Дань за два года

      Я вздохнул, смотря на водную гладь, по которой плыла моя ладья, после попросил налить ещё вина в мой своеобразный бокал       После того как просьба была выполнена, я с лёгкой улыбкой начал рассматривать череп, как будто в первый раз       Тот был украшен серебром и различными драгоценностями, ибо негоже моему бокалу быть простым, я всё-таки великий хан, в ближайшем будущем князь. Низ черепа был тщательно залеплен, а вот в макушке красовалась дыра из которой я спокойно мог пить свой любимый напиток – к закату прибудем, Альфред – как же долго осталось.... – хах, по Днепру дорога всегда велика, с этим не поспоришь       Мужчина улыбнулся, доедая яблоко, и после кидая его в воду, ближе к берегу       Я же отпил немного вина, радуясь тому, что до Киева, по сравнению с Новгородом или уж тем более с Ладогой, не особо далеко плыть.       Однако все равно чувствую, что надолго меня не хватит, слишком сильные в этом месте волны, плыву я здесь не впервые и знаю про тошноту не по наслышке. Горькая усмешка прокатилась по моим губам, отдавая меня вновь воспоминаниям Я с холодным спокойствием слежу за тем как моя дружина, мои люди жертвуют собой, сражаясь за честь ханства с войском киевского князя. Всё тщетно. Иван оказался тем человеком, который все просчитывает до мелочей. Я не успел подготовить большую армию к его нападению, а он заранее знал, что это случится. Ну и ладно, зато я получил то, что хотел, это же настоящее веселье следить за тем, как всё идёт к чертям собачьим – Ваня, Ванечка, а ты всё-таки не дурак – сдавайся басурман несчастный! Я обратил внимание на того, кто это крикнул. Неужели это конец? Моя армия растоптана, осквернена, а посреди всего этого кровавого месива стоишь ты, смотря на меня и только на меня. Ну да, это самая недолгая битва за всю мою жизнь. Как в истории ее назовут? Жалкая битва под окнами хана? Битва на ханском поле? Эти русские мне испортили весь вид из окна. Теперь вместо зелёной свежей травы я вижу кровь и органы своих же подопечных, ну и часть, что осталась от врага. – Альфред! Мы проиграли... Киевский князь решил брать тебя и старейшин в плен, а на нас возложить огромную дань... Почему ты так спокоен?! Если бы отец знал, он бы заживо тебя сжёг! Я немного оттянул время, а после начал смеяться – Элис, милая Элис... Сделай так, чтобы тебя отец не сжёг, отомсти за наш народ, договорились? – ты оставляешь все мне?... Сестра неуверенно подошла ко мне, смотря на мою неизменную улыбку – ты правильно меня поняла. Готовь новое войско, оно должно быть втрое больше того, что у нас имелось, поняла? – поняла – и не забывай про огонь, в Киеве большинство сооружений сделаны из дерева. В этот момент к нам ворвался русский дружинник, насильно отдаляя меня от сестры. Тем не менее я все равно шел с гордо поднятой головой, вскоре смотря в твои довольные глаза. – ты поймал меня, княже – надо было сразу платить дань, а не провоцировать меня на этот шаг – и что теперь? Казнишь меня? – я подумаю. Ведите его! После твоих слов меня потащили к русской ладье, дабы потом везти в Киев, как ожидалось руки мне заранее крепко связали за спиной. – тупой русский, неужели тебе приказали связывать руки так, чтобы потом я их не чувствовал?! – а это чтобы ты понял, насколько сейчас низок в глазах общества, чужеземец Я помню как этот здоровый волосатый бычара ухмылялся мне в лицо, наверняка мечтая ещё сильнее мне связать запястья, но его взгляд вскоре что-то привлекло. Мужик отошёл от меня к своему князю, внимательно слушая то, что ты ему говоришь. Я же следил за выражением его лица. Удивление... Непонимание... И по всей видимости огорчение. В чем же мог огорчиться этот недочеловек? – идём со мной, басурман Мужик грубо схватил меня за плечи, отводя в сторону большой красивой ладьи – всё-таки поняли, что я не просто пленный ведь так? И осторожнее, мой чапан стоит дороже твоей жизни! Меня толкнули в ладью. Было больно, но я умудрился ещё сесть. Интересно, а чего это на самом деле меня отделили от старейшин, сажая сюда?       Я проследил за тем, как в эту же ладью садишься ты и ещё каких-то два мужика. Ты пока делал вид, будто меня рядом нет, внимательно пересчитывая дань, что по всей видимости твои люди выкрали у меня.       Наконец мы отплыли от родной земли, по Днепру в Киев. Я сидел тихо и спокойно, ожидая того момента когда хоть кто-нибудь обратит на меня внимание, ну что мне здесь, обделаться что-ли? Может после этого, я буду замечен здесь? – княже, а ты часом не устал считать? Я между прочим голоден       Ты нахмурился, переводя на меня взгляд, а после засовывая в мой рот сухой кусок хлеба.       