***
«Ты смущаешься на ранних интервью», – набрала уже Сэм, но тут же стёрла, увидев, что Билл онлайн. Этот человек умудрялся смущать её даже в Интернете. Она почувствовала, как ладони похолодели, когда проверила, посмотрел ли он её сторис, и увидела, что посмотрел. Но она была морально готова к тому, что придётся перевоплотиться в роковую женщину, правда, в итоге всё равно будет больше походить на пытающегося казаться взрослым подростка. На выпускном она выглядела именно так. «Ты смущаешься на ранних интервью», — всё-таки отправила она, когда увидела, что Билл вышел из онлайна. И добавила со смайликом: «Не спится?», но тут же стёрла, поморщившись от самой себя. Работает он. Неясно тебе? Билл ничего не ответил, когда прочёл её сообщение утром. Лишь слабо усмехнулся. Не нужно меня гуглить, Сэмми. Он обязательно ей сообщит, что у них будет ещё навалом времени узнать, кто на каких интервью смущался, а пока… старался особо не отвлекаться на мысль, что ему, вообще-то, важно, что она о нём подумает. Чёрт, он ей лично обрежет доступ в Интернет.***
«Я посмотрела фильм, где ты играешь художника», – написала Сэм, и Билл не мог разобрать, что чувствовал по поводу её любви к интернет-общению. «Ты там совсем не похож на себя…» — прочёл он следующим. Эти три точки в конце. Билл елейно улыбнулся. Ну что за прелесть. «Логично», — отправил он со смеющимся смайликом. Было бы не очень хорошо, если б он, будучи актёром, везде был бы одинаковым, тем более — самим собой. Сэм вслух фыркнула. Она боялась его сообщений так же сильно, как бесилась от них. «У тебя там дурацкая причёска». Поспешив отложить телефон, словно Пеннивайз мог бы реально вылезти из него и откусить Сэм голову, она продолжила, хмурясь, сердито рисовать. Его портрет.***
«Что ты сейчас делаешь?» «Сексом занимаюсь», — без смайликов. И следующее: «А что?» Побледнев, Сэм сглотнула. Билл видел, что она прочла, но почему-то не отвечала. Его губы дрогнули в усталой, но мягкой улыбке. «Хочешь присоединиться?» — прочла следующим Сэм на экране. Билл видел, что она не вышла из диалога, и, когда прочла новое сообщение, она совсем растерялась: «Напиши свой номер». Чёрт, если она поняла всё буквально, что не исключено, Пеннивайз точно откусит ей голову при встрече. Билл с ленивым интересом глядел на молчание в директе и готовился уже ко всему, кроме… реальных цифр? О, да ладно! Она даже не послала его. Наверное, хотела сделать это в устной форме, чтобы получилось как можно выразительнее. Уголок губ Билла непроизвольно пополз вверх, когда он поднёс телефон к уху, и, когда Сэм тут же ответила, Билл уже был готов выслушать тираду о том, какой он придурок, но вместо этого услышал хриплое, приглушённое: — Билл?.. Он почувствовал, как сердце пропустило удар, который отдался, видимо, в животе. Он поспешил вытащить сигарету изо рта. Блядь, Сэмми, что за тон? Не пугай меня бога ради. — Сэмми? — мгновенно отозвался он. — Ты в порядке? Блядь, Сэмми, не молчи. — Сэм, я один, если ты об этом… — Билл нервно и громко усмехнулся, словно отряхиваясь от напряжения. Но едва ли это помогло разрядить обстановку: молчание в трубке по-прежнему форсировало тревогу, слишком активно расползающуюся по уставшим нервам. Наверное, Билл всегда был параноиком. Однажды Энди сказал что-то такое: «Расслабься, королева драмы», но Энди часто говорил подобное многим — наверное, потому, что чувствовал долг сохранять спокойствие в любых ситуациях, а не потому, что Билл реально был «королевой драмы». Но факт в том, что в тот момент его мозг, несмотря на явную перегруженность, удивительно живо рождал ужасающие подробностями сценарии и иллюстрации к ним с участием девушки на другом конце провода, — и Билл реально почувствовал себя максимально некомфортно. Мрачно, собрав оставшиеся силы на создание более-менее комфортной ситуации, Билл низко, саркастично протянул: — Сэмми, мне некомфортно, говори, пожалуйста. В динамике раздался слабый, неуверенный голосок: — Т-ты занят? Билл выдохнул, да так громко, что Сэм вздрогнула и затараторила: — Д-да, извини, что м-меша… — Нет! — рявкнул он. — Не смей класть трубку. — Билл поспешил жадно затянуться сигаретой, словно в последний раз, и потёр запястьем уставшие глаза. И уже мягче продолжил: — Я же сам тебе позвонил. Что с голосом, малыш? Сэм закусила губу, стараясь дышать как можно более ровно, чтобы ни в коем случае не начать икать, как это бывало в моменты сильного волнения. Чёрт, не нужно было ему давать свой номер… Не сейчас, когда она еле дышала, но… Билл позвонил ей как нельзя кстати. Он точно телепат. — Я… — Сэм прикусила кулак. Раз, два, три. И на выдохе: — Я просто соскучилась. Вот так, отлично. Соскучилась. Хорошее слово. Она ведь действительно соскучилась! Билл в смятении нахмурил брови. Чего, блин? «Соскучилась»? Вау. Он уверенным жестом заправил растрепавшиеся, мокрые после душа волосы, словно Сэм тут, перед ним, и могла видеть его во всей его нагой красе. Жаль, что не видела. — Да, я тоже скучал! А что с голосом-то? Скучал. Он тоже скучал. Вот что важно. Думай об этом, Саманта Линч. Как же ей хотелось, чтобы он был рядом, но