За что ты меня любишь?

      До странности знакомый мужской голос резко проговорил что-то на чужом языке, перед глазами Кэролайн появились мужские ботинки. Сильные руки перевернули ее на спину и подняли. — Вы же вся… в пятнах… — немигающие светло-голубые глаза Клауса изумленно смотрел на нее. — Уходите… — слабо пробормотала она. — Просто это выглядит довольно… странно, — насмешливо проговорил он, она зажмурилась, глазам было больно от яркого, слепящего света. — Я считал, что только дети болеют ветрянкой, — добавил он, помолчав. Это прозвучало почти как упрек. — Оставьте меня в покое. — у Кэролайн снова начался приступ кашля.Вместо этого он уложил ее обратно в постель и бесцеремонно завернул в пуховое одеяло. — Что вы делаете? — запротестовала она, тщетно пытаясь сосредоточиться. — Я собирался отправиться на выходные на свою загородную виллу. Но, похоже, придется вернуться домой, и вы поедете со мной, — с досадой произнес Клаус, легко подхватывая ее на руки.        В голове у Кэролайн был туман, однако мысль о том, что ей никак нельзя иметь дело с Никлаусом Майклосоном, так глубоко запечатлелась в ее сознании, что один лишь его вид привел ее в чувство. — Нет… Я должна присматривать за домом. Я обещала Хоуп… она уехала, и ее снова могут ограбить… отпустите меня. — Я не могу вас здесь оставить. — Клаус взглянул на нее с грустью, словно надеялся, что она вдруг чудесным образом поправится. Испытывая слабость и страх, Кэролайн спрятала лицо у него на груди, чтобы он не видел пятен. У нее не было сил сопротивляться, но ненависть ничуть не остыла. — Я не хочу никуда с вами ехать. — она чихнула. — Что-то я не вижу на вашем крыльце толпы сочувствующих, готовых о вас позаботиться… Да и что вы, собственно, хнычете? — нетерпеливо осведомился он, шагая через гостиную. — Я вломился в дом только потому, что понял: вы больны. Приличия требовали убедиться, что с вами все в порядке. — Я вовсе не хнычу, — задыхаясь, сказала Кэр. — Пришел же я сюда исключительно затем, чтобы вернуть вам ваше «кое-что в счет погашения» и поставить вас в известность, что ноги моей больше не будет в вашем доме… — Так чего же вы ждете? — но Клаус продолжал с нескрываемой обидой: — А вместо этого обнаруживаю вас, жалкую и дрожащую, на полу, да еще всю в пятнах!       Приоткрыв один глаз, Кэролайн заметила одного из его телохранителей, изумленно взиравшего на эту сцену. Клаус вынес ее на улицу и, нагнувшись к дверце хамера, осторожно усадил ее в самый дальний угол, словно огромную куклу. Только тут она заметила, что в машине уже сидела какая-то рыжеволосая женщина. На ней были бриллианты и великолепное платье из зеленого шелка, которое подошло бы для съемок фильма об американском Юге прошлого века. Женщина смотрела на нее с неменьшим замешательством. — Ты болела ветрянкой, Натали? — непринужденно спросил Клаус Натали Сибо! Известная французская актриса, недавно приведшая критиков в восторг, снявшись в голливудском фильме. Как мало ему понадобилось времени, чтобы найти более приятную компанию, размышляла Кэролайн, вслушиваясь в весьма оживленную перебранку на французском языке. Кэр не знала французского, однако женщина буквально задыхалась от гнева, в то время как Клаус держался все более холодно. Кэролайн завернулась в одеяло, чувствуя, что причина спора — она; ей хотелось провалиться сквозь землю. — Отвезите меня домой! — пробормотала она, не поднимая пылающей головы. — Не вмешивайтесь… Вас это не касается! — яростно отрезал Никлаус. — Никакая женщина не посмеет диктовать мне!        Однако и на сей раз Клаусу не повезло. У Натали, похоже, было на этот счет другое мнение. Оскорбленная в лучших чувствах, она перешла на обиженные причитания. Он холодно молчал. Наконец наступила неловкая тишина. Через некоторое время хамер остановился. Натали выскочила из машины и, бросив ему на прощание что-то злое на родном языке, захлопнула дверцу. — Надеюсь, вам было интересно, — проговорил Клаус с ледяным самообладанием. Хамер тронулся дальше. Приоткрыв заплывшие глаза, Кэролайн уныло оглядела сиденье, которое только что занимала Натали, и снова сомкнула веки. — Я не знаю французского…       Клаус тихо выругался и схватился за телефон. Уже второй раз он садится в лужу. При мысли об этом на душе Кэр стало легче. За эти два дня Клаус, которому не давали проходу сотни дурочек, столкнулся с двумя, несомненно, более умными представительницами женского пола. И ему это только на пользу, решила она. Затем она задремала, то и дело просыпаясь от приступов кашля. Вскоре, однако, она погрузилась в забытье.

