***
Несмотря на то что Свон и Киллиан находились на одном огромном корабле, виделись они очень редко, а нормально пообщаться и побыть вместе им удавалось только вечером. Участь капитана очень нелегка. А вечером Свон устраивалась поудобнее у Киллиана под боком, положив голову ему на грудь, и разговаривала обо всем на свете. Ей нравилось ощущать его руку на талии и бедрах, только перед ней Джонс снимал свой крюк, оголяя другую, уязвимую часть души. Нравилось чувствовать его поцелуи и ласки. Эмму поражала способность Киллиана только одним языком и пальцами доводить ее до изнеможения и фееричного оргазма, а ведь это была лишь часть плотских утех. Ей нравилось изучать тело Киллиана, а он позволял это делать. Создавалось ощущение, что Джонс знал каждое её чувствительное место. Вот что значит огромный опыт…***
Путешествие затянулось ещё на несколько дней из-за ужасной погоды. За все время в море был лишь один теплый, солнечный и спокойный денек. Им едва удавалось избежать штормов; для этого приходилось немного отклоняться от курса, но ведь жизни людей — важнее. Десять чертовых, ужасных дней, хорошенько припорошённых туманами и дождями, наконец-то подошли к концу. И, слава Богу, именно когда до Дейнореса можно было рукой подать, стало теплее. Вдалеке на горизонте показались силуэты зданий и больших кораблей. Веселый Роджер плавно шёл по слабым голубым волнам, на которых отражались лучики палящего солнца. Для конца августа погода была чересчур тёплой, особенно после резкого похолодания. На палубе кипела жизнь: матросы усиленно готовились к швартовке. Вахтенный офицер по приказанию капитана три раза ударил в рынду, привлекая внимание. Команда утихла, и они прислушались к повелению офицера: — Аврал! По местам встать, на швартовы становиться. Люди засуетились и, стараясь соблюдать тишину, бросились врассыпную по разные стороны бортов, к якорю и швартовым*. В это время штурман докладывал Киллиану о направлении ветра. Погода и ветер как никогда радовали капитана. Как только они подплыли совсем близко, Джонс потребовал узнать, сколько футов под килем, дабы случайно не сесть на мель при подходе к причалу. Корабль сбросил скорость до минимальной. Лотовой вместе с другими помощниками сбросил лот* за борт. Свинцовая гиря с брызгами и хлюпаньем упала в воду и медленно погрузилась на дно. Измерив расстояние, капитан и вечно ворчащий старпом убедились в том, что корабль спокойно войдет в гавань. Руби завороженно наблюдала за слаженной работой матросов. Она поднялась на полубак*, подошла к портику и устремила свой горящий взор на горизонт. Лукас, как ребёнок, безумно радовалась, что эта недельная пытка подошла к концу. За это время она просто возненавидела корабли, море и штормы. Но больше всего её огорчало то, что Эмма влюбилась по уши в Киллиана и ничего не хотела слышать и видеть. Руби совершенно не желала, чтобы этот пират разбил подруге сердце. Казалось, Красная Шапочка похудела на несколько килограмм — всё оттого, что в глотку ничего не лезло, и от любого куска хлеба начинало тошнить. Она так же, как и Эмма, ужаснулась и долго себя уговаривала, стоя на гальюне, воспользоваться местным нужником. Руби едва ли не лила слезы от омерзения и не могла представить, как моряки пользуются им на постоянной основе? Что может быть хуже морской болезни, отвратительного тухлого и рыбного смрада, кучи потных мужиков во главе с до жути ненавистным капитаном; туалетом, где в роли уборщицы выступала встречная волна… Так ещё и вместо бани или ванны приходилось мыться в тазике, поливая себя водой из кувшина. Первое, что сделала бы Руби по прибытии — это нормально помылась. Помогать мыть голову Эмме было сущим кошмаром. Дешёвое мыло спутывало волосы, а отдельной эпопеей было их расчесывание. Единственное, что не давало сойти с ума Лукас — это весёлый матрос Генри. Он выглядел и вел себя абсолютно не так, как другие: был всегда опрятно одетым, культурным, образованным и галантным юношей. Генри только что расправился с мойкой полов, и у него выдалась свободная минута, чтобы перекинуться парой фраз с Лукас. — Как ты попал на корабль? — спросила Руби, пристально смотря на появившуюся на горизонте землю. — Мой капитан подобрал меня ещё совсем мальчишкой. Я абсолютно не помню своих родителей, потому что с самого детства жил в сиротском приюте. Киллиан нашел меня, когда мне и одиннадцати лет не было, и взял пороховой мартышкой на Весёлый Роджер. Но… в отличие от других капитанов, любящих поиздеваться над своими самыми беззащитными членами команды, Крюк всегда относился ко мне как к собственному сыну, с уважением. Взял меня под своё крыло и обучал всему самому важному, — с гордостью рассказывал юноша. Девушка на