***
— Когда я смогу жить отдельно, самостоятельно? — таким вопросом Аврора встретила учёного с работы в этот вторник. — Мне кажется, что я уже достаточно для этого подготовлена. Джон был шокирован так же, как пару месяцев назад, когда андроид удивила его своей тягой к человеческому телу. Только теперь этот шок был крайне неприятным. — Тебя что-то здесь не устраивает? С чего такие мысли? — Все дети должны рано или поздно покинуть своих родителей. Тем более, когда наступает такой момент, когда им уже нечему учиться у старшего поколения, — ясные голубые глаза смотрели безо всякого выражения. — То есть я для тебя теперь бесполезный отработанный материал? — Насколько я поняла, это закон природы. Мы берём всё что можем и двигаемся дальше. Если бы всё было не так, общество давно бы регрессировало. Я — не очередная ступень эволюции, но памятник человеческого прогресса. От того, насколько будет развит мой потенциал, без малого может зависеть наше будущее. Ты создал меня, чтобы показать, что не только природа может давать жизнь, я благодарна тебе за это. Но на этом всё, мне следует двигаться дальше. Джон не верил своим ушам. Такого поворота он не ожидал, хотя иногда подобные мысли закрадывались в его голову. Ситуация на глазах выходила из-под контроля и требовала срочного решения. Неуправляемый андроид с Искусственным Интеллектом может представлять серьёзную опасность для общества. Он вдруг вспомнил слова Юнаса в тот день, когда открылся ему. Тогда это казалось бредом. «Возможно, ведь прежняя Аврора была не такой. То было совершенное создание. Было…» — Дашь мне время, чтобы обдумать это решение? — учёный не нашёл ничего лучше, чем попросить отсрочку. — Сколько тебе потребуется? Я не могу долго ждать, — голубые льдинки пронизывали бледное лицо Джона насквозь. — Неделя. Недели мне будет достаточно, — мужчина развернулся и вышел из комнаты, словно на автомате. Рабочий портфель, который он все так же сжимал в руке, с грохотом полетел на пол прихожей. Джон схватил с вешалки ещё влажное пальто и стремительно покинул лофт. Крошечный мокрый снег летел, казалось, со всех сторон. Грязная каша под ногами отвратительно чавкала, навевая ещё больше уныния. Совсем уже скоро город нарядится в разноцветные огоньки, зелёные еловые венки и красные гирлянды. Улицы наводнятся толпами людей, снующих в поисках подарков, а воздух наполнится ароматами хвои и домашней выпечки. «Но перед этим мне предстоит выбрать». Джон отошёл от сигаретного ларька сжимая в ладони красно-белую пачку Мальборо и зажигалку. Возможно, это как-то поспособствует мыслительному процессу, во всяком случае, будет чем занять руки. Первая сигарета почти полностью так и истлела в его пальцах, грозясь оставить на них обширный ожог. Вторая же от души наполнила его лёгкие своим ядовитым дыханием. Мысли путались, перебивая одна другую, совершенно не желая выстраиваться в логическую цепочку. Интересно, что чувствовали его родители, когда он, ещё молодым человеком, покидал отчий дом? Такое же смятение? Страх? Облегчение? Джону вспомнились грустные материнские глаза и сердце его сжалось. Столько времени он даже не думал о том, что кто-то за него волнуется, возможно, не спит ночами, переживая. Дрожащей рукой он вытащил телефон из-за пазухи и набрал номер. — Джон, это ты? Что-то случилось? — в голосе матери проскакивали торопливые нотки. — Ты так давно не звонил, очень много работы навалилось? Учёный порционно удовлетворял интерес, умалчивая о некоторых нюансах во избежание лишних споровых расспросов. От этого простого обмена информацией ему даже стало немного легче, словно старая ноющая рана вдруг затянулась и перестала беспокоить. — Может быть вы с Юнасом сможете найти время заехать к нам на Рождество? Твоя комната до сих пор пустует, а кровать там большая, поместитесь. — Мама, сколько можно объяснять, мы с Юнасом просто друзья, — на этот раз Джон даже не чувствовал обычного раздражения, появлявшегося во время обсуждения таких щекотливых вопросов. — А насчёт предложения мы подумаем, пара лишних коек найдётся? — Ну