Арсений Сергеевич ведёт расследование
Подозреваемый №1: Александр Владимирович Гудков. Арсений со спокойствием и доброжелательностью улыбнулся входящему уборщику, хотя тот с первых секунд успел ему жутко не понравиться: походка дёрганная, взгляд бегающий, руки по швам. Как ему успели сообщить, у уборщика расстройство аутистического спектра, что не внушало особого оптимизма: придётся немало поработать, чтобы выведать у него информацию. Возможно, понадобится помощь специалистов для более детального разбора полётов, однако сейчас Арсению были интересны только общие сведения. Александр присел на самый краешек стула. Арсений не успел открыть и рта, как он выпалил: — Я проснулся в 4:00, пошёл подметать в 4:13, закончил подметать в 5:11, пришёл обратно, она лежит. Она лежит, я не знаю, что делать. Встретил мальчика. Он сказал оставаться в комнате. Пришёл учитель. Сказал ничего не трогать, но я ведь уже трогал — пытался разбудить. Я не виноват. Арсений на секунду перестал улыбаться, но быстро вернул маску дружелюбия на лицо. — Саша, позволь узнать, а где именно ты подметал весь час? Александр описал какие-то круги в воздухе. — Первый этаж. Утром всегда первый этаж. У меня висит табличка с расписанием. Там, в комнате. — Хорошо. Что ты сделал, когда увидел девушку? — Испугался, — простодушно ответил Александр, отвёл взгляд и дёрнулся. — А дальше? — спросил Арсений, пытаясь заглянуть ему в глаза. — Попытался разбудить. Вот так. Александр показал, как именно он будил жертву. Арсений терпеливо переждал всю пантомиму. — Хорошо, спасибо. Скажи, пожалуйста, во сколько именно ты встретил Антона? — Мальчика? — Мальчика. — В пять часов двадцать четыре минуты. — Не мог бы ты записать это время на бумажке? Криво-косо, но уборщик записал время цифрами. Подозреваемый №2: Антон Андреевич Шастун. Паренёк прошёл до стула неловкой походкой, присел напротив Арсения и втянул голову в плечи. Своим безразличным выражением лица он хотел показать, что абсолютно не боится следователя, но мелко дрожал и зажимался. Обычный мальчуган, Арсений не думал, что он сообщит что-то стоящее, но опросить надо. — Можно узнать ваше имя? — вдруг спросил Антон. Арсений немного удивился, но всё же улыбнулся: — Арсений Сергеевич, пожалуйста. — Спасибо. — Итак… — Следователь подглядел в блокнот, чтобы вспомнить имя парня. — …Антон. Расскажи всё с самого начала. Антон сделал паузу, прежде чем начать: — Я шёл по коридору, когда встретил Гудка. Он был напуган и говорил всякую фигню: я уловил только то, что он нашёл кого-то, кто не двигается. Мы пошли с ним в его комнату и обнаружили труп, — Антон остановился, задумавшись. — Мои отпечатки есть на пологе, девушку я не трогал. Я сказал Гудку: оставайся на месте и ничего не трогай. Сам пошёл искать помощь. Позвал Дмитрия Темуровича, он позвонил директору, и мы пошли обратно в комнату. Дмитрий Темурович осмотрел девушку — тоже не касался, — а потом появились вы. — Почему ты обратился именно к Дмитрию Тимуровичу? — спросил Арсений, склонив голову вбок. — Он ведь просто учитель, не классный руководитель и не завуч. — Темуровичу. Через Е, — поправил его Антон, и Арсений учтиво кивнул. — Много причин, — он начал загибать пальцы. — Я новенький и понятия не имею, где находятся учителя в пять утра; Дмитрий Темурович ещё на первом занятии сказал, где его искать, если нам нужны консультации; он медик, и я подумал, что он не будет паниковать, если увидит труп; пока что из учителей он мне больше всех нравится. Арсений