Перекрёстки

1

      Псайкер умер.       Холодный ветер таскал по грязному мрамору террасы сухие листья. Мальдорор стоял у остатков балюстрады и смотрел на лес. Апотекарий, принёсший плохую новость, переминался с ноги на ногу, ожидая реакции лорда или дозволения уйти. Евгений — старпом — тоже помалкивал, разумно не привлекая внимания к себе и нисколько не желая выручать апотекария. Молчание лорда было нехорошим знаком, но терпеть тишину было тем более тягостно, поэтому апотекарий, умудрённый опытом и прекрасно знающий свою ценность, храбро заговорил снова.       — Одним словом, — сказал он, — для этого доходяги едва ли можно было что-то сделать. Перелёт через варп приблизил его срок, но даже без такого стресса он бы не протянул долго.       Это был последний псайкер из тех, что удалось добыть. Как назло, они либо глупо гибли в перестрелке, либо дохли сами, как какие-нибудь капризные и нежизнеспособные продукты селекции.       — Свободен, — бросил Мальдорор, не оборачиваясь. Апотекарий, пожав плечами, ушёл, не забыв, впрочем, коротко поклониться.       Евгений встал у края террасы и положил руку на перила, покрытые трещинами и лишайником.       — На планете найдётся кто-то со способностями, — заговорил он, — здесь, так близко к разлому, псайкеры должны быть обычным делом… Даже это проклятье, — добавил он поспешно, — не может действовать вечно. Столько лет прошло! Да и было ли оно? Может, это просто домыслы местных.       — Эту планету, — проговорил Мальдорор сдавленно, — нужно будет заново завоёвывать! За двести лет многое могло случиться, Евгений. Война за души идёт не только в Космосе. Раньше влияние Тёмного Принца было особенно сильно на этих землях, но Четверо никогда не прекращают бороться друг с другом!       Ветер нёс запах болота и гари. К этому примешивалось что-то железистое или, может быть, медное. Мальдорор спустился с террасы на несколько ступеней, чтобы снова оказаться спиной к Евгению. Это было невыносимо, но эту уязвимость приходилось терпеть, подавляя в себе навязчивый крик паранойи — поворачиваться спиной к Платиновому Клинку, которому доли мгновения хватит, чтобы выхватить меч из ножен, было сейчас менее опасно, чем показать окровавленное лицо. Если Евгений увидит его слабость, если узнает, что такой пустяк, небольшая неудача на пути к осуществлению планов, может разозлить его до крови из носа, это непременно пошатнёт авторитет. Капитан слаб. Капитан нестабилен. Мало того, что скрытен и зациклен на глупой идее, он ещё и всего боится, а его вспышки гнева становятся опасными. Мальдорор почти слышал этот шёпот чужих мыслей, когда шёл среди своих бойцов. И всё чаще уединялся, чтобы никого не слышать и не видеть.       Лорд продолжил путь вниз, в запущенный двор, граничащий с лесом.       — Капитан? — недоумённо окликнул его Евгений.       — Некоторое время меня не будет, — сказал Мальдорор, — хочу пройтись вокруг крепости.       — Один? — вышколенный офицер Евгений хорошо знал манеры и продолжал соблюдать их. — Позвольте вас сопровождать.       — Да, варп подери, один! — Мальдорор, наконец, сорвался. — А ты следи, чтобы мои приказы выполнялись и организуй разведку в дальние поселения. Кто знает, что творится в головах у местных теперь!..       «Ты, пока я не вернусь, остаёшься за главного» — хотел он было добавить, но оборвал себя. За главного? Кто угодно, только не этот бесхребетный сопляк! Слабость Евгения как командира и его откровенный подхалимаж только и делали его хорошим старшим помощником. Только то, что на самом деле Евгений не стремился к власти, будучи достаточно умным и проницательным, чтобы боятся её груза, позволяло ему находиться при Мальдороре так близко. Но даже его, даже его — трусливого и слабохарактерного, ищущего командира, который направил бы его меч, Мальдорор опасался. Прекрасный мечник Евгений легко может быть направлен кем-то другим.       