Границы дозволенного

Март 2019 года Баллы Элизабет, катавшей произвольную программу последней, посчитаны, и на экранах над ледовой ареной Сайтамы появляется итоговая таблица. 1. Alina Zagitova (Rus) — 237.50 2. Elizabet Tursynbaeva (Kaz) — 224.76 3. Evgenia Medvedeva (Rus) — 223.80 Еще год назад Женя сочла бы такой результат катастрофой. Год назад для нее существовало только одно место: первое. Все остальные равнялись поражению. Сейчас, после всех перипетий минувшего сезона, после непопадания в финал Гран-При, после седьмого места на чемпионате России и пролета мимо Европы, после путевки в Сайтаму, выгрызенной зубами на финале Кубка, после того, как Медведеву списали со счетов и отправили на пенсию все, начиная с фигурнокатательных экспертов и заканчивая комментаторами в Интернете, Женя имеет все основания радоваться. — Ну я тебя поздравляю, — она обнимает Алину, сидящую рядом на диванчике для лидеров. Алину, которую в этом сезоне ничуть не меньше пошвыряло вверх-вниз, которую тоже списывали и отправляли на пенсию все, кому не лень, но которая все же собрала себя в кулак для последнего, самого главного старта, и все-таки завоевала свое золото. Загитова обнимает Женю в ответ. Смотрит с опаской: — Тебя можно с бронзой поздравлять? Еще подумаешь, что я издеваюсь. — Не подумаю, — смеется Медведева. — Мне, если помнишь, все пророчили дырку от бублика, а не медаль, и место в районе пятого. Так что можно. — Тогда я тебя поздравляю. Кихира, пристроившаяся в уголке диванчика, вежливо улыбается и хлопает, глядя на них, но глаза выдают ее грусть и разочарование. Она до последнего считалась главной фавориткой этого чемпионата, а в итоге осталась вообще без медали. И, что самое обидное, Рике некого винить, кроме себя. Ее Женя с Алиной тоже обнимают, обнимашек им сегодня не жалко. Потом обе бегут к кисс энд край, туда, где их ждут тренеры и Элизабет, третья героиня сегодняшнего вечера. Чтобы обняться уже всем вместе. После награждения, девочки, не сговариваясь, снимают свои медали и надевают их на шею Этери. — Эй, куда? — хохочет Тутберидзе. — Это вы весь пьедестал заняли, не я. — Без вас никто ничего не занял бы, — отвечает Женя тоном человека, абсолютно убежденного в своей правоте. — Так что это и ваши медали. Призеры чемпионата мира две тысячи девятнадцатого года — Тутберидзе, Этери и Георгиевна. А после, когда они фотографируются вместе с важными персонами из ИСУ и Федерации, стоя близко-близко к Этери, Женя шепчет ей на ухо одними губами, чтобы никто больше не услышал: — Люблю. Люблю-люблю-люблю. Лицо Этери начинает заливать румянец. Пару секунд в ней борются желание ответить, и опасение, что ее услышит еще кто-нибудь, кроме Жени. Желание ответить побеждает. — Я тебя тоже, — тоже тихо-тихо, одними губами. И покрепче прижать к себе рукой, обнимающей девушку за талию. Больше она не отпустит Женю никуда и никогда. *** Телефон разрывается от поздравлений. Родные, друзья и подруги, люди, связанные с фигурным катанием, и люди, совершенно далекие от спорта, но знающие, как непросто дался Жене этот сезон, все пишут ей, все рады за нее, и ощущать их радость — это непередаваемое чувство. «Год назад серебро Олимпиады было трагедией, а сегодня бронза чемпионата мира за счастье. Как упали твои запросы, Медведева», — появляется внутри гадкая мыслишка, но Женя тут же прогоняет ее из головы. Да, после всего, что было за последние семь месяцев, после всех взлетов и падений, бронза чемпионата мира для нее за счастье, и она нисколько не стыдится этого. Набирая ответ Насте Скопцовой по пути на пресс-конференцию, Медведева смотрит в телефон, а не по сторонам, конечно же, налетает на кого-то, и едва не сбивает его с ног. — Говорить призерке чемпионата мира «смотри под ноги!» будет невежливо, — знакомый холодно-ироничный голос раздается прежде, чем Женя успевает извиниться и поднять глаза. — Поэтому я лучше поздравлю тебя с медалью, раз уж мы столкнулись. Юлия Липницкая собственной персоной. С некоторых пор — комментатор Первого канала. Весь сезон они регулярно пересекались на соревнованиях, но рядом с Медведевой при этом неизменно находилась Этери, а Юля, похоже, по-прежнему не была настроена общаться с бывшим тренером, и все ограничивалось обменом приветствиями на безопасном расстоянии. Но под самый занавес сезона судьбе все-таки оказалось угодно свести их. — Спасибо за поздравление, — кивает Женя, с интересом глядя на Липницкую. Ничего общего со сломленной и раздавленной Юлей двухлетней давности, да и с девочкой в красном пальто времен Сочи тоже мало