Ошибки доверия

      На часах три ночи, а сна ни в одном глазу. Учитывая, что подъем в пять, думаю, спать уже смысла нет. Из мыслей никак не выходит вечерний разговор с Александром. Если это правда ревность, и если он это признает, как я должен отреагировать? Чем ему ответить? Я который час бьюсь над этими вопросами и ответа не нахожу. Это всё слишком сложно, по крайней мере для той ситуации, в которой я нахожусь.       Поэтому я натянул комбинезон и вышел в коридор. Там сейчас дежурят Красный и Чёрный, может хоть с ними получится отвлечься.       — О, Белый, а тебе чего не спится? — уставился на меня Красный, стоило было мне только высунуть нос из каюты. Американцы откуда-то притащили огромную металлическую коробку и, сделав из неё стол, сидели играли в карты. Поверить сложно, что ещё никто никому не разбил лицо. — Давай с нами в покер.       — Нет, ребят, я не игрок.       — Ну тогда просто, как наблюдатель, садись рядом. Можем чай заварить.       Я махнул рукой и выкатил в коридор кресло. Всё равно делать нечего.       — Ну так что, поведаешь нам о своих душевных муках и терзаниях? — подключился к допросу Чёрный.       — Каких душевных муках? — я всеми силами постарался выразить непонимание, о чём вообще речь.       — Которые у тебя на лице написаны, — афроамериканец продолжал гнуть своё.       — Что, настолько заметно?       — Нет, просто предположил, — пожал он плечами и переглянулся с Красным. Тот отложил карты в сторону.       — А что, действительно что-то мучает? — подключился он к разговору. — Не просто же так ты вылез посреди ночи, учитывая, что у тебя с шести утра дежурство.       Высказаться кому-то и это обсудить действительно хочется. А также услышать хоть какой-то совет, ибо сам я уже устал искать выход из ситуации. Может, со стороны хоть как-то это всё будет яснее и понятнее. Но как и что я могу им рассказать? Нас тут восемь человек, завуалировать каким-то образом проблему просто невозможно, даже дурак сразу догадается, в чём дело и с кем. Хотя, почему меня должно волновать, кто что обо мне подумает? Не скажу, что эти два американца — это те самые люди, которых хочется посвящать в свою личную жизнь, но они здесь в отношении ко мне самые нейтральные из всей мужской части. Идти обсуждать подобные проблемы с Еленой или Жёлтой у меня точно нет желания.       — Так, ладно, парни, давайте «между нами девочками», ситуация пока что теоретическая. Вы узнали, что к вам что-то испытывает личность мужского пола. Что бы вы сделали?       Американцы снова переглянулись, я уже готов был выслушать смех в свою сторону и выяснения, что же это за личность такая, но нет, на удивление, мужчины, кажется, действительно начали что-то обдумывать.       — Ну, раз ситуация теоретическая, то, теоретически, зависит от того, какая у меня ориентация в этой теоретической ситуации, — первый начал озвучивать свои мысли Чёрный. — Если, теоретически, я гей или бисексуал, то почему бы не попробовать что-то с этим человеком, если он меня не отталкивает и в целом приятен? Чувствам нужно время, чтобы зародиться, а с первого взгляда бывает разве что секс на одну ночь.       — А если ты сам не знаешь, привлекают тебя мужчины или нет?       Тут собеседники всё же усмехнулись.       — Как я могу не знать, привлекают меня мужчины или нет? Я что, ни разу не экспериментировал в подростковом возрасте и не интересовался своими предпочтениями? Разумеется, чисто теоретически.       — Теоретически, тебе не доводилось.       — Тогда, теоретически, что мешает это узнать сейчас?       Приехали. Считал, что проблема в Александре, а пришли к тому, что проблема во мне. Посвящать в дела своей семейной жизни этих людей я точно не намерен, и поэтому этот вопрос, боюсь, останется для них без ответа. Не находись бы я в такой сложной ситуации, я бы, быть может, и правда что-нибудь и попробовал, но, вот у нас есть впереди два месяца на корабле, если мы ещё доживём до окончания срока, а потом что? Я не смогу взять всё бросить и сразу же уехать из Германии, меня всё ещё слишком многое там держит на цепях, а если отец узнает о моей связи с мужчиной, у него хватит полномочий, чтобы найти меня в любой точке страны. Эти отношения с самого начала просто бесперспективны, какой смысл что-то пробовать? Чтобы потом убиваться от любви, которую не можешь себе позволить?       — Хорошо. А если, теоретически, ты натурал?       — Ну тогда всё совсем просто. Говорю, что меня не интересуют парни, и всё, в чём проблема? Меня же, теоретически, не хотят изнасиловать, верно?       Может, в этом и правда есть смысл. Был бы смысл, если бы я не изливал Александру свою душу по поводу отца и ориентации. Господи, я сам себе вырыл такую огромную яму, что из неё просто не способен выбраться. Хотя, что мешает попробовать и сказать, что мне не понравилось? Думаю, в случае чего, на ранних стадиях пресечь всё будет несложно. Контролировать свои чувства и эмоции я научен с детства.       — От себя добавлю, — вставил Красный, — парень, без всяких теоретически-не теоретически, кто знает, быть может, ты живёшь последние дни, неужели ты готов, боясь осуждения общества или ещё чего-либо, упускать возможность получить хоть что-то хорошее в этих чёртовых серых стенах в бесконечном космосе? Забей на всех, живи только для себя, пробуй что-то новое, экспериментируй, и просто бери от жизни всё, что она тебе даёт. Вот он — залог счастливой жизни. Возможно, это звучит эгоистично и не совсем подходит к этой теоретической ситуации, ибо тут надо ещё подумать о той самой личности, у которой имеется интерес, но если ты просто дашь сам себе чуть больше свободы, вот увидишь, тебе дышаться будет легче. Чёрный, гони бабки, я же говорил, что между ними что-то есть.       — Что?! — от последней фразы я просто потерял возможность адекватно мыслить. Они что, ставили ставки на то, есть у меня что-то с кем-то или нет?       — Красный, ты такой подонок, ну вот не мог подождать, пока он хотя бы уйдёт? На, подавись, — он протянул ему купюру. — Белый, не обращай особого внимания, нам просто ночью совершенно нечего делать, вот мы то в покер играем, то ставки забиваем. Я поставил на то, что у тебя что-то с Жёлтой, а этот придурок на то, что с той самой теоретической личностью мужского пола. Обещаю, из наших уст об этом разговоре ни одна живая душа не узнает. Не переживай, ты не единственный предмет наших ночных обсуждений, да и лично мне вообще плевать, что у кого здесь с кем.       Ах, ну да, от этого мне стало гораздо легче. Представить страшно, на что они ещё тут ставили. А я всё думал, что им по ночам бедным заняться нечем.       — Ну вы и придурки. Красный, верни ему деньги, ничего между нами нет, возможно, что я сам себя накрутил. Условие ставок должно быть чётко выполнено.       — Ну уж нет. Если ты настолько сильно задаёшься этим вопросом, что не спишь ночью, значит что-то, да происходит между вами. Но я не против поставить на то, что это «что-то» перерастёт во что-то большее. Чёрный, что скажешь?       — Да пошёл ты. И так последнюю наличку из меня вытягиваешь, а денежные переводы здесь не работают.       — Ну как хочешь. Вы пока посидите, а мне отлить сходить надо.       Красный встал и ушёл в свою каюту, я остался с Чёрным наедине.       — Этот подонок прав, — он неожиданно нарушил тишину, — ты слишком всё усложняешь.       — Я не по своей воле всё усложняю. Порой все наши поступки полностью зависят от каких-то людей или обстоятельств, над которыми мы не имеем власти.       — А может, ты просто сам себе вбил в голову, что ты не имеешь власти? Чувак, ты имеешь власть над собой и своими действиями, никто не в праве за тебя решать, какой путь тебе выбирать. Кто-то управляет твоей жизнью? Только от тебя зависит, будет это продолжаться дальше или нет. Ты сам творец своей судьбы. И ты можешь либо всю жизнь сидеть смирно с мыслью «моя жизнь зависит от этих людей, и я ничего с этим не могу поделать, так что нет смысла даже рыпаться», либо взять и, чёрт возьми, сделать что-нибудь. Я не по наслышке знаю, что такое, когда твоя жизнь тебе не принадлежит. Но, как видишь, я прошёл через всё это, проделывая долгий и сложный путь, и сейчас я полностью свободен, мне больше никто не указ. Возьми же наконец и ты свою жизнь в свои руки.       