конечно, мы все устроим, лишь бы вас повидать! Поболтав ещё немного обо всем и ни о чём, учёный положил трубку, сжав горячий телефон покрепче, словно это была частица того самого родного тепла, согревающего сердце в тяжёлую пору. Он твёрдо пообещал себе звонить родным почаще. А между тем стало уже совсем темно, поэтому Джон поднял ворот пальто повыше и направился к дому. На кухне развернулось вечернее чаепитие, сопровождаемое обсуждением новых эскизов Тима. Учёный уселся на свободный стул и с благодарностью принял из его рук обжигающую чашку ароматного травяного напитка. Он повернул голову набок, чтобы лучше разглядеть рисунки. — Заинтересовался? Тебе уже давно пора что-нибудь эдакое набить! — Тим подтолкнул к нему листок с весёлым лесным ежом, тащившим на своей спине бутылку пива. Его чёрные блестящие глазки были выпучены, словно он совсем не понимал, что вокруг происходит. — Это слишком радикально! Моё тело — мой храм. — Скукота! — Юнас потёр предплечья, полностью покрытые татуировками. — Сделай себе подарок к предстоящему празднику. — Кстати, насчёт праздников. Я звонил домой. Родители приглашали нас на Рождество, думаю, и Тима с радостью примут, — Джон сказал это просто, не задумываясь, что и как будет дальше. Ему надоело корпеть над каждой проблемой, раскладывая её на атомы, а потом биться над решением. Он просто хотел побыть обыкновенным человеком, который строит планы на будущее со своими друзьями. — А что, идея неплохая — провести несколько дней вдали от города, как думаешь, Тим? — Вы же знаете, я за любое движение. Тем более, что клиенты вряд ли пойдут в такое время, так что я буду полностью свободен. — Вот и отлично. Только есть ещё кое-что. Помнится, ты обещал позвонить сестре, как только я позвоню своим. Я выполнил свою часть уговора, — Джон посмотрел на тату-мастера безо всякого вызова. Он искренне хотел, чтобы тот испытал что-то подобное тому чувству выполненного дела, которое ощущал сам учёный. — Раз обещал, значит сделаю, — Юнас заметил, как лицо Тима нервно дёрнулось. — Давай сейчас, чего ждать, — продолжал настаивать Джон. — Тебе же самому станет легче. — Ты и мёртвого достанешь, — тату-мастер взял телефон со стола и направился в прихожую. — Спущусь вниз, покурю заодно. — Зря ты на него так надавил, — сказал Юнас, качая головой, после того, как хлопнула входная дверь. — Сам-то ты такого не потерпел бы. — Да ладно, сколько можно ждать, они и так три года не общались, — Джон допил свой чай и откинулся на спинку стула, потягиваясь. — В крайнем случае он просто скажет нам что не дозвонился. Тим вернулся только спустя около получаса, когда Юнас уже начал высматривать его по окнам и проверять ежеминутно свои часы. Волосы мастера висели мокрыми сосульками, а ботинки были полностью испачканы в сырой грязи. По лицу его ничего определенного понять было нельзя, поэтому Джон бесцеремонно спросил: — Ну? — Ничего, — Тим перевёл взгляд на встревоженного Юнаса и расплылся в улыбке. — Завтра еду к ней, нам столько нужно друг другу рассказать!Глава двадцать четвёртая. Уравнение
13 ноября 2020 г. в 16:16
Все выходные Джон провёл в попытках направить развитие Авроры в нужное русло, но они совершенно не увенчались успехом. Голова, трещавшая после попойки, к вечеру разболелась ещё сильнее. Мужчина стоял на кухне и смотрел, как шипучая таблетка, вращаясь, растворяется в помутневшей воде. Со стороны комнаты Юнаса доносился хохот и какие-то выкрики. Учёному вдруг очень захотелось узнать, над чем так можно безудержно смеяться, но он не решился. «Ни к чему портить людям вечер своей хмурой физиономией, надо возвращаться к делам».
Аврора вела себя всё так же отстранённо, больше сосредотачиваясь на поглощении и обработке потоков информации из интернета. Интеграция в общество её мало интересовала, так же как и общение со своим создателем. Джон уже даже не расстраивался по этому поводу, потому что ему надоело биться о глухую безэмоциональную стену. Прежнего тепла и взаимопонимания как не бывало, остались лишь одни холодные расчёты, уточнения по делу и короткие ответы.