Родственные души

Мисаки и Каору довольно смотрели на отдаляющийся горизонт. В лицо дул приятный ветерок, а в ноздри бил запах морской свежести. О большем, чем вновь прижаться к капитану и положить свою голову ему на плечо, принцесса и не могла мечтать. Эти тёплые прикосновения были ей дороже всего на свете. Хотелось снова и снова смущённо заглядывать ему в глаза, а потом получать нежный, но пылкий поцелуй в щёку. — Знаешь, — вдруг нарушила молчание Окусава, зачарованно наблюдая за волнами, звучно ударяющимися о борт корабля, — а ведь если бы не этот кулон… Кто знает, встретились бы мы? Принцесса осторожно сжимает украшение в своей ладони. Она с трепетом хранила его, веря в то, что этот кулон наделён какой-то чудесной способностью сводить влюблённые сердца. Хоть Мисаки и было свойственно не верить во всю эту, как она считала, чепуху, в этот раз всё сложилось иначе. Быть может, потому что ей хотелось во что бы то ни стало воссоединиться с возлюбленной? — Определённо, встретились бы, — ответила Каору с такой уверенностью, какой бы даже самый решительный пират позавидовал, — ведь мы с тобой — родственные души, а такие всегда находят способ воссоединиться. — Родственные души? — в недоумении переспросила Мисаки, склонив голову на бок. — Иными словами, нас связала сама судьба. Ты не находишь немного странным то, как тесно переплелись наши пути? — ласково улыбнулась разбойница, после чего не сдержалась и горячо поцеловала девушку в лоб. — Этот кулон был лишь вспомогательным инструментом для нашего воссоединения. Но, если бы его не было, нашлось бы что-то другое, что могло бы нас связать. Ах, я могла бы рассуждать на эту тему вечность, милая, но, боюсь, ты ещё далека от этих мыслей. Я права? — Да, в этом ты как никогда права, Каору, — неловко приподняла уголки своих мягких персиковых губ Окусава, — но… Думаю, я всё же понимаю, о чём ты. Сама судьба сочла нужным свести нас, и именно поэтому мы сейчас стоим здесь, на твоём корабле. Правда, я всё ещё не понимаю, для чего это было нужно… — Не всегда на что-то должна быть своя причина, — осторожно потрепал принцессу по волосам капитан пиратов, — главное, что мы счастливы, находясь друг с другом. Знаешь, у меня столько дел, которые я хотела бы сделать с тобой. К примеру… Отправиться в далёкое, увлекательное путешествие по всему миру. Как тебе такое? — Я… Я не могу подобрать слов, — взволнованно произнесла Окусава, в чьих глазах зажглись искорки счастья. — Я только за! Я готова отправиться куда угодно вместе с тобой! Девушка заключила Каору в крепкие, чувственные объятия, ткнувшись носом в плечо той. — Но ты должна дать мне одно обещание! — строго сказала принцесса, отстранившись. — Мы во что бы то ни стало увидимся с моим отцом! — С твоим отцом?.. — ошеломлённо переспросил капитан, решив, что ему послышалось. — Насколько мне помнится, он обещал вздёрнуть меня на рее. Мисаки ненадолго замялась, пряча глаза: она так и не рассказала своей возлюбленной о том, как неожиданно повёл себя отец за день до свадьбы. А об этом нельзя было молчать, поэтому в тот же час принцесса оживлённо рассказала о событиях последних дней во всех подробностях. О том, как капитан Стефан внезапно предложил ей уплыть, о том, как она обсуждала с королём некого богатого жениха, которому было отдано её сердце. «Но, конечно же, на тот момент он не знал, что это вовсе никакой не жених, а невеста», — с нескрываемой довольной улыбкой говорила Окусава, глядя на то, как на лице Каору появилась усмешка, — «и причём эта невеста была капитаном тех пиратов, что недавно похитили меня». По мере того, как Мисаки вела повествование, к ним подтягивалось всё больше и больше пиратов. Влюблённые были не против этого, даже наоборот — приободрились появлению новых слушателей. — Надо