Save me

18 октября 2020 года. Воспоминания.       Двести шестьдесят две тысячи восемьсот минут. Шесть месяцев. Именно столько времени мне потребовалось, чтобы понять, что я больше не смогу без тебя. Спустя двести шестьдесят две тысячи восемьсот минут я понял, что жить в мире, где нет темно–карего взгляда, обращенного в мою сторону, стало невыносимо. Так же невыносимо, как не ощущать тепло твоих рук, нежные прикосновения губ, объятия в неожиданный момент жизни. Мы тогда не встречались. Это было что-то на грани. Изначально случайные знакомые, потом друзья, а в какой-то момент дружба стала на одну ступень с чем-то более. Более откровенным, более романтичным, более нежным, похабным. Я потерял грань. Тонкая линия дружбы стиралась, я боялся потерять тебя, сделать ошибку, понять все не так. Мы не встречались, я и не думал об отношениях. Я их просто не хотел: последствия прошлых. Не важно, с кем ты в отношениях — девушкой или парнем — результат любви и не- один и тот же: ты или будешь счастлив с этим человеком, или вам не по пути. Я помню, как ты удивился, когда узнал, кто был моим бывшим партнером. Ким Соён. Первокурсница-хорошистка из Сеульской медицинской академии, получившая после старшей школы грант. Я был удивлен не меньше твоего, когда узнал, с кем встречаешься ты. Молодой парень, работающий барменом в кафе, где вся наша компания собирается по выходным. С момента, как я это узнал, мысленный секундомер был запущен.       Где-то через сорок три тысячи восемьсот минут, или один месяц, я узнал, что вы расстались. Через столько же невидимая грань раскололась, дружба уступила место, а теплота твоих губ фантомным прикосновением сохранилась до сих пор. Я боялся переступить, я боялся сломать, но твое твердое «Не проводи граней, чтобы не пришлось их рушить» позволило сомнениям рассыпаться пеплом. Я позволил себе успокоиться. Отдаться. Стать твоим. Я позволил всё уничтожить. Грань. Дружбу. Себя. Я позволил себе стать ничем. Через триста пятьдесят тысяч четыреста минут, через восемь месяцев, это было единственным, о чём я жалел и единственным, что я бы хотел повторить.       Когда наши отношения только начинались, ты обещал подарить мне любовь, вечную верность, быть искренним и практически весь мир к моим ногам. Последнее меня не волновало, ведь моим миром был ты, я хотел бы видеть тебя наравне, а не у собственных ног. В то время мне от тебя нужен был только твой до безумия влюбленный взгляд и ощущение собственной нужности, которое я получал, честно, с избытком. Но мне даже в таком случае было мало. Мало тебя и твоей любви. Конфетно-букетный период длился полгода. Ты был ласков, нежен, дарил цветы по поводу и без, считал некоторые даты в календаре значимыми для нас и старался устраивать в такие дни свидания. Передозировка поцелуев, объятий, тепла, комфорта. Иногда после работы ты ждал меня на парковке за университетом. Чуть поодаль от всех, чтобы не было лишних слухов. После выматывающих пар, лучшее, что я мог получить ¬ – встреча с тобой. Мы до поздней ночи сидели в COFIOCA, разговаривали, шутили, наслаждались моментами вместе под аромат ванильного бабл-ти и шоколадных брауни. Я шутил, что от таких посиделок мои вещи постепенно становятся мне малы, ты отшучивался в ответ, успокаивая меня одной и той же фразой: я буду любить тебя любым. Или даже