У каждого свои скелеты

Завидую я немного современной молодежи. Юность считается одним из самых безмятежных лет человечества. Я бы поспорила с этим утверждением. Хорошо жить в семье любящих родителей. Неважно: обеспечены они или нет. Есть люди, для которых деньги — счастье. Для нас с братом они стали проклятием. У нашего Зверя были деньги, у него было доверие окружающих. А мы с Энрике жили в настоящем кошмаре, и никому не было дела до двух подростков, даже когда я залетела в шестнадцать. Меня считали потаскухой, малолетней шлюшкой, но никто не поинтересовался, кто являлся отцом моего ребенка. Возможно, тогда бы не осуждали меня. Или хотя бы осуждали не так сильно. Я люблю своего брата. Безумно люблю. Мы с Энрике родились в один день, мама, когда была жива, рассказывала, что Энрике держал меня за руку, помогая появиться в новом, полном жестокости мире. Именно Энрике заставлял меня жить, когда, казалось, силы двигаться дальше закончились. На теле моем много шрамов глубоких и не очень, оставленных обычным кухонным ножом. Меня не интересуют мужчины. Наверное, это хорошо. Иначе бы я во время занятий сексом определенно стеснялась своих шрамов. Впрочем, из-за шрамов неудобно проходить мед.осмотры. Хорошо, у врачей не приходится раздеваться полностью. Также хорошо, что я перестала резать себя. Запуганная малышка Ари выросла, и больше она ничего не боится. Итак, мы едем на экскурсию в Королевский монетный двор. Шикарное величественное здание, если судить по фотографиям в Интернете. Мы с Энрике мечтали побывать на экскурсии вместе. Но мой брат работает в национальной полиции. У них там все серьезно. Даже в выходной день могут дернуть на работу по срочному вызову. Я сижу рядом с девочкой Элисон Паркер, дочерью британского посла. Хорошая красивая девочка, но сверстники ее не любят. Когда я была подростком, меня тоже не любили и считали белой вороной. Конечно, я всех шугалась, сереньких мышек, подобных мне в школьные годы, легко травить. Хвала всем Богам, что в нашей школе была форма. Иначе мне приходилось бы ходить в одежде, вышедшей из моды лет двадцать или даже тридцать назад. Естественно, макияж и распущенные волосы были под запретом. Запрещались также всякие отношения с мальчиками. Запрещалось вообще любое взаимодействие с ними, включая невинный дружеский поцелуй в щечку. В общем, появись у меня чудесным образом бойфренд, мой неадекватный отчим его бы здорово отмудохал по пьяни. Улыбнись, ты настоящая красавица, не то, что я в твои годы Подумала я. Но Элисон на мое мысленное послание не ответила. Она сидела, уткнувшись в экран телефона, вероятно, с кем-то переписывалась. Возможно, с мальчиком. Не знаю, лезть в чужие дела я не собираюсь. Тем временем сидевшие на других местах школьного автобуса подростки осторожно переглядывались, но открыто посмеиваться над скромницей одноклассницей не решались. Видимо, на ребят действовало присутствие взрослых. — Ребята, мы приехали, — объявила по рации Мерседес Колменар, моя старшая коллега, учительница. — Мы пойдем прямо в вестибюль музея, где подождем остальной класс. Я посмотрела в окно. Боже, какое красивое и величественное здание. Вдобавок с богатой историей. Так, Ари, не открывай рот, убери идиотское восторженное выражение со своего лица. Тебе все-таки не шестнадцать лет. Ты взрослая.

***

В вестибюле нас попросили надеть пропуска. Я то и дело останавливалась, любуясь очередной аркой или колонной. Да… Настоящее произведение искусства. Удивительно, какими талантами могут обладать люди, если они сумели построить нечто подобное. Вот бы вернуться в Королевский монетный двор хотя бы один раз вместе с Энрике. Можно сделать столько ярких и красочных фотографий на память. Пусть даже снаружи здания, если не разрешат изнутри. А все-таки удивительно, какими беспечными мы все оказались. Ладно мы, простые туристы, но охранники, полиция, не сработавшая сигнализация в конце концов. Вам знакома игра кошки-мышки? Мне да, к огромному моему сожалению, мой покойный отчим обожал в нее играть. Я чувствовала себя маленькой, загнанной в угол мышкой, боявшейся пискнуть, чтобы случайно не разозлить мучителя. Мышка выросла, отрастила клыки и стала молодой, агрессивной волчицей. Но судьба жестока. Она готовила мне нового Охотника. Я же в новой игре являлась глупенькой девочкой Ари. Не боявшейся, правда, выстрелов в воздух. Интересный факт, смерти боятся счастливчики. Те же, кого жизнь достаточно поимела, радуются смерти, как маленькие дети подаркам на Рождество. Справедливости ради хочу заметить, таких козлов, как мой отчим, поискать надо. К счастью, ничего о предстоящем налете я не знала. Я наслаждалась последними минутами воли, глазела по сторонам, слушала Мерседес, ее слова: — Это прекрасная лестница из мрамора и гранита… Договорить Мерседес не дали. Мою надежду на спасение, на обычную встречу с братом после работы прервал мужчина в маске Дали, приказавший: — Не двигаться! Естественно, я вместе с визжащими школьницами побежала вперед. Удивительно, мне не было страшно. Ну, пристрелят, так пристрелят, велика важность. Может, с мамой и не рожденной сестренкой увижусь. Хотя вряд ли. Для таких дамочек, как я, в аду приготовлен особый котел. Ничего удивительного, что на выходе нас ждала смуглая красоточка, которая, направив на нашу толпу автомат, приказала: — Стоять, всем назад. Нам ничего не оставалось, как подчиниться. Особенно, когда ее подружка решила, направив на нас автомат, доставить нас до нужной точки. Видимо, чтобы мы не заблудились. Итак, Энрике, братишка, я снова пленница. Прости меня, пожалуйста. Я очень люблю тебя. Если мне не суждено выбраться отсюда живой, помни твоя сестренка вела себя молодцом.