***

— Вам уже получше, мисс Форбс? Кэролайн смотрела на склонившееся над нею худое женское лицо. Оно показалось ей почему-то знакомым. На женщине был аккуратный белый халат, она измеряла ей пульс. Очевидно, это медсестра. — Что со мной? — пробормотала Кэролайн, лишь смутно, урывками припоминая, как она без конца ворочалась, как тяжело и больно было дышать. — У вас редкая, но очень серьезная разновидность пневмонии, — объяснила ей блондинка. — Вот уже пять дней, как воспаление спало… — Пять… дней? — Кэролайн удивленно оглядела огромную спальню, элегантную, без излишеств современную мебель. Квартира Никлауса. Сомнений быть не могло. Кругом стерильная чистота, ни намека на тепло женского присутствия и домашний уют. Должно быть, в его представлении идеальный дом — это просторный, наполовину обставленный ангар. — Вам повезло, что мистер Майклосон вас во время нашел. — слова медсестры заставили Кэролайн вновь сосредоточиться на разговоре. — Учитывая, в каком тяжелом состоянии вы находились, он, возможно, спас вам жизнь. — Нет… Я ничем не хочу быть ему обязанной… И уж тем более жизнью! — с нескрываемым ужасом воскликнула Кэролайн. Изящная блондинка изумленно уставилась на нее. — Вас лечил один из лучших врачей Англии, мистер Майклосон обеспечил вам круглосуточный уход, и вы еще говорите… — Пока мисс Форбс нездорова, ей можно говорить все что угодно, — послышался суровый голос Клауса. — Можете отдохнуть, сестра, я побуду с вашей пациенткой. — женщина вздрогнула, так тихо и неожиданно он вошел. Она покраснела и поспешно поднялась с места. — Да, мистер Майклосон. — с необычайным проворством Кэролайн натянула простыню на голову. — Подумать только, как сразу оживилась больная, — заметил Клаус, едва за сиделкой закрылась дверь. — И она чертовски неблагодарна. Почему меня это уже не удивляет? — Уходите, — пробормотала она, вдруг ясно ощутив, какие у нее грязные, слипшиеся волосы и что вся она покрыта этими отвратительными пятнами. — Я у себя дома, — сухо напомнил он, — и никуда не пойду. Неужели вы полагаете, что за эти дни я ни разу не зашел проведать, как у вас дела? — Мне все равно… Я уже пришла в себя. Если мне было так плохо, почему вы не отправили меня в больницу? — спросила Кэролайн из-под простыни. — Врач — мой близкий друг. На вас хорошо действовали антибиотики, и он не счел нужным вас тревожить. — Никто со мной не посоветовался, — пожаловалась она, поворачиваясь, чтобы почесать бедро. Клаус рывком сорвал простыню. — Не вздумайте чесаться, — проворчал он сквозь зубы. — Иначе вы всю себя расцарапаете. Если увижу еще — привяжу к кровати! Внезапно оказавшись обнаженной, ошеломленная убийственным тоном этой угрозы, Кэролайн уставилась на него полными ярости голубыми глазами. — Свинья, — проговорила она срывающимся голосом, заметив, что ее смущение явно его забавляет. — У вас не было никакого права привозить меня сюда. — Вы слишком слабы, чтобы указывать мне, — с жесткой прямотой напомнил ей Клаус. — И я знаю меру, когда спорю с больным. Если это утешит ваше раненое самолюбие, то пятна вам даже к лицу, надо только привыкнуть. — Заткнитесь! — выкрикнула Кэролайн и повалилась на подушки, вконец обессиленная, пытаясь выровнять дыхание, она посмотрела на него.        Выглядел он просто великолепно. На нем был стильный бежевый костюм, галстук оттенка густой карамели и шелковая рубашка в тон. Светлые краски выгодно подчеркивали его смуглую кожу. Он был воплощением изысканности и полного самообладания. Она же выглядела прескверно — и ненавидела его за это! Кэролайн повернулась к нему спиной. Клаус обошел вокруг, оценивающе оглядывая ее. Это было возмутительно. — Я улетаю на десять дней в Афины. Подозреваю, что в мое отсутствие вы поправитесь гораздо быстрее. — Когда вернетесь, меня здесь уже не будет… О Боже, квартира Хоуп оставалась без присмотра! — в ужасе простонала она. — Я нанял опытную домработницу. Кэролайн не могла даже поблагодарить его. Внутри у нее все перевернулось: он заплатил за нее долг Дилану, выложил немалую сумму на лечение, а теперь