Любовь и другие точные науки

      — Джон, ты что-то совсем исхудал! — причитала миссис Альфредссон, по очереди обнимая каждого из четырёх ребят. — А ты, Юнас, прямо весь светишься! Вон какой красавец стал.       — Это Карин и Тим. Я вам про них рассказывал, — Джон крепко пожал руку отца, смущенно улыбаясь.       — Я постелила вам в твоей старой комнате, — мать деловито посмотрела на учёного и Карин. — Мы как раз в этом году заменили там окна, теперь это самое тёплое место в доме!       Тим уже открыл рот, но Джон его опередил:       — Мама, Карин ещё пока не моя девушка, поэтому я буду ночевать на мансарде. Так нам всем будет удобнее, — добавил он, поворачиваясь к согласно кивающему тату-мастеру.       — Ну как вам будет угодно. Пойдёмте, я покажу где будете жить вы, — женщина обратилась к Тиму и Юнасу, подхватывая их под руки. — А потом все в столовую!       Джон помог Карин занести её вещи на второй этаж, попутно рассказывая что и где находится. Семейные фотографии всё так же висели вдоль крепкой деревянной лестницы, а маленькие коврики лежали на каждом её пролёте. Учёному было непривычно снова оказаться в своей комнате, в которой ничего не изменилось с тех пор, как он закончил школу. Те же плакаты на стенах, книжные полки, музыкальные диски. Если постараться, то здесь можно было найти его старые тетради, научно-популярные журналы и даже коллекцию пластиковых динозавров. Карин с интересом разглядывала обстановку, задавая кучу самых разных вопросов. Что может быть увлекательнее, чем узнать о детстве близкого тебе человека? Тем более, что вещи часто говорят гораздо больше слов.       Когда они спустились в столовую, все уже собрались за длинным столом и готовились к ужину.       — Я уже нашёл, с кем завтра пойду на рыбалку, — с ходу заявил мистер Альфредссон, довольно потирая руки. — Ты же у нас не любишь это дело после того раза, как чуть не оставил палец в пасти у огромной щуки!       — Но ведь завтра уже Рождество! — удивилась миссис Альфредссон, ставя на стол большую тарелку жаркого.       — Оно же не с самого утра, мы с парнями как раз успеем наловить свежей рыбки к ужину, так? — Тим и Юнас согласно закивали, помогая расставлять тарелки и раскладывать приборы. — Если повезёт, то, может, и форель попадётся. Когда ещё выдастся такой удобный случай?       Как и следовало ожидать, родители завалили молодых людей лавиной самых разных вопросов: о работе, о здоровье, о планах на будущее. Джон старался отвечать кратко, крепко сжимая руку Карин под столом. А вот Тим вообще чувствовал себя в своей тарелке, как обычно шутил, рассказывал последние городские новости, а потом вообще утащил отца Джона курить на веранду.       — Вы, наверное, устали? Такой насыщенный день, — поинтересовалась миссис Альфредссон после того, как последние крошки хрустящего яблочного штруделя были съедены.       — Я помогу вам убрать со стола! — Юнас, не смотря на протесты хозяйки, повязал себе фартук и стал собирать грязные тарелки. — Мы ещё успеем отдохнуть, целая неделя впереди. Спасибо вам огромное, что пригласили нас.       — О, ну что ты, милый. Для нас это такая большая радость. Это Рождество будет самым лучшим за последние несколько лет. Как же мы рады, что у вас наконец получилось вырваться к нам!       После ужина все постепенно перекочевали в гостиную, расположившись на мягких диванах и креслах, утопая в бесчисленном множестве разноцветных подушек. Уютная обстановка способствовала расслаблению и доверительным беседам.       За окном большими хлопьями падал снег, медленно кружась, украшая окрестности белыми резными узорами. В камине весело потрескивал огонь, наполняя гостиную теплом и красноватыми бликами. Украшенная невысокая ель переливалась яркими гирляндами, наполняя помещение атмосферой праздника и ожидания чего-то волшебного. Тим уже рассказывал отцу Джона о своей работе во всех красках, Юнас просто сидел рядом, устало вытянув длинные ноги, и слушал, а миссис Альфредссон взялась за вязание. Джон и Карин прислушивались к разговорам и смотрели какую-то комедию, которую транслировали по телевизору. Около одиннадцати родители отправились спать, они редко засиживались допоздна. Тим погрозил сестре пальцем, и Юнас за руку утащил его наверх, как-то странно посмеиваясь. Джон выключил свет и вернулся в объятья Карин. Нежность её тёплых поцелуев он не мог сравнить ни с чем. Учёный сдерживался из последних сил, чтобы не подхватить Карин на руки и не унести к себе в комнату, плотно закрыв за собой дверь. Почувствовав его нерешительность, она улыбнулась, прильнув к нему и стала смотреть фильм. Спустя полчаса мужчина заметил, что девушка уже сладко посапывает у него на плече. Он бережно прижал её к себе, поправив плед и вскоре сам уснул.       Когда учёный открыл глаза уже стало светать. Угли в камине переливались красно-синими всполохами, отражавшимися в ёлочных игрушках. Необычайная тишина оглушала, лишь изредка где-то что-то поскрипывало. Джон попытался осторожно выпрямить затёкшую руку, но всё-таки разбудил Карин. Мужчина посмотрел в её заспанные глаза и на этот самый лучший в мире сморщенный носик, как вдруг понял, что лучшего момента может и не быть.       — Карин, именно это я бы хотел видеть каждое утро и чувствовать то же, что и сейчас! — Джон взял её ладонь в свою и глубоко вдохнув, сказал: — Я буду самым счастливым человеком на свете, если ты согласишься стать моей девушкой.       — Думаю, ты и так понял, что ответ будет «да!», — промурлыкала Карин, прижимаясь щекой к его руке и снова засыпая.       А вот учёному теперь было совершенно не до сна. «А ведь и правда говорят, что в Рождество сбываются самые сокровенные желания!»

***

      Юнас с интересом разворачивал свой подарок. В руках его оказалась небольшая коробочка, скрывавшая в себе необычного вида наручные часы. Циферблат был пуст, за исключением двух стрелок и точки, обозначавшей цифру двенадцать. На обратной их стороне присутствовала гравировка: «Сейчас — самое время любить».       — Спасибо тебе за всё, просто за то, что ты появился в моей жизни, — шептал Юнас на ухо Тиму, сжимая его в объятьях.       — У нас всё ещё впереди!