Начальник Пак

Вернувшись в отель, я сначала подумала, что Джин ушёл, но спустя минуту он вышел мне навстречу из ванной. На нём были джинсы и футболка, а вчерашний костюм лежал на диване. «Может, эти вещи он носил под костюмом?» — я рассмеялась этой мысли. — Могу я попросить кое о чём, пока ты в таком хорошем настроении? — В качестве платы за молчание о том, что произошло ночью? Его глаза округлились. — А что такое произошло ночью?! — Ты делал коктейли с дурацкими названиями. Хотела бы я сказать что-то ещё, чтобы задержать это выражение на твоём лице! — я засмеялась снова. — Очень смешно! — Джин насупился, но быстро пришёл в себя. — Ладно, ты меня очень повеселил, так что я готова ходить за тобой хвостиком и выполнять просьбы хоть до рассвета! — Что-то ты слишком весёлая, но я не стану отказываться! — Слишком весёлая? Что ж, познакомься с Алишей выходного дня! — Тогда мы идём на вечеринку вместе. Я ухмыльнулась. — Вечеринки каждый день? Думаю, таким и представляют себе Париж люди, которые в нём не были! Я зашла за стену, отделявшую кровать от всего остального в номере, и открыла чемодан. «Вечеринка? Я рассчитывала на пару дней в Париже, и кроме коктейльного платья у меня только повседневный деловой костюм, который уже на мне…» — А ты раньше бывала в Париже? — Да, но это было давно. В детстве один из маминых начальников повёз нас в Париж. — «Один из»? — Да, мама часто меняла работу. Она была секретаршей у не слишком больших начальников. Секретаршей именно в том фольклорном смысле. Джин обошёл стену и сел на кровать, глядя при этом мне в лицо. — Не трудно понять, что ты осуждаешь её выбор стиля жизни. Я посмотрела на него, уже чувствуя усталость от этой темы. — Я не осуждаю её… Сомневаюсь, что это выбор в полном смысле. Каждый раз это была «любовь», — я изобразила пальцами кавычки, — но ты в чём-то прав. Я не хочу ни думать также, ни — упаси, Боже! — поступать. — А сейчас вы с ней общаетесь? — Иногда она присылает открытки, в основном на праздники. Всегда из разных мест. Но сейчас я о ней ничего не знаю, как и она обо мне. Джин стал задумчиво щёлкать выключателем на прикроватной лампе. — А что отец? — В детстве мама говорила мне, что он умер незадолго до моего рождения. Возможно, это просто звучало более благородно, чем «он бросил меня в положении». А может быть он действительно умер, кто знает! Вот только не помню, чтобы она хоть раз навещала кого-то на кладбище… Джин замолчал на несколько минут, и мне показалось, что ему стало не по себе от темы родителей. — Ты…думаешь о своей семье? Он прокашлялся прежде чем ответить. — Ну, в моём случае всё гораздо проще: нет родителей — нет проблем! Он отвернулся, явно погружаюсь в неизвестные мне мысли. Было странно ощущать сильное желание его успокоить и жалость к утрате, силу которой я не могла знать. Я подошла и присела рядом, положив руку ему на плечо. — Удивляюсь я носителям вашей фамилии. Вы все зачем-то пытаетесь казаться гораздо более циничными, чем есть на самом деле… Он ухмыльнулся и посмотрел на меня своим обычным взглядом а-ля «я крутой богатый засранец». — Может, я как раз единственный, кто не притворяется? — Не стоит, Джин. Он вопросительно посмотрел на меня, и я пояснила: — Я знаю тебя достаточно, чтобы ты мог оставить попытки произвести впечатление. Поэтому… Не делай вид, что тебе весело об этом думать. Я оставила Джина думать о своём, но стоило мне отойти от него на шаг, как в номер постучали. Мне принесли ещё одну внушительного размера коробку. В приложенной записке