внутри меня идёт война

Я бежала что есть силы к своему возлюбленному (пусть он об этом не знал) и радовалась тому, что сообразила не передиваться, а просто накинуть свою шубейку на плечи, которая сейчас развевалась за спиной, что не могло не радовать меня. Это даже придавало мне силы. Где то позади слышалось тяжёлое дыхание Лизы, которая пыталась догнать меня и чисто откровенно не понимала зачем мы бежим куда-то. Возможно она узнала голос, но до сих пор не понимала чем мы можем помочь. Проклятья летели с опричной конюшни, которая находилась чуть дальше от поселения и частенько в отсутствии опричников пустовала. Но сейчас там должны были расположиться стрельцы, посланные туда Федорой. Однако ж... Путь нашей спасательной команде прегродил довольно большой холм. Не долго думая мы вбежали по нему и увидели жуткую картину. Человек девять холопов, загнали в угол бедного Басманова и понятно что хотели сделать. Он же пытался хоть как то от них защитится. Я не смогла долго смотреть на это и кинулась на помощь. Лизка, встрепянувшись, стала останавливать меня. Она буквально повисла на мне, пытаясь унять мой пыл: - Да куда ты! Чем мы ему поможем? - Отцепись! - я вырывалась у неё из рук, - Слушай меня! Всё будет хорошо, - я указала глазами на недо-второй этаж конюшни, - Залезь туда. Там будут тяжёлые тюки. Скидывай их ровно им на головы. За меня не бойся, - не успела Лизка и опомниться как я уже была рядом с ними. Я схватила какую-то палку. Тяжёлая? Тяжёлая. Палка? Палка. Значит пойдёт! И так завладев импровизированным оружием я с какими то звериным рёвом замахнулась и ударила самого крепкого по голове. Окружившие Басманова с недоумением повернулись и стали разглядывать меня, в то время как не менее удивлённый Федя стал действовать. Он, размахивая своей саблей и получив отвлекающий манёвр, встал на ноги и начал резать всё что под руку попадалось. Надо заметить, что двигался он грациозно и его движения походили на танец, но резал он противников силой. Мне нужно было ему помогать, тем более что на меня тоже набросилась пара холопов. Они стали медленно приближаться ко мне, а я в испуге также медленно отходила назад, но всегда держала на готове палку. В какой-то момент я осознала, что до тупика недалеко и если они загонят меня туда, то пиши пропало. Надо было действовать. Не очень уверено, в отличие от того раза я ткнула в одного палкой. Оно и понятно, тогда я была в ярости, а сейчас в испуге. Атака получилась неудачной. Нападающий перехватил палку и потянул на себя, я изо всех сил старалась не отпустить её. Но в зади меня перехватил другой мужик и потянул на себя. Увидев моё критическое состояние, Федя поспешил мне на помощь. Он боролся с остальными где-то неподалеку и в какой-то момент, делая очередной манёвр он резко развернулся и полоснул мужика, который держал палку. Тот сразу отпустил её и упал на землю, но Федора, отвлёкшийся этим манёвром смог отразить только один удар, второй пропустил мимо и в тот же миг оказался на земле. Нужно было срочно что-то предпринимать. Но меня по прежнему волокли назад, а я даже не могла сопротивляться. Я попыталась снять шубу, за которую меня держали, но тут же встрехнув меня и схватив за воротник водолазки, мужик нанёс руку для удара. Вдруг раздался тихий удар и рядом со мной упал мешочек с камнями. Подняв голову я увидела Лизку, сидящую на втором этаже и обстреливающую наших врагов, которая тут же мне отсалютировала приветствием. Я поднялась на ноги и побежала к Феде. Он там бедный кое-как пытался защищаться от некончающихся ударов. И тут я заметила, что у него из носа текла кровь, причём достаточно много крови. От этого я озверела ещё сильнее и с поддержкой Лизы, которая метала мешки сверху, кинулась к обидчикам. Я смекнула, что силой я не возьму, а значит придётся использовать хитрость с ловкостью и все знания анатомии. Заносший над Федорой заключительный и смертельный удар, выпрямился во весь рост. Этим я и воспользовалась. Подбежав к нему взади, я пнула его под колено и он сразу же упал. А дальше, когда он стал беспомощен я треснула его палкой по голове. Это и добило его. Я подала руку Феде с гордым взглядом. Он несмотря на боль принял мою помощь и смахнул кровь: - У тебя кровь, - уточнила я и так понятные вещи. Тут взади к нам бросился пришедший в сознание мужик, и Фёдор, сделав выпад перерезал ему горло. Капельки крови брызнули на меня: - У тебя тоже, - усмехнулся он и кинулся на остальных. Теперь уже не защищаясь, а