сильнее. Я старался быть сдержанным в эмоциях на публике, но все равно не мог не улыбаться такому тебе. Я в принципе тебе всегда улыбался, несмотря на то, что ты мне говорил. Я просто не знал, что у тебя есть и другая сторона. В это время ты полностью окончил двухлетнюю практику и стал заместителем директора в финансовой компании. Твоя целеустремленность и острый ум позволили добиться хороших результатов и завладеть сердцами директората в 26, когда большая часть офисных сотрудников бывают исключительно на средних должностях. В свои 21 я добился лишь расположения преподавателей, хороших отметок, некого восхищения в коллективе таких же третьекурсников, как я, и выше. Ты мог позволить себе многое, учитывая финансовое положение, поэтому описанные мною вечера были оплачены исключительно тобой. Ты полностью нас, будучи парой, обеспечивал, и даже предложил переехать к тебе. До этого я жил в своей квартире, мне ее отдали родители, а сами уехали в загородный дом. Ты часто оставался у меня, но до работы тебе было слишком далеко, именно по этой причине я согласился переехать к тебе, совсем забыв, что теперь стало далековато мне. Но даже в тот момент было всё в порядке, потому ради тебя, Пак Чанёль, я шёл на уступки и серьезнее. Помню, что решил начать работать. Уже имел навыки журналиста, и примерно через две недели после отправки резюме в разные компании, мне откликнулись. Неполный рабочий день, зарплата вполне себе хорошая. Так я хотя бы не зависел бы полностью от тебя. Вечером я, счастливый, сообщил тебе об этой новости, но ты был против. Запретил выходить работать, потому что "Я сам могу нас обеспечить, зачем тебе работать?" Но я так не хотел. Я все равно принял предложение, правда был на домашней работе. Зарплата ненамного меньше, хотя работы добавилось больше. Но все в порядке! Мне так даже удобно: после университета домой, оттуда на работу, просто включив ноутбук, после домой, так же просто выключив технику, в конце вечера вообще можно приступить к заданиям от преподавателей, которые очень старались мне помочь закончить учебу на отлично. В такие моменты я вспоминал твои рассказы о прошлом, о том, что в школе и дальше ненавидел делать дополнительные здания от преподов и платил своим друзьям, чаще дорогой едой за то, чтобы они делали всю домашку за тебя. Никто из них не был против. Это звучало чертовски очаровательно. Через какое-то время все стало слишком обыденно. В нашей квартире было слишком одиноко. Ты приходил домой после 10 вечера, на предложения ужина всегда отказывался, так что мы просто пили заварной кофе и разговаривали. О работе, о твоих сотрудниках, об отчетах, о погоде, о ни о чём и обо всём сразу, как раньше. Я утешал себя тем, что это усталость, в нашем доме и в наших отношениях все хорошо, я просто накручиваю себя. Мне проще было делать вид, что ничего нет, нежели допустить хотя бы одну мысль, что между нами возникает пропасть. Не многим позже я осознал для себя кое-что: в ночных разговорах ни разу не упоминался я. Это не задевало самолюбие, нет, это задевало сердце, потому что казалось, что я больше не так интересен, чтобы обо мне можно было говорить, думать, беспокоиться. Ком в горле оставался еще несколько дней, нервы сдавали, но при виде тебя вместо разговора я предпочитал улыбаться. Так проще. У нас все хорошо. Хорошо