же, а этот король, оказывается, не промах, — протянул кто-то из толпы, — за это надо выпить! — А тебе бы только найти повод страдать утром от похмелья, — искренне смеётся капитан, обнимая возлюбленную. Таким образом, день стремительно подходил к концу. Время почему-то шло особенно быстро: за громкими, оживлёнными разговорами с пиратами Мисаки даже не заметила, как небо окрасилось в пурпурные и розовые тона. Однако никто из членов экипажа не был взволнован или опечален приближением ночи, ведь сегодня никто не собирался спать. Было ещё множество нерассказанных историй, жутких легенд и преданий, забавных случаев, которые должны быть озвучены именно сегодня и именно в этот вечер. Ведь теперь вся команда стала ещё более сплочённой, стала семьёй. — Ходят слухи, — вдруг начала рассказывать Хагуми, загадочно понизив тон, — что где-то там, далеко-далеко, на необитаемом, дьяволом забытом острове, спрятана сотня сундуков, доверху набитых золотом и драгоценностями. Но только этот остров охраняется тремя кракенами, которые готовы разорвать любую посудину на кусочки! Многие пытались обхитрить чудищ, подплыть к ним с другого берега, но всё тщетно! Их щупальца мигом сбивали мачты и разрывали паруса! Однако это не могло остановить жадных моряков, ведь они поговаривали, что с теми сокровищами, лежащими в сундуках, можно жить, не зная бедности, до самой смерти! При чём ни одному человеку, а целому населению королевства! Вот и гонялись моряки за тем необитаемым островом, да так и не получили желаемого… — Бедные, бедные моряки… — с сочувствием произнесла Кокоро, внимательно слушавшая очередную неправдоподобную байку. — Эх, сколько же теперь кораблей покоится на дне морском?.. — И вы верите в это? — усмехнулась Каору, не поверив ни одному слову. — Я не верю, — поддержала капитана Мисаки, которая так же считала весь этот рассказ одной сплошной выдумкой, — кому пришло в голову спрятать такое большое количество сокровищ на каком-то острове? Да и к тому же, на таком опасном… — Только самому богатому человеку в мире! — продолжила стоять на своём Хагуми. — Которому уже некуда девать это добро! — Тогда как ты объяснишь то, что три кракена охраняют этот остров? Не от балды же они там поселились. — спросила Каору, на самом-то деле не веря даже в то, что эти огромные чудища когда-либо существовали. — А этот богатый человек — заклинатель кракенов! Он может приказывать им делать всё, что его душе угодно! — ловко выпуталась рыжая разбойница, намереваясь убедить недоверчивую пару в том, что слухи правдивы. — Ну ты и фантазёрка, — засмеялась Мисаки, — люди уже несколько лет выискивают этих чудищ, чтобы доказать, что они существуют. А ты говоришь, что тот человек является их заклинателем. — Людям даже и выискивать-то ничего не надо! — вмешалась Кокоро. — Во время шторма этот большой монстр может вылезти из пучин, чтобы разорвать судно! И такое было не раз! Выжившие матросы с ужасом рассказывали то, как они впервые увидели гигантские щупальца! — Что-то я ни разу не слышала таких рассказов, — подметила Каору, бросив короткий взгляд на красивый закат. Пираты заливаются громким хохотом, а Хагуми лишь отмахивается, ворча себе что-то под нос. В который раз она пытается придумать страшную и правдоподобную байку, чтобы запугать весь экипаж, но каждый раз всё идёт крахом. В эти на ходу придуманные страшилки верит разве что наивная Кокоро, которая воспринимает любое слово за чистую монету. Два высоких матроса достают из трюма несколько бутылок рома: настало время для нового тоста. Все разбойники встают со своих мест и тянутся за порцией алкоголя. Все, кроме Каору и Мисаки, что уже успели отлучиться и занять прекрасное и отдалённое местечко, с которого открывался чудесный вид на алый, багряный закат.