момент зауважала Джонса: хоть в чём-то он хорош. Лукас с важным видом покивала головой. — Хоть что-то хорошее сделал! А то я до этого момента думала, что любое сходство между ним и человеком — чистая случайность, — усмехнулась волчица. Генри закатил глаза и неодобрительно цокнул, наверняка мысленно покрывая ее благой руганью и выгораживая своего капитана. Но он промолчал. — Руби, я пойду. Там всех созывают, — юноша подмигнул и улыбнулся. Девушка сама была удивлена тому, что стала питать какие-то тёплые чувства к Генри. Он не вызывал у неё ненависти и неприязни, которые она обычно ощущала при общении с мужчинами. Работники порта уже давно завидели большой приближающийся галеон с флагом королевства Лотраны. Они откровенно удивились, ведь не ожидали гостей, но всё же приготовились помогать швартовать корабль. Теперь уже и Эмма присоединилась к Руби и с открытым ртом наблюдала за столь искусным исполнением сложного дела. Весёлый Роджер подплыл к пристани. По палубе пронесся приказ офицера: «Отдать кранцы за борт». Все команды с мостика выполнялись своевременно и чётко, чем ещё больше поражали Свон. Люди с причала подбежали помогать притягивать Весёлый Роджер за швартовые, как только увидели поднятый флаг, дающий на это добро. — Подать носовой швартовый! — крикнул кто-то с капитанского мостика. Канаты бросили на сушу, люди стали тянуть их, и судно медленно, но верно начало приближаться левым боком к стенке причала. Прошло примерно несколько часов, и Весёлый Роджер наконец-то встал на якорь. Руби смогла с облегчение выдохнуть: — Даже и не верится, что мы вынесли этот кошмар! — прокричала она, едва ли не прыгая на месте и тряся Эмму за плечи. — Будь проклят этот корабль со своими штормами! Никогда в жизни больше не поплыву на нём. Я лучше поеду на лошади, чем поплыву на этой посудине! — Руби, я нахожу сходства между тобой и старпомом, — расхохоталась Свон от вечных ворчаний подруги. — Как это? — удивленно уставилась Лукас на подругу и похлопала ресницами. — Вы оба вечны чем-то недовольны. Тебе двадцать три или пятьдесят три? Ворчишь как бабка! И как тебя мои родители на службу приняли? — продолжала хохотать Эмма. — Милочка, следи за словами! Сплюнь три раза, а то не дай бог и правда беду накликаешь, — позади послышался строгий голос. — Сказала бы спасибо, вместо того, чтобы проклинать! Лукас громко сглотнула, выглянув из-за Свон, когда увидела приближающегося Крюка. Видимо, он всё услышал… — Ладно, спасибо тебе за все… И, как не тяжело признавать, но ты чертовски хороший капитан… Мы с Эммой молодцы — вынесли этот ад! — девушка тут же осеклась и прищурилась, — Хотя… не ты ли грозился выкинуть меня за борт и вздернуть на реях? Что же ты тогда за капитан, раз хочешь своих пассажиров повесить? — Ты забыла добавить: слишком буйную, невоспитанную и противную пассажирку. Пожалуй, ты заслужила такого отношения, — нахмурившись, бесстрастно парировал Джонс. — Какой вздор! Я-то противная? — возмутилась Руби и удивлённо вздернула брови. — Что?! Ты хотел повесить её на реях?! Я чего-то ещё не знаю? — встряла ошарашенная Эмма, скрестив руки на груди. — Правильно, подруга, нужно на мою сторону вставать. Я роднее. Но ты, Киллиан, всё-таки прав: я безумно вредная, чтобы тебе жизнь медом не казалась. — Да, она вела себя как невесть что! — Кто бы говорил, — покачала головой виновница спора. — Но сейчас это не имеет никакого значения, главное — ты же жива. Я не хочу больше слушать твои пререкания. Я здесь главный, и ты должна замолчать, Руби. А теперь, дамы, — Крюк наиграно улыбнулся, — если вы не желаете драить палубы и стоять на вахте, то пойдемте к трапу. Время — золото, — он указал на несуществующие часы на руке. Спустившись с корабля, Лукас едва не побежала целовать землю от радости. Потом она вместе с Эммой прогуливалась по порту под присмотром Генри, пока Джонс уплачивал таможенную пошлину. Порт представлял из себя вонючий, смрадный район с большим количеством разных пивных и гостиниц для прибывших гостей. Надоедливые чайки кричали и парили над лодками, пахнущими тухлятиной и рыбой. Бедняки-рыбаки могли находиться в двух состояниях: пьяными в стельку или же отходящими от похмелья и пытающимися работать. Киллиан наконец-то отвалил крупную сумму за пошлину, подписал все бумаги, и, получив разрешение на стоянку корабля, с чистой совестью повел девушек в центр города, отправив Генри обратно на корабль. Их окружали старые перекошенные дома, лишь изредка проглядывали добротные фахверки. Узкие улочки портовых трущоб тянулись вереницей, создавая кварталы. Люди, съехавшиеся с деревень за лучшей жизнью, что-то кричали и торговали. Женщины развешивали чистое белье на верёвки в маленьких бедных