Мальдорор миновал длинную стену западного крыла, завернул за угол, скрывшись таким образом из вида, и только там хватил кулаком по одинокому каменному вазону. Мрамор брызнул в стороны, кирпичный пьедестал завалился и тяжело грохнулся на жухлую траву. Лорд посмотрел на до костей разодранную кожу и разжал кулак. Правая неодоспешенная рука не дрожала, кровь быстро загустела и остановилась. Боли не было. Ничего. Совсем ничего. Короткая и ослепляющая вспышка гнева погасла, и снова в сознании оставалась только удушающая тревога и мучительная неудовлетворённость.       Сбежать — это единственный способ уйти от ответственности? Они всю жизнь бежали. Из оков чужой власти, от навязанных правил, но только легче не становилось никогда. Прошлое, все долгие прожитые годы — из этого бойцы прежнего Третьего Легиона состояли. Капитан Мальдорор состоял из тех событий, что пережил, из пройденных бесчисленных войн, из наслоений лет. Если бы только было возможно отсечь от себя эти путы, тянущиеся из темноты былого. С каждым шагом идти всё тяжелей, груз прошлого растёт. Прошлое мучает, и это совсем не то тёмное наслаждение собственной болью, которому он клялся служить. Если Она на самом деле отвернулась от него и от них всех несколько веков назад, когда их угораздило убить того человека? В это не хотелось верить. Да, в какой-то момент физическая боль так притупилась, что больше не доставляла удовольствия, но дарованное благословение по-прежнему было с ним. Мальдорор несколько раз сжал и разжал кисть. Раны на костяшках уже затягивались.       Они так долго бежали, чтобы найти свободу, но до каких пор может продолжаться этот бег? Они бежали, чтобы не терпеть над собой власть, по их мнению, недостойного, чтобы самому себе стать царём и богом. Некогда великие Легионы превратились в десятки сотен разрозненных маленьких банд, но даже в такой крошечной армии, даже будучи её командиром, будучи королём своего маленького королевства, Мальдорор не мог отделаться от жажды полного одиночества, потому что только в нём он обрёл бы свободу от постоянного страха.       Каждый из братьев был опасен, даже безобидный простак старпом. Символ избранности — способность мутировать, это то немногое, чем Мальдорор гордился, но у Евгения это было тоже. Какой смысл быть избранным, если ты не единственный? Как было бы приятно обвить щупальцем его голову и видеть, как кислотная слизь с присосок течёт на его безупречную матово-бледную кожу и превращает лицо Евгения — красивое, как лицо молодого бога — в одну сплошную кровавую рану. Внутри правой руки привычно задвигались кости, но Мальдорор прервал искажение. Хуже дурака только дурак, которым управляют, но Евгения лорд убил бы только из ревности к вниманию Слаанеш. Были в банде кадры куда вреднее и агрессивнее. Тупой, но хитрый выродок Гектор, едва почуяв малейшую слабину тотчас вцепится в глотку. Харон — сержант опустошителей, слабый как боец, но опасный своим незаурядным умом. Танатос… При мысли о нойзмарине кости снова зашевелились, словно какая-то тварь, пробравшись глубоко внутрь мышц, заворочалась там. Мальдорор сильно стиснул латной перчаткой запястье правой руки.       Очень приятно каждый день видеть, в какое животное превратился когда-то столь величественный капеллан Танатос, но часть души понимала, что и это злорадство — самообман. Мальдорор продолжал жестоко завидовать Танатосу — нойзмарину, так тесно близкому с Хаосом. И он не забыл главного — того оскорбления, что Танатос нанёс ему когда-то. Теперь бывший капеллан был в его подчинении, но ничего не изменилось с тех пор. Зависть всё так же жгла душу Мальдорора, как и двести, как и десять тысяч лет назад.       В его подчинении три десятка братьев, но ни к одному из них он не может спокойно повернуться спиной. Может быть, Танатос был прав, когда выбрал новым Гвардейцем Феникса не его, а того молодого выскочку? Почему он пренебрёг им — идеальным офицером? Видел эту слабость? Может, в нём уже тогда был этот малодушный страх? Они все думают, что он сумасшедший, а его болезненные идеи, на которых он помешался, приведут их к краху. Ему нужна хоть краткая передышка. Потому-то он и бежал теперь подальше от чужих испытывающих и вопросительных взглядов.

