into DEATH

Алик очнулся, когда солнце уже опустилось за горизонт и проявились первые звезды на ночном небе. Как только то странное видение оборвалось, он провалился в забытие и впервые за несколько дней крепко спал. Юноша открыл глаза, сразу встречаясь взглядами с Тлионом, которым сидел со скрещенными ногами поодаль от него. — Все в порядке? Ты заставил меня поволноваться, знаешь? — обеспокоенно спросил он, придвигаясь к потомку Воды. — У меня опять было видение… очень странное видение — из-за сухости в горле он сказал это практически шёпотом. Друг одним взглядом просил его продолжать. — Там были мы, то есть, нас двоих вели на жертву. Ты сказал мне, что иного пути теперь нет и нужно сдаться… — Алик говорил это немного испуганно, и на последнем слове его голос заметно дрогнул. Тлион взял парня за обе руки и начал поглаживать их, слегка надавливая в некоторых местах: — Когда я пугался в детстве, моя мама всегда брала меня за руки вот так и разминала их. Не сложное действие, но оно действительно мне помогало, отвлекало… — позже пояснил он для потомка, который пребывал в ступоре, глядя на свои руки, — Она еще говорила со мной. Истории про наших предков, про её молодость. — Тогда и ты говори, — спонтанно произнес Алик, — если метод этого требует… — …Моё дымящееся зеркало было отлито практически сразу, как я попал в Академию. Родители долго собирали для него украшения, чтобы я не выглядел бедно рядом с другими детьми, но оно все равно было слишком простым в глазах окружающих. Но, знаешь, оно действительно мне нравилось. Два красных камня были расположены по бокам, черные — сверху и снизу, металлическая оправа и кожаный оплёт со шнуровкой, круглая форма и размер идеальный для моей руки. Учителя меня часто ругали за то, что я неправильно им пользуюсь и вижу всегда не то, что нужно. — Алик с вопросом в глазах посмотрел на него. — Пока все видели, что завтра будут подавать на завтрак или какой цветок распустится на кусте первым, я смотрел на смерти каждого человека из моего окружения. Разумеется, оно показывало и хорошие вещи, но не желало действовать ради бесполезного созерцания процессов завтрашнего дня. — тут Тлион заметил, что его друг, успокоившись, нежился под однотонный монолог и массаж кистей. — Это объясняет, почему соученики в Академии так нелестно о тебе отзываются. — сказал потомок, замечая, как парень осторожно отпускает и кладёт его руки, — Способ твоей мамы и в правду хорошо помогает, ты прав… — Алик коснулся своих рук, ощущая тепло, переданное другом. — Я бы хотел увидеть её снова. — мечтательно сказал Тлион, глядя в окно. Кецара уже чувствовала шёпот родных ветров, ощущала, что приближается к Дому. Они с Кедрой сильно вымотались за эту поездку, и сейчас предвкушали сладкий близящийся отдых. Недавно они проехали деревушку, в которой Кецара бывала как-то с отцом. А отсюда она уже знала, что дороги осталось немного, что к вечеру она увидит своего родителя. И вот действительно, когда солнце стремительно катилось за горизонт, в его последних лучах потомка увидела очертания Дома Ветра. Было уже заметно свечение факелов и силуэты стражников у ворот. Кедра будто тоже признала свой дом и помчалась скорее. На подъезде девушка остановила лощадь и слезла, добегая пешком до родных ворот. — Молодая госпожа! — удивленно прокричали стражники, узнавшие грязную с ног до головы девушку. — Коар! Альтек! — радостно прокричала она и бросилась к мужчинам, которых знала с детства. Один из них сразу же повел Кедру внутрь к конюшням, а другой подхватил госпожу, которая от радости запрыгнула к нему на руки. — Вы же должны находиться в Доме Движения, Глава вас не ждал так рано, что произошло? — после недолгих объятий спросил он, провожая девушку в дом главной фамилии. — Я не помню, что произошло в Пятом Доме, но грядет ужасное для всех нас. Альтек, пока не говори никому, не пугай потомков, но будь настороже. — она опустила руку тому на плечо, показывая своё доверие к человеку, который принимал участие в её взрослении. — Как скажете, госпожа. Прошу… — мужчина открыл перед ней дверь в кабинет Главы, и попрощался. Кецашичень сидел за стопками бумаг, которые практически полностью закрывали его. Он, погруженный в работу, не сразу заметил чужое присутствие. А когда поднял глаза, открыл и закрыл пару раз рот от удивления, не зная, что сказать. — Кецара? Что произошло? — всё-таки начал он после минутного молчания. — Кажется, я раскрыла великую ложь Главы Движения. — спокойно и ровно произнесла она, вперив взгляд в Главу, который с каждым её словом недоумевал всё сильнее. — Он наложил на меня печать памяти за помощь двум жертвам будущей Церемонии. — добавила потомка, присаживаясь на кушетку, которая наполовину была завалена рукописями. — Альтек! –стражник, стоявший всё это время под дверью, зашел, — попроси приготовить ванну для дочери и чистые одежды, также позови лекаря, пожалуйста. — сказал Кецашичень и кивнул. Мужчина сразу же удалился с поручением. — Жертвы… Кто они? — спросил Глава, сцепляя руки на столе в серьезном жесте. — Потомки Воды и Тигра, первый из рода главной фамилии. Глава встал, оперевшись на стол, и подошел к дочери, заключая её в объятия. — Хорошо, что ты вернулась… Ты очень сильная, как и твоя мама, и всегда хочешь всем помочь. Я знаю, что ты поступаешь правильно, но боюсь, что