переходя в точную атаку он, как вихрь резал всё и вся, как сокол, бросался на свою добычу. Под боком была я, которая действовала из под тишка или просто добивала кого-нибудь. Лизка вошла в раж и уже направо и налево кидала на всех тюки. В какой-то момент нам приходилось избегать и их. Вот, когда мне в очередной раз досталась честь добить кого-то, Лиза промазала. Мужик, которого поранил Басманов оказался живучим и теперь грозно надвигался на меня. Я пыталась как сурок шнырять туда-сюда, лишь бы хоть как-то добить врага. Но из-за своих размеров он не давал мне этого сделать. Охваченная паникой я стала отступать. Хотела сделать манёвр, чтобы хоть как-то отделаться от него, но уже занося палку для удара мне выбил её из руки, летящий мешок. Лиза сверху ойкнула, а я кое-как прошмыгнула через накинувщегося на меня мужика. Так мы и прыгали: он грозно надвигался на меня, а я шныряла из угла в угол. Я уже не замечала кровь, что летела из стороны в сторону, ну она меня никогда не пугала. Пугала только эта безвыходность. Палка лежала уже слишком далеко, а помощи ждать было не от кого. Я всё продолжала пятиться назад. Но вот металлический клинок пронзил нападавшего и тот тут же лёг замертво. Показался ухмыляющийся Басманов, весь в крови и не только в своей. Он откинул шикарные локоны и спросил, поднимая мою шубейку с земли: - Не потеряла? - несмотря на своё плачевное состояние он держался даже очень не плохо. Будто вкус битвы закалял его. Я ухмыльнулась и мы вновь кинулись в бой. Было видно, что на этот раз Феде было сложнее сражаться. То ли на него так действовали полученные раны и отсутствие сил, то ли что вся битва проходила в свободной обстановке, не имея ни капли благородства. В бой шло всё и оставленные вещи, и какие-то непонятные приборы, вообщем хитрость играла многое. Но наша команда оказалась смышлёнее, этим она обязана победе. И вот когда Лиза кинула последний тюк, сразив врага, сеча наша приостановилась. Басманов тут же осел на землю, ослабив хватку, которой держал меч, и спиной прислонился к стене, прикрыв глаза. Я тоже оказалась вся выматана. Пусть я и не играла особой роли в этой битве, но какое-то напряжение и испуг всё же действовали на меня. Руки тряслись то ли от страха, то ли от слабости, а поэтому я аккуратно, не бросив, сложила своё оружие. Передвижения ногами отзывалось страшной болью в позвоночники, непонятным чувством растяжённости и судорог мышц после битвы. Я присела рядом со спасённом. Он тяжело дышал и сидел за закрытыми глазами. У него всё продолжала идти кровь, пусть и не так сильно. На удивление его лицо оставалось всё таким же совершенным, чистым, а волосы только придавали харизмы. Я невольно засмотрелась на него и когда он открыл глаза и заметил меня, то сконфузилась. На мой взгляд он отреагировал свойственной ему улыбкой. Я же со всей величайшей благодарностью и глубоким сожелением, что могла выразить сейчас взглянула на него. Он снова прикрыл глаза. Я тоже хотела повторить его жест, но не смела, пусть глаза и наливались свинцом и сильно раздражались. Это, кажется, наоборот, доставляло мне удовольствие. Лиза, почему то радостная спустилась вниз и тут же подпрыгивая на месте затараторила: - Ух как мы их! - всё прыгала она от прилива адреналина. Басманов глянул на неё, чуть приоткрыв глаза и искренне усмехнулся. Искренне, без надменного притворства. Возможно впервые за всё это время. Я оценила этот жест. Хотелось посидеть по дольше, а место словно приковывало меня и не отпускало. Но чувство было мне уже знакомо, а потому я поднялась с радостью, что снова испытываю эту боль. Знаете, боль такая приятная, не режущая, словно раскатывающаяся по всему телу волна. Подниматься и ходить тоже было сложно, так как ноги сумели привыкнуть к сидячему положению и отказывались вновь работать. Но я поднялась: - Ему надо помочь, - сказала я Лизе, уставившись на Федю. Тот делал вид что меня не слышал. А может и так. Он сидел полностью погружённый в свои мысли и чуть ли не дремал: - Эй, - аккуратно дотронулась я да него неслушающейся рукой, - Ты сам встанешь? - в ответ утвердительный кивок. Ведь и вправду встал, после пары минут, но встал. Хотел было сделать шаг, но зашатался. Видимо тело не хотело слушаться, а из-за сильного кровотечения мозг переставал разумно мыслить. Я тут же подхватила его с одного плеча и придержала: - Тш, тш, тш, - останавливала я его, - Давай-ка мы тебе поможем, - Лиза с другой стороны тоже подхватила его. Он хотел