Сергеевич записал что-то в свой блокнот. — Спасибо. Скажи ещё вот что: пять утра, а ты ходишь по коридору. Что делал? Антон открыл рот и тут же его закрыл. Уши предательски покраснели, и он пробурчал: — За сигаретами ходил. Арсений Сергеевич усмехнулся и покачал головой: — Вот видишь, как вредно курить. Завязывай с этим. Антон неопределённо пожал плечами. — Говоришь, Дмитрий Темурович хороший учитель, — перевёл тему Арсений. — Почему ты так думаешь? — Интересный, с нами разговаривает. Материал уроков прикольный. — Это прекрасно. Я обязан спросить: Дмитрий Темурович когда-нибудь проявлял нетерпение к вам? — Арсений Сергеевич, сейчас только вторая неделя сентября. Он новый учитель, его никто не знает, он никого не знает, так что для ора пока рановато. Заглядывайте как-нибудь перед контрольными в конце семестра, вот тогда он будет «проявлять нетерпение», — хмыкнул Антон. — Типа, если вы его подозреваете, то, наверное, не без оснований. У него психотип типичного маньяка из детективов: он прикольный и кто его заподозрит? Но опять же, мотива-то у него нет. — Ты не особо стараешься его защитить, — заметил Арсений Сергеевич. — Я пытаюсь думать отстранённо. Не очень получается, но как есть. Арсений начал испытывать невольную симпатию к пареньку. — Хорошее качество для следователя, — улыбнулся он, и Антон чуток взбодрился. — Скажи, пожалуйста, когда ты к нему пришёл, во что он был одет? Антон моргнул и нахмурился. Когда он начал думать, дрожь в его теле прекратилась, а взгляд стал осознаннее. — Ну-у, как и сейчас: джинсы, кофта, ботинки. — Он открыл тебе дверь быстро или медленно? — Быстро… — Что он делал, когда вы уже пришли в комнату уборщика? — Попросил ничего не трогать. Осмотрел тело, но не прикасался к нему. Его отпечатки тоже должны быть на пологе. Он подозвал меня и спросил, что я думаю по поводу тела. Я ответил, что девочка умерла недавно, что ей лет четырнадцать, что пришла сюда сама… — Почему ты решил, что она пришла сюда сама? — насторожился Арсений. — У нас стрёмные балдахины, открываются-закрываются они очень сложно. Я заметил, что верёвка натянута с внутренней стороны. Скорее всего, девочка пришла сама, закрылась и легла. Не отрицаю, возможно, тут действовал какой-то очень хитровыдуманный маньяк, но в таком случае этот маньяк должен работать или учиться в школе, чтобы знать такие тонкости. Арсений Сергеевич отклонился на спинку стула. — Антон, напомни, пожалуйста, какого цвета балдахин был в комнате уборщика? — Э-э, тёмно-красный такой. Пятно ещё большое, но оно старое, вряд ли поможет делу. — Спасибо большое, Антон, ты очень наблюдательный. Не мог бы ты написать, как я могу с тобой связаться, если нам нужно будет уточнить детали? Подозреваемый №3: Дмитрий Темурович Позов. Дмитрий зевнул, приподнял очки и потёр правый глаз. — Не выспались? — с сочувствием спросил Арсений. Учитель устало усмехнулся. — Вообще не спал. — А что же вы делали? — Ездил в аптеку. Уже отдал вашим ребятам чеки со временем оплаты. У меня бессонница в последние месяцы, — он помолчал. — Но убийством девушек не развлекался, если вы об этом. — Что-нибудь подозрительное видели во время поездки? — Думал, но так ничего и не вспомнил. Следователь издал неопределённое «угу». Он отметил простой, но аккуратный стиль одежды, дорогие очки без диоптрий, старое кольцо на мизинце, которое, судя по полировке, носится уже очень давно, японские часы и чёрный браслет из крупных бусин — нечто похожее он видел на руках Антона. Каждая