***
Марта стоит в своей самой сексуальной комбинации у окна и дышит на стекло, стараясь убрать морозные узоры. Потом она вглядывается в проталину, пытаясь что-нибудь разглядеть. Собственно, она всегда утром смотрела в окно. Если что не так в поселении, то порой, чтобы узнать это, не обязательно даже выходить из собственной комнаты. Но тут её внимание привлекают две медленно бредущие со стороны дороги фигуры. Марта щурится, смотрит так и эдак, а потом восклицает: — Да надо же! Тащатся, смотрите-ка! Даррелл сонно спрашивает за её спиной: — Ты что, уже проснулась? Что там? — Ничего такого. Китто вернулся. Одевайся и спускайся, я приготовлю нам завтрак. Она мигом натягивает одежду и слетает по лестнице. Открывает забегаловку. Успевает поставить на огонь воду, греет остатки вчерашнего рагу и соображает яичницу. Двери скрипят как раз тогда, когда она уже в полной боевой готовности. — И кто же это соизволил явиться? — язвительно спрашивает она. — То-то-то есть т-ты н-не р-рада? — спрашивает Китто, стягивая шарф и шапку. — Конечно рада, о чём ты. А ты чего? Чего упёрся-то тогда вообще? Рошель со слабой улыбкой снимает шапку и куртку. Марта видит, что треть его головы коротко выбрита, и там виднеется шов. — На разведку ходил, — говорит Рошель. — И что, как оно, в этой разведке? — откровенно издевается она над ним. — Охеренно холодно. — И чего ты его сюда притащил? — спрашивает Марта Китто. — Валите к доктору. Иначе он своей бритой башкой мне всех клиентов распугает. — Т-ты ж-же до-должна з-знать в-всех, к-кто при-х-хо-дит в по-посе-л-ление. — Да знаю я этого хмыря! Рошель чихает. — Вот, тащи его домой, пускай отлежится. Хотя нет, поешьте сначала. — Господи, как долго ты вела к этому! — стонет Рошель. — Ты что, не видишь, какие у нас голодные глаза? — Вижу только, что у вас лыбы до ушей. — Сжалься уже! — Я тебя выгоняла, что ли? — Приветствую! — раздаётся голос Даррелла. — Ты действительно не собираешься дать им хотя бы кружку горячего чая? Марта закатывает глаза. — Вообще-то, — говорит она, перекладывая пищу в тарелки, — у меня давным-давно всё готово. Она пододвигает еду парочке идиотов, ставит им две больших кружки чая. После ставит яичницу себе и Дарреллу. И две чашечки травяного сбора с мёдом. — Мой чай так вкусно не пахнет, — замечает Рошель. — Ещё не заслужил, — поднимает бровь Марта. — А в чём, собственно, сыр-бор? — Даррелл. — Вот этот хрен чуть было не увёл из моего посёлка одного из лучших охотников. — Да не так всё было! — возмущается Рошель. Марта наставляет на него два пальца, будто оружие. — В следующий раз я пристрелю тебя, чтобы Китто никуда не пришлось идти. Будет оплакивать твою могилку здесь. Китто смеётся и чуть ли не давится. Рошель говорит: — Почему из всех посёлков я обречён остановиться именно в том, где эта… Даррелл выразительно смотрит на него. — Эта хрупкая и в то же время отважная женщина следит за порядком? — заканчивает Рошель. — Ты хотел сказать ведьма? — спрашивает Марта. — Ничего я не хотел сказать. — Даррелл, он хотел сказать, что я ведьма. — Но он не сказал. — Боже, — Марта возводит очи к потолку. — Останешься без десерта. А ты, между прочим, завтра уезжаешь. — Ещё успею исправиться. Марта ловит хитрый взгляд Даррелла и улыбается в ответ. Она понимает, что уже через минуту после того, как он уедет, будет скучать. Ну, может, хоть оторвётся на этих двоих. — Ладно, — поворачивается она к Китто. — Отогрейтесь, как следует, слышишь? Я дам кусок овцебыка. Шейку. И да, я надеюсь, что это ты его по башке огрел. — Н-не я. — А зря. — С-с-спасиб-бо, М-мар-та. — Не за что. Давайте, избавляйтесь от соплей, и работа ждёт вас. Марта вручает им свёрток с мясом. Они снова влезают в куртки и шарфы и проваливают рука об руку. Даррелл и Марта ещё некоторое время пьют чай. — Я бы тоже пошёл возвращать тебя, если бы ты задумала такую глупость, — говорит Даррелл. — Ну и дурак, — отвечает Марта, и оба смеются.***
