Ошибки доверия

      – Фридрих, оторвись уже от созерцания своих пальцев и обрати в конце концов внимание на меня. И вообще, зачем нужны руки, если есть кто-то, например я, рядом?       – Ха-ха, очень смешно, – я всё же убрал руку и переключился на Александра.       Сегодня с Жёлтой изучали те аккорды, про которые она говорила. Было в разы сложнее, чем вчера, многое так и не получилось, и хоть я был намерен работать дальше, пока эти аккорды не будут доведены до идеала, но девушка заверила, что перерыв пойдёт только на пользу. В итоге у меня болят суставы, подушечки пальцев, да ещё и на правой руке кожу о струны счесал. Не то, чтобы меня это прям очень сильно всё беспокоит, но ощущения всё равно непривычные и малоприятные.       – Ладно, ты серьёзно считаешь, что рисковать собой – это разумно? – Я начал вспоминать, о чём вообще ведётся разговор.       – А у нас есть выбор?       – Да, есть. Например, не творить всякую ерунду, рискуя своей жизнью.       Я спросил у Александра, как его вообще занесло в каюту Фиолетового, так как действие это было довольно опрометчивым. Мы не знаем, кто среди нас убийца, не мог же он, как ребёнок, повестись на «пошли ко мне, у меня есть плойка». Фиолетовому ничего не стоило его убить, если убийцей является он. Вот и стало интересно, что послужило поводом для таких рискованных уединений. Александр и поведал мне свой шедевральный план. По его словам, наедине с каждым человеком он сможет увидеть и проанализировать поведение каждого члена экипажа, заметив какие-то подозрительные действия.       – Да что ты говоришь? А кто пошёл с человеком, который ночью пришёл к тебе с ножами, по всему кораблю гулять? Я хотя бы более чем уверен, что мне никто вреда не причинит, так как несколько людей видели, куда и с кем я направляюсь, а ты даже никого будить не стал, так уж и быть, отпущу то, что ты не разбудил конкретно меня. Но, Фридрих, чёрт возьми, ты вообще никого не подумал взять для подстраховки! Не хотел я это признавать, но девчонке я должен сказать спасибо за то, что она не струсила и увязалась за тобой. Ты только подумай, если Синий смог одним броском убить убегающего грызуна, его бы как-то остановил тот нож, который он тебе дал? Я уверен, что толку тебе от него было бы, как от палки.       – Ну, зато для меня это всё наконец закончилось бы, – я попытался перевести этот разговор в шутку. Нагружать мозг рисками, которые могли случиться, но не случились, бессмысленно. Но Александр такой юмор явно не оценил.       – Да? А обо мне ты не подумал? Правильно, давай, иди сам бросайся на ножи, чтобы для тебя всё это быстрее закончилось. Не говори больше такую чушь, и не смей сдаваться, ну или хотя бы постарайся сделать всё возможное, чтобы я об этом не знал, если тебе не безразличны чувства не только Жёлтой, о которой ты так печёшься.       – Тогда ты в свою очередь подумай обо мне. Ты знаешь, какой меня ужас начал охватывать, когда я тебя нигде не мог найти? Бросай свою глупую затею проводить с каждым время наедине, мы найдём другой, не такой опасный, способ, как вычислить предателя. Я не позволю тебе так бездумно рисковать собой.       Александр закатил глаза, тяжко вздохнув. Несколько секунд мы просто сидели смотрели друг на друга. Не знаю, что он высматривал в моём взгляде, но в его чёрных, как бездна, глазах очень отчётливо была видна внутренняя борьба.       – Ладно. Хорошо, – он поднял ладони, признавая своё поражение, и открыл рот, чтобы ещё что-то сказать, но в этот момент в столовую зашла толпа людей, на которую он сразу переключился. – Эй, Жёлтая! – Крикнул он девушке, и та к нам подошла. – Так объясни мне, что за секреты такие от всей команды ты скрываешь?       Все вопросительно посмотрели на девушку. Жёлтая растерянно обвела взглядом собравшихся людей, а потом остановила свой взгляд на Александре. Я готов поклясться, что увидел, как сейчас в его глазах плясали чёрты.       – Опа, интересно, – к нам подскочил Красный и уселся рядом за стол. – И что же это за секреты такие?       – Оранжевый, ты порой настолько невыносимый тупоголовый идиот…       – Да-да, я знаю, золотце, – с лица Александра не сползала улыбка довольного чеширского кота. – Ну так что, ты поделишься своей тайной со всеми, или и дальше будешь запираться в каюте наедине со своим занятием?       – Да что у вас там такое? – не унимался американец. Жёлтая с хитрым прищуром на него взглянула.       – Уйми свою фантазию, Красный. Мы говорим всего лишь о гитаре.       – Что, и всего-то? Нет, ребят, это не весело, – Красный посмотрел на нас с таким глубоким разочарованием, словно ребёнку дали конфету, а за красивой обёрткой оказался кусок пластилина.       – О, сама призналась! Неси её сюда, или ты и правда думала, что я позволю тебе с Белым в одиночку наслаждаться музыкой? Так не пойдёт.       – Ты мерзавец, – вздохнула без капли обиды в голосе девушка и направилась к выходу.       – Если есть, каподастр захвати, – крикнул приятель ей вдогонку.       Идея устроить вечер с живой музыкой и песнями понравилась многим, пока Жёлтая ходила за гитарой в каюту, на столе успело появиться пиво с различными закусками. В итоге в столовой собрались абсолютно все девять человек, даже дежурящие, но они вдвоём сидели обособленно и просто наблюдали со стороны.       – Какую музыку ты предпочитаешь играть? – Александр уселся прям на стол и открыл бутылку с пивом.       – В большинстве своём рок начала двадцать первого века, – Жёлтая села на скамейку рядом с ним.       – Так, ни слова больше. Сабатон знаешь?       – Знаю, но на акустической гитаре он так себе звучит, поэтому никогда его не разбирала. Вот на электро, да в сопровождении брутального мужского вокала и барабанов – вот это круто будет. Но у нас тут ни электрогитары, ни барабанов, да и ты, Оранжевый, брутальностью вокала явно похвастаться не можешь.       – Какая жалость, а я уже надеялся, что сейчас будем петь песни про нацистский линкор. “Король семи морей, Бисмарк возглавил Кригсмарин...“, – протянул приятель и приложился к бутылке, сделав большой глоток. – Но! Зато, я могу похвастаться единственной песней, которую умею играть на гитаре, она тоже, кстати, прошлого столетия, только разве что не рок, хотя тут как исполнить. Разрешишь? – Он потянулся к гитаре.       – Руки чистые? – Девушка не торопилась ему передавать инструмент.       – Обижаешь, я ими только открыл бутылку пива, даже закусить ещё не успел.       – Смотри, испортишь струны – будешь сам потом их натягивать и настраивать, – Жёлтая всё же всучила гитару в руки Александра.       – Да ладно тебе, из всех моих друзей, у кого были гитары, у меня единственного никогда не рвались струны, – он принялся вертеть в своих руках гитару и рассматривать её, прикрепив какую-то штуку, которую девушка принесла с собой, на гриф. Я так понимаю, это чтобы гитара звучала выше.       – Так что играть-то собрался?       – Эда Ширана знаешь?       – Да, вроде слышала несколько песен.       – Уверен, эту ты точно знаешь, раз интересуешься, сейчас, одну секунду, – Александр сделал несколько ритмичных щелчков по струнам, стараясь их синхронно совместить с игрой, пока у него не получилось. – Так, ага, вспомнил. Так, что ж, – он выдохнул, сделал ещё один глоток пива, поставил бутылку на стол и прокашлялся. – Ed Sheeran – Shape of you.       Он начал играть, мелодия с первых нот запомнилась чётким ритмом и заводным звучанием.

В клубе не найдёшь любовь, Так что я направляюсь в бар. Вместе с друзьями пьём мы и пьём, А потом неспешные речи ведём. Но ты подойди-ка ко мне поближе и, – слышишь? – Шанс свой я не упущу, Схвати руку мою, стой, Положи ,,Van the man" в музыкальный автомат, И тогда начнем танцевать, А сейчас спою тебе вот так: «Детка, знаешь, я хочу любви, Знаю, она вселенной послана мне, Так давай следуй за мной, Да, я сумасшедший, но ты на это не смотри», Скажи мне: "Парень, брось болтать, Схвати за талию, самое время всё начать, Ну, давай, следуй за мной, Да, давай же, следуй за мной." Я влюбляюсь в твои черты, То оттолкнешь, то магнитишь ты, Из-за душевной красоты, Я влюблён в твоё тело. Вчера ты зашла гостить, Сминая простыни и сны, Открываю ежедневно новый стиль, Я влюблён в твоё тело, Уо-уо-уо-уо, я влюблён в твоё тело, Уо-уо-уо-уо, я влюблён в твоё тело, Уо-уо-уо-уо, я влюблён в твоё тело, Что ни день – лечу до новой высоты, Я влюбляюсь в твои черты.