двориках. Мимо Киллиана пробежал какой-то мальчишка, ругаясь на сбежавшую курицу. Противный рыбный запах чувствовался даже здесь, а вместо вымощенной булыжниками дороги была грязь, усыпанная сеном, с иногда подглядывающими камнями. Прохожие, кто с удивлением, кто с завистью внаглую смотрели на довольно богато одетых новоприбывших. Девушки лёгкого поведения в вульгарной одежде околачивались возле углов домов и зазывали голодных моряков к себе, а пьяно шатающиеся мужчины пугали прохожих. — Ты уже бывал здесь? — осматриваясь по сторонам, задумчиво спросила Эмма. Она брезгливо скривилась. — Пару раз, очень-очень давно, еще до твоего рождения, — опасливо произнес Джонс и подошёл поближе к стене дома, невзначай прикрывая девушек собой от мимо проходящего пьяницы. — А ты? — Я к Реджине приезжала много раз, но здесь никогда не была.Обычно, я приезжала на каретах. — И каким ветром нас в эту дыру занесло? Не хотела бы я тут жить, — с отвращением и испугом сказала Руби и едва не запнулась о камень, спрятавшийся в грязи. — Не мог нас через другой район повести?! У нас в деревне и то лучше было. Там все трудились и очень редко можно было увидеть пьяных. — Нет, не мог. Другой дороги просто-напросто нет! Не люблю тут ходить… Слишком опасно, особенно ночью. В лучшем случае портовые шлюшки споят, а потом оберут до нитки. — А ты откуда знаешь, что оберут? — настороженно спросила Лукас. — А разве не видно? На своей шкуре я, слава Богу, такого не испытывал, но мне рассказывал старпом. Я гораздо дальновиднее, рассудительнее и избирателей и не буду прыгать в постель с каждой встречной, в отличие от Сми… Так, от меня ни на шаг не отставать! — приказал Киллиан и напрягся, а затем спустил руку на портупею, сжав рукоять сабли. — Что ж, прекрасно! Нас ещё и за углом прирежут. В Лотране тюрьмы куда лучше, чем здесь — целый район вольных людей, — констатировала фрейлина. — Почему ты так решила? Бывала там, что ли? — ехидно усмехнулся Киллиан. — Нет! Не дай боже! Сплюнь! Я слышала истории… — воспротивилась Руби. — Не скажи, не скажи: этот район покажется раем после темниц для особо опасных преступников. Они не пропускают любую, даже самую сильную магию; людей сажают на цепи, а иногда надевают железные маски! Туда обычно бросают злобных магов… Матушка как-то рассказывала, что в самой страшной королевской темнице томился сам Румпельштильцхен! — изумленно воскликнула Эмма и всплеснула руками. — Кто?! Крокодил?! Тёмный?.. — ошарашенно уставился на девушку Крюк, схватив её за руку. — Да, он самый. Не знаю, почему Тёмный туда попал… Но поговаривают, долгое время просидел там. И я понятия не имею, где он сейчас находится, — Свон непринужденно пожала плечами и засунула руки в карманы кожаных штанов. Она решила приодеться в одежду, выданную ей Киллианом, ради удобства, да и в платье было бы слишком жарко. — Мать твоя каракатица, Эмма! Ты говорила, что даже не догадываешься, кто наложил заклятие! Но если поразмыслить, то его мог наложить только очень сильный маг. Каких сильнейших колдунов ты знаешь? — глаза Джонса пугающе загорелись. — Э-э-э… Реджину… Румпеля… Возможно, ещё кто-то есть? — непонимающе пробормотала принцесса и заправила выбившуюся прядь из хвоста за ухо. — Единственный, кто подходит под все критерии, у кого мог бы быть мотив усыпить всё королевство — это Румпельштильцхен! Чёрта мне в глотку, он захотел отомстить! — разгневался Киллиан, — Ах он гнусная тварь… Мерзавец… Гадёныш… Решил не только мне жизнь сломать! Стоило раньше содрать с него шкуру! — он стиснул зубы и сжал руку в кулак, да так, что костяшки побелели. — Как же долго я пытался поквитаться с ним… но тщетно! — За что ты хотел отомстить? — удивленно спросила Руби и бросила взгляд на крюк, — За то, что он лишил тебя руки? — Боюсь, он сделал больше этого. Однажды я плыл к горизонту, где меня бы могло ждать счастье. Но Крокодил разрушил мою жизнь, убив Милу, и наполнил меня ненавистью. Кто-то говорил: «Отпусти», но я отвечал: «Нет, чёрт возьми!» И когда я наконец-то смог распрощаться с ним, он опять явился… И опять испортил жизнь мне и моей любимой! — казалось, Джонс скоро начнёт искрить и метать молнии. — Киллиан, успокойся, — Эмма взяла его за перемотанную ладонь. Она почувствовала неприятный укол ревности, когда Джонс упомянул Милу. Он все ещё лелеет мысли о ней… Она важнее… А что Эмма? Она — всего лишь игрушка в руках Киллиана? Свон тут же попыталась отогнать эти мысли: — Ещё далеко не факт, что именно он усыпил всех! — Факт! Как тебе это не ясно?! — вскрикнул мужчина и выдернул руку. — М-да… Бедный, — хмыкнула Руби, пытаясь соболезновать недругу. — Не смей так говорить! Я ненавижу жалость! Это самое худшее, что есть на свете, после