Рошель иногда загоняется и места себе не находит. Он делится с Китто своими опасениями: а вдруг его брат всё-таки когда-нибудь явится? Или его мародёры? — То-тогда м-мы у-убьём е-его и де-де-дело с ко-онцом. — Это не так просто, ты ведь понимаешь? Он та ещё трусливая собака, будет подсылать своих гиен, а сам только наблюдать издалека. — Т-тем б-более. Э-это по-по-сел-ление мо-может з-за с-себя по-постоять. — Но ни одна жизнь здесь не стоит моей. И в случае чего, я буду повинен в их смерти. — Ро-шель. Т-т-твой б-брат мо-может с-со врем-менем до-добратьс-ся с-сюд-да и б-б-без на-навод-док н-на те-тебя. Если почувствует себя настолько сильным, что начнёт нападки даже на такие далёкие и большие поселения, как это. Да, Рошель это понимал. И надеялся, что настолько эта шайка никогда не разрастётся. Потому что он не хочет отсюда уходить. Не хочет, даже зная, что Китто, в принципе, согласен идти с ним куда угодно. Но это «куда угодно» уже не манит так, как раньше. Да вообще не манит, если честно. Они приглядывают за Мартой, пока Даррелл разъезжает по торговым делам. Она стала намного счастливее на вид, но остроты языка не потеряла. Рошель сидит в баре допоздна, только если хочет этого сам, и если Китто сидит рядом. Или хотя бы с Мартой. Схрон Рошеля снова был на старом месте, и он его периодически проверял. Из-за этого они умудрились слегка повздорить с Китто. Тот уговаривал его перенести всё домой и не шарохаться на окраину проверять схрон каждую неделю. — Я не могу, — оправдывался Рошель. — Если пистолет — чушь, тут у каждого охотника по несколько ружей, то за браслет выживальщика могут и прибить. Я бы его и тебе отдал, да кому угодно. Но эти вещи приносят скорее несчастье, чем реальную пользу. Договорились на том, что пистолет он забрал, а браслет перепрятал в другое место. И проверять его будет не чаще раза в месяц. — Т-т-тебя ле-лег-ко вы-вы-след-дить при ж-желан-нии. Это было разумно. Порой Рошель чувствовал себя в поселении чужим. И сразу наваливалось такое одиночество. Он никогда не был родным в отчем доме, не был своим ни в одном населённом пункте, у него не было тех людей, которые ради него покинули бы насиженные места и своих близких. Рошель также понял, что требовать подобного от кого-то — это слишком. Сам он — бродяга без цели и мечты, и никому не пожелал бы такого. Он спрашивал Китто, почему он так легко последовал за ним тогда, хотя совершенно не представлял, чем это всё закончится. — Я на-надеял-ся, ч-что эт-то за-за-кончит-с-ся им-мен-но т-так. М-мне хо-хо-телось т-тебя у-у-говор-рить. — Почему? — По-потому ч-что я н-ни р-разу н-не слыш-шал ни-ника-ких пра-прав-дивых ве-вес-тей с вос-с-тока. То-о-лько п-пара с-сказ-зок от зна-знако-мого з-знако-мого т-тре-тьего зна-зна-комого. Я н-не до-довер-ряю эт-тим ро-рос-сказням. — А если бы я не уговорился? Китто смотрит на него с непониманием: — По-пошёл б-бы с тоб-бой. А ч-что ещ-щё о-остав-валось? — Развернуться и пойти домой, раз я такой