ведь, Чанёль? Ничего не было хорошо. Через пять, или около того, месяцев совместного проживания мы перестали разговаривать и о тебе. Ты так поздно приходил, что сил на лишние разговоры у тебя явно не было. Но все в порядке, Чанёль, все хорошо. Кстати, меня повысили. Я теперь редактор статей. Только теперь не онлайн. Сразу после университета мне приходилось бежать на работу. Было сложно после почти полугода сидячей домашней работы начать бегать из отдела в отдел с кучей бумаги. Но все хорошо, я справлялся. О работе ты все так же не знал, я приходил куда раньше тебя, прятал печатные рецензии и журналы, чистил ноутбук и принимал вид обычного себя. Мне не нравилось тебя обманывать, но и быть якорем, который тебе приходится тянуть, обеспечивая, тоже не хотелось. Как бы неприятно не было тогда это признавать, но да, факт, что ты обращаешь на меня меньше внимания в тот момент сыграл мне на руку. У меня были свои деньги, я чувствовал себя более свободным. Часть зарплаты, кстати, откладывал. У тебя ведь скоро день рождения, и мне хотелось подарить тебе что-то особенное и ценное, что-то, на что ты будешь смотреть и вспоминать меня, что-то, что сохранит приятные и теплые воспоминания. Через пару недель я тебе все-таки рассказал о работе. Не знаю, зачем. Видимо просто надоело скрывать и притворяться. Ты разозлился и впервые накричал на меня, помнишь? Честно, я тогда испугался. Никогда не слышал, как ты кричал, а тем более на меня. В тот вечер мы впервые спали раздельно. Я слышал, как ночью ты ходил по квартире. Не спал. Вряд ли в ту ночь можно было уснуть. Ты несколько раз выходил на балкон и курил, хотя еще недавно решил бросить. Когда от чувства собственной вины и страха в душе осталось не так много, я вышел к тебе. Будучи не совсем уверенным в своих действиях, все равно подошел и осторожно обвил твой торс руками, прижавшись как можно ближе. -Прости. Я не должен был срываться и кричать... -Нет, это ты извини меня. Я не должен был скрывать это от тебя, мне просто хотелось тебе хоть чем-то помочь. -Тссс, -ты повернулся ко мне, обнимая мое дрожащее тело и гладя по волосам-, Все хорошо...Я был эгоистом, я не должен был тебе что-либо запрещать. Я просто хотел, чтобы ты, Бэкхённи, ни в чем не нуждался. Прости меня, родной, пожалуйста. -Я больше не буду от тебя ничего скрывать, обещаю. Я очень люблю тебя. –задыхаясь от подступивших слез, прошептал куда-то в район твоей груди я -Я тоже тебя люблю, мой хороший. Бесконечно сильно. Нам стоит вернуться в спальню, на балконе холодно, я не хочу, чтобы ты простыл. Пошли спать? -Ты прав. Я думал, что у нас снова все хорошо. Мы снова начали разговаривать, ты взял недельный отпуск, чтобы отдохнуть и просто провести его со мной. В выходные отпуска, наконец, наступил твой день рождения. Я постарался с подготовкой, но несмотря на это, волнение и паника не спешили исчезать. Понравится ли тебе мой подарок? Эта мысль долго не выходила из головы. В прошлом, когда мы еще были друзьями, ты нередко упоминал о своей рок-группе в школе, о музыке, об игре на разных инструментах. Я помню и фразу, что ты был бы рад вернуться к прошлой жизни, в которой было минимум забот. Идея для подарка окончательно пришла после того, как я увидел твое школьное фото с гитарой. На обратной стороне подпись кривым почерком:

я назову тебя Матильда. Дождись!