Звучит, конечно, очень здорово и мотивирующе, но как же на деле это всё сложно. Чтобы вырваться из чьего-то плена, нужна огромная сила воли и выдержка, у меня просто не хватит внутренних ресурсов на это. Чёрный прав, единственное, что я могу делать, это сидеть и жалеть самого себя, никак не пытаясь исправить ситуацию.       Красный вернулся, и следом за ним к себе в каюту пошёл Чёрный. Красный больше никакие проповеди и морали мне не читал, а просто сидел тасовал карты, не обращая на меня никакого внимания, поэтому я смог спокойно покопаться в своих мыслях. Когда Чёрный вернулся, я понял, что мне, наверное, здесь делать больше нечего, и пора возвращаться к себе. Я посмотрел на часы в наручном компьютере, но они не показывали время.       — Ребят, у вас работает эта штука? — я несколько раз постучал по экрану, но толку это не дало никакого.       — Странно, нет. И вообще пишет, что сигнал не получен. Даже связаться с кем-то нельзя, — отозвался Красный.       — Что это может быть?       — Что-то с коммуникационным модулем, — я начал пытаться разобраться, что могло случиться и где. Про роль этого модуля мне рассказывал очень подробно Зелёный. Главное, что я запомнил из его слов, это то, что если модуль выйдет из строя, то мы будем полностью отрезаны от всей компьютерной части корабля. Не будут работать камеры, карта в управлении, нельзя с кем-то связаться через компьютер и посмотреть какую-то полученную информацию. — От него эти компьютеры получают сигнал и данные. Это надо идти в отсек связи и проверять, что случилось.       — Отлично, пойдёмте, — тут же подорвался Красный.       — Стой, — я схватил его за руку, пока он проходил мимо меня, направляясь к выходу, — мы не можем пойти все вместе, кто-то должен остаться здесь и охранять каюты и следить, чтобы никто их не покидал. При этом, мы не можем разделиться, так как тогда кто-то останется один, и тогда убить этого человека без свидетелей будет совершенно не сложно. Напомню, что в каютах есть вентиляция, убийца вполне может быть сейчас как где-то посреди корабля, так и здесь, прямо за стеной и железной дверью. Мы никак не можем это проверить.       — И что ты предлагаешь? — уставился на меня американец. Чёрный вообще сидел молча, глядя то на меня, то на своего напарника.       — Надо кого-то разбудить, чтобы он остался с одним человеком здесь, а двоим отправиться в связь. Я сейчас подниму Оранжевого.       Я подошёл к каюте приятеля и громко постучал. Почему на корабле, оснащённом множеством продвинутых технологий, нет элементарного звонка, и приходится порой выдалбливать дверь, чтобы тебя услышали? Если бы здесь была книга жалоб и предложений, я бы обязательно поднял этот вопрос. Через несколько минут дверь всё же открылась, и на меня вопросительно уставился Александр с заспанным лицом.       — У нас, похоже, саботаж коммуникационного модуля, — выпалил я прежде, чем он успел задать какие-то вопросы. Александр несколько секунд смотрел на меня с каким-то затуманенным взглядом.       — Сейчас, подожди, до меня дойдёт набор букв, который ты только что произнёс, — он уставился куда-то мимо меня и несколько секунд молчал. — Так, что такое саботаж, я, вроде бы, понял. Коммуникационный модуль? Это тот самый, который отвечает за наличие связи на корабле между членами экипажа?       — Да. И он вышел из строя. Я с одним из дежурящих пойду посмотрю, что случилось, а ты должен смотреть, чтобы ничего не случилось со вторым.       — Это, конечно, всё понятно, но это не могло подождать хотя бы до утра? Кому ночью нужна эта связь? Зачем рисковать и блуждать по пустому кораблю?       — До утра, говоришь? — я повернул руку так, чтобы дисплей оказался перед лицом приятеля, и он мог хорошо его видеть. — Ну давай, скажи мне, какое сейчас время суток.       — Чёрт. Ладно, я понял. Сейчас выйду.       Он закрыл дверь и вышел в коридор через несколько минут, уже в форме и не с таким сонным выражением лица.       — Красный, Чёрный, кто пойдёт со мной? — обратился я к американцам, которые сами решили ничего не предпринимать.       — Я лучше тут отсижусь, Красный, вон, первый рвался что-то делать, вот пусть и идёт.       Мне совершенно без разницы, с кем идти, поэтому спорить и переубеждать я не стал. Чёрный с Александром остались в коридоре, а мы направились к связи.       — Ты думаешь, это кем-то подстроено? — идущий рядом мужчина нарушил мёртвую тишину.       — Я не вижу причин для того, чтобы система сама вышла из строя. Тем более сейчас. Наверное, планировалось, что вы по раздельности пойдёте проверять, что случилось, и тогда кого-нибудь из вас прикончить без свидетелей будет очень удобно. В ваши прошлые смены ничего подозрительного ночью не происходило?       — Да нет, вроде… По крайней мере, ничего, что запомнилось бы. Ну, пару раз из кают выходили люди, как ты сегодня, могли с нами поговорить несколько минут, и снова к себе уходили. За пределы отсека мы никого не выпускаем, да и никто не рвался. Тихо, ты слышишь? — он замер, к чему-то прислушиваясь. В углу коридора я увидел вентиляционный люк. Я тоже начал прислушиваться, но ничего не услышал.       — По-моему, у тебя либо паранойя, либо помешательство на этих вентиляциях. Или вообще галлюцинации.       Для большей уверенности в своих словах, я подошёл к люку и сел рядом с ним, вслушиваясь в каждый звук на корабле. В другом конце корабля гудели двигатели, неожиданно Красный шмыгнул носом, я даже услышал своё собственное сердцебиение, но ни единого звука из-под пола не донеслось.       — Пошли, не будем терять время, — я наконец поднялся и направился дальше по коридору. Красный больше ни слова не проронил.       Мы зашли в отсек связи. Ни я, ни Красный, толком не имели понятия, что именно от нас нужно. На инструктаже нам что-то говорили про этот модуль, но в памяти остались лишь какие-то мелкие фрагменты. Что тут может выйти из строя? Красный, как выяснилось, в этом вопросе вообще не помощник, и поэтому пришлось самостоятельно разбираться с возникшей проблемой. Нашёл поломку я далеко не сразу, ибо даже предложить не мог, что всё окажется настолько банально. Кто-то каким-то образом сбил частоту волны радиоприёмника, вот сигнал и перестал поступать во все отделы и компьютеры. Устранить эту помеху удалось за считанные секунды. На экране наручного гаджета снова отобразилось время и значок сигнала.       Мы вернулись обратно в каюты. Красному больше никакие звуки не мерещились, поэтому дошли мы без происшествий. В коридоре сидели Александр с Чёрным и играли в покер. Одним прекрасным утром я выйду из своей каюты и увижу, что они из столовой сделали покерный зал с денежными ставками и казино.       — Мы всё починили, — торжественно заявил Красный. Ну да, «мы».       — В чём была проблема? — спросил Александр.       — Без понятия, у Красного спросите, я просто рядом стоял, — я не смог не съязвить. Красный на меня косо посмотрел, но ничего не ответил. Для зоркого взгляда Александра это действие не осталось незамеченным, и приятель усмехнулся.       — Ставлю двести, — гордо произнёс Александр и кинул фишки в центр стола.       — Да ну, ты блефуешь, — уставился на него Чёрный. — Чёрт с тобой, ставлю двести. Вскрываемся.       Они открыли карты. Если бы я хорошо разбирался в покере, может быть, я бы что-нибудь сразу и понял, но эта игра всегда для меня казалась слишком нагруженной. Вроде, если начать копать, то становится всё понятно, но слишком много там условностей и нюансов, да и азартные игры я никогда особо не любил, поэтому не забивал себе голову ненужной терминологией.       — Ах ты сукин сын, роял флэш! Как ты это делаешь, мерзавец?! — возмущался Чёрный. С лица приятеля не сползала самодовольная ухмылка. У Александра я увидел короля и даму крести, у Чёрного шесть черви и дама бубны. На столе лежали туз, валет и десять крести, шесть пики и тройка черви. Если я правильно помню правила, у Александра собралась самая высокая комбинация. — Он уже который раз подряд собирает высокие комбинации!       — Просто меня любят карты. И не преувеличивай, не подряд и не высокие. В прошлый раз ты собрал каре, а у меня была пара. Ты больше пасовал. Ладно, время уже пять, я пойду чего-нибудь поем перед дежурством. Белый, идёшь?       Я кивнул и направился следом за напарником в столовую. Под утро, разумеется, ночь без сна начинает о себе давать знать, поэтому я сам пошёл и налил себе двойной эспрессо, выпив эту горькую жидкость залпом и поморщившись. Всё же я никогда не пойму, за что люди любят кофе. От алкоголя хотя бы какой-то приятный эффект есть, а тут что?       — Так что там было с коммуникацией? — Александр сделал вид, что не заметил, как я сам добровольно налил себе кофе. Разумеется, он видит моё состояние и наверняка сам всё понял, но затрагивать вчерашний разговор даже как-то косвенно не хотел сейчас ни он, ни я, вот и молчал. За это я ему благодарен.       — Кто-то сбил частоту волны, только и всего. Я дольше искал, что могло выйти из строя, чем настраивал всё обратно.       — Это можно сделать дистанционно?       — Нет. У приёмника ручная регулировка частоты. Кто-то покидал каюту, что это делается через вентиляцию, у меня теперь нет никаких сомнений. Красный и Чёрный отлучались на несколько минут, но я не знаю, с какой скоростью можно перемещаться по кораблю через вентиляцию, да и я не особо засекал, сколько их не было. Может, пять минут, может, пятнадцать. Красный, вроде бы, дольше отсутствовал. Но это мог быть кто угодно, выяснить уже никакой возможности нет. Никто не выходил из кают, пока нас не было?       — Нет. Ты долго с Красным и Чёрным находился?       — Больше часа, а что?       — У нас двери, конечно, звук глушат хорошо, но всё же не полностью. Вот сижу думаю, мог ли убийца услышать, что вас трое? От этого зависит, какой мотив и план действий у него был. Хотя я ни при каком раскладе не вижу никакого логичного мотива. Вполне логично, что, если на дежурстве что-то происходит, то надо разбудить ещё людей для подстраховки своих жизней.       — Да не скажи, Красный собирался всем нашим составом идти в связь, полностью оставляя пост без присмотра. Я после этого ничему не удивлюсь. Сегодня ночью было что-то странное, что при любых обстоятельствах слабо вписывается в любые рамки логики и мотивов, да и, скажу честно, я не в состоянии сейчас строить какие-то теории, и вообще от них устал. Все наши теории терпят с дребезгом крушение. Ничего, кроме головной боли, мы от них ещё не получили.       — Тоже верно. Ладно, собирайся с духом, сегодня у нас и без того предстоит очень сложный день.       — Ты о чём? — я поперхнулся хлопьями.       — Фридрих, да я тебя не узнаю. Ты же сам поставил на сегодня плановый капитальный осмотр корабля. У тебя правда такое вылетело из головы?       Чёрт. Со всеми этими ночными терзаниями и переживаниями я действительно забыл обо всех поставленных планах и задачах. Ночью я тешил себя тем, что после дежурства будет возможность выспаться вдоволь, но теперь об этом не может даже идти речи.       — Хотя… Глядя на тебя сейчас и учитывая твои ночные блуждания, ты днём будешь совершенно не в состоянии что-то делать. Можно, конечно, снова намешать того чудесного энергетика…       — Нет! — я категорически против снова принимать эту дрянь.       — Ну тогда, после дежурства ты отсыпайся, а я сам на корабле всё проконтролирую.       — Ты не справишься в одиночку, это рискованно.       Он правда думает, что сможет полностью сам организовать рабочую деятельность экипажа, проследить за их работой и за её качеством? В одиночку это невозможно, нельзя быть везде и сразу.       — Возьму себе кого-нибудь в помощники.       — И кого же?       — Жёлтую. Ты же говоришь, что у меня не очень с ней общение, вот надо как-то налаживать контакт. От возможности поруководить кем-нибудь девчонка точно не откажется.       Жёлтую… Александр предлагает взять себе в напарники Жёлтую. Насколько же это звучит абсурдно и сюрреалистично. Что он задумал вообще и для чего? Нет, я днём сегодня точно спать не буду, я должен увидеть это представление воочию.