Всё это рок-н-ролл

Похоже, это стало традицией у Филатова - просыпаться, сразу не соображая, где он находится, какой на дворе день (месяц, год, век), а главное - кто с ним рядом. После тех двух пугающих похмельных пробуждений он в спальню и заглядывать побаивался, так что гостевавших в ней Новицких воспринял не как помеху, а как спасение. В течение нескольких ночей на своей же территории, как бедный родственник, то задремывал в кресле в отцовском кабинете, то вырубался в неудобной позе на кухонном диванчике. Но теперь, когда все тусовщики разъехались, он остался один на пустой огромной даче. Или... не один? Он медленно повернул затекшую шею, ожидая увидеть... Да ничего и никого не ожидал, собственно, он - приснилось, примерещилось. Однако рядом с ним, сбив на сторону одеяло и растопырив угловатые коленки, досматривал предутренний сон разнежившийся Славка. Это не могло быть сновидением, поскольку слишком уж разительно отличалось от морочивших Филатова всю ночь мутных кошмаров. Про город в огне - тот самый, родной для Красниковых и близкий теперь и ему город. Видеть его пылающим, как в фильме ужасов, было беспокойно и страшно, он всей душой рвался туда, всех спасти или погибнуть вместе, потому что без них всё равно не жить, но не мог сдвинуться с места, оставаясь бесполезным наблюдателем. А в дыму и облаках металась и корчилась неведомая хрень, совершенно не реалистичная, однако до того убедительная, что он готов был поверить: всё это творится не в его воспалённом сознании, не в нелепом бреду, а на самом деле... А тут вдруг - надо же, Славка рядом... Нет, для сновидения это было бы слишком прекрасно. И слишком невероятно для серой ранне-утренней реальности. Алексей, стараясь не разбудить раньше времени своего мальчика, навис над ним, покрывая сетью невесомых поцелуев его веки с дрожащими ресницами, порозовевшие скулы. Когда коснулся губ, Славке надоело притворяться спящим, и он ответил на поцелуй со всей юной страстью, на которую был способен. Наконец, разорвав с сожалением поцелуй, Филатов спросил ласковым шёпотом: - Почему ты здесь? Ты же к родителям поехал. - Я соскучился, - выдохнул Славка, обнимая Фила и прижимаясь к нему. Это было невыносимо, и Алексей поспешил отбросить в сторону одеяло, стянуть с себя и с него бельё - эти раздражающие тряпочки, преграду, не позволяющую им слиться воедино. Кожа к коже - так лучше. Так совсем хорошо. Это же ненормально? Они не могут пробыть друг без друга каких-то... Он поднял к глазам запястье, чтобы посмотреть на часы. Что? Восемь часов прошло? Уму непостижимо, треть суток - целая вечность. Ещё бы! Он и сам успел соскучиться по своему Славёнышу. Филатов привычным движением потянулся за флакончиком со смазкой. - М-м-м, клубничная, - принюхался Славка. Сколько раз они уже это проделывали? Неважно! Каждый - словно первый, такой же безудержный, яркий, будоражащий. Разные позы перепробовали, но именно сейчас Филатов не позволил Славке повернуться, удержал лежащим на спине - хотел видеть его лицо, его глаза, которые тот то прищуривал от наслаждения, то широко распахивал, словно происходящее вызывало у него неслыханное удивление. Филатов и сам удивлялся. Каждый раз. Славка, насаживаясь на растягивающие его пальцы, постанывал требовательно и нетерпеливо. Филатов нарочно медлил, хотя и сам был возбуждён почти до предела. Хотелось не жарких страстей, а карамельно-тягучей неторопливой любовной неги. Впрочем, долго не выдержали. Славка закинул ноги на крепкие плечи Филатова, и оба сорвались на ускоренный темп, будто боялись не успеть. Каждый раз - как последний! Кончили почти одновременно: Филатов в горячее пульсирующее отверстие, Славка - в сжимающий его член филатовский кулак. Алексей, прежде чем откинуться в блаженстве на подушки, стянул и завязал узлом презерватив. Славка проследил за его действиями расслабленным взглядом. - Фил! А давай в следующий раз без презика попробуем... - Не выдумывай! - буркнул Филатов. Он считал - рано ещё для таких экспериментов. Мало ли какая инфекция осталась в филатовском организме от прежней разгульной жизни! Вслух он это не произносил, однако беспокоился за Славку. - Ой! Совсем забыл, - Красников соскочил с кровати, схватил кожаный рюкзак, с которым обычно ходил в университет, и вытащил оттуда бумажный свёрток. Разгладил на коленях листы, в которых Филатов с удивлением узнал плакаты со своим изображением. - Вот, привёз. Думал, Гелька выбросила, а она все-все сохранила. - Развесишь по стенам? - ухмыльнулся Фил. - Зачем? - пожал плечами Славка. - Ты и так со мной.