***
— Вивиан, можно я с тобой поговорю? Две головы обернулись на вошедшего Никлауса. Хоуп тут же чуть нахмурилась, не желая покидать маму. В последний раз после разговора гибрида и двойника умер её друг, а Вивиан так и вовсе похитили. Двойник ласково улыбнулась дочери, заканчивая причёску и целуя её в макушку. Тихо прошептав, словно был смысл скрывать, просьбу уйти, Гилберт встала с кровати. Стоило младшей Майклсон покинуть комнату, Клаус решил заговорить с девушкой наедине впервые с её возвращения. — Вивиан, я… Тогда мне не стоило этого говорить. Я сказал те слова на эмоциях и… — тяжелый вздох. — Кому я вру? Я хотел сказать те слова. Хотел так сильно, чтобы ты возненавидела меня. Я не мог смотреть на твою грусть больше. Я хотел, чтобы в твоих глазах появились и другие эмоции. Мне так тошно от твоего вечного спокойствия. — Поэтому ты сказал, что Хоуп не моя дочь. Поэтому ты сейчас несёшь всё это. Другие эмоции, Никлаус? Гнев? Злость? Желание убить тебя? Какие, чёрт возьми, эмоции ты хотел увидеть у меня? — с каждым словом голос брюнетки лишь повышался. Он хотел эмоции, ему было тошно. Хах. Хотелось кричать и смеяться. Эмоции ему подавай. — Я видел тебя насквозь, Вивиан. Это было нужно тебе. Вспомни хоть себя тогда, когда ты только стала жить в этом доме. Ты изменилась. — Я стала старше. — И несчастнее. Ты изменилась, стала бледной тенью самой себя. Куда пропал гнев, язвительность, жизнь? Твоё имя означает «Живая», но каждый день я видел пустоту в тебе. Слова Клауса были словно пощёчиной для Гилберт. — Ты прекрасный человек, Вивиан. Твои глаза, полные искр радости, позволили Хоуп вырасти в прекрасную девушку. Несмотря на наше влияние на тебя, на твою жизнь с нами, ты не поддалась тьме нашей семьи. Ты победила её, стала главенствовать над ней, — мужчина подошёл к ней и взял её руки в свои. — Ты мать Хоуп, ты была её матерью всегда и ты самый лучший родитель для неё. Возможно, кто-то и когда-то мог бы подумать, что Никлаус испытывал романтические чувства к матери своего ребёнка. Но ничего такого никогда и не было. В сердце Никлауса Майклсона сидела лишь Камилла О’Конелл и никто не будет заменой ей. Гибрид уважал двойника. Уважал эту девушку, сестру которой однажды он убил. Эту девушку, которая ворвалась в жизни и сердца каждого Майклсона и упрямо не собиралась покидать их. А она уважала его в ответ. Уважала монстра, видя в нём не только ужасное. — Прости, — это слово явно с трудом вышло из его рта.***
Хоуп сходила с ума от шума Пустой в её голове. Вивиан пыталась как-то помочь ей, но всё было тщетным. Её дочь сходила с ума, и даже её старый браслет не помогал. Он лишь обжигал руку, сводя разум всё сильнее. Фрея тоже не знала, что делать, однако покинула их для встречи с Киллин. Никлаус в тот момент разозлился, но Гилберт ничего не имела против. Ведьма же не всю жизнь должна быть с ними. В один момент шум в голове Хоуп настолько стал изводить, что она сбежала. Сбежала в бар. Даже Хенрик не смог её остановить, а когда Элайджа приблизился к племяннице в попытке успокоить… Злость Хоуп и ненависть Пустой, чей свет отразился в глазах девушки, взяли верх над ней. Неосознанно трибрид стала причинять боль дяде. В конце концов она остановилась, когда Элайджа почти лежал весь в крови. Вивиан обхватила её руки рукой и положила ладонь на щёку. Девушка замерла на мгновение, а затем взглянула в глаза Вивиан. Шум в голове Майклсон утих и она со слезами посмотрела на Элайджу. Это она сделала? Почему после этого насилия шум в голове трибрида пропал? Неужели Пустая питается её гневом и насилием? Она лежала в объятиях Вивиан, отчаянно цепляясь за неё во сне. Гилберт не понимала, что происходило с ней. Её милая и добрая дочь успокаивалась только тогда, когда она причиняла кому-то боль. Это осознание вызывало горькую усмешку. Как бы она ни пыталась побороть тьму Майклсонов в Хоуп, казалось, гены сами тянулись наружу. Что будет, если она эту боль не сможет сдержать? Что, если однажды голоса в голове заставят её лишить кого-то жизни? Двойник даже и представить не могла это. Её малышка пробудит в себе ген оборотня, и спаси тогда мир от гибрида с ужасными голосами и шумом в голове. Вивиан аккуратно встала с постели и, поцеловав Хоуп в лоб, вышла из комнаты.***
