Верь мне

Я не знала, сколько просидела вот так – беззвучно плача и обнимая живот обеими руками, но когда услышала шаги и подняла голову, за окном солнце уже село. - Кто здесь? – Я понимала, что глупо было надеяться на возвращение Эдварда – его шагов я бы не услышала вовсе, но сердце с надеждой затрепетало, стараясь воссоединить кусочки, на которое разбилось снова с его уходом. Мне ответил женский голос на странном гортанном языке. Вошедшая Кауре, экономка при этом доме, взирала на меня с выражением смешанного сочувствия и торжества. Странная смесь. Увидев женщину, я постаралась незаметно утереть слезы со щек, но распухшие красные глаза и щеки говорили сами за себя. Кауре пробормотала что-то, помогая мне подняться. Она кликнула своего мужа, и Густаво присоединился к ней в своих попытках привести меня в чувство. Мужчина жестами объяснил, что мне пора уходить отсюда, и что он доставит меня на материк. Я кивнула. - Я только переоденусь, - тихо сказала я. Густаво и Кауре непонимающе смотрели на меня. - Одежда, - сказала я, для убедительности потеребив свою рубашку. Кауре медленно закивала и сказала что-то Густаво, тот улыбнулся и кивнул. Тут Кауре осеклась на полуслове. Она снова посмотрела на меня с выражением неподдельного ужаса. Обвела рукой мой живот, прижала руки ко рту. Маленькая, она словно стала еще меньше от снедавшего ее ужаса. - Morte, - прошептала она и залепетала что-то на своем языке, говоря с Густаво таким тоном, что и мужчина посерьезнел, а взгляд, обращенный ко мне, стал откровенно жалостным. Этого я стерпеть не могла. Позволять себе обсуждать мою беременность, даже не дождавшись, пока я уйду – верх невоспитанности! Я уже собиралась высказать им всё, что думаю, не смотря на то, что эти люди – единственный способ попасть ближе к цивилизации. Но передумала: всё равно они не поймут. Только примут меня за сумасшедшую. Покачав головой, я отправилась в другую комнату, но Кауре схватила меня за руку и быстро заговорила о чем-то. Ее маленькая ручонка держала меня крепко, в животе малыш снова толкнулся. Свободной рукой я прикоснулась к выпуклости, собираясь его успокоить. Наверняка у него Кауре вызывала тоже смешанные чувства. Не смотря на маленький рост, она внушала страх. За счет своего громкого голоса женщина словно становилась больше. - Простите, я вас не понимаю. – Я старалась быть предельно вежливой. Попыталась освободить свою руку, но женщина не отпускала. Тогда я просто вырвала ее и отступила на шаг назад. Кауре окинула меня взглядом с ног до головы, покачала головой и устремилась вон из дома. Густаво с извиняющимся видом улыбнулся и кивнул куда-то по направлению к морю. Наверное, там стояла лодка. Я натянуто улыбнулась и продолжила путь в комнату. Здесь я с трудом удержалась от пустоты, нахлынувшей на меня из-за отсутствия Эдварда. Хотелось сесть на пол, обхватить колени руками, раскачиваться вперед-назад, стремясь опустошить разум, ни о чем не думать. Хотелось кричать, порвать всё здесь, сломать. Противоречивые чувства разрывали меня. Я стояла посреди комнаты, глядя на расправленную кровать, белье, которое я надевала для соблазнения Эдварда, и понимала, что ничего из этого не смогу взять с собой. Всё это всегда будет напоминать мне о счастливых днях, проведенных здесь. О счастливых семнадцати днях, которые я никогда не забуду. Но никакую, даже самую маленькую частичку этого солнечного рая, я не могу взять с собой. Я переоделась в старые джинсы и футболку, которые привезла с собой. Остальные свои вещи оставила нетронутыми. Взять их с собой равносильно пытке. Каждый день натыкаться на них, глодать себя воспоминаниями обо всем, произошедшем здесь. Нет уж, лучше сразу убить себя! Малыш встрепенулся, словно услышав эту мысль. Я погладила по животу, успокаивая его. Как и в прошлый раз, когда Эдвард бросил меня, я была не готова расставаться с жизнью. И причиной теперь были не только Чарли и Рене, меня держал здесь более серьезный груз. Я была готова через несколько минут. Прическа абсолютно меня не волновала, поэтому, как была – с распущенными спутанными после сна волосами, так и вышла к Густаво с Кауре. Женщина оценивающе смотрела на меня, Густаво же напротив – отвернулся, избегая моего пустого взгляда. Кауре что-то тихо говорила, будто бы самой себе, и я чуть не вздрогнула, когда Густаво ей ответил. Дорога через океан не заняла много времени. Лодка скоро пришвартовалась к берегу, я вылезла молча. Они смотрели мне вслед, глядя, как я иду, то и дело спотыкаясь и чуть не падая, словно пьяная. Я не стала ни оглядываться на них, ни следить, когда они отчалили от берега. Теперь было уже всё равно, абсолютно всё равно. Их жизнь больше не интересовала меня. Даже не были интересны те слова, которые выкрикивала Кауре. Ясно же, что в них не было ничего лестного. Голос ее звучал обвинительно, как если бы она выносила приговор. Итак, я была в чужом городе, покинутая всеми, легкая добыча для… Я усмехнулась, оборвав себя на этой мысли. Кому нужна беременная девчонка, заплаканная и выглядевшая как мертвец. Я шаталась по пристани, ища неизвестно что. Умирать не хотелось. Жить – тоже. Я буквально не знала что делать. Без средств к существованию, в незнакомом городе, где говорят на… - а на чем здесь говорят-то?! В надежде