***
Перед ним на лавочке сидела парочка. Милый, небольшой омега чуть младше него, с большим пузом и крупный альфа, что держал одной рукой его за ладошку, а другой гладил живот. На пальцах у каждого виднелись обручальные кольца, на лицах нежные улыбки, направленные друг другу. Вместе они выглядели, как счастливая ячейка общества. Такому можно было только позавидовать. Арсений отвернулся от этой милой картины и начал медленно гладить свой семимесячный живот. У него не было ни мужа, ни жениха, ни альфы. Только братец, что в последнее время старался в глаза ему не смотреть, даже стал реже бывать дома. Попов уже давно перестал спрашивать, как продвигаются поиски его альфы. Хотя бы потому что стал сомневаться, что Антон хотел бы занять эту должность, хотел бы стать его мужем и хотел бы воспитывать с ним ребёнка. Может быть, для альфы это всё было просто так, или он соврал, что нет у него никого. Может быть, Антон сбежал к своему любимому в другой город и сейчас счастлив. А может быть, он умер от полученных травм. Слишком много было этих «может быть», и Арсений уже не знал, что думать и как быть. Он просто жил ради своего будущего ребенка и про себя надеялся, что альфа всё-таки появится. — Арсений, проходи, — от мыслей его отвлёк голос врача, приёма которого омега ждал в коридоре, — Есть жалобы? — спросил милый бета уже в кабинете, когда Попов начал медленно раздеваться. — Пинается, — выдохнул Арсений, оставляя футболку на стуле. — Это хорошо, что пинается, — улыбнулся врач, — Сегодня я могу сказать тебе пол ребёнка, или ты опять не хочешь? — Хочу, — тихо сказал Попов, ложась на кушетку, — Но не сейчас, — добавил он, когда врач выдавливал прозрачный гель на живот, — Хочу, чтобы в этот момент был рядом его отец. — Чем же так занят твой альфа, что за всё это время не смог прийти на УЗИ? — хмыкнул бета, водя роликом по животу. Арсений решил на этот вопрос не отвечать, — Всё хорошо, отклонений нет. Точно не хочешь, чтоб я сказал пол? — уточнил врач, на что омега замотал головой.***
После клиники Арсений отправился в магазин, чтобы купить себе спелые груши и несколько веточек винограда. Остальной огромный список продуктов обещался купить братец. Спешить было незачем, дома никого не было, поэтому он спокойным прогулочным шагом следовал домой и наслаждался тёплой весенней погодой. Солнце припекало и заставляло таять оставшийся снег, чирикали птицы, и люди начинали улыбаться. Одним словом: весна. Попов только и думал о хорошей погоде, особенно о том, что скоро наступит лето, а именно летом родится его малыш. К рождению ребёнка ничего ещё не было готово, ничего не было куплено. Омега откладывал этот момент как можно дальше. Ведь очень сильно не хотелось верить, что он всё-таки будет один. Опять задумавшись об этом, Арсений загрустил и ещё сильнее поник. Именно в этот момент, будучи глубоко в своих мыслях, он проходил тот самый тёмный переулок, в котором в прошлый раз его похитили. Об этом омега вспоминал каждый раз, когда возвращался домой. А сейчас он был слишком далеко в своих грустных рассуждениях и совершенно ничего не замечал вокруг. Вот именно тут омегу кто-то схватил за плечи и притянул к себе. Первой мыслью было начать кричать и отбиваться, но после Арсений почувствовал знакомый запах и резко поднял голову. — Антон, — выдохнул Попов, схватив лицо альфы ладонями. — Тише, тише, — прошептал Шастун, прижимая парня к себе, — Тебе же нельзя волноваться, — добавил он, положив руку на живот, — Какой месяц? — всё же решил проверить свои догадки. — Седьмой, — ответил Арсений, разглядывая лицо альфы, — Это правда ты или я сплю? — Это я, — тихо ответил Антон, улыбнувшись. — Я уже думал, что ты не придёшь, — проговорил омега и тут же начал покрывать его лицо поцелуями, — Думал, что никогда не увижу тебя. Думал, что буду всегда один, — между поцелуями шептал Попов, — Кстати, где тебя так долго носило? — Надо было подлечиться после встречи с людьми твоего брата, — выдохнул Шастун, потираясь носом о волосы, видимо, уже своего омеги, — Я думал, что он поставит тебе охрану или хотя бы одного телохранителя. — Недавно избавился от двадцать седьмого. Знаешь, они все