Фантастическая четверка

      — Добрый вечер. С вами программа «Общажная муть». Все здесь? — поздоровался с сонными студентами долговязый неизвестный Даше парень из 319 комнаты.       — Не все, — светлорусая голова поворачивается налево-направо. За ней вскакивают провода наушников.       — Начинаем, фиг с ними.       Беспалова вообще не понимала, что она здесь делала. В круг, состоящий из восьми человек, собрались все, кто не поленился прибежать на крик полный боли. Жданчик входила в состав поленившихся, отлеживая бока в комнате.       — Меня зовут Андрей, — вот и сам виновник данного собрания. Вид желал оставлять лучшего. Зато покрасневшие глаза мило сочетались с футбольной майкой.       — Покойся, сын мой, с грехом своим. Да прибудет с тобой Отец Всевышний, ректор Игорь Матвеевич.       Беспалова проследила за сменяющимися эмоцииями. Упоминание ректора испортило всем настроение. Как и приближающаяся сессия.       — Вы все знаете или не знаете, но скоро сессия. Как прилежный студент, я начал готовиться. И…не смог. Голод охватил весь мой организм. Казалось, что жажда еды меня сведет с ума, поэтому я зашел на кухню.       — На место преступления, — перебила девушка, волейболистка Маша. За ней сидела в наушниках и толстовке, испачканной крошками, Ирина. У нее то Даша и одолжила фен. Надо вернуть — отметила себе в голове Беспалова. И отобрать печенье, ведь оно ее.       — Ты не мог бы, блять, побыстрее? У меня там ноутбук сейчас накроется.       Какой кошмар — перебить и так находящегося в предобморочном состоянии соседа. Дай Бог ему крепкую нервную систему.       Даже у самой девушки начали потеть ладони.       — Кароче. Я рассыпал приправу для доширака. И сам доширак тоже.       Все находящиеся охнули. Кто-то даже вскрикнул, зажимая рот руками.       — Закончил? Молодец, — парень, перебивший страдальца-Андрея, вскочил с места.       — Еще не все! — закачала патлатой головой студент.       — Да блять, — самый резвый плюхнулся на табуретку.       — Сын мой, не сквернословь.       Если Беспалова правильно помнила, да и вообще не потеряла рассудок от постоянных заучиваний лекций, парня из 319 звали Кирилл. В одиннадцать ночи каждый парень был ей Кириллом. Он, этот самый Кирилл, похлопал устало по бедру, призывая всех к тишине. Под отсветами желтой лампочки его лицо постарело на десяток лет. Во время сессий каждый стареет как внутри, так и снаружи, прибавляя себе чуть больше морщин на лбу, болезней от недоедания и невосстанавливающихся нервов.       — В состоянии аффекта я наступил на лапшу и не смог съесть, как бы не хотел заглушить рев своего желудка.       Если бы Даша была в этот момент не уставшей и сонной, словно работала конем в года крепостничества, она бы пустила слезу. Но сочуственно похлопав по плечу Андрея и подхватив махровое полотенце, она выскочила за порог кухни, где уже готовилась битва насчет ППС. «Правило Пяти Секунд».       Взволнованный гудеж и чей-то плач, явно Андрея, не мог затихнуть еще полтора часа. Полтора часа теплого душа с почти бесплатным гелем, который Даша отхватила по акции. ***       Ах, как прекрасна поздняя осень! Повсюду слякоть, каждый день холод и рискуешь наступить на собачье говно, мило прикрытое грязным снегом.       Не в настроении Камиль раздраженно крутанулся на месте. Беспалова, подруга Рады, вечно влипающая в неприятности, вообще-то должна быть в машине уже целых десять минут. А эти десять минут Быстров только морозится на улице. От сдерживаемой злости или неровно падающего снега покалывает нос.       О Боги! Она наконец выходит из общежития. И идет по-блядски медленным шагом. Намеренно.       Скоро, Камиль верит, что это будет очень скоро, он запретит своей девушке дружить с Беспаловой на всех правах парня, содержащего ее.       — Что-то случилось? — спрашивает брюнетка, невинно хлопая ресницами.       — Да! Ты случилась. Еще дольше не могла? — парень громко хлопает дверью машины.       — Ну, за мной не каждый день заезжает такой пример homo mudakos.       — Язва, — закатил глаза Камиль, выравнивая руль. — С тех пор, как ты появилась, у меня все больше причин для беспокойств.       — Как это мило, — стараясь не продолжать этот бессмысленный разговор, студентка односложно прокомментировала. И уставилась в окно.       На переднее сиденье парень ее не пустил, поэтому Даша, иногда вздыхая, бездумно листала новостную ленту. Быстров следил за ней в зеркале, просто для безопасности.       Безопасности своей машины, конечно же. Вы что подумали, что он — последний джентельмен с поганным характером? Не бывать этому.       — Рада сказала, что дело очень важное. Что вы успели натворить?       — На месте и узнаешь, — увернулся от ответа. Испачканным ботинком Даша незаметно измазала переднее сиденье.       — За каждый испорченный предмет — 5 сотен, — настороженно предупредил слишком гордый водитель, чтобы подождать ее пару минут на улице. Через минуту он довольно протянул ладонь в сторону возмущенного пассажира.       — С Рады тоже дерешь деньги?       — У нас с ней нет таких законов.        Быстров чувствовал, как девушка уже продумывала план по жестокому отомщению. ***       Когда они приехали, Даша и не знала. С таким спутником время тянулось как патока. И совсем не в хорошем смысле. Она вся вспотела в куртке, шапке и ботинках, натирающих ей стопы. О чем она думала? Явно не о все еще больной ноге. И Камиль, придурок из всех придурков, которых знала Беспалова в своей жизни, только включил обогреватель. И ехидно наблюдал как по ее вискам и лбу скатываются бисеринки пота.       Подъезд с окрашенными в зеленый стенами нервировал ее. Напоминал коридоры школы. Кто-то готовил жаренную курицу, и по лестничному проему витал запах гари. Во рту появился неприятный привкус. Даша умоляла собственные ноги быстрее добраться до той самой двери.       Лучше бы скатилась по лестнице и не возвращалась в эту квартиру.       Когда они заходят в коридор, Рада оборачивается. Камиль уже тогда тянет ее к себе, ощущая под рукой человеческое тепло. А Даша ощущает, как еще пять секунд и она хлопнется в обморок.       О-ху-еть.       Это полный пиздец. Это такой пиздец, что Даша преисполнилась в своем офигевшем состоянии, что где-то в Китае вспыхнул новый вирус.       — Надеюсь, у вас есть этому объяснения.       Объяснения тому, что в чертовой ванной с чертовыми белыми стенами, как в психушке, сидела женщина. С завязанными ногами и ртом. А руки! Ее руки, епт твою мать, были в наручниках. Только черные глаза злостно пялились в тройку студентов.       Даша, стоя у двери, прожигала их недовольным взглядом. И Рада с Камилем оказались между двух огнеопасных существ. Только двинься — и возгорится пожар, сжигающий все на своем пути. Не останется ни одного живого места на теле, причем у Камиля. Жданчик, как думала она сама, могли бы еще пожалеть. «Поддалась влиянию, распростронил свои феромоны, бедная девочка», — и дело с концом.       Дурацкую пару, мозолившую ее уставшие сухие глаза. Она уверена это все, потому что она свечку в церкви не ставит. За упокой свой.       — Даже три.       — Выбирай, какой понравится больше, — продолжил Камиль, вешая куртку. Ноздри раскрываются широко — у него сбилось дыхание — и он на последнем издыхании. Даше кажется, что в этой недогероичейской тройке на последнем издыхании только она.       Рада подпрыгнула, чтобы ударить по голове парня, но коснулась лишь воздуха. Зло засопела, потирая ладони.       Маленький гном. Большими буквами отпечатались мысли в глазах единственного человека на первой стадии к развитию.       — Вы что совсем идиоты?       От гнева у Беспаловой раскраснелись щеки. У Камиля разгорелся конфликт. Но только в его голове. Ради ментального спокойствия итак перенервничающей Жданчик.       — Краснеешь, словно майская девица, Беспалова.       — Блять, ты сегодня заткнешься или нет? — раздраженно вскрикнула Рада. Успокоившись более-менее, повернулась к Даше, стоявшей столбом:       — Эта девушка жива. Просто…       — Я вижу. Просто заперта в туалете и прикована к трубе! Ой, ну да, у нас же каждый третий такую профилактику проводит. Чисто для закаливания! — и все же раскричалась.       