***

«Просыпайся, любовь моя», — слова, с которых начался сумбурный, немного суматошный и безумно радостный день Мисаки. Капитан пиратов ласково будил её, убирая в сторону заслоняющие лоб волосы и оставляя на щеке принцессы лёгкий, невесомый поцелуй. Окусава тотчас открыла глаза, вскочила и, игриво улыбаясь, обвила шею возлюбленной руками. До сих пор ей не верилось в то, что она будет каждый день просыпаться в объятиях Каору. Они настигли деревушки и пришвартовались возле неё. Прежде чем сойти на берег, Мисаки переоделась в скромное, изящное платье, чей струящийся бежевый подол, расшитый какими-то квадратными узорами, доходил до пола; которое ей втихаря, пока капитан не видел, принесли Кокоро и Хагуми. «Ваше свадебное платье», — поставили они перед фактом и стали помогать невесте наряжаться. Одеяние красиво подчёркивало стройный силуэт девушки, а его рукава с причудливыми розовыми бантиками и жемчужными бусинами пленяли. Дополнил её образ, разумеется, бирюзовый кулон, хорошо вписавшийся в общую цветовую гамму. Создалось впечатление, что сейчас Окусава была принцессой больше, чем когда-либо. — Вам очень идёт, — с улыбкой на устах подметила Кокоро, — не сомневаюсь, капитан будет в восторге! — Спасибо, — смущённо поблагодарила Мисаки, смотрясь в зеркало и приподнимая подол, — мне нравится это платье. Оно очень удобное. Жду не дождусь, когда Каору его увидит… — Йо-хо-хо, я уже предвкушаю пиршество! — мечтательно воскликнула Хагуми, представляя не счисленные богатства в виде бутылок рома. — Мы же договорились, что никто не будет напиваться! — нахмурилась принцесса, догадавшись, о чём подумала разбойница. — Ну, Ваше Высочество, — та задумчиво почесала затылок, — мы и не будем напиваться! Вы же сами сказали, чтобы мы пили поменьше алкоголя, но не говорили, что мы не должны его пить вообще… Да и потом, какая свадьба без рома?! — Ладно, — отмахнулась Мисаки, сдавшись, — с вами ничего не поделаешь. Они поспешили выйти из каюты, дабы присоединиться к остальным и ступить на землю. Капитан, как выяснилось, тоже принарядился и совершенно перестал походить на разбойника, напоминая внешним видом скорее какого-нибудь богача или аристократа. Золотистые пуговицы на его кружевной белой рубашке блестели на солнце, когда он решительно шагнул навстречу своей возлюбленной и заботливо подал ей руку. Щёки Мисаки стремительно налились красным оттенком, она глядела и не могла наглядеться на свою Каору, её взор блуждал по шее, на которой, извиваясь, лежали чудные, необычные фиолетовые локоны, пахнущие чем-то родным и тёплым; по крепким плечам, обтянутым мягкой, нежной тканью; по мозолистым ладоням… — Ты выглядишь великолепно, милая, — между тем горячо прошептала разбойница, наклонившись над ухом своей смущённой невесты. Вскоре весёлая компания разбойников оказалась в известной нам таверне, хозяина которого Каору недавно знатно обругала, да так, что тот теперь побаивался её, без слов отдав за бесплатно и вторую бутылку рома. «Да, наш капитан обладает бесценным навыком ведения переговоров», — восхищённо подумала Хагуми, минуя небольшие круглые столы. Когда все уселись и заказали закуски, Каору неожиданно обратилась к разбойникам: — Я хочу вас всех поблагодарить. Знаю, вам нелегко далось принять нового члена экипажа в лице принцессы, у нас было множество разногласий и ссор по этому поводу… — капитан, кажется, испытывал некую неловкость: его щёки отчего-то порозовели, а руки никак не находили себе места, блуждая то по штанам, то по рубашке. Раньше он вёл себя куда увереннее перед матросами, однако сейчас, когда дело коснулось его чувств к возлюбленной да и вообще чувств в целом, все слова куда-то исчезли. — Но мы до сих пор вместе, и это самое главное. Вы помогли мне воссоединиться с Мисаки, несмотря на всё, что произошло на борту, и… В одиночку, без вас, у меня бы ничего не получилось. Спасибо большое. Я навсегда запомню ваш героический поступок. Пираты одобрительно загудели и подняли бокалы. После громкого звона один из разбойников подметил: — Но у нас бы ничего не вышло без такого капитана! Остальные подхватили его мысль. — Да-а-а уж, кто знает, может, мы бы уже якорей друг другу в глотку затолкали! «Зная вас, я ничуть в этом не сомневалась», — шутливо подумала Каору, тихо посмеиваясь, и начался их весёлый, наполненный нескончаемыми шутками и трепещущим в сердце торжеством пир. Это было самое лучшее застолье в их жизни. Пока пираты один за другим желали счастья молодым любовникам, те скромно, смущённо улыбались, благодаря от всей души, а когда щедрые поздравления закончились, Мисаки робко приблизилась к Хагуми и вполголоса спросила: — Меня всё-таки до сих пор волнует один вопрос… Что же по итогу творилось с этим кулоном? Каору рассказала мне, какую роль он сыграл в её прошлом, но вот вы… Ваши слова про то, что носитель кулона непременно