2

      Плащ волокся по земле. Мальдорор остановился, оглянулся и рассеянно приподнял тяжёлую полу. Нужно было снять его, отправляясь в лес, где наступила сырая поздняя осень. Нижний край плаща покрыла грязь, в мехе запутались ветки и листья, а это был очень хороший белый меховой плащ. Ничего теперь не поделать, дикая местность — это не каменный пол, вымытый рабами до стерильности. Отправляясь в битву, капитан точно так же не снял бы плаща, не опасаясь ни огня, ни крови. Вещь эта, страшно дорогая и роскошная была символом его власти. Как же, однако, давно он не сражался собственноручно, предпочитая руководить… Мальдорор вздохнул и осмотрелся.       По обе стороны давно нехоженой тропы встали заросли дикой малины. Последние серебристо-бледные листья тихо трепетали на частых красных стволах. Папоротники пожухли и поржавели от первых заморозков. Этот лес, летом похожий на зелёный гобелен, теперь казался голым и мёртвым, но в нём не было тихо. Стволы сосен щёлкали и потрескивали, кругом что-то беспрестанно шуршало. Вдруг, метрах в двух над головой, Мальдорор увидел на сосновом стволе белку. Она почти сливалась с цветом рыжей коры и долго смотрела на десантника без всякого страха, стремительно взмыв к верхушке, только когда он пошевелился.       Эта планета, опасная, но живая, таила в себе много перспектив. Говорят, когда О’Двайер жил здесь, все земли вокруг Старой крепости были большим розовым садом.       Мальдорор не мог выкинуть его из головы. Он видел О’Двайера, и этот необычный человек оставил в нём глубокий след, изменив его и заставив крепко запомнить то впечатление громадной и непостижимой мистической власти. О’Двайер вышел в поле один. Сила Детей Императора, космодесантников Хаоса, чья мрачная слава добиралась даже до такой глуши, как эта дикая планета, его не пугала. Один человек, казавшийся таким хрупким и крошечным. Один человек, обернувшийся разрушительным ураганом. Сила его разума была кошмарна.       Абсурдная по сути война обернулась поражением для всех. Голова О’Двайера оказалась на лезвии штыка лорда Октавиуса, но и Октавиус не долго праздновал победу, убитый предприимчивым Мальдорором. Война хаоситов между собой — обычное дело, но их капризному благодатному и злому Богу это не понравилось. И псайкера уровня Проповедника О’Двайера Делирия больше не рождала никогда.       Он был заклинателем демонов. Однако, как это удобно! Он призывал демонетт — этих злобных, опасных, коварных тварей, и они подчинялись ему. Демоны хороши тем, что они чтят честные сделки, они во многом лучшие партнёры, нежели космодесантники, потому что цели преследуют совсем иные. С тех пор Мальдорора не покидала мысль как-нибудь заручиться поддержкой этих существ, для того-то ему и нужен был псайкер.