уже привычным почерком было выведено: «Повеселись». На этот раз, платье было длинным и ужасающе великолепным: разрез до середины бедра, открытые плечи и очень откровенный бюст. Платье переливалось от благородного синего до чёрного — в самом низу. К платью прилагался корсет: видимо, чтобы мои собственные параметры не стали разочарованием на фоне платья. Подумав, я отпустила Этьена, мучившегося головной болью, домой до завтра (до сих пор он ждал моего внимания в номере поскромнее, снятом для него в качестве чего-то вроде кабинета). Спасибо Мадам Лукас-Пак, но при наличии Джина мне не нужен был дополнительный переводчик. Да и наш с ним особый стиль общения, вперемешку с оскорблениями, лучше не выставлять напоказ перед кем-либо. Особенно, если ему платит Мадам Рина… — Джин! Ты не знаешь, где в этом городе можно сделать подходящую причёску для вечера? Через несколько часов мы оба вышли из дорогого салона красоты в своих вечерних нарядах. Этот смокинг Джина я не отличила бы от того, что он надевал на день рождения Мадам Лукас-Пак, но говорить ему об этом явно не стоило… — Отлично выглядишь! — я улыбнулась максимально очаровательной улыбкой. — Ну, полагаю, отцовский Ролекс придаёт мне особое очарование… — тут он таки пригляделся ко мне. — Ого, Дарб… Кхм… Алиша, ты выглядишь неподражаемо! Я закатила глаза: — Твой удивлённый тон меня почти не обижает. — Нет, я… Просто для тебя это так нетипично. Не обижайся, но не думаю, что ты сама заказала бы для себя такое платье… — Я бы и в подарок такое не приняла, но вариантов у меня сегодня не было. — А если я решу подарить тебе следующее платье? Джин сделал милое лицо и надул губки. В сочетании со смокингом это было очень забавно, и я засмеялась. — Можешь дарить мне подарки, если они впишутся в мой повседневный жизненный уклад. — Типа этих очаровательных серёжек, что ты носишь второй день кряду? — Теперь они мои любимые. К слову, тоже подарок. — Узнаю стиль… Хотя, мне казалось, что ты не примешь такого подарка от кого-то из Лукасов. Мне казалось, Джин должен понимать, что подарки от его тётушки не подлежат возврату, поэтому я промолчала. — Что это, Джин? Парень ухмыльнулся, открывая передо мной дверь белого лимузина. — Я предупредил бы тебя о лимузине, но не хотел, чтобы ты избила меня своей замечательной сумочкой. Я села внутрь, а вслед за мной и спонсор этой роскоши. Мы тут же тронулись с места. Спустя полчаса молчания Джин не выдержал и заговорил снова: — Так что, даже не будешь отчитывать меня за поездку в лимузине вместо такси? — Я ничего не имею против лимузинов! — я говорила с улыбкой, уже примеряясь ко встроенному мини бару. — Женщина, готовая швырнуть в лицо любой подарок, показавшийся слишком дорогим, спокойно относится к лимузину? Вот же новость! — Джин всплеснул руками — Я не гордая, Джин. Просто предпочитаю знать цену. — Мне показать тебе чек? — Дело не в цифрах. Я должна знать, чем именно придётся платить за ту или иную роскошь. И если мне не понравится цена — иметь возможность соскочить. Джин явно хотел что-то добавить, но внезапно закусил губу, так как мы остановились. Покинув автомобиль, он повёл меня по зачем-то выстеленной красной дорожке в большой дом, показавшийся мне знакомым. Я остановилась, словив внезапное дежавю с участием пьяной Рины Лукас-Пак. «Неужели? Но…» — Джин… Вероятно, уже ожидая вопроса, Джин скривился и прикусил губу. — Что мы здесь делаем? В честь чего именно устроили эту вечеринку? — У Чимина сегодня день рождения. Ему исполняется тридцать лет.