еще и на сиделку раскошелился. Да ей не рассчитаться с ним до конца своих дней! — Спасибо, — буркнула она сердито. — Ну что вы, не стоит, — иронично отозвался он. — И вы будете здесь, когда я вернусь. В противном случае я очень сильно рассержусь. — Вы говорите так, словно я — ваша собственность! — лихорадочно запротестовала она. — Еще несколько дней назад вы были с той актрисой и не собирались больше переступать порог моего дома… — Но вы переступили порог моего. Ах да, чуть не забыл. — Клаус извлек из кармана маленький блестящий предмет и небрежно бросил на кровать. Кэролайн так и застыла, глядя на браслет, который заложила. — «Снежная Королева в ломбарде» — таков был заголовок в колонке сплетен. — Клаус смотрел на нее, насмешливо приподняв бровь. Кэр залилась краской от смущения. — Должно быть, владелец пообщался с репортерами. Я нашел в вашей сумочке чек и выкупил браслет. Раскрыв от изумления рот, она уставилась на него. Никлаус ободряюще улыбнулся. — Вам не придется терпеть папарацци, пока вы в моем доме. Я огражу вас от этого. И вам никогда больше не понадобится прибегать к услугам ломбарда. В ответ она лишь закрыла глаза. Спорить не было сил. — Как приятно побыть в тишине, — вкрадчиво заметил он. — Я вас ненавижу, — сказала Кэролайн вполне искренне. — Вы себя ненавидите. И ненавидите за то, что вас влечет ко мне, — поправил он ее. — Это справедливо, и не ждите сострадания. Когда я представлял вас лежащей в постели с Диланом словно глыба льда, я тоже себя ненавидел! С хриплым стоном Кэролайн зарылась лицом в подушку. Ей стало жалко себя. Ничто не могло от него укрыться. Вот и сейчас он, скорее всего, заставит ее смотреть ему в глаза. — Поспите немного… и как следует ешьте. — голос Клауса прозвучал совсем близко, она тревожно сжалась. — К тому времени, когда я вернусь из Греции, вы должны быть уже здоровы. Кэролайн вцепилась зубами в наволочку. В этот момент она бы жизнь отдала, только бы залепить ему хоть разок пощечину. Решив, что он вышел, она подняла голову. Но Клаус, который, похоже, никогда не оправдывал ожиданий, все еще смотрел на нее, стоя в дверях. — Кстати, я надеюсь, вы будете крайне осторожны во всем, что касается наших отношений. — У нас нет никаких отношений! — выкрикнула Кэролайн. — И я не признаюсь, что была у вас, даже если репортеры начнут пытать меня! Никлаус выслушал это обещание с нескрываемым удовольствием. А затем, небрежно склонив гордую темноволосую голову, вышел, и Кэролайн с облегчением опустилась на кровать.        Кэролайн упаковала вещи. Пока она болела, Клаус перевез из дома Хоуп всю ее одежду. Узнав об этом, она пришла в ярость. Несколько необходимых вещей — это еще куда ни шло, но все. Неужели он надеялся, что она останется и после выздоровления? В первые три дня после его отъезда она то и дело порывалась покинуть ненавистный ей дом. Осматривая ее в последний раз, врач вежливо посоветовал ей не торопить события, и, хотя медсестра перестала около нее дежурить, Кэролайн пришлось признать, что она еще не в состоянии себя обслужить. Необходимо было внять голосу рассудка. Она воспользовалась возможностью набраться сил, тем более что прислуга удовлетворяла малейшую ее прихоть…        Но теперь-то она обязательно уедет. Ведь сегодня к обеду Хоуп должна быть дома. Двое охранников прохаживались в огромном зале. Оба застыли, наблюдая, как она ковыляет мимо со своими чемоданами. Даже не предложили помочь. — Мистер Майклосон сказал… — наконец произнес тот, что постарше. — Лучше не вмешивайтесь, если не хотите нажить себе неприятности. — Кэролайн с силой надавила на кнопку лифта. — Мистер Майклосон не хочет, чтобы вы уезжали, мисс Форбс. Ему это не понравится. Кэролайн взглянула на него с напускным изумлением. — Да что вы говорите! — Нам придется поехать за вами, мисс Форбс… — На вашем месте, ребята, я бы этого не делала, — проворковала она. — Мне бы очень не хотелось вызывать полицию и жаловаться, что меня преследуют. К тому же это наверняка попадет в газеты, а такое вашему боссу уж точно не понравится! Они уже шагнули было за нею в лифт, но замерли в нерешительности. Кэролайн втащила за собой чемоданы. — Позвольте предупредить вас, — произнес старший. — Он вам этого не простит.       