Ошибки доверия

      «Темнота. Кругом сплошная темнота, которая поглощает сознание каждого, кто лично с ней сталкивается. И даже яркая россыпь звёзд не способна полностью осветить этот бесконечный мрак. Кого-то он влечет, кого-то завораживает, кого-то пугает. Меня же от него тошнит.»       Насколько я помню, именно с этих мыслей началось это невероятное и незабываемое путешествие. Поменялось ли что-то с тех пор? Без сомнений. У меня вообще складывается ощущение, что тот человек, который зашёл на борт корабля ровно два месяца назад, и тот, который сейчас сидит в кресле в навигации и смотрит на далёкий космос впереди – две совершенно разные личности. Одно только осталось неизменным. Меня всё ещё тошнит от этого бесконечного чёрного пространства-времени. Впереди бесконечная численность огненных светил, кто знает, быть может, где-то там, далеко впереди, в миллионах и миллиардах световых лет от нас зарождаются и гаснут целые галактики, но нам нет до этого совершенно никакого дела. Как и этим галактикам до нас. На самом деле, во всех существующих и несуществующих вселенных, а их, я уверен, огромное множество, нигде никому нет друг до друга совершенно никакого дела. Всем безразличны твои падения и взлёты, твои личные драмы и моменты истинного счастья, твоё рождение и твоя смерть. И если даже какие-то всевышние сущности есть, я ненавижу их всей душой. Ненавижу их за это безразличие. Ненавижу за то, что они никогда не вмешиваются. Но ещё больше я ненавижу самого себя за то, что будь бы я на их месте, поступил бы точно так же.       Сквозь пелену накатившей меланхолии до меня донеслись шаги за спиной. Это Александр. Сам того не подозревая, я хорошо успел запомнить его лёгкий, быстрый, почти бесшумный шаг, и ни за что ни с кем не спутаю. Через пару секунд на мои плечи опустились руки юноши. Первым порывом было тут же убрать их с себя, я даже уже занёс свою собственную ладонь, да вот только от его прикосновения по всему моему нутру тёплым приятным потоком пронеслось чувство покоя и умиротворения. Почему так происходит? Почему только рядом с этим мерзавцем на душе становится легко и непринуждённо? Но вместе с этими мыслями появляется и горечь, которая буквально ощущается на языке. Невольно я провёл параллель с Чёрным и Красным. Чёрный доверился ему, а тот его всего лишь использует как прикрытие и ни во что не ставит его жизнь. Это мерзко и подло. Но что, если то же самое происходит и здесь?.. Что, если я для Александра всего лишь такой же метод выживания, расходный материал, и именно поэтому он говорит мне не подпускать его очень близко?.. Но тогда встаёт встречный вопрос – к чему были слёзные спектакли после того, как я чуть не распрощался с жизнью? К чему все эти истерики из-за Жёлтой, какие-то нелепые обещания и глупые мечты? Рано или поздно мне придётся сделать выбор. Пора выбирать друзей. Только вот юноша другом мне уже едва ли может стать.       – Александр…       – М?       – Я сейчас, возможно, совершу величайшую ошибку в своей жизни. Возможно, я расплачусь за неё этой же жизнью, – я остановился, ещё раз обдумывая своё решение. Правильно ли я поступаю? Не уничтожит ли мой выбор потом меня самого?.. Я почувствовал, как пальцы юноши сильнее сжали мои плечи. – Ты много раз предупреждал меня и отговаривал с самого первого дня нашего знакомства. Я не знаю, что ты скрываешь, к чему это относится, насколько это опасно. Но я верю тебе. Я верю, что ты не убийца и не его сообщник, верю, что ты не желаешь мне и кому-либо ещё зла. Верю в искренность твоих чувств… – руки на моих плечах разжались, а через секунду Александр уже стоял передо мной, опёршись руками на подлокотники кресла. Ни слова не отвечая, он начал вглядываться в мои глаза. И я не стал ему как-то препятствовать, позволяя считать всё, что ему нужно. О чём он сейчас сам думает? Наверняка о том, какой я наивный идиот. Я ожидал какого-то ответа в духе классического «Фридрих, тебе нельзя мне доверять, я не хочу тебя разочаровывать», однако юноша ничего не отвечал, и, похоже, даже не собирался. – Я доверяю тебе, Александр. Но если я ошибся, если ты предашь моё доверие и оставишь меня после этого в живых, я не выкину тебя в космос. Я собственными руками сверну твою шею.       