3

      Болото ещё не замёрзло. Мальдорор сделал шаг назад, и в отпечатке следа быстро собралась вода. По краю топи росли невысокие камыши, хвощ и нездорово крупные саррацении. У одних высокие изящно вытянутые кувшины, высотой космодесантнику едва ли не по колено, белели к краю и закрывались белыми лепестками крышечек, другие — приземистые — покрывал рисунок красных прожилок, похожий на вены. В такой кувшинчик вполне могло угодить даже небольшое животное вроде бурундука или лягушки, где ему надлежало медленно раствориться.       Чуть поодаль блестели чёрные круглые озерца. Большое болото, должно быть, глубокое. Если стоять даже тут, на зыбкой поросшей мхом почве достаточно долго, то медленно утонешь. Его трёхсоткилограммовая туша погрузится на самое дно, а там, на дне болота даже не холодно, это так глубоко, что оно не замерзает. Наверное, там очень спокойно и комфортно. Уйти так далеко, деградировать, уснуть, снова вернуться в материнскую утробу, в благодать и безопасность. Очень привлекательно, потому что смерть, пожалуй, — единственная возможность отдохнуть. Как хорошо было бы не возвращаться в банду! Просто уйти и не вернуться.       Но Мальдорор был слишком горд, чтобы умереть таким глупым образом. Как только слабость закралась в мысли, всё в нём воспротивилось ей, в первую очередь — жадность и чисто материальная привязанность к своим владениям: кораблю, рабам и самим жизням своих подчинённых. Всё это стоило ему слишком больших усилий, чтобы запросто отказаться. Он хмыкнул и двинулся дальше, решительно выдернув ноги из уже глубоко засосавшей их грязи.       — Нет уж, — зло пробормотал он, — я хорошо знаю своего вздорного Хозяина! Другие Боги тем более не дадут мне то, что я хочу!       Влияние Богов, других Богов, здесь, во владениях Принца, незримо присутствовало, рея во влажном воздухе. По-прежнему откуда-то с запада, где разгорался красный закат, доносился едва различимый запах горячего металла.

4

      Снова стало суше, болото кончилось, начался вездесущий в этих краях сосновый бор на песке и граните. Под сенью деревьев сгустились сумерки, но десантник хорошо видел тёмно-красные пятна обширного брусничника. Ягоды рассыпались по мху так часто, что были похожи на маслянисто блестящую разлитую кровь. Скоро Мальдорор услышал далёкие человеческие голоса.       Он обошёл небольшой каменистый поросший соснами холм и оказался на краю прогалины. С той стороны, метрах в двухстах, из леса показалась маленькая фигурка — бегущая девушка. Розовое солнце выхватило её из синей тени, забликовало на металлических украшениях, и на её медного цвета волосах вспыхнул яркий красный свет. Девушка запнулась, упала, но тут же вскочила и снова побежала, путаясь в высокой сухой траве и собственной длинной юбке. Она увидела десантника, замерла, вновь сорвалась с места, направляясь к нему.       Мальдорор давно не видел выражения надежды и радости на лицах обращавшихся к нему людей, но именно так смотрела на него подбежавшая девчонка. С её лица, белого и мокрого, смотрели широко распахнутые огромные серые глаза, она и не думала почтительно опускать взгляда перед Астартес.       — По… Помогите… — просипела она, задыхаясь, — помогите!       Лямки её шерстяного сарафана крепились двумя крупными серебряными фибулами с чернёным изображением той самой руны, что Мальдорор носил на правом наплечнике.       — Что случилось? — спросил космодесантник спокойно. — Кто тебя преследует?       Она стояла, уперев ладони в бёдра, едва держась на ногах, и всё не могла перевести дыхание.       — Берсерки Кх!.. — она вся передёрнулась, тихо захрипела, глубоко вдохнула и всё же умудрилась выкрикнуть с какой-то странной интонацией: — Берсерки Кхорна!       Мальдорор воспринял информацию внешне безразлично, хотя в первую долю секунды его окатило привычным уже ледяным страхом за собственную жизнь. Разумеется, настоящих берсерков Кхорна здесь оказаться не могло, иначе он бы об этом непременно знал. Местные фанатики-кхорниты — эти да, вполне. Мальдорор решил подождать, перекликающиеся голоса раздавались уже совсем близко. Он хотел было взять девчонку за руку, чтобы та не сбежала, но она вдруг сама схватила его за кисть. Её тонкие пальцы были невесомыми и холодными.