Крокодила! — яростно прокричал Джонс. Он сам не понял, отчего так разозлился. Внутри все кипело, и его распирало от ярости, гнева… обиды и боли; осознания, что в который раз его любимой делает больно один и тот же человек, будто старую рану вновь разворошили и посыпали солью. Киллиан покраснел от злости. — Прости… — неуверенно сказала девушка и отошла на пару шагов. — Крюк, остынь! Мы ещё ничего не знаем. Давайте поторопимся, нужно побыстрее к Реджине добраться. Я понимаю, тебе тяжело это вспоминать, но попробуй успокоиться, — Эмма с надеждой посмотрела в голубые глаза Киллиана и поцеловала его. — Проклятие, да… Я правда погорячился. Я… Я не знаю, что на меня нашло. Простите… — он глубоко вздохнул, пытаясь потушить пожар внутри себя.***
Шумный центр города с главным рынком, множеством уютных лавочек, широкими главными улицами, мощёнными булыжником и богатыми доходными домами остался позади. Эмма восхищалась роскошной архитектурой Макре де Лакруа, пока шла по центру. Он выглядел куда лучше, чем пугающие серые портовые трущобы. Город оказался ужасно большим, и Свон, Киллиан и Руби добрались до замка лишь под вечер. Солнце начало садиться за горизонт; багровая вечерняя заря заливала липовую аллею, ведущую к королевскому дворцу. Он находился на живописной окраине столицы и утопал в зелени. По колоннам с кокетливыми капителями играли тени, высокие пилястры и огромные кариатиды подпирали выступы с сильно выдающимся вперёд карнизом. Золотые вставки ярко блестели в лучах заходящего солнца. Киллиан остановился в начале аллеи и открыл рот: — Триста акул в глотку… Как же красиво! Давно я не бывал здесь… — прошептал он. — Да-а, он строился по чертежам лучших архитекторов, — восхитилась Эмма и расплылась в улыбке. — Мне даже не верится, что я нахожусь в другом королевстве… Перед дворцом. И скоро увижу саму правительницу! Боже, я проплыла море, хотя два месяца назад и представить не могла, что попаду хотя бы в другой город! — Руби впала в оцепенение, любуясь красотами пейзажа. — Не ты одна не веришь в это, — кинула Свон и до неё вдруг дошёл весь смысл слов Киллиана: — То есть давно не был?! В самом королевстве или у Реджины? Я же вижу, ты что-то недоговариваешь, — она прожгла его суровым взглядом, замечая, как на лице Джонса появляется кривая, нервная улыбка. — В самом королевстве, не волнуйся, лапочка. Ты что-нибудь слышала о доверии? Я же уже тысячу раз объяснял: у нас было пару совместных дел… Она возвращала мне кое-какой долг, впрочем — это не важно, — Киллиан пожал плечами, положив крюк на талию Эммы. — С чего ты вообще решила, что я вру? — он до последнего пытался не раскрывать правды и надеялся, что Реджина давным-давно забыла о нем. — Ты постоянно сходишь с темы! А еще, моя интуиция никогда не подводила меня, — принцесса тут же помрачнела и смерила капитана недовольным взглядом. — Что за дела? Какой долг? — она недоверчиво прищурилась. — Зачем тебе знать такие подробности? Уже нет никакой разницы. Я никогда не съезжал с темы, это ты себе что-то придумала, — успокоил ее Киллиан и широко улыбнулся, приподняв бровь. — Пойдем скорее. — И даже сейчас ты переводишь тему! Я не такая дура, чтобы не понимать, что ты нагло врёшь! — возмущенно воскликнула Эмма и притянула его к себе за рубашку. Джонсу явно докучали допросы, и он попытался заткнуть её поцелуем. — Иди к черту со своими поцелуями! — девушка оттолкнула его. Как же её достало бесконечное вранье… Лжёт и не краснеет! Вот бы выпытать из Крюка всю правду… — Милая, ну вспомни, я тебе когда-нибудь врал? Разве ты не чувствовала, что я не лгал? — гораздо тише ответил Киллиан, пытаясь угомонить беснующуюся Свон. Она замолкла и недовольно поджала губы, понимая, что до этого Крюк на самом деле говорил лишь правду… Ну, или часть правды. Во всяком случае, он всегда ловко уходил от вопроса. — Эмма, а я ведь была права! И недели не прошло, как вы опять ругаетесь. Подумай, а оно тебе надо? — заговорчески произнесла Руби. — Мне правда надоела ваша ругань! К черту такие отношения, если вы не можете нормальным языком договориться! — страдальчески вздохнула Руби и закатила глаза. Слова Лукас заставили остыть обоих. А ведь правда, так нельзя! И если постоянно ругаться, не доверять и обвинять другого человека в чём-то, то такие отношения долго не протянут. В голову Эммы ползли мысли: «А какое мне сейчас дело, что было между Киллианом и Реджиной? Это ведь было в далёком прошлом…» Она тяжело вздохнула и обняла Крюка: — Возможно, Руби и права. Давай не будет больше ругаться? Мне тоже это надоело. И сейчас совсем не то время… — он в ответ накрыл её губы, втягивая в поцелуй, крепко держа за талию. — Свет очей моих, я давно тебе это говорил, — прошептал