найти хоть что-то из денег я пошарилась в карманах джинсов. Деньги нашлись, около пятисот долларов. Наверное, брала на какую-то покупку, а потом просто забыла выложить. Как же я сейчас радовалась своей рассеянности. Я остановила такси. Мужчина сопротивлялся, отказывался меня везти, говоря, что это слишком далеко, он не может тратить столько рабочего времени. Я с понурым видом уже решила отойти от машины, как вдруг на ломаном английском таксист назвал свою цену, которая для меня в данный момент была просто неподъемной и всё же я кивнула и села на заднее сидение. Расплатиться прямо сейчас не получалось, поэтому я надеялась, что у Чарли найдутся деньги. Таксист вез меня по улицам, где мы когда-то ехали с Эдвардом. Казалось, это происходило очень давно, в другой жизни. Мужчина с удивлением глянул на меня в зеркальце. Я и не заметила, что плачу. Отвернувшись к окну, я следила за сменяющимся пейзажем. Голова была совершенно пустой. Никаких мыслей о будущей жизни, никаких воспоминаний, что радовало. Вовсе не хотелось разрыдаться в машине при незнакомом человеке. Хотя он и так уже видел достаточно, наверняка успел оценить мой внешний вид. Через час поездки я начала сравнивать свое состояние с тем, что произошло тогда. В прошлый раз почти сразу же нахлынула апатия – мой личный способ прятаться от боли. Свое теперешнее состояние я никак не могла назвать апатией. Я вполне ощущала тепло, идущее от печки в машине, ветер, обвевавший щеки, вообще чувствовала себя как вполне здоровый человек. Тогда, в доме Эсми, я погорячилась, сказав, что стало хуже. Сейчас было легче. Пережить это непросто, и я уверена, что боль еще нахлынет, когда будет самый неподходящий момент, но сейчас всё-таки есть то, что удержит меня от глупостей и безрассудства. Были и еще отличия от прежнего состояния. Тогда я думала, что Эдвард действительно больше не любит меня. Сейчас я убедилась в обратном. Он убедил меня. И он не может просто так оставить меня. Нас. Он поймет свою ошибку и вернется. Обязательно вернется. Таксист неожиданно заговорил. Видимо, ему надоело молчать. - Вы родом из Форкса? Я кивнула. Продолжать разговор я не видела смысла. Коротать время за разговорами теперь вовсе не казалось лучшим способом избавления от скуки. - К родителям едете? – сделал еще одну попытку мужчина. Очередной кивок, и он решил успокоиться на этом, видимо, сетуя на неразговорчивую спутницу. - Приедем только к утру, - сказал он через несколько часов. - Не волнуйтесь, дома есть деньги, чтобы с вами расплатиться. – Я прочистила горло. Голос был как при простуде – хриплый. Плюс звучал он совершенно без каких-либо эмоций. Мужчина кивнул. Мотор мерно гудел, ход машины почти незаметен. Вкупе с этим я закрыла глаза, а открыла их, когда мы уже въезжали в Форкс. Обилие такой знакомой зелени странно подействовало на меня. Я будто бы успокоилась. Даже не верилось, что раньше я всеми фибрами души ненавидела этот городок, мечтала уехать отсюда как можно скорее. Мои размышления прервал таксист. - Девушка, - позвал он. Я села прямее. - Прямо и направо, до двухэтажного коттеджа, - хрипло сказала я. Автомобиль мягко затормозил возле дома Чарли. - Скажите, сколько сейчас времени? – попросила я перед тем, как выйти. - Без пятнадцати девять, - отозвался мужчина. - Спасибо. Я вышла из машины, вошла в дом, быстро поднялась наверх, ни на что особо не обращая внимания, нашла свой кошелек; достала нужную сумму и спустилась вниз. Таксист, не глядя на меня, забрал деньги и, пикнув на прощание, уехал. Я снова вернулась в дом. Без сил опустилась на диван, уставившись прямо перед собой. Всё здесь было по-старому. Тот же телевизор, диван, даже газета на журнальном столике. Я взяла ее – вчерашняя. Везде здесь ощущалось присутствие папы и женская рука. Видимо, Сью Клируотер продолжает помогать папе. Легкая улыбка. Радует, что папа нашел человека, который ему поможет, когда я окончательно исчезну из его жизни. Эта мысль заставила застыть. Папа. Он думает, что я счастливо живу с Эдвардом, что у нас медовый месяц. Вряд ли ему улыбается прийти с работы и обнаружить дочку, снова брошенную, да еще и беременную. Я перевела взгляд на живот и усмехнулась. Отец ни за что не поверит, что этот ребенок Эдварда. И никто не поверит, раз уж ОН не поверил. Что делать? Единственным правильным решением было бы – уйти отсюда, не оставляя следов. Уйти, раствориться где-нибудь, пока все не успокоится. Что я и сделала. Вышла из дома, побрела в сторону леса. Зябко поежилась. Раннее утро здесь никогда не отличалось теплотой. Сейчас еще и тучи затянули и без того серое небо. Хорошо хоть не начал накрапывать дождь. Тонкая футболка нисколько не грела. Я шла в никуда. Брела по тропинке. Бездумно шагала, слушая звуки своих шагов, посторонние шорохи. Листва шелестела от ветра. Где-то слева послышался шорох. Как будто треснула палочка под чьей-то ногой. Я резво повернулась на шорох. Но никого не увидела. Ни единой тени или силуэта, лес был девственно пуст. Шорох послышался с другой стороны. Я как болванчик развернулась и уставилась в просвет между деревьями. - Кто здесь? – Что-то больно часто приходится мне повторять эту фразу. Вдруг из леса вышел темноволосый мускулистый парень с бронзового цвета кожей и широко улыбнулся мне.