Ну уж нет, вот такого отношения к себе я никогда не потерплю, может быть в темнице потерплю, там дух отца и мать природа не видят моего унижения, но здесь перед лесом, перед небом и водой, я остаюсь не последней личностью!       Я выплюнул сухарь прямо на твои колени, чтобы показать свой характер – хахах, ну прости, Ванечка, я не знал, что мой "характер" ничто, по сравнению с твоим, по всей видимости медвежьим – ты как смеешь?! Тебе мало того, что едешь в мою темницу, дак ещё и тщательно стараешься испортить все мнение о себе! – а что же ты меня не посадил с моими старейшинами?! Там бы я не испортил твое мнение о себе! – чтобы ты не договорился с ними о побеге, в заточении будешь сидеть далеко от них, так что всё тщетно – так сильно ты не хочешь со мной расставаться Я улыбнулся, пододвигаясь ближе к тебе. Спросишь чего я не ожидал? Да как раз того, что ты сделал, а ведь ты взял меня за мои золотистые, нежные волосы, отодвигая от себя – басалай! Мне больно! – а вот больше не будешь по своей воле так близок ко мне – тупой русский, мог бы и не за волосы меня схватить, раз уж на то пошло       Ты улыбнулся, не отвечая на мои высказы, просто продолжая пересчитывать дань.       Я отвернулся от тебя, смотря в воду и на другие ладьи, что плыли не так далеко от нас. На одной из них плыли мои старейшины в сопровождении нескольких дружинников. Судя по крикам их били, но за что? Этого я не мог знать. Провинились? Против воли какого-нибудь бычары пошли? Бедолаги, как мне жалко вас стало в этот момент, а ведь сделать я ничего не мог...       Через какое-то время я в край заскучал, да и подташнивало меня на этих волнах. Ужас, как же мал человек по сравнению с обширными красотами Днепра, вроде знаешь, что вот-вот доплывешь до Киева, но берег все не появляется и не появляется.       Ты же сидишь на своем месте, голову не поворачиваешь, никак не шевелишься. Небось сдох. Я бы тогда обрадовался, но нет, ты живой, а показал свою живучесть мне когда я не сдержался....       Сильные волны меня ещё с детства укачивают, а что же остаётся делать в тот момент когда ну никак нельзя показывать свою слабость? Этого я не знал, поэтому в ту же секунду ты предстал передо мной, будучи обляпаным в моем недавнем завтраке. – ты чего, черть, учудил?! Это что такое, я спрашиваю! Верь, не верь, но я хотел звонко смеяться, смотря на тебя. Однако ни обстоятельства, ни мое состояние, не могли мне этого позволить. – о...ооой, мииилый княяязь, прости, чужеземца, не сдержался я....       Ты по всей видимости не хотел меня слушать. Встав на ноги, ты схватил меня за шею, выбрасывая за борт, под удивлённые взгляды тех кто был неподалеку.       Я резко вынырнул на поверхность, жадно глотая воздух. Неужели ты решил меня прямо здесь, в Днепре утопить?! Сейчас начало ноября, я нахожусь в реке, на мне тяжёлая одежда, а руки связаны! Хуже просто не придумаешь. Вот такой-то смерти даже скотине не пожелаешь. Надо как-нибудь выкручиваться. – князь... Ваня... В-ванечка... Не губи, свет моё солнышко...       Я кряхтел, зовя тебя на помощь, пусть лучше мне копьё в живот войдёт, нежели помру я в холодных водах Днепра. Как же тяжело оставаться в сознании... Здесь безумно холодно... Долго мои ноги просто не смогут грести, и я пойду ко дну.       Я отчаялся, опускаясь по нос в воду, но вдруг меня за шиворот вытаскивают сильные руки, и вновь я нахожусь на этой ладье, будь она трижды проклята.       Я сидел, дрожа от холода, пока ты развязывал мне руки, говоря что-то на подобии "будешь нападать, во второй раз из реки я тебя вытаскивать не стану" но слышал я тебя не отчётливо, ну и ладно. Сил у меня нет даже полной грудью вдохнуть, о каком нападении может идти речь?       Ты снял с меня чапан, а после всю остальную одежду, оставляя великого хана в чем мать родила. Знаешь, Вань, а ведь так я не согреюсь!       Но ты пока спокойно расстелил мою одежду по полу, как будто это ковры, и кинул в меня какой-то мешок. Открыв его, я увидел сухую белую рубаху и красные свободные штаны. Спасибо, конечно, но я не думаю, что в этом мне будет тепло, однако спорить я не стал, дрожащими руками натягивая на себя то, что есть. – Ваня... Холодно... – и что? Ты только этого заслужил, большего не дам – пожалуйста... Если я в скором времени сдохну, кого же ты мучать будешь? Каким человеком в своей темнице гордиться станешь? – хм... И то верно, басурман – Альфред – нет, басурман или чужеземец Я закатил глаза, вскоре ощущая на себе тепло. Ты одел на меня свой кафтан... Какая честь для меня... На самом деле нет, мне плевать, что на мне, зато тепло, спасибо, Ваня. – благодарю, милый князь – какой вежливый сразу стал, долго радоваться не будешь, впереди киевская земля, там тебе никто не рад, басурман окаянный