Джонс и ещё более пылко поцеловал. — Ну подумаешь, он в качестве компенсации потребовал с твоей бабули страстную ночь, — как бы невзначай добавила Лукас и усмехнулась. Джонс вздрогнул, оторвался от сладких губ Эммы и испуганно уставился на девушку. — Что?! — в унисон спросила пара, и Крюк поперхнулся, тут же покраснев. Земля на момент ушла из-под ног, а сердце бешено забилось. Откуда она, черт возьми, могла это знать?! Он ведь никому не рассказывал… — Ой, да шучу я, шучу! Просто… учитывая любвеобильность Крюка… А кто знает, что он попросить мог, — хмыкнула Руби. — Ну чего ты так вылупился? Пойдёмте. Киллиана еще какое-то время потряхивал, а напряжение и страх засели где-то в животе. Чёрт, секрет всей его жизни чуть не раскрыли из-за дурацкой шутки! Да кому он врёт?! Все тайное когда-нибудь становится явным. И глупо надеяться на то, что Реджина забыла его, после такой ситуации, в которой Джонс трусливо и предательски бросил её. Он молил всех богов, чтобы Эмма не обиделась, не бросила его и простила за ложь… Крюк в который раз корил себя за совершенный поступок и мысленно просил у всех прощения. Наконец они прошли через липовую аллею, и перед ними представили кованые дворцовые ворота. — Кто такие? И зачем прибыли? — монотонно спросил один из стражников, выглядывая из-под сползшего на глаза бифитера. — Её Высочество Принцесса Эмма из королевства Лотрана! Мне срочно нужно встретиться с Её Величеством Реджиной, по совместительству моей бабушкой, — гордо заявила девушка. Хотя глупо было надеяться, что ей поверят. — И если можно побыстрее пропустите нас, — Киллиан обезоруживающе улыбнулся и вздернул бровь. Стражники недоверчиво переглянулись, затем пристально осмотрели бывшего пирата. Их взгляд задержался на сабле и крюке, и они нахмурились. Джонсу было интересно, кто же первый сдастся и перестанет играть в гляделки. После непродолжительного молчания, мужчины наконец заговорили: — Во-первых, если Вы принцесса, то почему не приехали с экипажем? Одеты в какие-то тряпки? И никого не предупредили? — спросил гвардеец. Эмма растерянно похлопала глазами, понимая, что её застали врасплох. Как ненадежно и безрассудно было приходить сюда в таком виде! Стоило хотя бы для убедительности нанять богатую карету. — Я понимаю, вы справедливо не верите, и вам нужны доказательства… У меня нет документов, но вы разве не можете меня узнать? — возмутилась Свон. — В Лотране случилась беда, и помочь сможет только Её Величество. Раз уж так, то и позовите королеву! Она может подтвердить мой титул и точно узнает меня. — Не много ли хотите? У королевы слишком много дел, чтобы разбираться с какими-то проходимцами. И чем же еще докажете свой титул? Что за беда? — скептически поинтересовался другой мужчина. — На королевство пало заклятие, и единственные кто выжил — это мы! И мы никак не могли вас предупредить. Все гонцы уснули. Сегодня мы приплыли на Веселом Роджере в ваш порт из Лотраны. И это был единственный корабль из тех краев за последний месяц, не так ли? — убедительно произнес Киллиан. — Понятия не имею. Какие прекрасные сказки! Но это не имеет никакого значения для нас, — фыркнул мужчина со съехавшим на глаза бифитером. — Это далеко не сказки. Тогда позовите какого-нибудь королевского представителя или ещё кого-то! — наконец-то встряла Руби. — Нам жизненно необходимо увидеть королеву. — Господа, если бы мы пускали каждого, то здесь бы образовался проходной двор, — ухмыльнулся гвардеец и поправил бифитер. — У вас нет ни единого подтверждения, и о встрече с королевой можете не мечтать. — Я знаю, это звучит максимально неправдоподобно… — начал Киллиан, понимая, что никакого результата он не добьётся. — Проваливайте! — рявкнула стража. — Но нет! Подождите! — крикнул Джонс и сделал шаг вперед, но стражники скрестили алебарды, преграждая путь. — Марсель, к нам много городских сумасшедших приходило, но, чтобы называли себя принцессами — никогда. Принцесса бы никогда в жизни не пришла… кхм… с пиратом? И… крестьянкой? — один из гвардейцев рассмеялся, а затем добавил: — Проваливайте! Иначе… — Да что вы себе позволяете?! Знаете, сколько мы всего мы сделали, чтобы попасть сюда?! — вскрикнула оскорбленная Руби, поставив руки в боки. — Мы не городские сумасшедшие! — С чего вы взяли, что я какой-то пират?! Я Капитан Крюк собственной персоной, — взъелся Джонс: как его посмели назвать пиратом, так принизить?! — Иначе что?! Такое оскорбление просто вывело из себя и так уставшего и раздраженного Киллиана. Он взорвался! Что вообще себе позволяет элитные гвардейцы? Королевской чете стоило бы подбирать более вежливую стражу. Конечно, на момент у Джонса появились мысли найти тайный ход и пробраться во дворец, как он