      Высокий голос Александра идеально слился с музыкой, и я дальше уже даже не столько вслушивался в текст, сколько чисто в его голос и ритмичные звуки гитары. А от действия его длинных тонких пальцев у меня и вовсе не было возможности оторваться. Сама по себе песня пусть и никакой смысловой нагрузки не несёт, но очень заедается в голове своим весёлым необычным мотивом.       – Оранжевый, да ты не только мерзавец, да ещё и пиздабол, – уставилась на него Жёлтая, когда он закончил петь. – Так чисто сыграть с такой чёткой перкуссией, да ещё и хорошо петь при этом – это надо не один год играть на гитаре, а ты говоришь, что умеешь только это.       – Я действительно умею играть только эту композицию. Я как-то с другом нашёл на свалке гитару, немного подлатали её, вставили струны, но гитаристом не оказался ни мой друг, ни я. Но решил не упускать возможности впечатлить девчонок, им же нравятся творческие мальчики, и разучил одну единственную песню с помощью видеоразбора. По сути, получается, да, я играл целый год, только одну и ту же мелодию. Вот и заучил до такого состояния, что даже сейчас сыграть смог без проблем. А с выбором песни не прогадал, все девчонки, которым я её играл, были от неё без ума просто. Как сейчас помню, сидишь поздним летним вечером во дворе, орёшь во всю глотку текст, руки уже сами что-то играют, рядом сидит какая-то очередная девушка, которой сейчас уже даже имя не вспомнишь, и которая не очень разбирается в искусстве разных веков и думает, что эта песня придумана лично мной только для неё, а в окно орёт какая-то бабка, что если мы не заткнёмся и не уйдём, то она вызовет полицию. Эх, романтика.       Он вернул гитару обратно Жёлтой. На секунду мне стало завидно, что Александр мог почувствовать вкус этой юношеской романтики, совершать какие-то глупые вещи, не думая о последствиях, и просто наслаждаться моментами и эмоциями. Не знаю, что сказалось на мне больше: воспитание, жизнь в жёстких тисках или социальный статус, но ни к одной персоне я ничего не чувствовал, кроме физического влечения. Все те отношения и девушки, которые у меня были, не приносили никакого морального удовлетворения, и в итоге я с ними всё обрывал. Наверное, я никак не мог отделаться от мысли, что человек со мной только из-за денег моего отца. А ещё меня преследовал страх, что мой же отец может найти новый рычаг давления на меня через мои чувства к кому-то, если такое случится, поэтому я запрещал себе слабость в любом её виде. Рушить чужие жизни этому уроду я позволить не могу, он и так сломал уже слишком многих.       – Белый, ты какие песни знаешь? – Александр вырвал меня из размышлений.       – Ну уж нет, меня ты в это не затащишь, я здесь чисто как слушатель.       – Да ладно тебе, хотя бы текст подпеть, никто ж не заставляет тебя на гитаре играть. Давай!       – Будешь давить – я сейчас уйду, – процедил сквозь зубы я, приятель несколько секунд непонимающе на меня смотрел, а потом отвернулся.       – Так, ладно, у кого какие ещё будут предложения?       Уже где-то через час у каждого внутри проснулся гитарист, и каждый попытался заполучить гитару в свои руки, но Жёлтая больше никому не доверила свой инструмент, даже Александру, когда он второй раз попросил его. В целом, вечер можно назвать приятным, как выяснилось, почти каждый смог вспомнить какие-то песни из двадцать первого века, текст которых многие знали, и их все смогла сыграть Жёлтая. Позже перешли на более современную музыку, тут уже у девушки возникли с игрой проблемы. Как она сказала: “современную песни либо вообще не стоит играть, либо нужно проводить очень тщательный качественный разбор, чтобы итог был хоть немного похож на искомое“. И в итоге всё просто слилось в импровизацию.       В какой-то момент я оглядел весь экипаж и краем глаза заметил, как Фиолетовый направился к выходу. Дежурящая Елена через несколько секунд пошла за ним.       – Ладно, развлекайтесь, я пойду к себе, – я тоже поднялся и покинул столовую.       В коридорах уже никого не было слышно, и мне осталось лишь предположить, что Фиолетовый мог направиться в свою каюту.       