не дотягивают до тебя, — хмыкнул Арсений куда-то в шею альфы, на что тот засмеялся в голос, — Ты больше не уйдёшь? — совсем тихо спросил омега. — Благодаря твоему брату, я теперь совершенно свободен, — весело проговорил Антон, — Никому ничего не должен, не обязан и могу делать всё, что захочу, — он встретился взглядом с Поповым, — Куда я теперь от тебя денусь-то? — От нас, — прошептал Арсений, положив свою ладонь поверх ладони альфы, что всё ещё покоилась на его животе, — Пойдёшь со мной на УЗИ? Я всё ещё не знаю, кто у нас, — Антон быстро кивнул головой, — А расскажешь мне про свою бывшую работу? — Я тебе всё расскажу, но давай не здесь, — хмыкнул Шастун, оглядывая тёмный переулок, — А то люди подумают не пойми что.***
— Сильно ты пострадал? — спросил Арсений, доставая кружки с полки. — Ну, как сказать, — хмыкнул альфа, что стоял рядом, — Пара переломов ребер, перелом правой ключицы, вывих левого плеча, ссадины, синяки. Ничего страшного, — спокойно рассказывал Антон, наблюдая, как парень наливал им чай, — Мне помог старый друг. Вывез меня из города и нашёл одну пригородную больницу. Я вернулся, как только смог. — Мне так жаль, — тихо проговорил омега, заливая кипятком чай. — Чего жаль? — немного удивлённо спросил Шастун, — Что твой брат криминальный авторитет, или что я работал на его конкурента и похитил тебя? — Иногда мне начинает казаться, что это всё из-за меня, — ещё тише сказал Попов, вернув чайник на плиту. — Нет, — немного резко произнес Антон, — Никогда так не думай, — сказал альфа, подойдя ближе к нему и аккуратно приподняв его голову за подбородок, чтобы заглянуть в его глаза, — Кто угодно, но ты точно не при чём, — Шастун наклонился и нежно поцеловал в губы омегу. — Ты обещал мне рассказать про свою бывшую работу, — напомнил Арсений, отстранившись от него. — Так надо начинать с начала, а там такая долгая история, — проговорил Антон, отводя взгляд. — У нас полно времени, — заметил Попов, — Пойдём сядем на диван, — омега дал ему миску с печеньем и одну из кружек с чаем. Альфе пришлось безмолвно послушаться, отправиться в гостиную на мягкий диван, перед этим поставив всё на небольшой столик. Арсений поступил так же и пристроился рядом с ним, уложив голову тому на плечо и вытянув затёкшие ноги. Шастун сразу же приобнял парня, зарылся носом в его тёмную макушку, чтобы вдохнуть чистый аромат беременного омеги. Он чуть подумал и решил, что всё же нужно рассказать Попову большую часть своей жизни. — Мне было три года, когда папа умер, — начал говорить Антон, чувствуя, как омега сжал его ладонь, — Честно, я не помню его, так, лишь обрывистые воспоминания, что руки у него были такие мягкие, вот прям как у тебя, — он схватил правую ладонь Арсения и поцеловал в костяшки, — Помню, какую песню он мне пел на ночь, но я ничего не помню про его взаимоотношения с отцом. — А как он умер? — совсем тихо спросил Попов. — От туберкулеза в самой обычной больнице. В коридоре, потому что всё было занято, — ответил Шастун, чуть задумавшись, — Денег в нашей семье никогда не было. После его смерти я стал жить с его отцом, что был военным на пенсии. Вот такой мужик, не слышал правым ухом и хромал на правую ногу, но весёлый. Самогон гнал из всего, что из земли росло. С ним я жил до девяти лет, пока дед не умер. Инсульт или что-то типа такого. Я со школы пришёл и нашёл его уже мёртвым на кухне, побежал к соседке, та и похороны организовывала потом. Вот на похороны-то и явился мой отец, только для того, чтобы меня забрать. Честно, не знаю, зачем он меня забрал, если я ему только мешал, да и лишние траты. Может быть, даже было бы лучше, если б меня забрали в детский дом, — альфа замолчал ненадолго, а после продолжил свой рассказ, — Мне было около десяти, когда отец пришёл ко мне в школу после уроков и сказал, что мы идём в гости. Я очень удивился тогда. До этого даже никогда не видел его друзей, только омеги шлялись в нашем доме. Он привёл меня в очень странное место, сейчас-то я знаю, что это была база, но тогда я вообще ничего не знал. Дословно помню, что сказал отец: «Антон, ты побудешь здесь пару часов. Не переживай, всё хорошо будет, ты только лишнее