делал раньше… — Иначе вас придется арестовать. И уж потом с вами будут разбираться абсолютно другие люди. Шпионы… Вы просто шпионы! — закричал кудрявый охранник, направляя на них алебарду. — Что?! Нет! Что за вздор и глупости?! — в один голос вскрикнули гости. — Я знаю, вы не верите, но дайте нам ещё хоть что-нибудь сказать, — взмолилась Эмма. — Проваливайте! — рявкнул другой стражник и направил на Крюка и девушек алебастру. Им ничего не оставалось сделать, кроме как поспешно уйти, дабы их не повязали. Идея попытаться договориться со стражей обернулась крахом — чего и следовало ожидать. Киллиан давно мечтал вновь незаметно попасть в какой-нибудь замок, как делал много лет назад. Пожалуй, Реджина всё-таки улучшила себе охрану после того, как Крюк споил их и с лёгкостью проник в королевские покои, чтобы потребовать возвращение долга. В лучших пиратских традициях Джонс предложил пробраться в замок тайным ходом. — Ты сошёл с ума! Как мы это сделаем?! — всплеснула руками Свон и ударила кулаком по земле. Она сидела в тени раскидистой кроны деревьев, спрятавшись от жары, не утихающей даже вечером, на окраине ближайшего лесу. За кустами виделся величественный дворец с развивающимся флагом Дейнореса. Киллиан тоже устроился под деревом рядом с Эммой, вытянул ноги, достал свою фляжку с ромом и произнёс, неторопливо откупорив её: — Лапочка, я из-за кое-каких обстоятельств знаю тайные ходы… Там точно нет стражи. Представляешь, как мы, окутанные тьмой, появимся в спальне Реджины и шокируем её! — ухмыльнулся он и сделал глоток обжигающего рома. — Что?! В спальню? Чёрт возьми, ты что, пробрался к ней в опочивальню? Какие к дьяволу обстоятельства?! — Свон распахнула глаза, и они вновь заполыхали огнем. Джонс уже десять раз подавился своими словами. И кто тянул его за язык? Ничему его опыт не учит… — Я думаю… Ты скоро узнаешь, — обреченно прошептал он. — И не задавай больше вопросов, ты обещала. У нас нет на это времени. И в этот момент Киллиан смирился с тем, что Свон возненавидит его, он ведь сам виноват! С каждым новым словом Крюк все больше и больше отдалял от себя прощение Свон, взращивая в ней ненависть. И поцелуи не помогут загладить вину. — Боже! Мне уже страшно, что ты мог натворить в прошлом! — Эмма злобно посмотрела в отчего-то грустные глаза Киллиана и выхватила из его рук фляжку с ромом. Она сделала пару глотков под ошарашенный взгляд Джонса. Руби же просто стояла, прислонившись к противоположному дереву, и безэмоционально наблюдала за очередной ссорой… — Ты серьёзно хочешь играть в шпионов? То есть таким образом нас стража не поймает? — иронично усмехнулась она, сложив руки на груди. — А у тебя есть другие варианты? Свон, хватит, все выпьешь! Женский алкоголизм не лечится, да и ром жажды не утолит, — Киллиан вырвал флягу у девушки, быстро закручивая крышку обратно. — Тебе, значит, можно, а мне — нет? — обиженно прошипела Эмма. — Да, жизнь порой несправедлива! — устало ответил Джонс и приложил руку ко лбу. — Мне не хочется нести пьяную принцессу на своем горбу, — он слабо усмехнулся. Настроение пропало у всех троих. Лукас отрицательно помотала головой и потянулась к кожаной сумке, висевшей через плечо, в которой лежала другая фляга с пресной водой, чтобы хоть как-то помочь подруге. Подойдя к Эмме, она протянула бутыль со словам: «Держи». Принцесса взяла фляжку и принялась жадно пить воду — Других вариантов нет, а я хоть что-то предлагаю. Так что, лапочки, пойдемте, — Джонс поднялся с земли и, отряхнув штаны, протянул перевязанную руку Свон. Эмма и Руби ощущали на душе страшную тревогу, пока следовали за всезнающим Крюком сквозь кусты, растущие по краю леса. От солнца осталась лишь багровая полоска на горизонте, а выше, на небе, уже появились множество ярких звезд и большой серебряный месяц. Зной незаметно сменился ночной свежестью и прохладой, подул ветер. Щебетали лесные птицы, а кузнечики стрекотали в траве. Джонс держался на большом расстоянии от дворца, чтобы лишний раз не привлекать внимание. Спустя какое-то время они наконец-то обошли замок сбоку и подобрались к задней стене, сверху до низу увитой плющом. — И что дальше? Тут ничего нет! — непонимающе спросила Эмма, развела руками и слегка улыбнулась. — Хах, сейчас он предложит нам лезть вверх по плющу. Просто мистер Оригинальность, — усмехнулась Руби, победно улыбаясь и смотря на Джонса, как на идиота. — Дорогуша, всё гораздо проще. Я не собираюсь и так уставших дам ещё больше утруждать и заставлять рисковать жизнью, — ухмыльнулся Киллиан и разрезал крюком плющ. — Здесь есть маленький секрет. Тут где-то тайный проход, стоит лишь нажать на правильный блок… Он просунул руку под мягкие лозы плюща, пытаясь нащупать неплотно