нам противостоять, но я смогла уломать его и мы кое-как стали ковылять до батюшки царя. Как мы добрались до опочевальни царя до сих пор оставалось загадкой, затуманенной болью и усталостью. Но сейчас мы сидели перед ропчущем царём: - Да что же это такое? - возмущался он и кидал обеспокоенные взгляды на Басманова. Тот же, расположился на подобие кресла месте и свободно развалился на нем. Только пару минут назад мы смогли остановить ему кровь, конечно не без советов Лизы. Он сидел без единого смущения перед царём, полностью расслабленный. Глаза его впали, показались мешки под ними, кожа и до того бледная стала ещё бледнее, взгляд казался безучастным. Нормализовались лишь дыхание и пульс, так говорила Лиза. Сейчас Федя был чуть ли не главным экспонатом царской комнаты, пускай он сам не участвовал при разговоре. То я, то Грозный кидали ежесекундные взгляды в его сторону, чтобы убедится, что с ним всё в порядке. Лишь Лизе не было до него дела, всё сидела и внимательно слушала наши рассуждения. Мы с Иваном в очередной раз больше всех говорили и предполагали. Пускай мне самой нездоровилось, но я не могла сейчас жаловаться на своё состояние, даже хотя бы из благодарности к еле выжившему Федоре, который по сути обязан был нам с Лизой жизнью: - Вот знаете чему я в очередной раз удивляюсь? - вдруг подал голос царь, - Как вы - маленькие, хрупкие девушки уделывайте взрослых мужиков? - в нём очевидно сейчас играло недоумение, но всё же смех от произошедшего он тоже получил: - Очевидно здесь замешан наш интеллект, - Грозный взглянул на Лизу, а та пожала плечами, - Ну она здесь не причём, - усмехнулась я, пряча глаза в пол. Царь тоже засмеялся, а Лиза тут же вспылила: - Нет, ну вы посмотрите на неё! Она тут присмерти, а всё шутки шутит! - Грозный засмеялся этому ещё больше и лишь Басманов как-то нервно забегал глазами: - Федь, - подошёл к нему государь, - Кто? Ну кто мог это сделать? - он спросил это, как мама, спрашивает у своего дитя кто его обидел. Федя будто в задумчивости задержал взгляд на какой-то точке: - Предполагаю... - начала я, но царь меня перебил: - Ах, опять твои предположения, - отмахнулся он, - Ты меня совсем с ними скоро погубишь, - Иоан хитро подмигнул мне: - Так вот, - выждав порыв царя продолжила я, - Я думаю, что в этом были замешаны разбойники. Скорее бывшие крестьяне. - Как?! - вспыхнул Грозный, пусть я и говорила настороженно: - Да вы вообще в курсе что у вас в стране творится? - не выдержала я, - Разбои, грабежи, мятежи и так по кругу! - Лиза шикнула меня, останавливая: - От чего же? - Да от той же опричнины. Вы думаете почему на Федю напали? Нет, это не заговорщики, - опровергла я так и не озвучивший ответ, - Это обычные рабочие люди, которые пострадали от опричнины. А Фёдора выбрали лишь потому, что считался самым бессердечным, хоть это и не так. Да ещё и одним из приблежённых к царю. Он всегда к тому же и без охраны ходит. Вот и поймали, - я перевела взгляд на испугавшегося от моих речей Басманова: - А в этом есть толика смысла, - вдруг заявил он поникшему царю. Тот, услышав всё это крепко задумался и долго ещё сидел за голову схватившись, но потом сказал: - Возможно, что в запустение страну привёл, Бог простит, - я только хотела возражать этому легкомыслию, но Грозный продолжил, - А что с запиской? Узнали чего? - Нет, - как отрезала сказала я, - Оказался это шифр транспозиции. - Чего? - недоумевающе спросила Лиза, - Ты же про Цезаря говорила. - Оказалось что это нет, - как-то с безразличием ответила я. За спиной послышались проклятья от Басманова. Кажется за этот день он уже больше ста раз черта вспомнил. А всё же ругательства ослабляют физическую боль, это учёные ещё давно доказали. Мы опять сидели в нагружающей тишине. Царь здорово призадумался, Лиза была как на иголках и кажется противоречия разрывали её, я как-то безразлично закатывала глаза на это всё, возможно сегодняшняя схватка сказалась, Федя всё тяжело вздыхал и было непонятно о чём его мысли. Тишину прервал царь: - Вы хоть ели сегодня? - как то отстраненно спросил он, чтобы не показать своего беспокойства. Я обрадовалась этому вопросу и, кажется, мой желудок тоже. Представив пищу во рту, мои глаза загорелись, а голова тут же начала свою работу с излишней гиперактивностью: - Всё как-то не приходилось, - также отстранённо и холодно отвечала Лиза, будто это её не касалось. Она тут же получила неодобрительный от меня взгляд, но лишь закатила глаза, заметив мою энергичность.