В коридоре, расположенном возле комнат, я наткнулся на Елену.       – Где Фиолетовый?       – Ушёл к себе. Говорит, что ещё работы своей полно. Я пойду обратно, в каюте сейчас только он, ну и ты пришёл.       – Хорошо.       Я дождался, пока женщина полностью скроется из виду, и осторожно постучал в дверь Фиолетового.       – Да? – Выглянул он и посмотрел на меня с каким-то подозрением.       – Не сильно отвлекаю?       – Ну как сказать… Лучше бы ты зашёл, например, завтра утром. А что случилось?       – Хотел задать вопрос по компьютерной части корабля.       – Я не особый эксперт в корабельном программном обеспечении, работать с ним мне не доводилось… А что тебя интересует?       – У нас с Зелёным была теория, что в день, когда чуть не подорвали реактор, корабль был кем-то из нас взломан. Можно ли как-то отследить, с какого компьютера было совершено это действие?       – И ты говоришь об этом только сейчас? Серьёзно?       – Я боялся доверить этот вопрос тебе, так как ты был первым подозреваемым.       – Что-то изменилось?       – Нет, но просто обратиться больше не к кому.       Он стоял несколько секунд, что-то серьёзно обдумывая.       – Хорошо, – наконец сказал он, – я посмотрю, что с этим можно сделать. Быстрого результата не обещаю, но я попробую. Приходи завтра к двенадцати, обсудим всё.       – Спасибо.       Фиолетовый закрыл дверь, а я направился к своей каюте. Сейчас у меня есть несколько свободных часов, а потом час дежурства снова вместе с Коричневым. Не долго думая, я направился в душ и захватил с собой обычные вещи, так как комбинезон нуждается в плановой чистке.       Стоило мне вылезти из кабинки, не успел я даже достать из комода и натянуть на себя футболку, в дверь раздался громкий стук. Кого же ещё могло ко мне занести в это время, кроме Александра. Разве что Синего, но для него ещё рано, вот после полночи в самый раз.       – Вау, мне нравится такой приём, – уставился на меня напарник. Я не сразу понял, что он про то, что из одежды на мне только джинсы.       – Наслаждайся, пока можешь, – я пропустил его внутрь, а сам развернулся и пошёл к комоду искать какую-нибудь футболку.       – Фридрих, откуда у тебя эти шрамы на спине?       – Любимый папа оставил, – всё не поворачиваясь и роясь в комоде, бросил через плечо я.       – Стой, я подойду? – Он аккуратно приблизился и едва ощутимо провёл пальцем линию по моей коже, от неожиданности я дёрнулся, но возмущаться не стал. – Это что? Плеть?..       – Да.       – Матерь божья… Мы живём в двадцать втором веке, и кто-то до сих пор практикует наказание детей плетью? Он же… Это же было наказание, да?..       – Что? – Я обернулся и перехватил его руки, которые уже тянулись снова ко мне прикоснуться.       – Ну в смысле, ситуации бывают разные, чего только в новостях не мелькает… И физическое насилие… и… – Было явно видно, что Александру говорить это было тяжело, вероятнее всего, он боялся, что его слова могут очень сильно меня задеть, так как эта тема может быть для меня болезненной, вот он и старался обойтись как можно деликатнее.       – Ты про изнасилование? Нет, конечно нет. Мой отец хоть и больной на всю голову, но настолько агрессивных гомофобов, как он, я не встречал. Конкретно эти шрамы он оставил, когда ему показалось, что я гей. Показалось, понимаешь? Ему просто что-то защемило в мозгу, а последствия теперь носить должен я. Конечно, шрамы можно свести лазером, но они меня сейчас беспокоят меньше всего, может потом когда-нибудь, когда жизнь наладится и заняться будет нечем.       – Сколько тебе тогда было?       – Четырнадцать.       – Это ужасно, неужели ничего нельзя было сделать? Почему твоя мать, видя всё это, никуда не обратилась? Этого ублюдка должны были вообще за решётку посадить.       – Моя мать на тот момент времени была уже мертва.       Я только сейчас заметил, что так и не выпустил из своих рук запястья Александра. Поэтому я тут же его отпустил, натянул на себя футболку и уселся на койку. Напарник так и остался стоять с широко распахнутыми глазами.       – Извини, что поднял эту тему, если она тебе неприятна…       – Да нет, всё в порядке. Я уже давно привык и смирился.       – Это и страшно – когда человек просто смиряется с зверством в свою сторону, когда у него уже даже не появляется мысли, что так быть не должно и что от этого надо всеми силами избавляться. Я могу позволить себе ещё одну наглость в данном вопросе? Обещаю, после этого я больше эту тему не затрону.       Я пожал плечами.       – Давай.       – Ты сказал, что ему показалось, что ты гей. Тебе было четырнадцать лет. Как… Как такое вообще могло произойти? Он увидел у тебя на компьютере гейское порно или как вообще? Прости, у меня просто никак в голове всё это уложиться не может, я теперь, кажется, не буду спать ночью.       – Нет, всё куда глупее. Я остался на ночёвку у друга, естественно, мы, мальчишки, скакали, как не знаю кто, вытворяя какую-то несусветную хрень, и друг чем-то меня ударил по шее, кажется какой-то пулей из игрушечного пистолета или что-то в таком духе, образовалось покраснение. А этому маразматику причудилось, что это засос. Откуда мне тогда вообще было знать, что такое засос? Девушками я стал интересоваться позднее, чем большинство подростков. Я сам по своей глупости и незнанию прибежал к нему и ляпнул: “папа, смотри, что мне Ганс сделал“. Всё остальное за меня сделала фантазия этого старого извращенца.       – Жесть какая, – Александр всё же наконец смог пошевелиться и сел на кресло напротив меня. – Ты, наверное, после такого воспитания тоже придерживаешься традиционных взглядов?       – После такого воспитания я придерживался только одного взгляда – не надо домой водить парней. Хотя, скажу честно, я боялся даже пробовать начинать отношения со своим полом, но этот вовсе не связано с какой-то личной гомофобией, я просто боялся, что если что-то где-то всплывёт, то меня потом никто никогда больше не увидит. Так мне глубоко плевать, кто с кем трахается, меня-то это как касается?       – То есть, ты даже не проверял, к кому способен испытывать влечение?       – Для себя я понял, что так будет лучше, пока у меня нет возможности самому управлять своей жизнью. Так что да, я когда узнал, что могу чувствовать физический интерес к женщинам, спокойно выдохнул и не искал приключений на свою задницу во всех смыслах этой фразы.       – Интересно… – Задумчиво протянул Александр, смотря куда-то в стену мимо меня.       – А что насчёт тебя?       – А что насчёт меня?       – Ты сегодня рассказывал про девушек. Одним ли девушкам ты пел?       – О, пел я действительно одним девушкам. Парней это как-то особо не пронимало, знаешь. А так, я придерживаюсь мнения, что в жизни нужно попробовать всё. Ну, в рамках разумного, разумеется, но всё же. Так что я прекрасно знаю все тонкости своей ориентации и к кому испытываю интерес, а к кому нет.       – И что же, парни входят в этот счёт?       Александр хитро прищурился и внимательно оглядел меня с ног до головы.       – Входят. Я надеюсь, это же никак не скажется на нашем общении? Ты сам сказал, что тебе без разницы, кто с кем спит, учти, я поверил тебе.       – Не переживай, всё в порядке.       – Боюсь, что без футболки ты всё равно больше меня встречать не станешь, – он скорчил наигранную досаду.       – Я подумаю, если бесить меня не будешь, – я в свою очередь самодовольно улыбнулся.       – Ну вот, теперь ты ещё нашёл рычаг давления на меня, умно-умно.       – Ну ты же не думал, что всё будет так просто?       Разговор постепенно начал перетекать в более простые темы. То, что Александр бисексуален, меня даже не очень-то удивило. И я действительно не вижу в этом никаких проблем, у меня есть несколько знакомых геев, люди они очень хорошие и приятные в общении. Быть может, я когда-нибудь всё же решусь на отношения с парнем, но сейчас я точно не готов. Не в тех обстоятельствах, которые складываются вокруг меня.       Приятель посидел со мной ещё немного, а потом сам подорвался и ушёл. Мне ничего другого больше не осталось, кроме как вытащить комбинезон из чистки и начать собираться на ночное дежурство.