5

      Они быстро нагнали свою жертву. Банда высоких крепких людей, разгорячённых боем и погоней. Очевидно, что богато одетая молодая женщина не могла ходить по лесу без сопровождения. С сопровождающим отрядом культисты Кхорна сумели разделаться и теперь им нужна голова беглянки. Мальдорор насчитал семерых человек в примитивной броне. Огнестрельного оружия ни у кого заметно не было, зато один здоровяк оказался счастливым обладателем огромного цепного топора, и оружие его было ему под стать. Цепь топора молчала. Владение реликвией, хранимой с незапамятных времён, явно прибавляло человеку спеси и наглости. Он, увидев космодесантника, не поведя бровью ступил вперёд и обратился без малейшего страха:       — Эй! Это принадлежит не тебе! Отдай девчонку!       Почувствовав под ладонями жар и неестественное шевеление, девушка взвизгнула, отпрянула, и тут же кинулась прочь. Один из кхорнатиков, выругавшись, устремился за ней, норовя обойти Мальдорора по широкому кругу, но не успел его миновать. Рука Мальдорора, будто взорвавшись изнутри, превратилась в длинное тяжёлое щупальце, он взмахнул ей как кнутом и начисто снёс человеку голову.       — Это владения Принца Наслаждений! — проговорил десантник. — Если хотите пройти дальше, то придётся рассчитаться со мной своими конечностями…       — Пустим ему кровь! — раздалось в ответ, едва он успел договорить.       Мальдорор другого и не ожидал, но всё же подивился бесстрашию местных. На него бросился тот самый здоровенный культист, легко размахивая своим тяжёлым топором. Десантник парировал атаку мутировавшей рукой и тут же нанёс хлёсткий удар в ответ. Щупальце, покрытое шипами и истекающее кислотным ядом, оставило огромную рваную рану вдоль всего тела культиста. Тот рухнул, корчась от боли. От шипящей раны повалил дым.       В это мгновение другой культист прыгнул на десантника и удачно вогнал небольшой меч в щель между нагрудником и наплечником. Лорд, разозлившись своей невнимательности, сдёрнул человека с себя и, швырнув в сторону, насадил на острый сук на сосновом стволе, проткнув насквозь. Смерть товарищей не впечатлила совершенно бесстрашных культистов, они стремились к этому — погибнуть в бою с достойным противником. Ещё двое кинулись на десантника одновременно. Мальдорор наконец-то достал меч из ножен, без замаха рассек одного из нападающих, второго же проткнул щупальцем, повалил на землю и, наступив ему на грудь, выдрал из тела кусок позвоночника, превратив верхнюю часть тела в бесформенную груду плоти.       — Ну, что замерли? Вы же пришли за черепами и кровью! — спросил Мальдорор, отшвырнул окровавленные кости, поднял оторванную голову и с пугающей лёгкостью раздавил её мощными кольцами щупальца.       Последние двое культистов сочли разумным отступить в глубь леса. Некоторое время было тихо, но скоро из-за холма раздалось эхо отчаянных криков. Мальдорор прищурился, вглядываясь во всё сгущающиеся сумерки. По глянцевитой сосновой коре гуляли всполохи света, а потом появился огонь — яркий горячий свет, раскалённый металл. Прямо на десантника, заставляя загораться подлесок, шёл демон, становясь всё плотнее и материальнее.       В руке он держал отрубленные головы сбежавших с поля боя. Демон за длинные волосы демонстративно прикрепил головы на свой кожаный пояс, и выдохнув жар, бросился на Мальдорора.