деталь, тем не менее, вызывала по вопросу: к примеру, зачем ему очки? Почему всё такое дорогое с таким низким уровнем заработной платы? Он отложил это на потом и попросил Дмитрия пересказать всю историю от начала до конца, а потом — с конца до начала. Приём не сработал, учитель рассказал всё без запинок и отнекиваний. — Вы ведь квалифицированный врач, — подметил следователь, и Дмитрий кивнул. — Что можете сказать о трупе? — Умерла в течение… — Он посмотрел на свои наручные часы. —…двух часов. Отёки на лице и голенях, отравление. На полу валялся флакон, думаю, там содержался яд, причём экзотический — ни рвоты, ни выделений не заметил. — Яд? — Не мой профиль, конечно, но, по-моему, это бешеная вишня. Я не трогал, но запах характерный. — То есть вы предполагаете, что жертва отравилась белладонной? —Да. — Хорошо. Дальше. — Жертве около двадцати, но выглядит моложе. При жизни страдала от РПП и депрессии. Признаков насилия не вижу. Честно говоря, я в растерянности. Выглядит как типичный суицид, но зачем так фанфаронить? Арсений хмыкнул: — Что вы имеете в виду? — Приходить, ложиться на чужую кровать, травить себя чем-то вроде… Александр не сказал, знает ли он эту девушку? — Не знает. — И Павел Алексеевич тоже, — Дмитрий прищурился в пустоту. — Странно. А записки не было? — Была. — И что там написано? — Интересно, а кто проводит допрос? Дмитрий скромно улыбнулся. — Прошу прощения. — Вы в курсе, что ведёте себя как типичный маньяк? — ехидно спросил Арсений. — А вы ведёте себя как типичный актёр. Арсений моргнул. — Это…почему? — Вы очень наслаждаетесь своей мрачной справедливой ролью, — учитель снова улыбнулся уголком рта. — Вам идёт. — Вероятно, я должен сказать спасибо? — приподнял брови Арсений. — Это не комплимент, это факт, — отмахнулся Дмитрий. — Так что там ещё по списку обязательных вопросов? Арсений кашлянул, нахмурился, растерянно пытаясь найти нужную строчку. — М-м-м… Вы часто сталкивались со смертью? — Да. — По профессии? — По жизни. Игривый тон из голоса Дмитрия пропал. Арсений сочувственно поджал губы и вновь переменил тему: — Откуда вы приехали? — Из Воронежа, — Дмитрий отклонился на спинку стула. — Далековато. Почему вы уехали оттуда? — Единственная возможность в Воронеже — уехать из Воронежа. Арсений прищурился. — Спасибо, на этом всё. Позовите ещё раз Антона. — Серьёзно? — пробурчал мужчина. — Он трясётся как лист осиновый, вы ещё его мурыжите. Может, хоть успокоительное ему дадите? — Вы его недооцениваете, — покачал головой Арсений. — Не зовите его, это была небольшая проверка на вшивость. Лучше напишите своё имя и номер телефона. Дмитрий оставил ему записку с издевательскими сердечками.***
На улице моросило. Захарьин притаптывал от холода, изредка посматривая на парадный вход. Когда Арс выплыл из здания в глубокой задумчивости, несколько любопытных лиц высунулись из окна, чтобы лучше видеть происходящее. Арсений выделялся на фоне всех, как чёрная ворона среди сотни белых: он действительно сильно походил на карикатурного сыщика из детективного романа, что наверняка будоражило детские умы. Арсений подошёл к напарнику, держа в руках три бумажки с разными почерками. Захарьин заинтересованно поглядел на них. — Ну что? — спросил он. — Дмитрия Позова взять под наблюдение, — ответил он, вручил напарнику бумажки и надел чёрные кожаные перчатки. — Остальных не трогать. — Что тебя в нём смутило? Мы разговаривали, мне показалось, он просто мимокрокодил. — Обаятельный спокойный врач, который разбирается