общего. Другая Юля. Взрослая, спокойная, и, похоже, наконец-то нашедшая свою внутреннюю гармонию. — И… спасибо за то, что когда-то рассказала мне. Может быть, об этом не следовало говорить — Юле наверняка неприятны любые упоминания о тайной комнате, об играх с болью и о пропасти, в которую завели ее такие игры. Но, какой бы трагичной не была эта история для Юли, именно она в конечном итоге помогла Жене найти свою любовь и сделала Женю счастливой. «Паче чаяния», как писали в старых книгах. Поэтому «спасибо» от Медведевой — это искреннее спасибо. Юля на минуту задумывается: она определенно не догадалась сходу, что имела в виду Женя. Потом понимает, и на ее губах появляется улыбка с оттенком лукавства. — Любопытная Варвара. Ты все-таки полезла, куда не следует. Я так и думала, что все эти твои путешествия в Канаду и обратно — они совсем не из-за спорта были. — Полезла, — смеется Женя. — И, ты знаешь, в итоге я нисколько об этом не жалею. — Ты счастлива? — вопросительно поднимает брови Юля. — Счастлива, — кивает Женя, и не может удержаться от встречного вопроса. — А ты? — И я, — теперь Юля улыбается безо всякого лукавства. — Боль мне уже не нужна. Повинуясь какому-то необъяснимому, но возникшему у обеих одновременно порыву, они обнимаются. На секунду, не дольше. — Все, беги, — Липницкая, будто стыдясь этого порыва, спешит распрощаться. — На пресску опоздаешь. — Бегу, — соглашается Медведева. Опаздывать в самом деле не хочется. «И все-таки хорошо, что нам с Юлей были нужны разные вещи и от Этери, и от недетских развлечений. Кстати, о недетских развлечениях… Сейчас до пресс-конференции осталось всего ничего, но завтра утром еще будет встреча с болельщиками… Надеюсь, Этери меня не убьет за то, что я хочу ей предложить». *** — Бронзовая медаль — это для меня что-то новое. Впервые в жизни у меня бронза на чемпионате мира. Пока что у меня не весь комплект расцветки пьедестала, но надеюсь, что серебряная медаль у меня не появится, как и новая бронзовая. Все-таки надеюсь, что в будущем у меня будут медали высшего достоинства. — Евгения, вы довольны вашим выступлением? — Абсолютно. Мне удалось преодолеть себя. На Медведевой свободная кофта, и девушка раздаривает улыбки направо и налево, пока отвечает на вопросы. Но Этери читает ее по смазанным движениям и чуть подрагивающим пальцам, по тому, как Женя иногда ерзает на месте и прикрывает глаза. — Все обратили внимание на ваш взмах рукой в конце проката… — Это… — девушка на секунду замолкает, и снова прикрывает глаза. Сидящие рядом Алина и Элиз смотрят на нее со смесью удивления и опаски: Жене что, плохо? Не хватало еще ей упасть в обморок прямо здесь. — Это означало выплеск эмоций, — Женя открывает глаза и жестом показывает, что все в порядке. — Было сложно, а стало хорошо. Едва встреча заканчивается, Этери за руку уводит ее подальше от чужих глаз. — Чтобы я еще раз пошла на поводу у твоих «хочу», Жень! Это не то место, куда стоит приходить с ощущениями на грани, — женский голос звучит мрачно. — Но ты ведь рядом и готова позаботиться, — бормочет довольная Женька, позволяя стягивать с себя кофту в уборной. Красивый аккуратный узор из переплетений. Веревка, обернутая под грудью, скользящая петля на спине, фиксирующий узел, пропущенная над грудью и по плечам. Всю встречу веревка на теле девушки натягивалась, заставляя чувствовать каждый виток и каждый узел при движении. И воображение абсолютно не помогало отвлечься, за раздумьями о том, кем Женя была связана и как веревки играют узлами на коже, напоминая прикосновения женских пальцев. Ведь даже если процесс не перетекает в секс, чувство того, что над тобой кто-то держит контроль и имеет такую власть, возбуждает невероятно сильно. — И что толку? Ты сама из меня веревки вьешь. — Зато у тебя есть холодное оружие! Ты опасная женщина, — хрипло смеется Женя, глядя на ножницы, которые за пару минут избавляют ее от веревки. Взгляд девушки переполнен вызовом и желанием, словно они не в публичном месте. Этери решительно хватает ее за подбородок, сжимая пальцами и привычно облизывая собственные губы, сурово произносит: — Не шути так, Женечка и не испытывай мое терпение. Ее руки свободно блуждают по коже, снимая остатки напряжения от фиксации, а затем Этери помогает Жене надеть кофту. — Или? — Или, когда вернемся домой, я тебе устрою. — Я тут подумала, — так же медленно растягивая слова, Женя вторгается в личное пространство, почти прижимаясь к губам Этери своими, но не целуя. — Скорее бы домой. Потому что я думаю последние два часа об одной комнате…