лежащий камень. Девушки с интересом наблюдали за ним. И вроде бы, ничего не предвещало беды, как тут сзади послышались резкие крики! Джонс испуганно обернулся и одернул руку. Сердце бешено забилось, когда он увидел, что яркие огни показались сквозь высокие кусты и темноту. — Чёрт! Тысяча вонючих китов! — выругался Киллиан, — Видимо, придется бежать! — Я тебе говорила, это была провальная идея, — прошипела Руби и хотела было сорваться с места… — Охрана! Подмогу, быстро! Грабители проникли на участок! — кричал кто-то из гвардейцев. Киллиан не успел ничего сделать, как откуда-то из зарослей появился наряд стражи с факелами. Они подлетели со скоростью света, схватили его и заломили руки. — А-а-а-а, что вы творите, черти?! — выкрикнул Джонс и дёрнулся от боли. Он пытался вывернуться из крепкой хватки мужчины, но тот ещё сильнее сжал руки. Крюк зашипел сквозь зубы. Мышцы резко свело. Вот же идиоты! Таки попались! В глазах Киллиан застыл страх, жуткое непонимание от всей этой ситуации. Больше всего он боялся за Эмму и, на удивление, за Руби тоже. Дикая ирония: проплыть огромное расстояние, преодолели столько трудностей, чтобы в итоге оказаться в королевской темнице… И конечно, Джонс отлично понимал: сейчас его огромному карточному домику из вранья придёт конец…. и в том, что их взяли, была только его вина.***
Тяжелая решетчатая дверь с мерзким скрипом распахнулась. В нос сразу ударил противный, влажный и затхлый запах. Эмма кубарем прокатилась по холодному каменному полу, кое-как усыпанному соломой, после того как стражники втолкнули её в каземат. Непроглядную всепоглощающую темноту в углах, где наверняка прятались крысы, разбивал яркий свет факелов, висевших на стенах в коридоре подземелья. — Осторожнее! Вы не с простолюдинкой общаетесь! — разозленно вскрикнула она, и за решётку запихнули забористо ругающегося Киллиана. Как замечательно, чёрт подери, оказаться запертыми в темнице собственной бабушки. И дьявол знает, сколько времени придется здесь провести. Свон думала, что уж хуже и быть не может… — Эй! Я вообще-то дама, — вспылила Руби, смахивая руки стражника со своих плеч, впихивающего её вслед за друзьями. Гвардейцы нагло ухмылялись, будучи довольными своей работой. Конечно, королева бы обязательно похвалила их за то, что они поймали и скрутили уж очень подозрительных людей, прибывших из ниоткуда и твердящих о какой-то чуши. Они не обращали внимание на возмущения Эммы, Киллиана и Руби. — Нет, вы только посмотрите! Они решили другими ходами в замок пробраться! Вот же идиоты! У нас всё просматривается! Посидите здесь, подумаете над своим поведением. Может, королева и смилуется, захочет посмотреть на вас, — усмехнулся кудрявый стражник, вешая амбарный замок и проворачивая в нём ключ. Свон моргала, пытаясь привыкнуть к темноте. Холодный сквозняк дул по полу маленькой клетки. Потолочные своды коридора освещал огонь от факелов. В других клетках сидели немытые, до смерти страшные и уродливые заключенные. Они, не стесняясь, осматривали девушку и перешёптывались. Кто-то был прикован цепями, кому-то повезло больше — те могли свободно перемещаться. От ощущения безысходности, несправедливости и всепоглощающего страха Эмма тряслась. Хотелось плакать, но она держалась. — Поздравляю, мы в тюрьме! Хотя, вполне справедливо… Будь я гвардейцем, я бы тоже отправил незваных гостей куда подальше. Рыбьи потроха, что может быть лучше?! Как же давно я не бывал в казематах… — гневно выплюнул Крюк, со всей силы ударил по решётке и зашипел от боли. — Я согласна! Я с самого начала говорила, что нужно было придумать план получше, — процедила Руби, осматривая камеру. — Чёрт… В этом виноват только я! — он схватился рукой за лицо, затем запустил её в волосы, посмотрев в потолок. — Триста якорей мне в зад, и как отсюда выбираться?! — Тебе ли не знать? — фыркнула Лукас и сползла по холодной стене на пол, подминая под себя скудные остатки потрёпанной соломы. — Бывалый пират не знает, как вскрывать замки и сбегать из тюрем? — она подняла бровь и саркастически усмехнулась. — Чёрт возьми, я знаю! Но тебя не смущает, что у меня забрали крюк и саблю? — голубые глаза Киллиана совсем потемнели от злости. Он быстро помахал левой искалеченной рукой перед Руби, а затем продолжил нервно расхаживать по клетке. Джонс потирал разболевшееся плечо. За это можно было сказать «спасибо» неаккуратной страже. Взлохмаченные чёрные волосы постоянные спадали ему на лицо и раздражали ещё больше. Тонкая рубашка, спасавшая от жары на улице, в подземелье не сыграла на руку. В ней было чертовски холодно, и Киллиан ежился. — М-да, а разве раньше у тебя не отбирали оружие?! Растерял былые навыки? Слышь, а ты чё уставился на меня?! Скоро