Кэролайн лишь мотнула головой. Двери лифта закрылись, и она облегченно вздохнула. Неудивительно, что Клаус держался столь заносчиво: его все боялись. Безграничная власть и богатство сделали его таким. Он привык, что любое его желание удовлетворяли мгновенно. Но ее ему не заполучить никогда, горячо поклялась Кэролайн.        Добравшись до дома, она поняла, как сильно устала. Сварив себе кофе , разобрала почту. Одно из писем было адресовано ей. Судя по всему, оно было от агента по недвижимости. Недоумевая, Кэролайн попыталась справиться со своей дислексией и прочитать послание. Агент писал, что не сумел связаться с ее отцом по его адресу и переадресовал письмо ей. Он ждал указаний по поводу пустовавшего дома, который сдавался внаем. Понемногу она начала понимать, что к чему.       Родители отца, вполне обеспеченные люди, умерли, когда она была еще ребенком. Билла уже тогда недолюбливали в собственной семье, и в наследство ему достался лишь крохотный домик на окраине деревни Кэмбриджшир. В довершение всего он обнаружил, что дом отошел к нему вместе с престарелым жильцом, который отнюдь не намеревался съезжать, поэтому продать коттедж было никак нельзя. Дочитав всего до третьей строки, Кэролайн позвонила агенту. — Боюсь, я не знаю, где сейчас мой отец, — сказала она, — в последнее время от него не было вестей. — Пожилая леди перебралась к своим родственникам. Если ваш отец желает и дальше сдавать дом в аренду, понадобится основательный ремонт. Но думаю, — добавил он с оптимизмом, — что землю можно выгодно продать под застройку.        «Именно так и поступил бы отец», — подумала она. Он не задумываясь продал бы дом, а через несколько месяцев от этих денег ничего бы не осталось. Кэролайн вздохнула, раздумывая, стоит ли ей съездить и забрать ключи. Она положила трубку. Но ведь ей нужен дом, и она всегда любила деревню. Надо только набраться смелости и начать все сначала. Почему бы и нет? Что держит ее в Лондоне? Работа, которую она уже почти потеряла и которая принесла ей больше вреда, чем пользы? Она и там найдет работу. В каком-нибудь магазине или в баре она ведь не брезглива. Еще подростком Кэролайн успела попробовать и то и другое. К возвращению Хоуп, Кэролайн уже горела от возбуждения. Несколько озадаченная, Хоуп слушала, как ее юная подруга взволнованно делится своими планами. — Если дом в плохом состоянии, на ремонт потребуются немалые деньги, — осторожно заметила она. — Не хочу быть занудой, но, судя по всему… — Хоуп, я никогда не стремилась стать фотомоделью, а сейчас мне все равно ничего не предлагают, — печально напомнила она. — Возможно, для меня это шанс начать все сначала, и я хочу попробовать. Оставлю свой адрес в агентстве, чтобы в случае чего они смогли меня найти, но я ведь не могу сидеть здесь и ждать. В конце концов, если снова найду работу, я начну выплачивать долг Никлаусу. Хоуп совсем не взволновало, что за домом следил чужой человек; гораздо больше она была озабочена здоровьем Кэри. Ей также хотелось знать все подробности, касающиеся Майклосона. — Могу поклясться, этот человек безумно в тебя влюблен! — удивленно покачала головой Хоуп. В ответ Кэролайн лишь печально рассмеялась — Клаус не узнает любовь, даже если встретится с ней нос к носу! Зато пойдет на все, чтобы добиться своего. Он, кажется, решил, что чем больше я буду ему обязана, тем легче будет сломить мое сопротивление. — Кэролайн… Если бы он оставил тебя здесь, ты могла бы умереть. Неужели ты ему ни капельки не благодарна? — смущенно проговорила Хоуп. — Он ведь мог просто вызвать «скорую»… — И упустить возможность затащить меня к себе, когда я была не в состоянии сопротивляться? — насмешливо хмыкнула она. — Никогда в жизни. Я знаю, как он действует. Ход его мыслей мне предельно ясен. — Значит, у тебя с ним гораздо больше общего, чем ты готова признать, — отозвалась Хоуп.        