офисе, а потом у неё дома, когда он… сгрёб её щёки и был так близко, что она чувствовала его тёплое дыхание на лице. А потом сказал, что ему важно знать, что он делал не так, а затем подхватил её на руки, и — будь он неладен! — усадил на стол, после чего… поцеловал её возле уха?..       Она вдруг поняла, что так и не успела запомнить прикосновение его губ, — сначала на выставке, а потом у неё дома… На выставке… он же не просто так накинулся на неё, напугав до чёртиков?..       Сжимая ткань занавесок пальцами, Сэм почувствовала, как в горле собиралась горечь, которую она поспешила сглотнуть; в животе, который вдруг скрутило, заурчало — должно быть, от голода.       Сэм почти вслух хмыкнула, словно отмахиваясь от дурацких мыслей, и последовала в кухню, перешагнув длинные ноги посреди гостиной.       Что ж, если сегодня всё закончится, Сэм обязательно спросит Билла, что всё это значило — для него. Она потребует объяснений — и постарается не расплакаться, если окажется, что ничего.       Конечно, Билл такого не скажет — вряд ли он не успел уяснить, что перед ним истеричная дура, — но, скорее, мягко, с противной жалостью в глазах постарается как можно деликатнее донести до неё, что ах, Сэмми, это моя ошибка, мне не стоило всё это затевать, останемся друзьями, прости. Билл не имел никакого отношения к тому, что случилось с ней когда-то, как и понятия о том, насколько ей сложно с тех пор открываться кому-то. Ей было абсолютно понятно, что он ошибся, — такое бывает, когда знакомишься с симпатичным тебе человеком, а он оказывается унылым говном, как она. И когда они расстанутся, он, конечно же, не отпишется от неё в Инстаграме, но сторис её смотреть не будет. Зато она, сто раз подумав и наконец сдавшись, однажды откроет одну из его сторис и увидит, как он веселится — не дай бог, с девушкой, с какой-нибудь начинающей актриской или девятнадцатилетней моделью, — и это её уничтожит: она истерично кинет его в ЧС, а потом удалит Инстаграм, и всё это, конечно же, ей не поможет.       Сэм вдруг почувствовала, как её затопила взявшаяся из ниоткуда отравляющая ревность и колющая где-то за грудиной обида — на саму себя. Была бы она посмелее — уже давно бы его трахнула. И ей было бы плевать вообще на всё. Ей… так хотелось всё исправить. Отмотать время назад. Вовремя отреагировать, а не продолжать вязнуть в комплексах.       «Ах, Билл, да, конечно, едем в ресторан!» — и игриво подмигнуть, как это, наверное, делают все девушки. Он был прав: она молчала как истукан, и это не оставляло никаких шансов ни ей, ни ему.       Но она всё исправит.       Она решила приготовить тосты на завтрак, надеясь, что это лучше, чем магазинное печенье, вчерашняя пицца и безалкогольное пиво.       «В чём смысл безалкогольного пива…» — воспроизводя в голове его слова, Сэм скривила рожу и, дразнясь, покачала головой, как вдруг отпрянула от шёпота над самым ухом:       — Доброе утро.       Сэм сглотнула.       — Я проснулся, а тебя нет.       — Мгм…       Ей-богу, её ухо горело.       Билл стоял справа, и Сэм тянуло вправо — поэтому она наклонялась влево.       — Не подкрадывайся больше, — проворчала она, потупив взгляд.       — Не сбегай больше, — подхватил Билл. И тон его был не то чтобы игривый.       Сэм откашлялась, чувствуя, что ну вот, ситуация снова — с самого начала — выходила из-под контроля.       — Я подумала, что ты захочешь есть, когда проснёшься, — нашлась она.       Билл мечтательно усмехнулся, припав виском к дверце шкафчика.       — Завтрак в постель предусмотрен?       «Только если ты вернёшься в постель», — ответила бы Сэм, если б не растерялась, — его подколки выводили её остроумие из строя. Всю её из строя.       — Нет, — буркнула она смущённо, не зная даже толком, что хотела этим сказать.       — В смысле «нет»? — Мягко похохатывая, с притворным негодованием Билл сложил руки на груди. — У вас вроде пятизвёздочный отель.       Сэм закатила глаза.       — Но ты не в постели.       Билл жестом указал куда-то за спину:       — Мне вернуться?       — На пол в гостиную?       — Могу и в постель, — сказал Билл и, состроив манерную физию бога пикапа, вкрадчиво добавил: — В твою.       Сэм, раскрасневшаяся то ли от смущения, то ли от сдерживаемого смеха, всё-таки расплылась в улыбке.       — У нас самообслуживание… — Чуть ли не запнувшись от волнения на последнем слове, она протянула ему готовый, состряпанный наспех дрожащими пальцами тост. Билл продолжил стоять со сложенными на груди руками и с незлой, чуть сонной и ленивой издёвкой глядел, как Сэм, красная и растерянная, чуть ли не переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать.       Похолодевшими пальцами она вдруг принялась слабо вытаскивать одну из его рук, чтобы развернуть ладонью вверх и водрузить на неё тост, напоследок загнув его пальцы так, чтобы они сжимали этот помятый, протекающий сыром и помидорами чуть поджаренный хлеб.       — Приятного аппетита, — выдавила Сэм, уставившись на его грудь.       Они вдруг оба рассмеялись: Билл — тихо и ласково, Сэм — всего лишь смущённо улыбаясь и заправляя прядь волос за ухо.       — Ну что за сервис… — вздохнул с улыбкой он.       Искусственно угождая, Сэм с театральным поклоном указала руками в сторону обеденного стола.       — Вы можете присесть.       — Лучше прилечь, — хмыкнул Билл, всё-таки лениво усаживаясь за стол, и тут же невозмутимо добавил: — С вами.       Сэм, устроившись напротив, коротко и как-то жалобно вздохнула. Сверля невидящим взглядом его грудь, она откусила от своего тоста и принялась механически жевать, едва ли различая вкус.       Неплохо, Билл. Один – ноль в твою пользу.       С минуту они молча жевали приготовленный Самантой завтрак, думая будто бы о своём, но, вообще-то, мыслями кружась вокруг одного и того же.       — Ты же не выспался… — сказала вдруг Сэм, глядя на него… с заботой? Биллу показалось, что он сейчас расплывётся в лужу умиления. Ах, малышка Сэмми переживала! Он кисло усмехнулся:       — С моей профессией я привык.       — Хм-м… — Она хотела ещё откусить, чувствуя, как живот голодно свело, но поняла, что не могла есть, когда Билл смотрит на неё. — Звучит грустно.       — Да ладно, ты тоже по ночам не спишь, — Билл хитро улыбнулся и, когда Сэм уже хотела пропищать что-то возмущённое в ответ, вдруг серьёзно сказал: — Ты очень красиво рисуешь.       В тот вчерашний момент, когда он увидел карандашные наброски своего портрета, помимо умиления, которое затопило его по самую макушку, нехило вскружив голову, Билл также успел испытать вдруг гордость: ему, блин, действительно приятно вдохновлять эту девушку, которая сидела напротив, в удивлении раскрыв рот.       — Спасибо, — выдавила она, смущённо опустив взгляд на тост в руке.       Ох, Сэмми, не делай вид, что только что узнала об этом. Каждый второй комментарий в твоём Инстаграме о том, как здорово ты рисуешь, а остальные — о красоте твоего кукольного личика.       «Неужели она действительно не понимала, насколько прекрасна, господи…» — боже, Билл, что за мысли с утра. Не влюбился ли ты, часом?       Его опять понесло. Он откашлялся и зачем-то снова сказал это, словно ставя точку, не давая мыслям перетечь не туда:       — Те рисунки очень красивые.       Сэм вдруг подняла на него блестящие глаза.       — Потому что на них ты.       Билл действительно не был железным, и Сэм понимала, что он имел в виду, когда сказал об этом. Задержав на нём взгляд, она могла увидеть, как в его глазах — на невозмутимом прохладном лице — вдруг что-то всколыхнулось — нет, разлилось и заволновалось, его глаза словно зажглись изнутри горячим азартом.       И ей так нравилось быть причиной этого.       Правда в том, что, несмотря на обилие массового обожания его персоны, в лицо, конечно же, говорили такое редко: в формате шуток, несерьёзный заигрываний, по пьяни да от стилистов на фотосессиях — и то Билла уже не удивишь комментариями вроде «У вас классные скулы» или «Вау, какие густые волосы». Не то чтобы всё это не развило в Билле — чего греха таить! — совершенно определённые представления о своей внешности. Несмотря на иммунитет ко всему этому трёпу, он чувствовал, что нравился девушкам, это было естественно — но то, как это сказала она, заставило его поплыть.       Нет, если бы Билл не выспался, он бы так не отреагировал: сегодня у него хорошее настроение, его утро начиналось просто прекрасно.       Сэм задержала на нём взволнованный, тепло искрящийся из-под подрагивающих ресниц взгляд, словно превозмогая смущение, и наконец снова опустила глаза. Билл натурально растерялся, даже смутился немного — и был в абсолютном восторге.       — О-о-о, Сэмми, — сладко протянул он, как кот, — ты меня смущаешь, малышка.       «Малышка?» — Сэм почувствовала это слово внутри себя, оно словно вошло в неё и разлилось изнутри, и это страшно смущало.       Малышка.       Он же это не серьёзно?..       Ты же это не серьёзно, правда?       Он манерничал, когда смущался, но Сэм даже представить не могла, что способна вскружить ему голову, — Билл выглядел так, словно это он кружил головы всем вокруг, а вот Сэм едва ли могла сойти за гуру пикапа.       «Эти рисунки очень красивые, потому что на них ты», — Билл упивался услышанным, не имея представления, что делать с этим дальше, пока Сэм с красным лицом продолжала жевать тост.       И как в таком создании уживались обескураживающая временами колкость, живое остроумие и чувствительная робость? Она обожала острить сама, но почему-то его шуточки были способны довести её до истерик.       Тишина, в которой Билл и Сэм молча переваривали сказанное и услышанное, вдруг прервалась чьим-то звонком. Сэм вздрогнула от раздавшегося рингтона и с какой-то обеспокоенной просьбой взглянула на Билла, который достал телефон из кармана джинсов и, прочтя имя на экране, пробормотал:       — Я отвечу.       Он не отошёл, чего боялась Сэм, и отвечал на вопросы звонившего кратко, неопределённо и сухо, и девушке вдруг показалось, что она мешает их разговору. Сэм стало неловко.       — Слушай, я сейчас немного занят, — сказал Билл, внимательно глядя на Саманту. Она не смотрела на него, но Биллу было ясно, что она чувствовала себя не в своей тарелке. — Конечно… — хмыкнул Билл в трубку. Он протянул руку вперёд и, мягко улыбаясь, принялся пальцем поигрывать с локоном волос Сэм. — До скорого. — Закончив разговор, он убрал руку от лица Саманты и принялся что-то делать в телефоне. — Сейчас, малыш, я отвечу…       Не то чтобы Сэм претендовала на что-то, но Билл словно начинал ускользать — туда, откуда пришёл к ней в офис, — и сейчас она понимала, что он, блин, не взялся из ниоткуда. У него была своя жизнь, как и у неё, просто в какой-то момент их пути пересеклись — возможно, в очень недолгой точке.       Движимая страхом, что не успеет задать пока что даже не сформулированные толком вопросы, она вдруг встрепенулась.       — Билл? — слабо позвала Сэм.       — Да?       — Что дальше?       Билл поднял на неё чуть отстранённый взгляд, будто не совсем понимал вопрос.       — У меня работа, Сэмми, — вдруг серьёзно сказал он.       Он листал уведомления в телефоне, коротко отвечая на некоторые из них, и Сэм смотрела на него, не понимая, как такое вообще возможно: что он вообще делал у неё в квартире? Он совсем из другого мира, красив, знаменит и богат. У Сэм голова шла кругом от этих вопросов — Билл, чёрт возьми, тоже дохрена задолжал ей ответов, — но вот это короткое «У меня работа» словно перерубило весь мысленный поток.       Конечно, у него работа.       У него много работы.       У него нет времени на тебя. На таких, как ты. Беспроблемные девушки, лёгкие на подъём и никогда не унывающие, — вот чего хочется парням вроде него. Ему и так забот хватает.       — Эй?       Сэм подняла на него глаза. Билл не улыбался, но глядел на Сэм с тёплым любопытством; он был чуть сонный — явно хотел спать, — но при этом умудрялся сохранять расслабленную энергичность. Он был потрясающий. И он не переставал, в свою очередь, испытывать этот странный, незнакомый восторг, когда видел её глаза. Она не просила, не намекала, не претендовала — и последнее Билла особенно задевало: ему, пожалуй, было бы легче, если б Сэм просто не хотела, но она хотела, а претендовать на него боялась. Не верила. Она никому и ни во что не верила.       Глупая.       Отодвинув телефон, Билл наклонился вперёд, глядя на губы Сэм с какой-то усталой нежностью, после чего почти ощутимо скользнул взглядом по лицу Сэм к её глазам и сказал:       — Сэм, я с тобой не прощаюсь, — сказал он, и его губы дрогнули в улыбке. Чёрт, она действительно подумала, что так просто от него отделается?! Чёрта с два. Билл вопросительно поднял брови. — Верно?       «Я с тобой не прощаюсь». Боже, какой бессердечный кретин… Если он скажет что-то про «останемся друзьями», Сэм швырнёт в него свой тост и… и…       Билл глядел на неё так, словно взвешивал в голове все «за» и «против», после чего, вернувшись ненадолго к телефону, чтобы что-то проверить, наконец заговорил.       — В эту пятницу я планировал собрать у себя компанию, — начал Билл, не сводя с Сэм пристального взора, — но планы поменялись, и теперь я намерен провести время немного иначе.       