Зарисовки из вечной жизни

Резкая, сильная и обжигающая изнутри боль, темнота. Больше ничего Герберт не помнил. Ему было так страшно в тот момент. Он не успел увидеть перед смертью своего отца, не успел сказать ему даже пару слов, прежде чем уйти в вечный покой. Перед глазами все ещё стояла всепоглощающая и обволакивающая тело и душу темнота. Открыть глаза было страшно.. Где он окажется? Перед кем?.. ⠀ Страшнее всего было думать, что сейчас происходит с его отцом. Потерять единственного сына, наследника, продолжателя рода. И все это случилось после нескольких лет смерти его супруги. Виконту было 8, когда умерла его мать. Поэтому, мальчик запомнил эти трагичные моменты с самого начала, когда нашёл отца сидящего у постели с упокоившейся супругой и до конца, когда отец ночами ходил в своём кабинете туда сюда, не спускался к завтраку в столовую, оставляя только приказ слугам накормить его сына. Мальчик хотел помочь отцу отвлечься от боли, но совсем не знал, как это можно сделать. Однажды, когда его сиятельство в очередной раз был в кабинете и не мог уснуть, Герберт выскочил из своей комнаты, пробираясь к отцу. Сидя за столом, сложив руки в замок и прижавшись к ним губами, он неотрывно смотрел в одну точку перед собой, даже не сразу заметив на пороге ребёнка. Герберт, как можно осторожнее подошёл к мужчине, словно боясь испугать его, вытащив из траура и задумчивости, но его сиятельство сам посмотрел на сына, словно безмолвно вопрошая, почему он не спит. Видя неимоверную, ничем не прикрытую, лежащую на поверхности боль и слёзы в глазах отца, виконт молча подошёл ближе к столу и крепко, насколько позволяли его детские силы обнял папу. Именно в тот момент, граф почувствовал по-настоящему, что он не остался один. У него есть сын, которому он мысленно поклялся никогда не оставлять, оберегать и заботиться о нем даже после своей смерти. Сжав губы в тонкую линию, он прижал к себе ребёнка, содрогаясь в безмолвных рыданиях, позволяя слезам наконец выйти наружу, стекать по щекам, обжигая кожу, а маленький Герберт крепко обнимал за шею родителя, устроив голову на плече мужчины, вдыхая неспешно родной запах от которого становилось сразу так спокойно... Даже сейчас, когда он умер, он все ещё помнил этот запах кофе, кардамона и гвоздики. Словно отец вовсе не оставил его, был где-то рядом. Это не возможно.. граф остался там, на грешной, бренной земле. Медленно открыв глаза виконт понял, что ничего не изменилось. Все та же темнота. Именно так выглядит Божий Дом?.. Он представлял себе его несколько по-другому. Постойте.. это что? Полог?.. Зрение постепенно начинало улучшаться и уже можно было различить сквозь тьму балдахин. Он лежал на постели. На постели.. кофе.. гвоздика.. Он в отцовской комнате! Испугавшись, младший Кролок резко сел на постели, прижимая к груди одеяло и часто дыша. Во рту все пересохло, хотелось безумно пить, а в верхнюю губу что-то упиралось, словно клыки стали больше и длиннее. Ещё и горло болело с наружной стороны, наверное, доктор делал ему проколы, чтобы тот попросту не задохнулся. Разум охватила паника, ничего не было понятно. Он умирал.. но что с ним случилось?! Герберт попытался позвать отца, но это вышло достаточно тихо, хрипло. Голос не слушался. Сердце.. оно не бьется! Да что же это за день такой! Полог постели резко отдернули и из-за него показалось лицо фон Кролока старшего. Увидев, что сын очнулся он тут, молча кинулся зачем-то к шкафу, доставая какую-то бутылку и бокал. Налив красную, вязкую жидкость он вернулся к кровати, присаживаясь на край и вкладывая в дрожащие руки сына стеклянный сосуд. — Пей. Пей и не задавай лишних вопросов. Пей, Герберт! Иначе ты снова заснёшь и может, не проснёшься уже больше... как много вопросов и ни одного ответа! Испуганный блондин послушно взял в руки бокал, делая первый глоток крови, думая, что это какое-то лекарство. Слишком солёное.. это же кровь! Но было наплевать. Он был готов выпить даже это, лишь бы утолить жажду. Опустошив бокал в несколько больших глотков, Герберт замер, глядя на родителя, что сидел в полном молчании перед ним. скажи уже хоть что-то! И без того очень страшно.. — Я не понимаю.. что со мной? - тихо проговорил наследник опуская взгляд на остатки крови на стекле бокала. его сиятельство так же молча достал из внутреннего кармана камзола платок и аккуратно вытер оставшуюся в уголках губ сына кровь. — Уже все хорошо... все хорошо, Герберт.. - тихо, почти шепотом донеслось до ушей сына, словно вампир боялся испугать ещё больше. Герберт просто ещё не знает всего, лучше рассказать ему сейчас, прежде чем он попытается встать и не увидит себя в зеркале... но как?.. — Ты просто умер - убрав платок куда-то на прикроватную тумбочку, граф положил ладони на плечи сына, слегка сжимая пальцами, глядя на непривычную бледность. сейчас, реакция со стороны могла пойти какая угодно.. но виконт продолжал смотреть с широко раскрытыми глазами. — Что?.. — Умер, Герберт. Ты больше не принадлежишь ни раю, ни аду, ни небу, ни богу. Никому... я расскажу тебе несколько позже обо всем, сейчас, тебе необходимо отдыхать. постарайся уснуть, пожалуйста.. - пришлось уложить сына обратно на постель, поцеловать в лоб, убирая спутанные пряди светлых волос с лица. Теперь, все будет хорошо. Беды больше не случится. Голова младшего Кролока словно налилась свинцом, как и веки. Спорить с папой и что-то спрашивать было бесполезно, потому, он послушно закрыл глаза и позволил себе уснуть крепким и спокойным сном. Уже занимался день, а оставлять сына было нельзя совсем. задёрнув полог из плотной ткани мужчина лёг рядом с сыном, не позволяя лучам солнца проникнуть. Он уснул почти так же быстро, как и Герберт. Только теперь, прижимая ослабленное, измученное тело сына к своей груди он знал точно, что все будет хорошо.. Он забрал сына прямиком из цепких, костлявых рук смерти и назад уже никогда больше не отдаст.