в предмете, ведёт себя как примерный гражданин, только что приехал из другого города и отсутствовал в учреждении именно в то утро, когда жертва умерла? Мы об одном и том же человеке говорим? — насмешливо спросил Арсений, но Захарьин не дрогнул. — У него нет мотива и есть алиби. Ты сам понимаешь. — Понимаю, — вздохнул следователь. — Более того, я уверен, что он не причастен к убийству — посмотри на его номер телефона, — Захарьин послушно посмотрел, но не понял аргумента. — Только вот он умён и может от скуки начать собственное расследование. Самодеятельность нам ни к чему. — Почему бы тогда не направить эту самодеятельность в нужное русло? Пусть нам помогает время от времени. Арсений в шутку схватился за сердце: — Боже мой, когда ты успел эволюционировать? — Тогда же, когда ты успел пропитаться симпатией к подозреваемому. Арсений нахмурился: — Пардон? — Ты сказал, что он «обаятельный», — язвительно произнёс Захарьин. — Очень профессиональная оценка, ничего не скажешь. — Я не… да ну тебя. Арсений изящно обошёл напарника и удалился к полицейским машинам. Захарьин цокнул языком и потопал за ним.***
Дмитрий Темурович поставил кружки с кофе на подставки и присел напротив Антона. Тому выпала возможность осмотреть комнату учителя: небольшая, уютная, до педантизма опрятная. Здесь уместились и шкаф, и большая двуспальная кровать, и маленькая кухонька, и рабочий стол возле окна, которое выходило прямиком на хвойный лес. Одна простая дверь с правой стороны от кухонного гарнитура вела в неизведанную ванную комнату. — Ну и чего? — спросил неожиданно учитель, и Антон дёрнулся. — Истерики-то будут? Сопли-слёзы? Где трагизм, Шаст? — Не знаю, — пожал плечами. — Стрёмно, конечно, но некритично. Тело волнуется, мозг нет. Наверное, вы правы со своим методом. В какой-то момент даже интересно стало, — Антон закусил губу и добавил: — Если так можно говорить. Дмитрий Темурович спрятал усмешку за кружкой. — А вот тут аккуратнее, Шастун. Меня это однажды свело на кривую дорожку медицины. Антон посерьёзнел: — Дмитрий Темурович, вы не собирайтесь в ближайшее время убивать девушек? — Вот так и помогай бедным ученикам, — деланно вздохнул учитель. — Нет, Антошка, у меня не так много свободного времени. Да и зачем их убивать? Красивые создания, намного красивей мужиков — за исключением Арсения Сергеевича, конечно, — он почесал щетину кончиками пальцев. — Если тебя успокоит, я проявляю весь свой садизм исключительно в учебном процессе. — Спасибо, стало намного легче, — хмыкнул Антон. — Тебя вот так легко можно убедить? — приподняв одну бровь, спросил мужчина. — Вероятно, да. После вашего ответа я точно уверен, что вы не травили её. — Это почему? — Такое убийство не в вашем стиле. Слишком много неоправданных декораций. Дмитрий Темурович рассмеялся, и взгляд его снова потеплел. Антон улыбнулся в ответ, мысленно добавляя ещё пару плюсиков себе в карму. — Ты тоже это заметил, да? Я удивлюсь, если это простое самоубийство. Слушай, Шастун… — …Не ходи по ночам и будь осторожен? — предположил Антон. — А этот совет работает? — Честно говоря, нет. — Тогда я не про это. Я про то, что, если ты что-то обнаружишь или у тебя появится гипотеза, то сначала скажи мне или, если не доверяешь, Арсению Сергеевичу, ладно? Ради бога, не суйся никуда один. Единственная моя просьба. — Ну это просто, — беззаботно ответил Антон. — Я слишком ленив, чтобы ещё одному это всё разгребать. — Воистину, лень — двигатель прогресса, — хмыкнул Дмитрий Темурович.