6

      Десантник едва успел пригнуться, над его головой просвистел пылающий меч. Лорд наотмашь ударил демона щупальцем, но кровопускатель не только отпрянул, но и успел схватиться за конец мутировавшей руки. Рыча от боли, он дёрнул космодесантника на себя, Мальдорор подался вперёд, а навстречу его лицу уже устремился демонический меч. Десантник резко отпрянул, острие меча оставило только неглубокую бороздку на нагруднике, и мгновенно нанёс ответный удар. Демон, обороняясь, выставил меч, и соприкоснувшиеся клинки высекли сноп искр. Чадя, разгорелась под ногами сухая листва, затрещала сосновая хвоя.       Демон прорычал, сверля десантника ненавидящим взглядом:       — Бежишь, Мальдорор?! Трус! Это единственное, что ты можешь. Ты бежал всю жизнь, и здесь ты встретишь свой бесславный конец! Пусть лучше твой череп ляжет у Трона Черепов, чем сгниёт на дне болота!       Кровопускатель совершил очередной стремительный и сильный выпад, Мальдорор резко нанёс ответный удар по проклятому клинку, и меч, отскочив, с шипением вошёл в сосновый ствол и застрял в нём. Лорд, не теряя момента, схватил демона за рог и хорошенько приложил об дерево. Демон мотнул головой, разбрызгивая огненную кровь, вырвался из захвата и с хрустом выдрал меч. Капитан вновь ударил, заставляя демона отступать.       — Уже убегаешь, тупой урод? — выкрикнул десантник, продолжая наседать.       Кровопускатель взревел и со всей силы рубанул по горящему дереву, лезвие с шипением, словно нож сквозь масло, прошло через древесину. Сосна накренилась, и, с оглушительным треском ломая ветки, начала заваливаться.       — Извини, — добавил Мальдорор мрачно, увернувшись от рухнувшего тяжёлого сука, — тупой и сильный урод!       Демон хотел вновь замахнуться, но лорд ловким взмахом меча поразил его в плечо. Когтистая лапа беспомощно повисла. Демон одной рукой попытался нанести удар, но движение меча остановилось. Мальдорор обвил адский клинок своим щупальцем. Плоть шипела и трещала, медленно чернея от жара, но лицо капитана расплылось в жуткой улыбке. Он расхохотался, потянув меч вверх и расправляя руку кровопускателя. Два взмаха мечом, и демон остался стоять, лишённый обеих рук. Он упал на колени, яростно рыча, склонил свою длинную рогатую голову, и в то же мгновение из его пасти вырвался его собственный огненный клинок. Лезвие воткнулось в землю, не давая телу демона упасть, из глазниц вырвалось пламя, кровь пузырилась и шипела, в то время как тяжёлый рогатый череп медленно сползал по пылающему клинку. Так же медленно тело демона начало растворяться, огонь гаснуть, и скоро у лесной прогалины остался только тёмный круг выжженной земли и едкий запах железа.

7

      — Тупая мразь! — бросил Мальдорор, всё же уязвлённый словами демона, — да что ты знаешь!       Рядом тихо зашуршала хвоя. Девчонка показалась из кустов, подошла к трупу кхорнатика и плюнула на него. Потом она нерешительно, но доверчиво приблизилась к Мальдорору, таращась на него во все глаза. Восхищение и благодарность, написанные на ещё почти детском лице этого маленького человека, заставили десантника испытать странные не физиологические переживания. Как давно он не испытывал подобного? Он уже выровнял дыхание после схватки, но сердца продолжали встревожено биться, усиливалось наслаждение болью, становясь острее, и какое-то сильное забытое чувство заполняло его всего. Он вздохнул, запрокинул голову и медленно расправил напряжённые плечи. Посвежевший воздух, очищенный от гари прохладным ветром, казался сладким, а собственное тело необычайно лёгким. Мальдорор пошевелил щупальцем, чтобы это тёмное удовольствие не проходило — когда он замирал, стихала боль от ожогов, снова взглянул на девчонку и улыбнулся ей в ответ.