Будущую Матильду найти спустя почти 10 лет в пределах Кореи оказалось не так-то просто. Но я нашёл. Цена оказалась значительно выше, чем я ожидал, но разве это важно, когда можно сделать приятно любимому человеку? Вопрос с Матильдой был решен. -Чан, просыпайся. Хватит спать! -Дай поспать... -Ну Чанёль, не будь наглой задницей. Тебе надо встать! Это твой день рождения! Ты помнишь, что придут твои друзья? И у меня, вообще-то, тоже сюрприз для тебя есть! -Мммм, а ночью тогда был не сюрприз? А я-то думал, ты мне себя в одном шелковом бантике не просто так подарил. Да и только утро, лучше ложись ко мне и проспим до обеда. –ты нагло улыбался, ясно осознавая, что слова о ночи заставили меня покраснеть. -Утро? Пак Чанёль, ты обозрел совсем?! Уже четыре часа дня! Я даже на работу успел заехать, а ты все еще спишь! -Ладно, всё, моя милая жена с прекрасными формами, я уже встаю! -ты резко поднялся с кровати и, ухватив меня за предплечья, тут же притянул к себе, накрывая губы поцелуем и шлепая по ягодице, пока я пытался отпихнуть тебя от себя. В тот вечер к нам пришли несколько, как твоих, так и наших общих друзей. Мы неплохо посидели: смеялись, выпивали, играли в приставку, словно куча подростков, а потом девушки и некоторые парни помогли прибраться и тут же смотались, оставив нас наедине. Была почти полночь, когда я вручил тебе подарок. Ты, конечно, сразу понял, что это гитара, и, даже еще не раскрыв упаковку, тут же притянул меня к себе, шепча слова благодарности. Это была та самая электроакустика YAMAHA с фотографии. Такая же черная лакированная, только с выжженным на ней изображением огненного феникса и подписью вверху с именем Матильды. На металлическом медиаторе тоже была гравировка из 4 маленьких букв, твой псевдоним и татуировка на среднем пальце левой руки, LOEY, и хотя, как оказалось позже, ты не фанат этого гитарного аксессуара, тебе оно не помешало крепко сжать вещицу в кулак и прижать к своему сердцу. Я боялся дышать от восторга, ведь тебе понравилось...Я видел твои горящие глаза и чувствовал, как загораюсь сам. -Я люблю тебя, Бэкхённи, так люблю…–ты покрывал мое лицо поцелуями, сжимал в объятиях, блуждал по телу, словно хотел поблагодарить каждую частичку меня. -А я люблю тебя, Ёль. Твои губы нашли мои. Ты целовал с силой и натиском, притягивал ближе за шею и не давал отстраниться даже за глотком воздуха. Пламя страсти разгорелось за доли секунды. Быстрым движением своих сильных рук приподнял меня за бедра и, не выпуская мои губы из сладостного плена своих, переместил нас в спальню. Твои руки были везде, ты целовал, трогал, гладил... Светлая тонкая шея была в отпечатках губ, длинные ровные пальцы поглаживали мои бедра, забирались под одежду, ласкали нежно и приятно. Ты был аккуратен, сдерживал свои порывы и дикое желание, нависал надо мной, держал руки, не позволял брать инициативу. Я помню твой темный возбужденный взгляд, помню, как в глазах переливались оттенки адского пламени, помню, как ты вызывал во мне острое желание поиздеваться, заставить тебя потерять контроль. Я хотел нежности, всегда, но сейчас хотел увидеть, как ты срываешься. Хотел чувствовать, как ты груб. Хотел знать, как сильно ты меня хочешь. Я просто хотел чувствовать, что я тебе нужен. В комнате было душно и тихо. Тяжёлое горячее дыхание опаляло мою шею, шёпот в ухо будоражил и заставлял конечности трястись от возбуждения. Я не помню момент, как меня вдавили в кровать, как держали мои запястья одной рукой, как раздвигались мои бедра перед собственным мужчиной. Я помню, что меня окутало облаком смущения, хоть это и не была наша первая ночь. Я чувствовал, как все мое тело покрывалось красными пятнами от стыда, словно это не я пару минут назад представлял, как грубо меня будут иметь в коленно-локтевой. Я помню довольную ухмылку, когда в меня медленно вводили сразу два пальца, когда их разводили на манер ножниц, продолжая двигаться в размеренном темпе. Лучший момент ночи – когда пальцы покинули тело; я лишь разочарованно выдохнул, тут же захлебываясь в тяжёлом стоне, потому что ты, Ёль, заполнил меня собой. Ты же помнишь, что наши тела так идеально друг другу подходят...Твоя плоть проходилась головкой прямо по простате, выбивая из моих лёгких хриплые стоны удовольствия. Ты ускорялся и замедлялся, входил глубже и резче, мягко и плавно, дразнил, издевался, пока я метался в агонии на кровати и умолял о продолжении. -Чан...Я не могу...Пожалуйста, отпусти уже..Ах! -Тс...еще рано... Я тонул в удовольствии, плавился в твоих горячих руках, шептал слова о любви. Знал ли я, к чему это приведёт, а? А ты? Ты знал, Ёлли? -Чан...Я не могу...Слишком хорошо... -Я хочу слышать тебя. Хочу услышать от тебя свое имя–шептал ты на ухо. -Ча..Чанёль... Я достигал пика несколько раз, ты не переставал ловить губами мои стоны в вперемешку с твоим именем, целовал потрескавшиеся в кровь губы, смаковал их на вкус, обнимал меня крепко, шептал о любви и заставил в это поверить. -Я люблю тебя, Чан..Ах..Люблю -Я тоже. Всегда буду тебя любить. Я никогда не просыпался таким счастливым, как в тот день, честно. Тебя уже не было ни в спальне, ни в другой части квартиры. Это был понедельник. Нам обоим нужно было возвращаться в рутинные будни жизни. Тело болело, ныло не совсем приятно, но, черт, я бы лучше всю жизнь терпел эту боль, чем то, что накрыло после...