То ли мне показалось, то ли я и правда успел заметить, как юноша на ничтожную долю секунды отвёл и опустил взгляд. Но вот он уже снова твёрдо и уверенно смотрит мне в глаза с полной какой-то решимостью.       – Я никогда тебя не предам, Фридрих. Чего бы мне это не стоило. Запомни это, – он наклонился ко мне ближе, но потом его что-то остановило в нескольких сантиметрах от меня. Чего он ждёт? Моего разрешения? Странно, но тот ужас и паника, которые охватили меня несколько дней назад, да и признаться честно, до сих пор таятся где-то в глубинах сознания, исчезают, стоит только мне юношу подпустить близко. Через пару секунд Александр отстранился и сел в соседнее кресло, закинув ноги на панель управления. – Что ты тут делаешь?       – Ничего, просто думаю.       – Ты никого не предупредил о том, что будешь здесь, даже дежурящих.       Я пожал плечами. В каюте постоянно сидеть очень душно, скорее морально, чем физически, но при этом захотелось побыть действительно одному. Без чьей-либо ведомости и присутствия.       – На корабле порой слишком тесно. Я устал от того, что каждый мой шаг должен кем-то контролироваться. Даже несмотря на то, что это ради общей безопасности.       – Тут я с тобой поспорить не могу, – вздохнул приятель, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Я отвернулся обратно к иллюминатору и продолжил лицезреть бесконечную бездну перед нами.       – Как думаешь, там есть что-нибудь?       – Нет, Фридрих. Разве что, несколько мелких баз, – ответил Александр, не поднимая веки.       Мой вопрос, конечно, был немного глобальнее и более философский, но такой ответ меня даже больше заинтересовал. Базы?! У нас на пути есть, чёрт возьми, базы, а мы тут играем в игры на выживание?!       – И нет, Фридрих, ничего не выйдет, – я не успел озвучить свою идею, юноша, похоже, сам понял, о чём я думаю. – Мы можем только выровнять маршрут, но полностью его перестроить мы не в состоянии. У нас нет доступа.       – Он есть у Красного.       Александр наконец открыл глаза и повернулся ко мне. Похоже, он принимал какое-то важное решение и взвешивал все «за» и «против».       – Хорошо, предположим, мы сможем изменить наш маршрут. И что с того? Чтобы нас приняли, нужно заранее отправлять запрос, который может рассматриваться не один день, к тому же, каждой базе высылается вся информация о важных суднах, думаешь, создатели этого эксперимента не предусмотрели этот момент, если решили дать доступ управления кому-то из нас? Наверняка у всех имеется запрет на принятие нашего корабля. Мы только потеряем время, топливо и, возможно, совершенно собьёмся с нашего маршрута. Это неоправданный риск.       – Но ты не знаешь это наверняка. Возможно, это наш единственный шанс на спасение, – нет, вы только посмотрите, у нас появилась настоящая возможность выбраться отсюда живыми, а Александр мне затирает про какие-то риски. А то, что мы ещё целый месяц будем на одном корабле с убийцей – это не риск?! Это даёт нам больше шансов на выживание?!       – Это не спасение, а самоубийство. Если хочешь кончить жизнь, как Коричневый, не обязательно тянуть за собой остальных людей. К тому же, ты знаешь, как управлять этим кораблём? Знаешь, как организовывать посадку? Сейчас автопилот настроен на посадку на конкретной базе, но если ты решишь лететь и садиться на какую-то другую – придётся брать управление в свои руки. Не знаю, как тебе, а лично мне управлять космическими суднами ни разу не доводилось.       – Быть может, среди нас есть человек, который может справиться с управлением…       – Кто? Жёлтая? Красный? Чёрный или Синий? Призрак Оливера? Хватит, Фридрих. Нам никто не поможет, кроме нас самих.       – Вот именно, Александр! – меня начинает это подбешивать. Он даже не хочет попробовать хоть что-нибудь сделать, ведь наверняка должен быть какой-то выход. – Нам никто не поможет, мы должны взять ситуацию в свои руки и начать делать хоть что-нибудь, пока нас тут не перерезали, как стадо овец. Если есть хотя бы мизерный шанс на спасение – мы обязаны его использовать. И я искренне не понимаю, почему ты даже не пытаешься рассмотреть всё под другим углом.       – Да потому что нет здесь никаких других углов! Хорошо, мы можем попробовать отправить запрос. Если ты сообразишь, как это сделать, потому что я в технике совершенно не разбираюсь. Но не тешь себя какими-то надеждами, иначе реальность может больно ударить, когда ты этого не ждёшь.       Я задумался. А как вообще запрашивают посадку на базу?.. Должны же быть какие-то команды, какая-то форма заявления. Необходимы как минимум данные о нашем корабле, да ещё и информация о базе, на которую мы хотим сесть.       – Ты совершенно ничего не знаешь по этому поводу? Хотя бы, что за база находится рядом с нами и в какой форме отправляется этот самый запрос.       – Наверняка какое-то руководство должно быть в компьютере. Надо будет посмотреть. Ближайшая база, если не ошибаюсь, корейская, находится в трёх сутках полёта.       – Как ты вообще про эту базу узнал?       – Изучал предстоящий маршрут, – сухо ответил он и отвернулся. Я же снова уставился на звёзды впереди.       – Нам надо рассказать остальным.       – Фридрих, мне кажется, что кофеин отрицательно влияет на твою мозговую деятельность, и тебе стоит перестать пить его чашками, как ты это делаешь уже которые сутки. За пять минут это третья бредовая идея подряд. И вообще, чокнутые идеи – это моя прерогатива, не смей её у меня отнимать.       – Ты предлагаешь всё, как обычно, сделать втихаря? Ты знаешь, что нас и так уже подозревают в измене из-за того, что мы скрываем какие-то факты от всех? Что будет, если мы поменяем маршрут, но это заметят? Да нас вместе сразу же за борт выбросят.       – Однако, если мы огласим эту идею, убийца поймёт, что у него осталось всего несколько суток, и он всех прирежет за считанные часы. Я уверен, с этим он справится без особых проблем ночью, когда все будут спать. Наверняка для него всё происходящее сейчас не больше, чем азартная игра, поэтому он особо не торопится, но если дело примет серьёзный оборот не в его сторону, кто знает, как он на это отреагирует. Даже если мы предположим, что ради общей безопасности снова введём ночные дежурства или будем ложиться в одном помещении – например, на койках в медотсеке, это вряд ли его остановит. Достаточно всего лишь вывести из строя работу корабля в разных его частях, и вот он уже получит разделившийся экипаж и по очереди устранит небольшие группы людей.       Возможно, Александр прав. Своими действиями мы и правда можем заставить предателя работать гораздо быстрее, и мы не сможем предусмотреть абсолютно все варианты развития событий. Но что мне тогда остаётся делать? Снова действовать в одиночку, ставя под угрозу свою репутацию, если та вообще ещё имеется? Это раньше ко мне прислушивались, так как мне удавалось сохранять видимость спокойствия и контролировать ситуацию. Но теперь, когда нас осталось всего шесть человек, это не поможет. Для всех я здесь точно такой же возможный убийца, как и остальные для меня.       – Скажи, что мне делать, Александр… – прошептал я, с ужасом понимая, что совершенно любой мой выбор может стать роковой ошибкой как для меня, так и для всех. Я готов рисковать собой, но всеми людьми… Нет, такой груз на своей душе я не выдержу.       – Мы можем, никого не предупреждая, попробовать отправить запрос. Если мы не получим ответ или он будет отрицательным – ну и чёрт с ним. Если же положительным… Надо рассчитать, сколько дней нам предстоит полёта. Двое суток можно постоянно держаться вместе, запретить использование личных компьютерных устройств, спать в медицинском, по очереди дежуря. Это помешает убийце свободно действовать, если нам повезёт, он не успеет продумать какой-то план. Думаю, вся мирная часть экипажа одобрит эту идею. Если, конечно, не посчитает нас предателями, решившими сбить корабль с курса… Тут при любом раскладе будут риски. Поэтому я предлагаю оставить эту бредовую затею в покое. И, Фридрих, умоляю, прислушайся ко мне сейчас. Я знаю, о чём говорю. В конце концов, на пути будет ещё несколько баз, и если дело перейдёт все критические отметки, мы сможем попытаться попросить у кого-то помощи, но сейчас это только ещё больше поставит нас под удар со всех сторон.       – То есть, уже три трупа и один висельник – это не критическая отметка для тебя?!       – Нет. Как бы плохо не было, всегда может быть хуже. Трое убитых – это не половина, и даже не совсем одна треть экипажа. Убийца не рубит всех подряд, быть может, мы вообще ему не нужны? Может, его задача – устранить членов каких-то конкретных организаций? Девчонку же он тогда не убил, если верить её рассказу.       А это имеет логику… С такого ракурса ситуацию я ещё не рассматривал.       – Ладно, хорошо, – в итоге сдался я. Юноша, услышав мой ответ, заметно расслабился и снова откинулся на спинку кресла.       – Мы обязательно отсюда выберемся, Фридрих. Просто нужно не поддаваться эмоциям и оставлять холодный рассудок, даже если иногда кажется, что приходится идти на какие-то жертвы. А на них идти придётся ещё не один раз.       Поверить не могу, что это Александр говорит мне про эмоции и холодный рассудок, а не я ему. В какой момент я настолько позволил себе расслабиться, что готов рубить с плеча? В какой момент потерял контроль над самим собой?..       – Вот вы где! – послышался за спиной возмущённый женский голос. – Ну и какого чёрта вы, два придурка, скрылись от всех, никому ничего не сказав?!       – Ты ничего им не сказал? – тихо я спросил у сидящего рядом приятеля.       – Нет, – так же тихо хихикнул он, но через секунду постарался натянуть на лицо полную серьёзность. – Надо же, Жёлтая, как ты вовремя! – крикнул он, задрав голову куда-то в сторону входа. – Я тут почти успел убить Белого, как хорошо, что ты пришла и спасла его от смерти, а меня от взятия ещё одного греха на свою грязную лживую душу!       – Боюсь, тебя это всё равно не спасёт, и ты будешь гореть в аду, – самым невинным голосом произнесла Джессика так, словно она сообщает о хорошей погоде на следующую неделю, а не пророчит Александру не самую приятную загробную жизнь. Хоть где-то в этом мире есть стабильность, даже на душе полегчало.       – А вот это мы ещё посмотрим, – лукаво улыбнулся юноша.       – И тем не менее, – на этот раз Жёлтая заговорила серьёзно и собранно, – вы нарушаете правила, которые сами же и установили. Вам не кажется это безответственным? Белый, – я дёрнулся от обращения к своей персоне. После произошедшего я старался обходить девушку стороной, пересекаться и о чём-то разговаривать с ней было крайне неловко, – я была о тебе лучшего мнения.       – Жёлтая, во имя всего святого и праведного, что в тебе есть и чего я никогда не смогу достичь, не включай зануду, от которой хочется выйти в открытый космос, – простонал Александр.       Я развернулся на кресле и посмотрел на Джессику, старательно обдумывая, стоит ли ей говорить о нашем запасном плане или нет. Хотя, то, что она разболтала Чёрному про часть наших расследований, явно не способствует появлению желания доверять ей какую-то важную информацию. Кстати об этом…       – Джессика… – произнёс я её имя вслух. Захотелось просто банально мелко отомстить и показать, что не очень приятно, когда какую-то твою информацию выдают другим, не спрашивая об этом тебя. Я собирался продолжить говорить, но меня перебили.       – Воу, вот это факты всплывают, – следом за мной развернулся Александр и присвистнул. – Джессика, значит…       Девушка скрестила руки на груди и вздохнула, подкатывая глаза.       – Ладно, моё имя это и не такая уж тайна. Кстати, я тоже знаю, как тебя зовут, Алекс, так что можно считать, что тут мы в расчёте.       Приятель уставился на меня с каким-то то ли удивлением, то ли презрением.       – Я тут ни при чём, честно! – поспешил я оправдаться. Хотя, почему оправдаться? Я же ведь правда при Жёлтой не произносил его имя… Если только мне тогда совсем не отшибло мозги, и я не простонал его, пока целовался с Джессикой. Да ну нет, настолько самоконтроль я потерять точно не мог. Надеюсь…       – Так уж и быть, Фридрих, спасу тебя, – вздохнула девушка. – Он и правда мне не говорил. Однако, я всё равно не совсем понимаю, чем заслужила данное действие с твоей стороны, Белый. Уж слабо верю, что ты случайно обмолвился. Насколько помню, о тебе я никому ничего без твоего ведома и одобрения не сообщала.       – Надо же. Может, ты была пьяна? Иначе я не совсем понимаю, каким образом до Чёрного дошла информация о иностранных языках.       – Ч-что?!       – Я на днях разговаривал с Чёрным, он сказал, что ты обмолвилась о том, что мы над чем-то работаем и имеем какие-то зацепки. Ничего не хочешь объяснить?       – Что?! – подорвался на этот раз Александр. – Фридрих, твою мать! Ой, извини… хотя нет. Фридрих, твою мать! Какого чёрта?! Ты рассказывал ей всё? Это ещё кто кому здесь должен не доверять?!       – Я ничего не говорил! Я просто заикнулся, когда ты меня выбесил, что нам срочно нужен переводчик, иначе я не выдержу. Я преподнёс это вскользь и как шутку в формате «если ты не знаешь иностранные языки, то ничем мне не поможешь, потому что я совершенно не понимаю язык этого придурка».       – Придурок из нас двоих сейчас только ты, – обиженно фыркнул приятель.       – Извините, что прерываю ваш семейный скандал, но, Фридрих, я ничего не говорила американцам, – Джессика выглядела озадаченно и даже как-то встревоженно. Я бы мог поверить, что её вины здесь нет, но насколько её эмоции могут быть искренними?       – Тогда откуда они узнали? Чёрный прямо сказал, что ты упоминала вскользь.       Жёлтая подошла к нам и села в соседнее кресло, погружённая в свои мысли. Александр снова фыркнул и отвернулся.       – Я не понимаю… – отрешённо прошептала девушка. – Я не знаю, может, и правда была пьяна… Вот только здесь нет такого количества алкоголя, что я могла бы напиться до беспамятства. Не может же так уносить с бутылки пива и двух бокалов шампанского. – Я хмыкнул себе под нос, вспоминая, как Джессика после этих самых двух бокалов собиралась бежать выпрашивать прощение за давнюю ссору с моим приятелем.       – Значит надо пойти и спросить у самого Чёрного, что он слышал и когда, – встал с кресла юноша и пошёл по коридору.       Джессика бросила короткий взгляд в мою сторону, я лишь пожал плечами и направился следом с Александром. Чёрный ведь и правда должен пролить свет на всю эту ситуацию.       Мужчину искать долго не пришлось – он сидел в коридоре, снова в гордом одиночестве и с книгой в руках.       – Чёрный, у нас тут встал вопрос, – подсел к нему приятель. От формулировки завязки разговора мне захотелось пробить лицо рукой. Боже, Александр, ну почему ты именно сейчас именно с Чёрным решил начать разговор именно с этой фразы? Спасибо, что Джессика стоит сзади, из-за чего как она не видит моё лицо, так и я её.       – Ну что, встал – это уже хорошо, – Чёрный издал короткий смешок и закрыл книгу. На обложке я увидел надпись «Зелёная миля». Александр, к счастью, отсылку в ответе не понял, а вот перед Жёлтой стало ещё больше стыдно.       – Ну это как посмотреть… Так, ближе к делу. Наша современная Аврил Лавин свято уверяет нас, что ничего тебе не рассказывала о том, над чем мы работаем.       Афроамериканец исподлобья посмотрел на девушку, потом перевёл взгляд на меня, а потом вернулся к сидящему рядом юноше. Пару секунд он что-то обдумывал, сложил руки в замок и положил на них подбородок.       – Мне она ничего не говорила, – произнёс он.       – Ну вот видите! – крикнула за спиной девушка. – Я же сказала, что я не могла проболтаться.       – Чёрный, подожди, – я совершенно не понял, что за неожиданный поворот произошёл в разворачивающихся событиях. Он сам мне несколько дней назад прямо сказал, что девушка ему рассказала, а сейчас он всех убеждает, что она молчала?! Какого чёрта вообще происходит?! – Я точно помню, ты говорил мне, что это Жёлтая сказала тебе.       – Ты неправильно помнишь. Я сказал, что до меня дошла от неё информация. Говорила она об этом с Красным. А он уже рассказал мне.       Александр сделал глубокий выдох и вопросительно уставился на Жёлтую. Я тоже повернулся к ней в ожидании хоть каких-нибудь объяснений.       – Да не говорила я ему ничего! – крикнула Джессика. Похоже, истерика уже начала её медленно, но верно, охватывать, судя по судорожно бегающему взгляду и участившемуся дыханию. – Быть такого не может!       – Эй, что за шум у вас тут? – бодро заскочил в отсек Красный. Следом за ним зашёл Синий.       – Красный! – Жёлтая сама к нему подскочила. – Будь добр, восстанови мои провалы в памяти, когда и что я тебе рассказывала о расследованиях Белого и Оранжевого?       Я успел заметить, как американцы переглянулись. Странно, зачем смотреть на кого-то, если ты точно знаешь, о чём собираешься сказать?       – Когда мы распивали шампанское в моей каюте. Ты правда не помнишь? Мы тогда потом ещё выпили по пиву, может из-за понижения градуса ты не запомнила какие-то моменты?       Александр снова сделал шумный вдох и подкатил глаза.       – О чём вообще речь?.. – напомнил о своём присутствии британец.       – Синий, не лезь, пожалуйста, тебя это уж точно никак не касается, – огрызнулась Джессика. Видеть её раздражённой и растерянной даже необычно.       – То есть, вы все о чём-то знаете, и я один нахожусь в неведении? Вы считаете, это справедливо? Тайна является тайной, когда об этом знает один, максимум два человека, а не пять из шести.       Господи, с каждой минутой ситуация становится ещё сложнее, это пора останавливать.       – Так, всем спасибо. Всё, что было необходимо, я уже услышал, – громко объявил я и направился к своей каюте. Следом за мной побежал приятель.       И всё же, странная ситуация. Возможно, конечно, что я снова сам себя накручиваю, ибо, в целом, никто ничего важного ведь всё равно не узнал. Но в любом случае, неприятный осадок остался. Вот и становится видно, кому здесь можно довериться, а кому нет. Хоть Жёлтая и проболталась по пьяни, это не снимает с неё ответственности. Говорить ей что-то важное точно не стоит, кто знает, что она ещё расскажет после двух бокалов. Хотя меня всё ещё настораживают переглядывания американцев. Выглядит так, словно они находятся в каком-то сговоре.       – Как думаешь, кому в этой ситуации можно верить? – спросил я у уткнувшегося в свою записную книжку Александра.       – Никому. Разве только Синему, потому что тот находится в слепом неведении. И то, это тоже можно поставить под вопрос и сомнения. Возможно, Жёлтая и сболтнула чего-то. А возможно, Красный узнал каким-то другим образом, и просто скрывает это, сваливая вину на девчонку. Лишь одно известно точно. Это ты проболтался ей. А каким образом информация дошла до других – вопрос уже второстепенный. Ничего бы не было, держи бы ты язык за зубами. Что ещё ты ей сказал? К чему мне готовиться?       – Ничего я ей больше не говорил. Я даже про это ей не говорил, она сама додумалась.       – Хорошо, я перефразирую. До чего девчонка могла ещё додуматься?       Я тяжко вздохнул, с ужасом осознавая, что натворил. Я так переживал о том, что Александр предаст меня, но в итоге сейчас это я предал его доверие. Ведь все эти идеи, все эти зацепки – исключительно его заслуга. Это он нашёл этот чёртов дневник, это он обнаружил записи про какого-то капитана корабля и выяснил, на кого работала Елена. Пусть сейчас нам это толком никак и не помогает от слова совсем, но юноша делает хоть что-то, и он из нас всех единственный, кто смог сделать хоть какой-то шаг. При этом, он всё это рассказывает мне, ничего не требуя взамен и не ставя под сомнения доверие ко мне. Я не имею права так пренебрегать им и тем, что он делает. До чего же больно осознавать степень своей умственной отсталости.       – Господи, Александр, какой же я идиот…       – Ну, осознание собственной ошибки – уже шаг к её искуплению. Главное не забывать, что мы не имеем права на такие ошибки, иначе игра для нас может закончится так же скоротечно, как для трёх уже погибших членов экипажа. Никому здесь нельзя доверять. Даже если человек и не причастен к убийствам, он может где-то кому-то что-то случайно сказать, тот скажет кому-то ещё, и вот уже настоящий предатель находится в курсе всех событий и подстраивается под них. Мы должны избежать этого, Фридрих, любой ценой.