встретит свою любовь, вводят меня в ступор… Откуда вы вообще про этот кулон знали? Рыжая разбойница лишь загадочно улыбнулась и откинулась на спинку стула, дабы занять более удобное положение. — О-о-о, Ваше Высочество, это долгая история, но я постараюсь поведать её вкратце. Знаете, мой папаша был искусным кузнецом, который втайне изготавливал не только головокрушительное оружие, но и украшения. Но кроме того он очень часто бывал во всяческих экспедициях, привозя оттуда интересные диковины. И вот однажды, в одной из таких экспедиций, он нашёл прекрасный блестящий камень цвета морской волны, какой не встречал никогда прежде, и загорелся желанием сделать какой-нибудь аксессуар. Ну, остановился он на кулоне в виде сердца. И, вы можете себе представить, в тот день, когда работа над кулоном была завершена, он повстречал свою возлюбленную на веки вечные! Мою мамашу, то есть! Но это ещё не всё! — Хагуми погрозила указательным пальцем и продолжила. — Спустя десять лет случилось великое несчастье — его возлюбленная умерла от тяжёлой болезни, перед этим заявив, что потеряла кулон и очень хочет, чтобы муж нашёл его и хранил в качестве памяти о ней… — девчонка помрачнела, её взгляд сделался тоскливым и скучающим. — К сожалению, он так и не смог его найти… И вот так, я полагаю, эта вещица и попала в ваши руки… Мисаки молча слушала и дивилась тому, какой длинный путь прошёл этот кулон, который достался ей вроде бы так просто. — Вскоре у папаши начались проблемы с деньгами, и я ушла бороздить морские и речные просторы, дабы хоть чем-то помочь ему, человеку, искалеченному горем… — добавила в заключение Хагуми, окончив рассказ. — Да уж, весьма печальная история… А как же так получилось, что его жена потеряла кулон? — Во всех подробностях я на этот вопрос вам ответить не могу, однако папаша говорил, что она сама по себе была рассеянная и забывчивая, кое-где безответственная даже, и вместе с этим убийственным перечнем её ещё и обчистили знатно как-то раз… Возможно, всё дело было в краже. — Вот как… — задумчиво произнесла Мисаки, чувствуя, как ей становится невыносимо жаль возлюбленных. — Ты, должно быть, тоскуешь по своему отцу? — Да, есть немного, — кивнула Хагуми, — но я периодически навещаю его, когда мы возвращаемся в Дангдор. И снабжаю необходимыми средствами. — А как он относится к тому, что ты присоединилась к пиратам? — По началу он был просто в ярости! Ну, ещё бы, я ведь тогда сбежала из дома… Мне стоило воспользоваться настойчивостью, чтобы он принял мои привезённые дары… Сейчас папаша уже спокойнее. Смирился и привык. Да и живёт теперь в достатке, поэтому за него можно не беспокоиться. — разбойница вдруг просияла. — Как же хорошо, что и у нас всё наладилось! Вы не представляете, как я переживала за капитана! До встречи с вами он был мрачнее тучки! Окусава робко улыбнулась, и её щёчки налились розовым румянцем. Напоследок она погладила рыжую девчонку по тыльной стороне ладони, дабы завершить диалог на приятной тактильной ноте, выражавшей всю благодарность принцессы без слов. Хагуми очень тому удивилась: подобные жесты, насколько она знала, никогда не были распространены в королевских семьях; а потому сочла то действие Её Высочества как огромнейшую милость.

***

Таверна была уже далеко позади, когда команду обдувал тёплый встречный ветерок, вызывающий чувство таинственных перемен и нарастающего восторга где-то глубоко в груди. Матросы суетились у пристани, перетаскивая ящики с провизией, все приготовления были почти что завершены. Мисаки решила в последний раз полюбоваться деревенскими пейзажами и жадно смотрела по сторонам в оба глаза, улыбаясь проходящим мимо незнакомцам. В какой-то момент народа на пристани стало неимоверно много, и тогда она поняла: эти люди пришли поглазеть на них. Быть может, судна останавливаются здесь не так часто? — Мой любимый момент, — обратилась к ней Каору, — кульминация перед путешествием. Никогда не знаешь, что тебя ждёт дальше, и это лишь подогревает интерес. Мисаки лучезарно улыбнулась и нырнула в её объятия. — Не могу с этим не согласиться. Наконец последний ящик был погружен. Трап — их проводник в новую жизнь, был наготове, и по нему можно было взобраться на судно. Не хватало только их, воркующих возлюбленных. Перед тем, как сделать этот волнительный шаг в неизвестное, Каору обернулась и выискала в толпе знакомый взгляд. «Что же, Лиса, здесь наши дороги снова расходятся!» — без капли тоски выкрикнула она, бережно держа руку невесты в своей. — «Мы уплываем в неизвестность, но помощь твоего экипажа никогда не забудем! Прощай!» — и она ступила на трап, пропуская вперёд Мисаки, дабы подстраховать в случае чего. Они взошли на корабль, и тот двинулся с лёгким треском, дивным, трепетным скрежетом, который вызывал только плещущуюся через край радость и предвкушение. Предвкушение неизвестного.

Конец