Обязательно сейчас к прочтению включить killing me hardly pt.2 Вечером ты мне сообщил, что тебя переводят в другой офис, он почти в трёх часах езды от дома, а с учетом пробок, как минимум четырёх. Слишком долго... Мы (хотя на самом деле это был ты), приняли решение о твоем переезде к другу. Его зовут Кёнсу, ты с ним уже все обговорил и он вполне не против совместного проживания. -Хённи, это временная мера. -Я буду скучать, Чан.–прошептал я, перед тем, как закрыть за тобой дверь. Ты звонил мне пару раз в неделю, ссылаясь на завал по работе, поэтому я старался не отвлекать тебя. Позволял тебе вести и здесь: звонить когда захочется тебе. Еще ты приезжал на выходные. Любил меня долго и в разных позах, а потом молча уходил, будто бы я какой-то любовник на одну ночь. Обида жгла изнутри, разъедала каждую клеточку моих органов, потому что в одну из субботних ночей, когда ты пришел вдребезги пьяным, ты назвал меня Кёнсу... Пак Чанёль, как ты думаешь, что я представлял себе, пока ты 5 дней из 7 находился с этим парнем? И все бы ничего, если бы он не был геем. Но он таковым является, а еще у него нет парня, и, не будем отрицать, он очень привлекателен, да и достоинств куча. От тебя наслышан: "Кёнсу такой хороший! Он так вкусно готовит! Еще он довольно строг, но даже это мило! Кёнсу замечательный! Чонин дурак, раз решил оставить его одного. Если бы у меня не было тебя, Бэкки, я бы был с ним, но есть ты..." Ты говорил тогда безумно много, и во всех сказанных тобою предложениях фигурировал прекрасный Кёнсу и несчастный ты, у которого есть петля на шее в виде Бэкхёна. Пак Чанёль, я же говорил, что буду прощать тебе все, чтобы ты ни делал. И нет, мне совсем не больно... Через неделю ты не пришел, только позвонил разочек, быстро рассказал о себе и сбросил, потому что: "Ой, Бэк, Су пришел! Пойду помогу ему!" Я загружал себя учебой и работой, чтобы на посторонние глупые мысли просто не оставалось времени, и покорно ждал, подобно собачонке, твоего возвращения, которое никак не наступало. Ты живешь у Кёнсу почти 2 месяца, и ни о каком возвращении речи и не идет, но как-то вечером ты мне позвонил, вытащив на прогулку. Честно, я был безумно рад, что смогу увидеть тебя не только в выходные и не только раздетым, поэтому тут же начал собираться. Я хотел быть для тебя идеальным, старался выглядеть максимально достойно рядом с тобой, вот только поздно понял, что ты и гроша этих стараний не стоил. Или нет, все же стоил, ты у нас великолепный, но видимо я плохо старался. Видишь, Чанёль, я снова иду на уступки и признаю себя никем. -Чан, у нас все хорошо? -Ну да, а разве нет? Нетнетнет. Ничего не хорошо. Ни-че-го. Надежды на романтическую прогулку в тот день разрушились, как только мы зашли в сувенирный магазин со словами: -У Кёнсу через два дня день рождение, хочу подарить ему что-то особенное... -А можно мне тоже прийти? Я бы хотел познакомиться с твоим другом. -Не думаю, что это возможно... Кёнсу не любит новых людей, особенно на каких-то праздниках, поэтому будем только мы, ну и может его брат заедет. Не обижайся, ладно? -Все хорошо! Это ведь день рождение