Ребенок принципов

Наруто крепко держит за руку мужчину в странной керамической маске белого цвета. На ней, маске, какие-то узоры, но зверя не разобрать, да и некогда. Девочка вертит головой, стараясь рассмотреть самые интересные вещи и проходящих мимо людей. Получается не очень — дальше десяти метров ничего не видно из-за густого тумана, который не очень-то волнует местных жителей, а сопровождающий не собирается останавливаться из-за детской прихоти, игнорируя практически каждый вопрос. Шиноби в маске проводит ее к огромному серому зданию, что практически не отличалось от остальных. Разве что людей здесь было много, да и те вели себя достаточно спокойно, а не бегали, как в резиденции Хокаге, где она бывала пару раз. — Войдите, — раздался спокойный голос из-за двери, стоило только сопровождающему ее человеку постучать в дверь. Помещение оказалось просторным кабинетом, где было не так уж и много вещей: стол у стены; место отдыха, состоящее из небольшого дивана с кофейным столиком, в углу; парочка растений и стол, за которым сидел мужчина. Хотя мужчиной его можно было назвать весьма условно — листающий какую-то папку человек внешне был не старше шестнадцати лет и вообще казался очень хрупким. Вот только взгляд аметистовых глаз без зрачка был слишком уж холодным, да и движения... Так же двигались взрослые шиноби, на которых девушка замечала жилет джонина. Но никто не вызывал в ней той жути, как этот незнакомец. Страшно, блять, как же ей страшно. — Узумаки Наруто, верно? — откладывает бумаги в сторону мужчина и ворвавшийся через приоткрытое окно сквозняк ерошит короткие серые волосы. Наруто ежится — толи от холода, толи от страха, сама не знает. С чужих губ слетает смешок. — Вижу, что тебе уже лучше. Это прекрасно. Наруто только кивает. Хамить или дерзить не хочется (чужое присутствие давит на корню какое-либо желание дурачится или кричать на этого шиноби), да и не получится. Несмотря на несколько дней лечения и ее собственную регенерацию, у нее все еще проблемы с голосом и, по словам Итакавы-сан, понадобиться еще около недели на полное восстановление. — Позволь представиться. Меня зовут Камасу Каратачи* и я Йондайме Мизукаге. Ты слишком мала, чтобы что-то обо мне знать, но я надеюсь на то, что ума не хамить у тебя хватит. — девочка молчит, смотрит в пол. Слышно довольное хмыканье. — Чайка, свободен. Стоящий за спиной мужчина исчез в вихре. — Ты наверняка спросишь меня, почему ты сейчас находишься в Киригакурэ, а не в родной Конохе. — дождавшись кивка, мужчина усмехнулся. — Тебе никогда не говорили, почему тебя ненавидят? — Мне говорили, что я демон, — только и сказала Узумаки. Она не понимала, к чему такая резкая смена темы. Причем здесь ненависть и ее... Похищение? Это ведь было оно, верно? — Еще называли чудовищем, лисом и монстром. Но почему я ими являюсь не говорили. — То есть тебя травили, обзывали, морили голодом и избивали? Не надо на меня так удивлённо смотреть, твое состояние и медкарта, представленная мне ирьенинами буквально вчера, говорят об этом луче многих слов. А читать я умею. Я ничего не упустил? — Нет. Все так и есть. — Так вот, тебя ненавидели и всеми силами это показывали. Причина для такого отношения у них есть. Ты ведь родилась 10 октября, в день нападения Кьюби но Йоко на Коноху, когда было убито множество жителей, среди которых был и Хокаге. — Но ведь Кьюби тогда тоже умер! Да и разве дата рождения — это повод для ненависти? — Нет. Просто Кьюби в тот день не умирал. — пожал плечами мужчина, словно говрил о погоде за окном, а не самом опасном существе на земле. — Ты ведь в курсе, что Кьюби является биджу. А их полноценно убить невозможно, поэтому ваш праздник в честь "убийства демона Лиса" не более чем фарс. Да, биджу может умереть, но через десять-пятнадцать лет он переродиться в другом месте и все, правда откроется. — Но... — Как это связанно с тобой? Очень просто. Демона просто запечатали в новорожденном ребенке, сделав его сосудом для биджу и главным оружием деревни, наплевав на его судьбу и сдав его в приют. А люди, узнавшие личность сосуда, решили отомстить и начали издеваться над ребёнком. Теперь понимаешь? Каратачи смотрит на чужое бледное лицо и довольно улыбается. Наруто не дура, сложить два и два сможет, вот только принятие такого фактора как опаснейшее существо в теле... Здесь не все взрослые справляются, что уж говорить о только пятилетнем ребенке. — В Коноху ты больше не вернёшься, поверь. Я потратил слишком много ресурсов на твое похищение, да и относиться к тебе здесь будут на порядок лучше — у нас чуть ли не каждого шиноби за демона считают. — улыбка перерастает в кровожадный оскал, от чего Узумаки вздрагивает. — Отведите ее к Узумаки-доно, пускай забирает ее к себе и проверит печати. Уверен, он будет рад воспитать свою единственную внучку, пускай и двоюродную. — Хай, Мизукаге-сама.