ничего не говори, посиди тихо и всё». — Он ушёл? — опять тихо спросил Арсений, когда альфа замолчал. — Да, как потом выяснилось, навсегда, — спокойно ответил Антон, сильнее прижимая к себе омегу, — Знаешь, что он сделал? — спросил, а потом сам же и ответил, — Он проиграл огромную сумму денег и собственную квартиру одному бандиту, а потом взял огромный долг у другого, в залог оставив своего десятилетнего сына, и просто покинул город. Вот такой вот у меня отец. — Что было дальше? — поинтересовался Попов, после того как повисла тишина на несколько минут. — Как ты мог догадаться, мой отец взял в долг у Владлена, — грустно хмыкнул Шастун, — Вернее, у его людей. Тому очень не понравилось, когда узнал, что меня оставили в залог. Владлен раздал всем подзатыльники и уложил меня спать в своём кабинете. Возможно, меня бы куда-то сплавили, но был же ещё один огромный карточный долг моего отца. И тут Владлен помог, выкупил этот долг, при этом оставил меня у себя. Бывает, сын полка, а я был сын банды. Через год я уже знал наизусть все виды оружия и умел снаряжать любой огнестрел. В двенадцать я уже отлично дрался, а в тринадцать мог подрезать любой кошелёк, карман или сумку. В пятнадцать я бросил школу, чтобы окончательно примкнуть к банде. Я считал их своей семьей, и что я должен отплатить Владлену своей верностью. Столько я сделал для него, что, наверное, выплатил все долги дважды. — А что отец? — спросил Арсений, повернув голову к нему, — Неужели он ни разу не появился? — Почему же, явился на девятнадцатом году моей жизни, — произнёс Антон, заглянув ему в глаза, — Какие-то деньги просил, но я его за шкирку схватил и прямиком к Владлену потащил. Тот посмеялся над ним, а потом дал мне знак убить его. — Ты сделал это? — немного напрягся Попов, всё ещё смотря в грустные глаза альфы. — Да, — закивал головой Шастун, — Я убил своего отца одним выстрелом, — казалось, что он готов был расплакаться, — Я был так на него зол, ведь из-за него у меня не было нормального детства и нормальной молодости. Пока мои сверстники ходили на первые свидания, я обстреливал мишени только для того, чтобы Владлен похвалил меня. Пока мои сверстники думали, куда поступать, я думал о том, что мне ещё сделать, чтоб быть полезным и нужным. Из-за него у меня нет образования, даже школьного. У меня не было будущего. И мне было некуда идти. В банде я был хоть кому-то нужен, поэтому оставался с ними и оставался преданным Владлену. — Но теперь у тебя есть я, — тихо проговорил Арсений, аккуратно погладив ладонью его щеки, — Теперь ты нужен мне и нашему ребенку. Я точно знаю, что мы без тебя не сможем. — А смогу ли я? — прошептал Антон, чуть поворачивая голову и целуя ладонь омеги, — Что я могу дать нашему ребёнку, если у меня нет даже среднего образования. Я не знаю, что такое семья и как должен вести себя отец. — Я тоже не знаю, — совсем тихо сказал Попов, стараясь не заплакать, хотя глаза уже были полны слёз, — Но мы будем учиться вместе, мы будем помогать друг другу, и тогда всё получится, — слёзы все же покатились по его щекам, и Шастун сразу стал собирать их губами, — Я точно знаю, что все в семье должны друг друга любить. И я люблю тебя! — Я тоже тебя люблю, — по слогам проговорил Антон, перед тем как поцеловать омегу в солёные губы, — Не плачь, Арсюш, я с тобой, — добавил альфа, перебирая волосы на его макушке. Арсений уткнулся носом в его шею и прикрыл глаза. Внутри него было только спокойствие и маленькое счастье, потому что он точно знал, что у них всё получится. Ведь они вместе и больше никогда не расстанутся. Он это точно знает. Альфа и омега сидели в обнимку на диване в полной тишине, а рядом на столике стоял остывший чай. Такими тихими и счастливыми их застал Дима, когда вернулся вечером домой. Он почти сразу догадался, что именно произошло, и не решился нарушить их идиллию. Позов стоял чуть в стороне, смотрел на будущую ячейку общества и размышлял, что сможет сделать для них в будущем.А знаешь, все еще будет! Южный ветер еще подует, И весну еще наколдует. И память перелистает, И встретиться нас заставит, И встретиться нас заставит. И еще меня на рассвете Губы твои разбудят.