i'm a ghost, i'm moonlight, i'm (not) you

— знаешь, не стоит думать, что наш мир — один-единственный во вселенной. и я не про планеты, — сказал ей наставник в их первую встречу. глаза у него были темные-темные, с каким-то лихорадочным блеском, словно перед разговором этот доктор решил немного выкурить ради спокойствия. помятый белый халат с бурыми пятнами и рваными дырами на рукавах, растрепанные волосы и шрам, опоясывающий шею (петля, ставила потом элис, споря с другими аспирантами), не внушали трепета или доверия. не то чтобы они были так нужны, элис была в таком состоянии, что даже если бы бомж сказал, что сможет ей помочь, она поверила ему. наставник — тогда еще просто безумный ученый, доктор, врач, он никогда не называл свое настоящее имя — посмотрел на нее тяжелым, холодным, действительно пугающим взглядом и пообещал, что сможет научить кое-чему интересному и это вполне может спасти человека. и элис вцепилась в него всеми руками и ногами, словно клещ. и вот она пропала со всех радаров, бросила свою прошлую жизнь и надела белый халат, приготовившись учиться. — миры, элизсс, — говорил он и звал ее странным, шипящим «элизсс»; сидя за столом, под белым, жалящим светом, наставник казался пятном (черной дырой). — могут пересекаться не только прямыми. это словно линии, нарисованные от руки. они могут соприкасаться в нескольких местах или идти одним и тем же путем. и каждая точка пересечения является переходом. нужно только ее обнаружить. элис сидела за соседним столом и записывала каждое его слово. вокруг нее стояли стопки книг и тетрадей, которые ей нужно было прочитать и выучить наизусть. иногда она не спала ночами из-за них, иногда из-за воспоминаний и собственных мыслей. наставник, кажется, не обращал на это внимание. он вообще был равнодушен ко всему миру. наставник явно был не обычным доктором, но элис бы закрыла глаза и на убийства, и на геноцид, и на апокалипсис, пока он исполнял свое обещание научить ее чему-то, что может спасти жизни. ведь на больничной койке умирала макото мотидзуки.