это может навлечь на тебя беду. Кецара, ты же знаешь, я не могу потерять тебя… — мягко говорил мужчина в макушку потомки, попутно поцеловав её. — Отец, не беспокойтесь. — она была вынуждена вновь стать сильной наследницей, сдерживая собственные слезы. Единственное чего она хотела сейчас — расплакаться от беспомощности. Потомка, утратив память, в одиночку преодолела огромный путь, конечно, трудно оставаться при таком раскладе сильной. В то время как её ровесники беспечно проводили свои дни в обучении и веселье, она сама на себя возложила груз чужой ответственности за этот мир. Даже сейчас, когда отец должен был в первую очередь поддержать её, она вновь не позволила ему узреть свою слабость. Слабые люди чаще умирают, если Кецара будет слабой, Кецашичень будет слишком сильно переживать о ней. Поэтому проще всегда быть сильной и уверенной в своей силе. — Глава, для госпожи всё подготовили. — осторожно сказал Альтек, боясь нарушить атмосферу вокруг потомков главной фамилии. — Ах да, иди дочь. — Глава помог дочери подняться и проводил её до двери, хотя она и не показала своим видом ни капли ощущаемой ей боли. Потомку сопроводили в её родные покои, где стояла приготовленная ванна. Она наспех разделась, раскидав вещи по комнате, и залезла в горячую воду. Вокруг распространялся пар, который также обдавал влажным теплом и лицо. Девушка выдохнула, погружаясь по самый подбородок, при этом её ноги вылезли с другой стороны из-за размеров емкости. Она омыла неспешно всё тело, заострив внимание на лице, впитавшем в себя всю дорожную пыль. Кецара также неспеша вылезла, подходя к полотенцу, оставленному близ на кушетке. Девушка как раз наклонилась вытереть ноги, когда заметила на голени чернящуюся полосу. Попробовав потереть и её, стало ясно, что это не остатки грязи. Касаться отметины было слегка неприятно, будто касаешься свежего ушиба. Когда тело остыло от принятия горячей ванны, также обнаружилось, что от неё идёт странный жар. Девушка изумленная всё также наблюдала за полоской, когда в дверь постучал лекарь. — Ожидайте, я не одета. — крикнула она и побежала за халатом. — Кому ты это говоришь, детка, я была той, кто кормила и одевала тебя с младенчества… — с улыбкой ответила женщина в возрасте, когда Кецара открыла ей дверь. — Здравствуй, Кора — с такой же нежной улыбкой произнесла наследница, позволяя погладить себя по голове. — Как прошел твой путь домой? — спросила женщина, раскладывая на столике свои припасы. — Спокойно, но я утомлена… — плюхаясь на кровать, ответила потомка. — Хорошо, я осмотрю тебя поскорее, и ты сможешь поспать. — они кивнули друг другу, и Кора стала перемалывать в ступке какие-то травы, которые разносили по комнате запах свежести, усыпивший Кецару. Она пришла в себя от тяжелого вздоха женщины. — Девочка моя… — Кора почему-то выглядела особенно печально. — Что такое? — сонным голосом отозвалась потомка. — Это очень дурной знак. — указывая на ногу Кецары, ответила старая целительница, — Я не знаю, как он появился на твоём теле, но те немногие, кого я повидала с такими же отметинами, не выживали… — со скорбью в голосе добавила она. — Что ты такое говоришь? — девушка вскочила с постели. — Наши лекари так и не смогли выяснить, что это такое, но если мои глаза меня не подводят, то это начало смертельной болезни. — женщина была несколько напугана и говорить стала из-за этого тише. — Никакой смертельной болезни быть не может! Не смей говорить отцу! — Кецара пребывала в ярости, но позже, успокоившись, начала думать рационально, — Скажи Главе о небольшом недуге и необходимости отдохнуть в Доме Воды. — она опустила руку на плечо, рыдающей целительнице и проводила её прочь. Как человек, рано столкнувшийся со смертью, знающий её лицо лучше других, потомка, разумеется, думала о своем исходе. Пока она не верила в смертельность своей болезни, но решила сразу отгородить от этого отца, который прежде во всей красе наблюдал за последними днями её матери. В самые короткие сроки наследница собралась в очередное путешествие. Она уже знала, что медлить ей нельзя — метка давала о себе знать. На следующий же день после её обнаружения от неё поползли ветвящиеся узоры, они продолжили распространяться и по сей день, доставляя дискомфорт носительнице. Кецара всё время держала себя в руках, чтобы не подать и виду о неладном, хотя внутри нее разгорался огонь всеобъемлющего страха. Она просчитала всё в своей жизни, кроме её конца. Как вариант развития событий девушка, конечно, держала в голове данный факт, но столкнутся с ним в восемнадцатилетнем возрасте всё ещё было странно. Более всего ей было страшно за отца, за свой клан и его будущую судьбу. Других наследников у Кецашиченя не было, как и иных родственников, готовых занять его место. Виной этому печальное прошлое Клана Ветра, за которое потомки расплачиваются по сей день. — Госпожа, будьте осторожны и возвращайтесь скорее! Выздоравливайте! Спокойного путешествия! — доносилось до повозки, уже отъезжавшей от родных ворот. Людей, пришедших проститься со своей наследницей, было много, потому что все любили молодую госпожу. Она, еще не став главой клана, уже хорошо заботилась о потомках Ветра, поэтому везде её окружала народная любовь. «Я постараюсь вернуться…» — подумала Кецара, закрыв глаза, чтобы не пролить еле сдерживаемых сейчас слез.