едва ли она могла попросить об этом — это исключено. А капризами докучать не хотелось. А на что это сейчас было похоже? — Я н-немного устала… Отдохни и не навязывайся. Сэм услышала тихий смех. Пусть лучше так, чем тишина, пусть смеётся над ней — это ведь лучше, чем одиночество, например? Боже, зря она ему написала. Устала, говоришь? А как насчёт правды, Сэм? Как с «соскучилась», например? Отличная правда, которая очень Биллу нравится. Он вдруг серьёзно, участливо спросил: — Сэм, почему ты не спишь? Уже поздно. Она услышала по его голосу, что он догадывался, и её сердце почти напополам раскололось от радости и облегчения, но, с другой стороны, она чувствовала себя невероятно жалкой. Хм… Что насчёт правды? Билл, я отрываю тебя от работы, потому что меня накрыла жуткая паническая атака и единственный, кто мог бы меня успокоить, — это ты. Вот она, правда, с которой Сэм было страшно мириться. — Я раб-ботаю по н-ночам… — Сэм изо всех сил старалась успокоить дыхание, но это сложно делать, когда боишься нормально вдохнуть. — Г-говори что-нибудь… Билл прикрыл глаза. Бля. Ну конечно. Конечно ты работаешь по ночам. Интересно, почему же ты не спишь, как все нормальные люди по ночам, а предпочитаешь работать? Билл смотрел, как тлела сигарета в пальцах, и натурально не понимал, откуда в нём одновременно столько нежности и злости к этой девушке. Сэм, ты реально глупая. Ты можешь всё ему похерить: что, он не похож, по-твоему, на человека, который может сорваться в час ночи по просьбе кого-то подъехать подсобить с чем-то?.. Так вот, Билл в шаге от того, чтобы всё бросить и полететь нянчиться с тобой. Однажды что-то такое произойдёт — и его менеджер вынесет ему весь мозг. — Г-говори, пожалуйста… — Я говорю. — Билл старался звучать как можно мягче, ему действительно было важно вложить в слова всё, что могло бы помочь Сэм успокоиться, почувствовать себя комфортно. — Я говорю, Сэмми. — Прости, если я т-тебя отвлекаю… — Тише-тише, я сам попросил твой номер, помнишь? — Т-ты не д-должен… Господи, он никогда этим не занимался, он никогда не работал на телефоне доверия, он вообще не представлял, что нужно говорить по телефону человеку, который только что пережил психологический ахуй. Это был действительно новый опыт. — Сэмми, дыши со мной. Вдох… — Билл шумно вдохнул. — Выдох… — Он выдохнул. — Я дышу, Сэмми, дыши тоже, давай… Он напряжённо слушал, как она дышала — старательно и поначалу прерывисто, — но вскоре её дыхание начало успокаиваться; и она просила его не молчать, и он говорил ей какие-то простые хорошие вещи — сначала, — но потом обнаружил себя говорящим какие-то совсем пугающие откровенностью нежные глупости. И вообще не собирался останавливаться, пока Сэм не почувствует себя комфортно. Кто бы мог подумать: ещё пару часов назад он в баре активно поддерживал не очень этичное обсуждение девушек в ближайшем радиусе с приятелями по работе, но вот уже практически чуть ли не готов спеть колыбельную по телефону одной-единственной девушке, которая при этом была совсем не в ближайшем радиусе. Чёрт, Сэм действительно превращала его во влюблённого идиота. Алиду он никогда не успокаивал по телефону вот так: «Я тоже скучаю, детка» — это был максимум, всё оставалось в пределах нормы, он не проводил сеансы дыхательной гимнастики по телефону и не говорил «Клади щёчку на подушку и думай о своей будущей выставке» — это было не в духе его предыдущих отношений. — Ты придешь на нее?.. — робко спросила Сэм, убаюканная голосом в трубке. — Обязательно. — Я хочу, чтобы на ней был только ты… — Малыш… Блядь. Билл закрыл глаза. Нет-нет-нет. Не смей влюбляться в меня, Сэмми, не так сильно, мы просто… мутим? «Ты реально кретин», – мысленно заключил Билл. Идиот. Из-за чего-то такого ты и расстался с Алидой, верно? Ты, казалось, так и не понял, что она имела в виду, когда смотрела на тебя с надеждой? Не смей, Сэмми, этого делать. Не ты. Не раскрывая глаз, Билл на выдохе проговорил: — Конечно, Сэмми. Только я. Гипотетическую, очень абстрактную и далёкую во времени выставку, о которой Сэм так мечтала, она хотела посвятить ему. Эксклюзивно. Вряд ли всерьёз — Билл предпочитал уповать на то, что Сэмми немного переволновалась и расчувствовалась. Но это точно обескураживало. Достаточно ли это чесало твоё эго? Доволен ли ты сейчас? Из самых честных соображений — да. Ему охуенно нравилось слышать всё это от неё, но… не то чтобы Билл нытик, но ему так и хотелось взвыть, что недостоин этого. Это какой-то совсем новый опыт. Он вдруг услышал: — Тебе нужно поспать… С закрытыми глазами, с трудом переваривающий вообще всё, Билл не сдержал смешка. Он открыл глаза. — Лишь после вас, миледи, — сказал он. Несмотря на иронию, он был охуенно рад, что драма отступала. Задумчивое молчание, повиснувшее в динамике, могло означать что угодно, и Билл не знал, должен ли говорить сейчас: внезапная забота Сэм уже во второй раз сбивала с толку. Собрав все силы, чтобы придать дрожащему, севшему голосу саркастичности, Сэм выдала: — Дыши со мной, Билл. И когда он тихо, замученно рассмеялся, он услышал очень слабый, смущённый, но всё же — смех в ответ.