твоего друга. Поздравишь от меня, ладно? Да и почему я должен обидеться? Действительно, почему? Может потому что мой парень выбирал подарок вместе с подарочной коробкой с таким усердием, что в глазах горели огни радости, а еще улыбался так, как не улыбался уже давно? Или потому что мой парень, любовь всей моей жизни, исчез и нашего дома несколько месяцев назад, не спешит возвращаться и выглядит так, словно он влюблен, и далеко не в свою половинку, а в кого-то другого, например? Или потому что самая прекрасная и счастливая улыбка Пак Чанёля адресована больше не Бён Бэкхёну? Коробку ты выбрал самую красивую, помнишь? Обязательно лилового цвета, и ленту к ней...широкую и ярко-желтую. Любимый цвет Кёнсу. А еще пару раз заставил продавца перезавязать ленту, потому что бант должен выйти превосходным. В груди словно кипящий свинец разлили, как неприятно мне было видеть эту картину. И нет, мне не больно. Чанёль никогда не сделает мне больно. Он меня любит, а я ходячий параноик, да? Он любит. Лю-бит! Любит ли еще? -Чанни, ты меня любишь? -Что? -Я говорю... -Я слышал, просто...удивился.. Конечно я тебя.. Ты мне очень нравишься Бэк, ты самый лучший! Сердце, стой, не нужно так ныть. Не смей разбиваться. Вокруг были люди, поэтому он так сказал. Правда же, Чанёль, поэтому? Ты отправил мне фотографию со дня рождения, где Кёнсу уже надел твой подарок: вязаный свитер с изображением пуделя. Кто же знал, что у взрослого серьезного парня такая страсть к вязаным милым вещам...И он действительно красив, и свитер ему идет. Такие парни не бывают одни, неужели у него действительно нет половинки? Не верю... Ты задержался в чужом доме еще на 4 месяца. Как долго мне делить тебя с твоей работой, заставляющей нас страдать? Нас ведь, Чанёль? Мы—это все еще мы? Мы стали так редко созваниваться, и еще реже видеться, так что я надеялся, что в день моего рождения у нас все изменится, да и я уговорю тебя вернуться, снять квартиру ближе к твоей работе и жить вместе. Я такой дурак, что не предложил этого раньше! Несмотря на свои мысли, я пригласил на день рождение через тебя и Кёнсу. Раз он не любит знакомиться на своих праздниках, почему бы не сделать это на моем? Вы друзья, да и живёте вместе уже достаточно. Что плохо в том, что твой парень познакомится с твоим другом? Ничего, верно. На самом деле, это будет лучший день рождение, я так надеюсь на это, ну а пока я накрываю на стол перед приходом гостей, в моей голове крутятся картинки, с каким лицом и усердием Чанёль выбирал для меня подарок. И что это будет...Но в любом случае, чтобы мне он не подарил, это ведь будет от Чана, так что я буду беречь это и любить всю свою жизнь. Я просил прийти к 18:00, но их до сих пор нет. Но я никуда не тороплюсь, весь вечер и вся ночь впереди, но мне как-то скучно и.. одиноко. Время перед встречей с любимым действительно тянется вечность... 18:25 Абонент недоступен. Позвоните позже. 19:16 Абонент недоступен. Позвоните позже. 19:40 Абонент недоступен. Позвоните... 20:20 Абонент недоступен... 21:00 Абонент... 