Два дня спустя Кэролайн побывала в коттедже. Не переставая ворчать, таксист медленно вел машину по ухабистой сельской дороге. При свете солнца дом показался ей ветхим, но он был расположен в очень живописном месте. В двух шагах от крыльца журчал ручей, кроны деревьев давали прохладную тень. Ее банковский счет больше не пустовал, Кэролайн распродала добрую половину своего гардероба. Безо всякого сожаления она рассталась с дорогими нарядами от известных дизайнеров, купленными по настоянию Дилана.        После детального осмотра нового жилища энтузиазма у Кэролайн отнюдь не убавилось. Ну и что с того, что везде грязь и пыль, пахнет затхлостью, а стены явно нужно покрасить? Ее просто очаровал уютный камин в небольшой передней и совсем не шокировал вид крошечной раковины и ужасной ванной. Хотя вся мебель давно износилась, здесь все же было несколько довольно сносных предметов времен короля Эдварда, а также китайских фарфоровых ваз. Кэролайн уже успела купить новую кровать, которую должны были привезти на следующий день.       До ближайшего городка было около мили. Как только привезут кровать, она непременно заглянет в отель, который заметила на главной улице, и справится насчет работы. Сейчас ведь разгар летнего сезона, было бы странно, если бы там не нашлось какого-нибудь места…       Не прошло и недели, а Кэролайн уже вовсю работала в баре при местном отеле, и работа оказалась намного труднее, чем она предполагала. Официантки обслуживали посетителей прямо-таки с бешеной скоростью.        И почему только она не спросила, подают ли в баре также закуски, прежде чем согласиться на эту работу? Если напитки не составляли особой трудности, то для того, чтобы справиться с огромным меню, пришлось освоить целую систему записи заказов с помощью цифр и запомнить все возможные комбинации блюд: она просто не могла так быстро записывать.       Кэролайн увидела Клауса сразу, как только он вошел в бар. Двери с шумом захлопнулись. Все разом повернули головы в его сторону и застыли, не сводя с него глаз. Властность и сила читались в каждом его движении, Клаус напоминал великана среди пигмеев .       Угольно-серый костюм, рубашка из белого шелка, золотистый блестящий галстук. Он был до неприличия богат, подавлял своим присутствием окружающих и совершенно не вписывался в обстановку. Сердце Кэролайн тревожно забилось. В переполненной людьми комнате с низким потолком и тусклым освещением вдруг сделалось удивительно душно и жарко.        Секунду Клаус стоял неподвижно, светлые глаза блуждали вдоль стойки бара, пока не остановились на Кэролайн. Она была в панике и напоминала кролика, попавшего в свет автомобильной фары. Его раздраженный, свирепый взгляд поразил ее даже на таком расстоянии.       Втянув в легкие побольше воздуха, она тщетно пыталась записать в своем блокнотике очередной заказ. Схватив меню, она устремилась на кухню. Но Клаусу каким-то образом удалось нагнать ее и преградить ей путь. — Возьмите перерыв, — тихо приказал он. — Как это вы узнали, где я? — Кэтрин Гилберт из модельного агентства была весьма рада помочь. — глаза Кэролайн сердито вспыхнули. — Большинство людей предпочитают мне не перечить.        Резко повернувшись, она поспешила на кухню. Вернувшись в зал, она увидела, что Клаус уселся за один из ее столиков. Она сделала вид, что не замечает его, но никогда еще ей не приходилось столь ясно ощущать на себе чей-то взгляд. Внезапно она сделалась неуклюжей. Руки дрожали и стали влажными. Она пролила напиток, пришлось принести другой. Какая-то женщина сердито сделала ей замечание из-за микроскопической капли, попавшей на ее сумочку. Наконец к ней приблизился молодой бармен Деннис. — Вон тот темноволосый парень за шестым столиком… разве ты его не заметила? — спросил он извиняющимся тоном, глядя на ее красивое лицо с тем ошарашенным видом, который не покидал его с тех пор, как она начала на него работать. — Странно. Этот тип кажется мне знакомым, но никак не могу вспомнить, где я его видел. Кэролайн нехотя подошла к столику. — Что желаете? — с трудом выговорила она и, чтобы не смотреть в насмешливые проницательные светлые глаза, уставилась на его дорогой золотистый галстук. — В этой *куцей униформе вы похожи на французскую горничную из дешевого *водевиля! — сообщил он. — Стоит вам нагнуться, и все парни так и норовят заглянуть под юбку! Включая ваше начальство.       