упрямый осёл? — Я н-не луч-ше, з-знаешь. Рошель понимает, что рано или поздно он всё равно скажет всё, что думает. Так почему бы не начать прямо сейчас? — Мне обидно, что ты не ценишь себя. Ты достоин большего, а не какого-то проходимца Рошеля. — На-наприм-мер? — Ну, прекрасная жена. Миниатюрная, но крепкая в выражениях. Вроде как Марта, чтобы могла тебя осадить, если что. И все прелести брака. Гордость за свою семью. — Я го-горжусь тоб-бой, — произносит Китто. — Т-ты ник-ког-да н-не жал-лел м-меня. Н-не о-обращ-щался к-как с де-де-фектным. — Ты не дефектный. — Т-ты при-пришёл втор-рой р-раз с-сам, у-уже з-зная, ч-что я за-за-заика. Я, ко-конеч-но, м-мог по-подум-мать, ч-что эт-то то-толь-ко из-за с-секса, но со-сомнев-ваюсь, ч-что я т-так уж по-пораз-зил т-тебя сво-во-ими спо-по-собностями. Рошель сердится, когда он говорит о себе так. — Любой и любая бы прибежали и во второй, и в десятый раз, зная, какой ты за закрытыми дверями. — Я н-не б-был б-бы со в-все-ми т-так лю-лю-безен, — фыркает Китто. — Про-ро-росто э-это т-ты с-сме-лый. — Ты покорил меня завтраком. — О-обыч-но от з-зав-трака о-отказ-зываются под люб-бым пре-пред-лог-гом. У Рошеля лицо вытягивается. — Ч-что? — ворчит Китто. — Т-ты ж-же н-не дум-мал, ч-что я в-весь из с-себя та-такой не-не-вин-ный цве-ве-точек? — Нет, я думал наоборот, потому что у тебя два стула возле стола стоит. И я думал, что завтрак — это было только для меня такого особенного! — Я ж-же н-не м-могу ос-тав-вить го-гостя б-без з-завт-рака. А с-стулья — д-два д-для сим-мет-рии. О-один ку-куцо смо-смот-рится. Нет, ну смотрите-ка, гений уютного интерьера. Один стул ему куцо смотрится. — И что, было что-то серьёзное? В плане отношений. — Ж-жить ко м-мне е-ещё ни-никто н-не нап-прашив-вался, к-как т-ты. — Это было слишком нагло? — С-слиш-ком по-де-де-дело-вому, — смеётся Китто. — А смысл был продолжать эту беготню, если я приходил к тебе практически каждый вечер? И не всегда был секс, заметь! — Эт-то по-порой ра-разо-чаровыв-вало. Рошель смотрит на его улыбку и с ужасом думает о том, что мог больше её не увидеть. Он сам выбрал променять Китто на неизвестность. Должно быть, это очень обидно. — Кит, извини меня, ладно? За всё это. Ты меня принял со всеми потрохами, а я не оценил вовремя. Я не думал, что могу заинтересовать кого-то на самом деле. Больше, чем пару раз согреть постель и всё такое. — И-из-виню, то-только н-не у-устраив-вай з-здесь во-водо-пад. — Остряк. Для меня это всё ново, и я пытаюсь до тебя это донести. — Я по-поним-маю. Кит некоторое время молчит, но у него явно что-то вертится на языке. — А з-знаешь че-го б-бы я х-хотел? Н-на с-сам-мом де-де-де-ле? У него такое лицо, что Рошелю становится страшно услышать, что он там задумал. — С-смочь с-ска-зать т-твоё им-мя б-без зап-пинки. Н-не п-по сло-сло-гам, — Китто приходит в ярость за половину секунды. — В-все-го о-о-од-но с-сло-во, м-мать т-т-твою, по-по-чему не-нель-зя в-в-в-зять и с-с-с-каз-зать? Я д-до ко-кон-ца ж-жиз-ни бу-бу-буду на-назыв-вать те-те-бя ч-чер-рез з-зад-н-ницу. А о-о-ост-таль-ным э-это т-так ле-легко. Рошель в смятении смотрит на него и опасается всё-таки образовать новый мощный водопад в данной местности. Он заключает Китто в свои объятия и тихо произносит: — Это совершенно неважно. Зато это моё имя, а не чьё-то ещё. — Ро-шель, — обречённо выдыхает Китто и замолкает. Кажется, для него тоже в новинку открыто заявлять о своих чувствах, но они справятся.