дырку протрешь, — огрызнулась фрейлина, когда другой узник, сидящий в соседней камере, стал внаглую на неё пялился. Мужчина в рванье тут же отвел взгляд под взором разъяренной волчицы. — Ты горяча, как сам ад! — поразился Джонс Руби и вскинул брови, — Раньше не додумались лишать меня крюка, и поэтому я мог спокойно сбегать… А сейчас видать прозорливей стали. — Киллиан, виновата здесь только я, — Эмма уселась на холодный пол и, поджав колени к груди, прикрыла лицо руками, тихо заплакав. — Ты хоть что-то предложил. Вот же я дура! Нужно было поступать дипломатичнее! Нужно было предупредить Реджину! И теперь будем мы тут до скончания времен сидеть. И какая из меня правительница, если я с такими простыми задачами не справляюсь? Я всех подвела! — Свон, ты не виновата. Это была патовая ситуация, ты растерялась, — Киллиан подошёл к девушке, приподнял ее подбородок и успокаивающе посмотрел в растерянные глаза. — Мы все тут оплошали. Я верю все будет хорошо, милая. Не плачь, любовь моя. Джонс пытался успокоить и заставить прекратить Эмму заниматься самобичеванием. И ему становилось еще хуже от вида слез любимой. Киллиан считал, что только из-за него произошла такая трагедия. Он знатно вымотал Свон нервы, да и в придачу страшно врет… Он не достоин самой принцессы! Джонс заметил, что Эмма сидит на голом полу и заботливо постелил ей соломы. В это время Руби ругалась с заключёнными: — Можете так не кричать! Бесполезно, — крикнул зычным голосом кто-то из другой камеры. Единственное, что внушало надежду, это то, что Реджина всё-таки родственница Эммы, и уж точно не убьёт их. Вскоре девушки смирились со своей участью и успокоились. Ведь и правда — кричать нет смысла. Никто не услышит. Но с каждой минутой тревога всё больше начинала гложить Киллиана. Живот противно тянуло. Темнота и завывания заточенных в этом паршивом местечке только нагнетали атмосферу. Ему было поистине стыдно перед Реджиной и Эммой за всё, и его грызла совесть. Вновь вернулись тяжелые мысли. Чтобы хоть как-то унять беспокойство, Крюк сел рядом со Свон, обняв её. Она положила голову ему на плечо, то и дело целуя, будто пытаясь найти утешение в этом поцелуе; выводила пальцами на его чёрной рубашке, распахнутой на груди, какие-то рисунки. Капли, ударяясь о пол темницы, издавали монотонный, убаюкивающий звук. Под шум воды Эмма, Руби и Джонс незаметно погрузились в сон, прижавшись друг к другу поближе. Из сладкого Царства Морфея их вырвал лязг металла и скрип открывающейся двери. Свон недовольно приоткрыла глаза, перед которыми всё плыло. Свет от факела ударил в глаза, и послышалось цоканье каблуков. Звук становился сильнее. Эмма тут же принялась трясти Киллиана, чтобы разбудить его. По стенам пробежала тень. Из-за поворота показалась женщина…. Реджина! — Господи Боже! Реджина! — закричала Свон, не веря своим глазам. Она подскочила и ринулась к решётке. — Куда ты?.. — прошептал ещё не проснувшийся Джонс, протирая глаза. — Эмма?! — Королева подбежала к клетке и схватилась за прутья решётки. — Что ты тут делаешь?! Всё в порядке? — взволновано спросила она, ещё не успев заметить других узников. — Мне сказали, что тебя поймали у северной стены! Сердце Киллиана пропустило удар и улетело в пятки… Он с ужасом и испугом пытался разглядеть в темноте Её Величество. Реджина будто не старела и оставалась такой же роскошной женщиной лет сорока: в жгучих чёрных волосах не было ни единой седой пряди, карие глаза блестели, а фиолетовое пышное платье с воротом-стойкой и камнями переливалось в свете огня. А если узнает? А она точно узнает… ведь Джонс ни капли не изменился… Как был чертовски красивым, таким и остался. — Боже, твоя стража отправила нас в темницу! Уму непостижимо! — возмутилась Свон и протянула руки сквозь прутья. — Это очень долгая история. Я так скучала по тебе… — Кого нас? Какая история?! Что случилось, расскажи! Милая, я тоже по тебе скучала. Где твои родители? — О Боже, Ваше Величество! Я спасена-а-а! Снимите ваших гвардейцев со службы, они не верили Эмме, что она принцесса, — радостно воскликнула Красная Шапочка, одернула свой алый плащ и тоже подлетела к решетке. — Забыла представиться, я фрейлина Руби Лукас, — она присела в реверансе. Реджина наконец-то посмотрела в тёмный, мрачный угол, где сидел Киллиан. Её глаза в ужасе распахнулись, и она ахнула: — Крюк?! Ты… ты… Что ты забыл здесь?! Вместе с моей девочкой, предатель, мерзавец?! Я думала, ты сгинул! — оторопела Королева, не веря своим глазам, открыла рот. — Ну здравствуй, Реджина… Рад тебя видеть… — Джонс поднялся и криво улыбнулся женщине. — Это правда… очень долгая история. Я все объясню вам, — почти шёпотом сказал он, осознавая, что приближается скандал.