Кэролайн вспыхнула, голубые глаза яростно засверкали. Бар был выдержан в викторианском стиле, и униформа состояла из полосатого платьица и легкомысленного передничка с оборками. Одежда и впрямь выглядела довольно нелепо на женщине ее роста и с такими длинными ногами, но она и так уже распустила нижний шов, удлинив подол насколько можно. — Так вы будете пить или нет? — осведомилась она. — Вначале следует протереть стол, — ответил Клаус, с отвращением глядя на грязные стаканы. — А потом можете принести мне бренди и сесть. — Вы шутите? Я на работе. — Кэролайн собрала всю посуду в кучу, случайно опрокинув при этом недопитый кофе. Клаус поспешно отодвинулся. — Вы работаете на меня, и, если я говорю, что вы можете присесть, вам следует делать то, что вам говорят. — она, устранявшая последствия наводнения, застыла на месте. — Прошу прощения… Вы сказали, я работаю… на вас? — переспросила она. — Это один из моих отелей, — сказал Клаус. — И то, что я здесь вижу меня отнюдь не впечатляет.       Кэролайн похолодела. Так этот отель принадлежит ему? Она повернулась, чтобы отнести посуду, но ее позвали на кухню. С замиранием сердца она увидела, как Клаус подозвал к себе Денниса. Когда она вернулась с нагруженным подносом, бармен сидел перед Клаусом как изваяние, бледный, с покрытым испариной лбом. Она поспешно принялась разносить заказы, однако посетители с негодованием набросились на нее. — Я этого не заказывал, — возмутился один. — Я просил салат, а не жареный картофель. — А я заказывал картофель с чесноком… Мясо с кровью, а я просил прожаренное… Все смешалось у нее в голове. Длинная, темная тень угрожающе упала на столик. Клаус выхватил блокнот из кармана Кэролайн. — Это еще что? — осведомился он, хмуро перелистывая страницы. — Китайские иероглифы, тайные знаки? Абракадабра какая-то! Не в силах двинуться с места, Кэролай побледнела как полотно. К горлу подступила тошнота, колени сделались ватными. — Я перепутала, извините. Я… Клаус улыбнулся разгневанным посетителям. — Не волнуйтесь, сейчас все уладится. Ваши заказы уже готовы. Поторопитесь, Кэролайн, — грозно добавил он.        Она заметила, что Деннис за стойкой говорит с кем-то по внутреннему телефону. Вид у него был такой, словно он только что побывал в автокатастрофе. А вернувшись из кухни, она увидела, что рядом с Никлаусом стоит другой мужчина, постарше. Это был менеджер отеля. Он напоминал канатоходца, балансирующего над бушующим горным потоком. Кэролайн почувствовала, что навлекла беду на всю команду. Клаус, судя по всему, имел обыкновение вымещать злобу на своих служащих. Кэролайн и сама начинала злиться. Откуда ей было знать, что это его отель? — Кэролайн… то есть Кэролайн Форбс… — запинаясь, произнес Деннис, бросая на нее украдкой смущенный взгляд. — Мистер Майклосон говорит, что отпускает тебя на этот вечер. — она сжалась. — Извини, но я продолжаю работать. Деннис был поражен. Но… — У меня сегодня рабочий день, и мне нужны деньги. — Кэролайн вздернула подбородок и со звоном опустила на столик перед Никлаусом стакан бренди. — Вы большой эгоистичный хвастун! — презрительно бросила она.        Не успела она повернуться, как сильные пальцы сомкнулись вокруг ее локтя. Она залилась краской. Невозможно было вырваться, не устроив сцену. Светлые глаза угрожающе горели. — Ступайте возьмите пальто. — Нет. Это моя работа, и я не собираюсь ее бросать. — Позвольте мне облегчить вам задачу. Вы уволены, — безжалостно отрезал он. Схватив свободной рукой стакан с бренди, Кэролайн выплеснула содержимое ему на колени. Он тут же выпустил ее и вскочил на ноги, зарычав от ярости. — Не выносите жары — держитесь подальше от кухни! — бросила она и удалилась, гордо расправив плечи и вздернув классический нос.