Изящно. Обошёл все углы. Не стал говорить, что из-за срыва вечеринки вынужден искать замену досуга на эти выходные, иначе это выглядело бы так, словно он использовал людей. Сэм и так считала его за невесть кого. По правде говоря, Билл и так подумывал позвать её к себе в пятницу, хоть и слабо верил, что она согласится. Впрочем, он уломал бы её. Всеми правдами и неправдами.       И сейчас уломает.       Пускай она и смотрела на него то ли с ужасом, то ли с радостью. В случае Сэм хрен разберёшь, что она там чувствовала.       — Иначе?.. — глухо переспросила она. И прикусила изнутри губу, потому что прозвучало это с такой жалкой надеждой, что ей захотелось (в)скрыться.       Билл не сдержал смешка, и ресницы Сэм вздрогнули, когда его дыхание обдало её лицо.       — Иначе, Сэмми, — сказал Билл и вернулся к телефону. — Я заеду за тобой в пятницу.       — Мгм… — Сэм принялась нервно заправлять прядь, с которой Билл поигрывал, пока говорил по телефону, за ухо, не находя себе места то ли от счастья, то ли от страха. Он звал её провести время?.. Что это вообще значило! Это свидание? — Иначе — это… — Сэм осеклась, дав себе время сделать вдох поглубже, после чего на выдохе выдала: — Иначе — это как?       Билл оторвал взгляд от телефона и выразительно посмотрел на девушку, аки принц на смотринах невест. Ещё бы кисло поморщился. Впрочем, он играл: его забавляла эта робкая непосредственность.       «Ах, Сэмми, ну что, ты не знаешь, как проводят время два взрослых человека в пятницу вечером?»       — Я имею в виду… — виновато залепетала Сэм. — Я имею в виду, иначе — это… — Она потупила взгляд. — Это как?       О боги.       Действительно.       — Собираюсь тебя трахнуть, — злобно отрезал Билл и уткнулся обратно в телефон.       Он услышал сдавленный писк:       — Чт…       «Да как ты смеешь, Билл Скарсгорд! Что за немыслимая аморальность!» — что-то такое, наверное, должна была воскликнуть Сэм, драматично поднеся руку ко лбу, ведь — о боги! — он смел желать её плотски. Действительно, что за дикость. Должно быть, Сэм испытывала неподдельный шок, но Билл, продолжая отвечать на сообщения, даже не собирался смотреть на девушку. И она была в шоке, причём не столько от того, что он сказал, сколько от того, как просто ему это далось. Ещё несколько минут назад Билл называл её… малышкой… А сейчас что?       А сейчас Сэм вспомнила, почему считала его мудаком.       Не то чтобы он был предельно серьёзен, но и не то чтобы шутил. Признаться, он не то чтобы даже считал Сэм сексуальной в привычном понимании — в Инстаграме она, блин, совсем по-другому выглядела, но он тогда и пьяный был. Она привлекала совсем иным образом.       Даже когда краснела вот так, как сейчас, словно готовая вот-вот взорваться, и её распахнутые глаза блестели, сияли, как долбанные фары, и хрен знал, что это означало: ярость? ужас? восторг?       Раз, два, три…       — Так… — Билл погасил экран телефона и убрал его в карман джинсов. Он хлопнул в ладоши, с аппетитом потирая их, и улыбнулся: — Завтрак замечательный, но мне нужно через два часа быть на месте. — Билл смотрел на Сэм так, словно не видел, как её губы дрожали от невысказанных слов. — А тебе, типа, нужно в офис, я правильно понимаю?       — Д-да… Я просто… — Сэм шумно выдохнула, сдаваясь. Она закрыла лицо руками.       — Что такое?       Сэм пожала плечами, не убирая ладоней от лица.       — Что мне надеть? — пробубнила она.       Билл усмехнулся:       — Не знал, что у фрилансеров дресс-код.       Девушка убрала руки и непонимающе посмотрела на Билла.       — Я про пятницу.       — Ах, ты про пятницу! — театрально воскликнул Билл, откусив напоследок кусок тоста побольше.       — И я не фрилансер! — буркнула Сэм, следя за тем, как Билл поднялся с места.       Он вдруг опёрся ладонями о поверхность стола, нависнув над Сэм грозной горой, от чего девушка была готова сползти под стол, и, заглянув ей в глаза, вкрадчиво проговорил:       — Надень что-нибудь покороче.       Он вдохновенно похлопал ресницами, и Сэм, не успев даже отреагировать на этот пассаж, вдруг утонула в новой волне шока, когда Билл, вдруг наклонившись, сгрёб её голову пальцами и коротко чмокнул в лоб, после чего развернулся и направился вон из кухни.       — Детка, пошевеливайся, у меня много дел.