Ошибки доверия

      — Давай просто признаем, что мы ни черта не смыслим в работе с компьютерами, и что даже если с этими файлами что-то и можно сделать, то это нам не под силу, — тяжко вздохнул я. Мы уже третьи сутки пытаемся извлечь из видео хоть что-нибудь, но всё совершенно бесполезно. Быть может, это вообще не поддаётся восстановлению, и мы лишь зря теряем время.       — Возможно. Ладно, пошли поедим, у меня желудок уже к глотке прилип. Заодно надо попросить Чёрного достать кофе, сегодня утром кто-то спёр последнее, на удивление, это не Жёлтая, я уже к ней наведывался.       — Так вот почему ты с самого утра такой нервный, — не смог не подстебнуть приятеля я. Как только мы проснулись, он на всех ворчит, Синий, мне кажется, и то более приятной компанией сейчас может оказаться.       — Возможно, ну так мы идём?       Я закрыл крышку ноутбука и встал с кресла. Только сейчас я понял, насколько сильно у меня затекло тело. Сколько мы провели, пялясь в одной позе в монитор? Часов пять? С шести утра ни я, ни Александр, даже нормально не поели, не считая лёгкие перекусы, а время уже идёт шестой час вечера.       Стоило нам выйти в коридор, прямо перед собой мы встретили проходящего мимо афроамериканца.       — О, Чёрный, ты уже проснулся? — Тут же подскочил к нему Александр. — Отлично, ты нам и нужен, можешь помочь кофе достать из хранилища?       — Это та коробка в самом дальнем углу, до которой невозможно добраться?       — Да-да, она самая. Мы до последнего оттягивали этот момент, честно, но эта катастрофа оказалась неминуемой. Мы храбро сопротивлялись, как могли.       Чёрный усмехнулся, назвал нас дураками и позвал за собой в хранилище. Я сначала хотел сразу отправиться в столовую, но потом подумал, что моя помощь может понадобиться, и пошёл следом. Хотя, как выяснилось, помощь моя не пригодилась, Чёрный довольно быстро разобрал все коробки самостоятельно, и поставил Александру под ноги такой желанный кофе.       — О боги, я столько долгих мучительных дней ждал этот момент, а жизнь-то налаживается, — принялся он тут же вскрывать коробку и доставать из неё столько упаковок, сколько способно влезть в руки.       — Могли бы сразу ко мне обратиться, да и коробки ведь не тяжёлые вовсе. Кстати, что в них? — Чёрный принялся всё ставить на место.       — Не знаю, они даже не подписаны, — честно признался я. Я видел эти коробки раньше и тоже задавался вопросом, что в них, но посмотреть лично руки так и не дошли.       — Что у вас тут? — к нам подошла Жёлтая, у которой сейчас дежурство. — О, вы наконец-то достали кофе, — она потянулась рукой в коробку за упаковкой.       — Руки чистые?! — крикнул Александр, от неожиданности девушка сразу отскочила. — Только попробуй хоть одну упаковку повредить, будешь сама её заклеивать!       — Господи, Оранжевый, ты такой мелочный! Ну давай, припоминай мне ещё два месяца, что я тебе гитару тогда второй раз не дала. Как ребёнок обиженный.       — Ты дорожишь своей гитарой и готова её давать в руки только одному избранному, я дорожу кофе, всё честно.       — А что в этих коробках? — девушка отвернулась от Александра и переключилась на нас.       — Сам задаюсь вопросом. Думаю, можно вскрыть и посмотреть.       Я быстро разрезал ленту на нескольких коробках. Я ожидал увидеть внутри всё, что угодно, но в итоге содержимое удивило даже меня. Внутри лежали различные гирлянды и прочая рождественская утварь. Вот это я понимаю — весёлый настрой у организаторов, решили дать нам помереть с праздником.       — Напомните, какой сейчас месяц? — Спросила Жёлтая, копаясь в коробках. Содержимое явно её заворожило.       — На Земле — не знаю, на корабле показывает декабрь. Да и на Земле наверное тоже, вряд ли мы настолько сильно отдалились, может, разница в несколько дней, — предположил я, прикидывая примерные расчёты в голове.       — Отлично. Оранжевый, можешь забирать свой кофе, я забираю отсюда одну коробку, — девушка подхватила картонный ящик с гирляндами и быстро покинула отсек.       — Надеюсь, она не повесится на этой гирлянде, — фыркнул напарник, провожая её взглядом. — Вы пока уберите эти коробки обратно, не уверен, что они кому-то, кроме Жёлтой, вообще понадобятся, а я пока перенесу кофе в столовую.       Я помог Чёрному вернуть всё на место. Коробки эти, конечно, позабавили. Я знал, что нас снабдят всем, чтобы наша жизнь казалась максимально комфортной и привычной, но чтобы настолько… Мне даже представить тяжело, как это выглядело, когда они решили завезти нам рождественские декорации. Наверное что-то из разряда: «А давайте мы им праздник устроим, Рождество — это же здорово! Это прекрасный светлый день!» — «Но они же будут убивать друг друга, не думаю, что им будет дело до каких-то праздников…» — «Праздник, людям нужен праздник и вера в чудо!». Спасибо, что это хотя бы не Хэллоуин, тогда убийце было бы очень комфортно в этот день — можно было бы даже не скрываться.       Когда я зашёл в столовую, Александр распихивал упаковки кофе по всем ящикам. Он, похоже, решил набрать их про запас, ибо такое количество кофе, мне кажется, семь человек даже за полгода не выпьют. Я наложил себе консервы, которые поедались здесь медленнее всего, и молча приступил к трапезе.       — Смотри, какую игрушку в ящике нашёл, — ко мне подошёл Александр и положил на стол огромный кухонный нож, озираясь по сторонам. — Похож?       — Вроде… — Я тоже начал оглядываться и увидел за соседним столом Синего. Я кивнул в его сторону, предлагая пойти спросить у него, Александр кивнул в ответ, и мы направились к читающему британцу.       — Синий, просим твоё мнение эксперта, — напарник положил перед ним нож, мужчина отложил газету и взял предмет в свои руки, внимательно рассматривая его.       — Это он, — британец наконец вынес своё немногословное мнение и вернул нож Александру в руки. Приятель явно теперь не горел желанием держать эту вещицу в своих руках, о чём свидетельствовало его брезгливое выражение лица.       — Отлично, мы перерыли абсолютно все каюты, но не проверили самое очевидное место для хранения ножей. Нашей гениальности остаётся только поаплодировать, — бубнил Александр, когда мы вернулись в мою комнату.       — Может, это не конкретно этот нож… Кто знает, сколько их тут было, или может убийца вообще свой притащил, как вон Синий, — я попытался успокоить его, но эффекта особого мои догадки не произвели. — Что будем с ним делать?       — Не знаю. По-хорошему выбросить бы вообще, но вдруг он пригодится потом, а то Синий у нас один сидит вооружённый. Хотя, я всё равно орудовать ножами не умею.       — Я тоже. Но пригодиться он действительно может. Его можно спрятать, но что случится, если кто-то найдёт его случайно? Мы тогда будем главными подозреваемыми.       — Значит, надо спрятать так, чтобы, во-первых, никто его случайно не нашёл, во-вторых, чтобы, если даже такое и произошло, связать его конкретно с нами никто не смог. Есть идеи?       — У нас есть целых две пустых каюты. Они хоть и заблокированы, но, думаю, в управлении через администратора эту проблему вполне можно решить, доступ мы имеем.       Идею напарник одобрил. Поэтому, быстро закинув в рот то, что мы набрали в столовой, направились в нужный отсек. Снова потребовались карты, чтобы получить доступ к администрированию корабля. Полностью взять управление на себя нельзя, так как многое здесь находилось под паролем, но вот отпереть отсеки оказалось возможно.       