Заламывая руки, Рада уселась на тумбу:       — Мы бы хотели, чтобы ты ее расспросила. Чтобы уточнить кое-что.       Это «кое-что» нервировало. Они, отбитая на голову парочка, скрывали лежащий на поверхности ответ.       — Где она работает?       — В театре. А что?       — А ты думаешь, что она так просто сдастся? Просто пришла идея.       И спокойно пожимает плечами, отворачиваясь.       Как же Даше сейчас хочется обратно в комнату в холодном, не отопливаемом общежитие. Где красные обои противно сочетаются с желтыми, может быть они были белыми, и по ночам свистит допотопный чайник, потому что студенты никогда не спят. Ей хочется в скрипучую кровать с теплым большим одеялом, и чтобы Рада лежала на соседней и читала сопливые фанфики, где все так сладко, аж сахар скрипит на зубах. Ну и может быть они бы подпевали Скриптониту и ели спрятанный от соседей шоколад.       Не многого ли ей хочется? ***       Мягкими шагами она вошла в ванную. Оказалась запертой в четырех стенах с зажатой в углу, где должна была стоять ванна, жертвой случайного обвинения.       Окей, Даша согласна на все, кроме времяпровождения с этой девушкой.       Как только Беспалова зашла, выдыхая через медицинсккю маску, ее уже прожигали взглядом. Диким и злым. Девушка, Господи прости, была в ебанном бешенстве. И если бы она могла показать ей фак, она бы это сделала.       — Извини, что не могу представиться. Если бы у меня были ключи, я бы тебя освободила. Правда. Я в полной мере постараюсь как можно скорее тебя освободить, но у меня есть уговор.       И дождавшись медленно кивка жертвы, продолжила:       — Ты обязана ответить на вопросы. Как бы они тебя не раздражали или касались близко личной жизни. Я освобожу тебе рот.       Подойдя ближе еще на пару метров, Беспалова развязала платок, отбрасывая его в противоположный угол.       Черноволосая раскрасневшая девушка глубоко задышала.       — Не кричи! — встревоженно предупредила.       — Я и не пыталась. Но и на вопросы отвечать не обязана. В этой стране существует право молчания.       — Сколько ты хочешь?       — Это не просьба денег. У меня их предостаточно.       — Машина?       — Смеешься надо мной?       — Сколько? Назови число, — девушка недовольно рычит, разделяя слова по слогам. Старается добиться ответа мирным путем, но кажется все выходит из-под контроля.       — Взятки запрещены законом.       Тут-то Даша и достает козырь в рукаве.       — Может быть, ты хотела бы сыграть важную роль в театре? Ты ведь работаешь там, верно? Тяжелый труд крупно вознаграждается, — твердо намекает. Шерлок бы ею гордился, будь он тут, живой и британской версии. — Я бы могла поговорить со своими знакомыми. Помогла бы с чем могла.       Глаза незнакомки блеснули.       — И что с того?       Голос у нее был хриплый и глухой. Она через некоторое время, которое ей на отдышку дала Даша, тяжело сглатывала.       — Тебе принести воду?       Девушка покачала головой, сжимая губы. Тело дернулось вперед, звеня железными наручниками. И где они их только достали?       — Быстрее начнем, быстрее закончим.       Закатывает глаза. Тонкими губами что-то шепчет. Такое чувство, словно проклинает, — думает Беспалова.       — Как тебя зовут и сколько тебе лет? — студентка отстраненно начала опрос.       — Карина. Мне двадцать восемь.       — Что ты делала в полдень понедельника две недели назад?       — Ехала с обеда на работу.       Потрескавшиеся губы незнакомки растянулись в улыбке.       Даша нервно сглотнула. Вопросы, что написала Рада, выглядели абсурдными и вопиюще-неприличными. ***       — Иногда у меня такое чувство, как только я родилась так сразу же и устала, — произнесла Даша, сопровождая тяжелым мученическмм вздохом.       Они сидели только со Жданчик на оставленных стульях от старых жителей квартиры. Как узнала уже после, Быстров и ее подруга притворились семейной парой, вот-вот готовые отпраздновать свадьбу в единственном ресторане провинциального города. Вот им и дали пару деньков, чтобы посмотреть квартиру.       Посмотрели, называется.       — Ты выглядешь довольно спокойной. Снаружи, конечно.       — Спокойной? Может быть, уставшей? — массируя виски, Даша хрипит. Да здесь даже воды нет!       — Рада, какого черта вы творите? Ни минуты покоя ведь.       — Прости, — брюнетка уткнулась лицом в стол. Им здесь сидеть до тех, пор пока Быстров не приедет. Или может быть Перышкин, пропавший без вести и не отвечающий на ее многочисленные звонки. Тревожные звонки о помощи.       — Сейчас бы устроить марафон по Звездным войнам, а не сидеть замерзшим в пустой квартирке.       Даша согласна промычала.       — Мне показалось, что эта Карина кое-что знает.       — И что же?       — Не хочется, чтобы это было правдой. Но и скрывать смысла нет, — Даша проследила, как подруга осторожно встала. Прошлась от стола к окну и обратно, останавливаясь у ее фигуры. Смахнула пылинки со свитера и поправила покосившийся растрепанный хвост.       Она прятала свой взгляд. Не хотела смотреть на нее. В зеленых глазах отражалось смятение и тревога. А в окне, в которое упорно вглядывалась девушка, беспросветная темень. Под уличными фонарями виднелся снег. Тяжелыми хлопьями он ложился на дорогу. Укрывал, как кондитерская присыпка сдобные пирожные.       В животе неприятно заурчало.       — Черт. Ну давай предполагай. Хуже уже не может быть.       В голове раздался сигнал об опасности. Что-то ей тревожно кричало об предупреждении. Может быть, это было шестое чувство. Не все так просто!       — Это она сбила тебя.       Еще раз, пожалуйста. Ей точно послышалось.       — Оу. А как вы… узнали?       Какая-то очередная шутка Быстрова?       Беспалова запоздало вдохнула, поглощая больше воздуха. Усталость не вовремя свалилась тяжелым камнем на плечи. Дашу заклонило в бок, заставляя облокотиться на стол. Выдыхает сквозь зубы, свистит.       Так значит, она мирно общалась с той, кто ее намеренно сбил? Причинил вред. Руки чешутся и она тянется к телефону, набирая номер полиции.       Обухом по голове бьет осознание. Пока они не найдут убийцу и мотив этих действий, в полицию нельзя.       Беспаловой Дарье хочется не в кровать в общежитии и не петь заученный текст песен Скриптонита. И даже не овсяное печенье, которое тайком крадет сосед из 319 комнаты или Ирина, которая дает конспекты. Ей хочется плакать.       Она дает себе обещание. Глупое и посредственное.       — Петя поднял свои связи. Камера, телефонные звонки, работники с места работы Карины, да и так далее, — криминалистка перечисляет, загибая пальцы. Возводит к потолку глаза, цокает языком и не замечает опустошенного состояния сидящей.       Будущий детектив жалеет, что приехала сюда. Перевелась на юридический отдел или куда там, не помнила. Да и неважно.       Камиль, которого девушка сама отправила с Кариной к ней домой, чтобы прошло все без происшествий и заявлений в полицию, не звонит и не пишет. Ни единой весточки. Канул в лету.       Даша запускает пальцы в волосы, требуша их. Волнами они спадают на бледное лицо, попадают в рот и цепляются за серьги.       — Рада, — скулит, как щенок. — Давай уедем отсюда, когда все закончится?       — Хорошо, обязательно.       Подруга подходит ближе. Холодными руками прислоняя гудевшую голову Даши к животу, поглаживает и застывшим взглядом пялится в стену.       — Обещай! Обещай мне, что мы уедем от всех. В Италию, или нет, в Сингапур, — сглатывает тяжелый ком. — Чтобы точно никто не нашел. И все закончится! Мы ведь не в американском сериале, где каждый сезон штампуют под определенные рамки. Мы ведь не должны умереть, хоть душевно хоть физически, спасая город.       Продолжила бормотать про себя, иногда шмыгая носом, утыкаясь щекой в водолазку Рады. Пустые мечты. Желания, которые не задуть свечой на праздничном торте.       — Ты еще в тайгу предложи, — пытается в юмор близкая подруга тире психолог тире жертва пинков по утрам. — Да чего ты? Все норм будет.       Беспалова цыкает.       И под встревоженный, неспокойный взгляд Рада произносит, как молитву: — Я обещаю.       Обещание забывается после сообщения Камиля и на миг остановившегося сердца.

К.Б. «Как ты относишься к осужденным? Седьмой участок.»

«Отношусь крайне негативно.»