21:27 Абонент появился в сети. -Алло? Чан? Вы еще не... -Бэк, извини, мне немного некогда. Мы с Кёнсу едем в Кванджу, его брат решил устроить вечеринку, и Кёнсу переживает, что он разнесет дом, представляешь! -Чан...Ты помнишь, какое сегодня число? -6 мая, а что? -Нет, ничего, все в порядке. Хорошо вам отдохнуть.. -Да, спасибо, а ты чего звони... Я не выдержал. Позволил себе сползти на пол и разреветься, зажимая рот ладонями, чтобы не дай боже никто не услышал, что тут медленно умирает какой-то Бён Бэкхён, о котором забыл самый родной человек на свете. И нет, мне все еще не больно, мне просто хочется вскрыться, потому что терпеть это ощущение внутри невозможно, а ты продолжал меня добивать: Входящее сообщение от Чанни: 《Прости Бэк, совсем забыл. Не обижайся, ладно, я потом куплю тебе что-нибудь. Да и у тебя же будут другие дни рождения. Следующий отпразднуем вместе <3》 Через пару дней ты все таки пришел, на пару минут, ибо очень торопился куда-то, отдал маленькую коробку, небрежно завязанную серой лентой, обнял (читать как: резко прижал к себе и так же резко отодвинул) и поцеловал в щеку..Я ненавижу серый цвет, но ты видимо и это забыл. Грустно хмыкнув, я убрал подарок за спину, надеясь на более долгое объятия и нормальный поцелуй возлюбленных, но ты лишь похлопал напоследок по плечу и скрылся за дверью, оставив меня крошиться в своей квартире. С опухшими от бесконечных слез глазами, я все таки решился распаковать твой подарок, но (я же говорил, что буду рад всему, что мне дашь ты?) почему мне сейчас так больно? Да, я признаю, мне очень больно, и это твоя вина, Пак Чанёль. Ты подарил мне один из тех дурацких кулонов с бабочкой, которые мы видели в каждом магазине по сотни штук на отдел, когда выбирали подарок Кёнсу. Пак Чан, я сказал, что никогда в своей жизни бы не надел подобное, но ты ведь меня не слушал...Ты даже не старался с выбором подарка, с лентой, как это делал для Кёнсу. Я не думал, что такая мелочь может ранить, но когда это происходит с тобой из-за небрежного отношения партнера, это просто невыносимо. Я сейчас словно в стеклянной ванне, которая разбивается вслед за мной. Острые края впиваются в меня, разрезают кожу, входят глубже, прорезают изнутри и стремятся прямо к сердцу. Стремятся изрезать его на кусочки, но я понять не могу, они пытаются облегчить мою боль, вырезав из сердца тебя, или усилить, вскрывая на пути каждый орган и ткани, проходясь по сердцу, искусно огибая ту часть, в которой живешь ты. Ту часть моего сердца, которая принадлежит тебе. Чанёль, ты сделал мне так больно, но это ведь еще не конец...Мы ведь любим друг друга, я люблю тебя..Чанёль, осколки причиняют дискомфорт, я будто бы истекаю кровью, и никак не могу это остановить, я умираю без тебя...Чан, спаси меня...я не смогу выбраться без тебя, не смогу жить без тебя, мои слезы меня душат, пожалуйста... Не оставляй меня. Я изменю все, я буду лучшим, Я прощу всё, не будет никаких обид, только вернись...Чанёль...Ты мне так нужен...Почему ты меня оставил? В какой момент нас перестало существовать? Чан, что мне делать?...Я так люблю, люблю. Бесконечно сильно. Всегда. Люблю. До безумия... Chanyeol, save me, please...