— Знаешь, я гадала, какая ты. Моя мать рассказывала о тебе. Рассказывала о вашей с Элайджей невероятной любви. — Интересно, что же она рассказывала? — Будучи человеком ты смогла украсть сердце первородного вампира и долгое время не отпускала его, пока он сам не оставил тебя. — Это была вынужденная мера. — Не спорю. Но каково это? Приходить в тот бар, встречаться с ним, не скрывая имён, и исчезать? Даже сам Элайджа рассказывал о тебе. Забавно, что даже не помня ничего о тебе, он был так заинтересован. — Видимо, такова наша судьба. Встречаться и запоминать друг друга навсегда. — Он твой выбор, а ты его сломанный двойник, да, я слышала. Усмешка коснулась губ Вивиан, когда она отпила вино. Антуанетта высказала желание встретиться с ней, и Гилберт не нашла слов против. Да, девушка напротив испытывала чувства к её парню, да, она была его бывшей невестой, да, мать вампирши похитила её и хотела убить дочь, однако… Она не видела врага в Антуанетте. Они никогда не подружатся, это уж точно. Но что толку иметь врага, если можно заиметь союзника? Поэтому теперь они пили вино в доме Майклсонов. Все остальные Майкслоны снова разбрелись, Элайджа вновь решал проблемы с ведьмами, а Никлаус боролся с гневом Хоуп. О, как же двойник не хотела, чтобы гибрид делал из дочери себе подобную, но она уже начинала понимать, что без этого ей будет лишь хуже. Внезапно раздавшийся крик внизу заставил их обеих вздрогнуть. Девушки переглянулись и быстро оказались во дворике, где сидел Клаус и заходил в дом Элайджа. Он нахмуренно посмотрел на бывшую невесту, а затем на Вивиан, взглядом спрашивая, почему та была тут. — Ты сделал что? Никлаус, он ребёнок! Она ребёнок! Кого ты из неё пытаешься вырастить? Монстра? — Успокойся, Вивиан, я лишь помогаю Хоуп выразить свой гнев. Ей нужно это. — Нужно стать убийцей в пятнадцать лет, Ник? Ей это нужно? Они были на грани срыва в новую перепалку. Напряжение росло между ними и никто не знал, как этого избежать. Элайджа быстро о чём-то поговорил с Антуанеттой и Гилберт почувствовала, как тот коснулся её спины в успокаивающем движении. Они все понимали, что это было бесполезно, однако Элайджа каким-то образом сумел усмирить её лишь касаниями. Взглянув в глаза брата, старший Майклсон выдал такую идею, что у Вивиан появилось желание ударить и его. Что со всеми ними было не так? Она сжала руку Хоуп, а затем отпустила её. Слышать крик полный боли, ужаса и ненависти было отвратительно. Отвратительно было понимать, что это крик её дочери, сокрушающей их врагов. Отвратительно было видеть, как девушка идёт мимо трупов, что сделала сама. Внезапный шум сверху сбил их всех. Переглянувшись с Клаусом, они оказались наверху. Деклан… Он работал в баре и всегда был доброжелательный с ней, он даже любил Хоуп, как старший брат. Жизнь покидала его тело, и брюнетка обхватила трибрида в объятиях. Если он погибнет, Хоуп пробудит свой ген оборотня. Вивиан еле отвела её в сторону, стирая слёзы с её лица. Крик боли вырвался из уст Хоуп. Она встала со ступенек на мгновение, тут же падая на месте. Гилберт мгновенно оказалась рядом с ней, поднимая её опустившуюся от боли голову. Оранжевые глаза смотрели на неё, а её малышка скукоживалась от боли на полу. Нет… Хоуп пробудила своё проклятие и теперь стала оборотнем.