Заходить в каюты погибших людей было страшно. Казалось, что их призраки теперь навсегда останутся в этих стенах, и каждая личная вещь здесь пропитана энергией покойного владельца, даже несмотря на то, что я не верю во всю эту ерунду с призраками и энергетикой. Вот только любые доводы разума всё равно не могли убрать мурашки, бегающие по спине.       — Ладно, и какой у нас план? — Александр нарушил гробовую тишину и прошёлся вдоль каюты. Решено было прятать нож у Зелёного.       — Давай просто положим в какой-нибудь ящик. Всё равно сюда точно никто просто так не зайдёт, нет смысла как-то изощряться.       Возражать приятель не стал и просто положил нож в стол, после чего быстро направился к выходу. Похоже, не один я хотел как можно скорее покинуть это помещение, я пошёл за ним и заблокировал отсек. На наше счастье, в коридоре никого не было, и никто не видел, как мы выходили из чужой комнаты, но стоило нам приблизиться к моей двери, как в коридоре появилась Жёлтая. Судя по времени, она только что закончила дежурство.       — О, Белый, можешь, пожалуйста, зайти ко мне, когда будешь свободен? Мне нужна твоя помощь с гирляндами.       — Боюсь, что сегодня Белый будет занят, у нас много работы, — ответил за меня Александр. — Сама гирлянды эти нахватала, вот сама с ними и разбирайся, Белый, пошли.       Я, конечно, уже знаком с наглостью Александра, но чтобы до такой степени — это я вижу впервые. С каких пор он за меня решает, занят я или не занят? Да и тем более, на вечер у нас никаких неотложных дел нет. Что он собирается, снова проторчать весь вечер за ноутбуком? Уже которые сутки мы расшифровываем видео, вот только толку от этого никакого нет, в чём неотложность этого занятия? Хотелось всё это высказать напарнику в лицо, но устраивать разбор отношений перед Жёлтой было как-то неудобно.       — Боюсь, что Оранжевый сильно заблуждается, я совершенно свободен, зайду через пару минут, — хотелось уже не столько разбираться с какими-то гирляндами, сколько просто показать Александру, что я способен без него принимать решения, что мне делать.       — Ах, это я заблуждаюсь? Отлично.       Жёлтая смотрела на нас растерянно, словно пытаясь понять, нужно встревать в наши разборки или нет, и вообще что-либо говорить и напоминать о своём присутствии.       — Жёлтая, иди к себе, я подойду скоро, — произнёс я и зашёл в свою комнату, утаскивая за собой Александра, чтобы обсудить всё без лишних глаз. — Ну и что это было? Чем же мы таким серьёзным и неотложным будем заняты этим вечером?       — Да ладно, Фридрих, ты серьёзно хочешь идти разбирать проблемы девчонки? Тем более, были бы ещё эти проблемы серьёзные, но гирлянда — это ж насколько должно нечем заняться.       — Вопрос не в том, хотел я или не хотел, а в том, почему ты решил это за меня, даже не посоветовавшись.       — Да я всего лишь помочь думал, что ты так завёлся-то. Если действительно нечего делать — пожалуйста, иди, что я, запрещаю что ли? Просто можно было бы найти занятия куда более полезные, вот и всё.       — Не нужно за меня принимать решения, и тогда никто заводиться не будет.       Дожидаться ответа я не стал, и быстро покинул каюту, направляясь в комнату девушки. Жёлтая меня уже ожидала.       — Вот, смотри, некоторые надо зарядить, но я их поставила на зарядку, они не заряжаются, — она протянула мне несколько гирлянд и аккумуляторы от них. — Если что-то серьёзное или сложное, то можешь особо не париться над ними, мне не очень принципиально.       — Сейчас, подожди, я за инструментами схожу и посмотрю.       Я вернулся обратно и принялся искать, в чём конкретно проблема — в гирлянде, аккумуляторе или зарядном устройстве. Учитывая, что остальные гирлянды заряжаются от одной и той же коробки без проблем, дело явно не в ней.       — Что у тебя с ним? Ну, с Оранжевым, — неожиданно спросила девушка, пока я вставлял точно рабочие аккумуляторы и проверял, будет ли какой-то эффект. Толку ноль, значит дело исключительно в гирляндах.       — У меня? Ничего. Не обращай внимания, у него бывают такие заскоки. Побесится и успокоится.       — Это странно, не находишь? А впрочем, это не моё дело. Спасибо, что пришёл.       Это странно. Я уже не раз замечал такие срывы у Александра, и никак не мог установить между ними хоть какую-то логическую связь, но сейчас, глядя на девушку перед собой, я понял, что ничто так не выводит напарника из равновесия, как Жёлтая. Нет, конечно, иногда на него находят какие-то минуты отчаяния и просто плохого настроения, например, когда заканчивается кофе, под такими обстоятельствами ходить и вечно улыбаться будет как минимум странно, да и он быстро с этим справляется. А вот сама по себе девушка никак его не провоцирует, и обычно вообще его не трогает, так с чего бы такие перепады настроения в её присутствии? Да и вначале он ведь адекватно на неё реагировал. Вывод напрашивается всего один, отнюдь не утешительный.       Проблема с гирляндой оказалась пустяковой, но устранить её — работа кропотливая. И я бы с радостью сказал, что дело явно не стоит потраченных усилий и не страдал такой ерундой, если бы не то, что после того, как я покину комнату девушки, мне придётся встретиться с Александром и серьёзно с ним поговорить. А разговор этот меня сейчас меня пугает даже больше, чем факт наличия предателя на корабле. Поэтому я кропотливо сидел и возился с множеством тонких проводков, даже не взяв из своей каюты шлем, стараясь оттянуть предстоящий момент как можно дальше. Жёлтая села играть на гитаре, что хоть немного успокаивало нервы. Время от времени она интересовалась, точно ли всё в порядке и потраченное время того стоит, на что я, разумеется, без раздумий давал положительный ответ.       — Вроде всё, — я вставил аккумуляторы и включил лампочки. В свете комнаты свечение слабое, но, уверен, что если бы здесь сейчас был сумрак, выглядело бы довольно эффектно и даже, быть может, создавало какую-то праздничную атмосферу.       — Здорово, спасибо большое, — тут же подскочила Жёлтая и принялась рассматривать гирлянды. Такого детского восторга в глазах взрослых людей я давно не видел. Девушка выключила свет, и всю комнату осветило мерцание сотен разноцветных лампочек. — Как я могу тебя отблагодарить?       На самом деле то, что я уже который час укрываюсь в комнате Жёлтой — это лучшая благодарность, но раз она сама спросила, а наружу выходить мне всё ещё не хочется, то я предложил продолжить уроки гитары. Девушка была совершенно не против и с великим удовольствием начала мне объяснять и показывать новые бои и требовать с меня быстрой перестановки изученных аккордов.       Я сидел отрицал боль в пальцах, даже когда стёр с них кожу, и только тогда девушка буквально насильно вырвала у меня из рук инструмент со словами, что такая тяга к музыке — это, конечно, похвально, но теперь из-за мозолей я не смогу играть несколько дней, а то и недель, что сдвинет весь прогресс назад, а это будет очень плохо. Пришлось сдаться, отмазок для того, чтобы прятаться от Александра в чужих каютах, у меня больше не нашлось, и я вышел в коридор, стараясь привести мысли и ураган чувств в порядок и стоя под дверью напарника. В итоге я собрался с духом и постучал, ответа не последовало, я слегка открыл дверь, которая, как обычно, была не заперта. Александр лежал на койке и что-то смотрел в своём ноутбуке.       — Не отвлекаю? — я просунул голову внутрь.       — Нет, — коротко ответил приятель, не отрываясь от монитора.       Я зашёл внутрь и пододвинул поближе кресло, разворачивая его от кровати, и сел, положив руки на спинку стула.       — Я думаю, что нам надо поговорить, — я решил не ходить вокруг да около. Чем быстрее этот разговор закончится, тем меньше нервных клеток я потрачу.       — С Жёлтой не наговорился? — он всё не отрывался от ноутбука и даже ни разу не поднял на меня взгляд.       — Александр.       Юноша тяжко вздохнул и, всё же отложив ноутбук в сторону, принял сидячее положение и посмотрел на меня.       — Что?       — О Жёлтой, к слову, я и хочу поговорить.       — Что обсудим? Лицо, фигуру? Или ещё что поинтереснее?       — У меня есть тема для разговора гораздо интереснее и щекотливее. Твоё отношение к ней и причина-следствие этого отношения. Последняя часть мне кажется особенно любопытной.       — И что же конкретно тебя интересует?       — Ну, давай начнём с того, что, когда мы только познакомились, ты относился к Жёлтой спокойно. А потом, когда я поддержал её после первого убийства, вместо того, чтобы о чём-то поговорить с тобой, ты закатил истерику.       — Мы это, вроде бы, уже обсуждали.       — И я бы тоже подумал, что тему можно считать закрытой, если бы не твоё дальнейшее поведение. Стоит мне остаться с ней, или ей подойти ко мне, или мне просто сказать про неё, ты сразу высказываешь недовольство. Чего стоит твоя истерика несколько дней назад, когда мы решили взять выходной, но, о ужас, я на целый час пошёл играть на гитаре. Сегодняшняя ситуация у меня тоже вызывает вопросы.       — Я не понимаю, к чему ты клонишь.       — Объясни мне, что с тобой происходит.       Александр снова вздохнул, посмотрев куда-то на потолок.       — Что со мной происходит? У нас убили уже два человека…       — Вот не надо заводить снова эту песню. Я понимаю, что всем сейчас тяжело, все находятся в напряжении, не ты один чувствуешь вину, и всё такое, но причём здесь Жёлтая? Ладно, если бы ты так начал ко всем относиться, тогда я бы поверил в этот душещипательный рассказ.       — Тогда что ты хочешь услышать?       Настала моя очередь вздыхать и смотреть на потолок, всеми силами стараясь собрать мысли в кучу и найти нужные слова.       — Я не сразу обратил на это внимания, не сразу отнёсся к этому серьёзно, не сразу смог составить логическую цепь. А сегодня меня осенило. Твоё поведение очень похоже на ревность. Ты правда ревнуешь?       — Нет! — Александр чуть не подскочил с кровати, а потом этот порыв энергии куда-то моментом улетучился. — Наверное… Не знаю.       Он не знает. И правда, что я ожидал услышать? Что он сразу про всё расскажет? Надеяться на это было глупо.       — Тогда, будь добр, разберись со своими эмоциями, и когда узнаешь, сообщи мне, чтобы я хотя бы знал, как мне нужно реагировать и самому себе объяснять твоё поведение.       В помещении повисла тяжёлая тишина. Я смотрел на приятеля и пытался считать с его лица хоть что-нибудь, а он сидел смотрел куда-то в стену мимо меня с совершенно безразличным выражением.       — Хорошо, — наконец он перевёл взгляд на меня, — я разберусь со своими эмоциями и обязательно сообщу тебе. Но ты уверен, что ты сам захочешь услышать ответ? Что, в случае чего, ты будешь к нему готов? Можешь не отвечать, я и так всё понимаю.       Буду ли я когда-нибудь готов к его ответу? Наверное, нет. К такому быть готовым просто невозможно, это похоже на ведро с ледяной водой, и сколько бы ты не собирался с духом, стойко выстоять, когда его выливают тебе на голову, невозможно. Это нужно лишь принять и перетерпеть.       — Хорошо. Спасибо, — я поднялся с кресла и направился к выходу. Сейчас каждому надо хорошо обо всём подумать и разобраться в себе.       — Фридрих, — окликнул меня Александр, когда я уже собирался открыть дверь. Я обернулся. — Я не хочу, чтобы наше общение из-за этого портилось.       — Я тоже, — я покинул его каюту.