Во всем виноват песец

      Мрачная комната. Гроб, белые пышные венки – атмосфера стояла гнетущая и какая-то одинокая. Гарри уже успел забыть это давящее чувство, присущее похоронам. Со времен Битвы за Хогвартс он его не испытывал. Гарри подпирал спиной дальнюю стену, он сильно не хотел приходить, но выбора не предполагалось. «Ты – отец, вот и побудь им, наконец», – безапелляционно рявкнула Джинни, но даже без ее резких слов, он бы не отказал.       Ровные зеленоватые стены давили на него неприятными воспоминаниями о том времени, когда здесь еще располагался штаб Волдеморта. Конечно, молодая чета Малфоев немало преуспела в реставрации, но подсознание Гарри сложно было переубедить.       Когда Альбус подсел к своему школьному другу и взял его за руку, старший Поттер медленно поднялся и выскользнул в коридор. Ему надоело, что гости периодически оборачиваются на него с тревожными взглядами и шепчутся. Длинный, идеально прямой проход встретил Гарри портретами в витиеватых золотых рамах. Он ступал мимо них медленно и тихо, чтобы сильно не привлекать внимания – в его голове всплыл отчетливый образ Вальбурги Блэк, которая страсть как любила с ним препираться, – и просто читал их имена.       Гордые профили, накрахмаленные рубашки и закрытые платья постоянно сменялись не менее гордыми профилями, черными и зелеными мантиями на голубом фоне. Когда Гарри добрел до конца коридора, он остановился перед последним портретом. На табличке под ним значилось: «Астория Малфой».       Гарри поднял глаза. Очень печальная, строго одетая леди с тронутыми сединой темными волосами невидящим взглядом осматривалась вокруг. Поттеру захотелось как-то выразить соболезнования, но неожиданный шум отвлек его. Да и портрет, впрочем, не нуждался в сочувствии, в отличие от живых.       Из соседней комнаты доносились крики и звуки падающих предметов, вероятно, из фарфорового чайного набора, разумеется, фамильного.       Не решившись постучать, Гарри подошел к двери – она была открыта – и заглянул внутрь.       – Я не собираюсь брать отпуск! Всё, жмыровы вы дети, в порядке с моими семейными обстоятельствами, спасибо, что спросили. Ах, должен по протоколу?! – кричавший с шумом втянул в себя воздух и как мог спокойно его выпустил. – Понял, да, конечно. Сократите срок до одного месяца? Может, лучше до двух недель? Очень жаль. До свиданья!       Посреди комнаты стоял всклокоченный Малфой, его траурная мантия съехала с плеч, под глазами залегли глубокие тени. «Он скверно выглядит», – успел подумать Гарри прежде, чем в камине исчез последний язычок пламени, и хозяин манора поднял взгляд на своего гостя.       Малфой неторопливо повернулся к двери и твердо произнёс:       – Нравится подслушивать, Поттер? – его голос звучал сухо, без дурацких протяжных гласных и высокомерных ноток.       – Больно надо, – вздохнул Гарри. Голова раскалывалась, и извиняться сил не осталось.       Драко нахмурился и скривил губы, он быстрыми шагами приблизился к Поттеру и вскинул руку с зажатой в ней палочкой, но вдруг резко опустил и помотал головой. Светлая челка растрепалась.       Гарри не сдвинулся с места, а только немного напрягся – главный аврор позволил Малфою подойти и теперь с едва ли скрываемой жалостью смотрел на него. Гарри готов был принять даже пару ударов, но кулаком, а не заклятием.       Поттер понимал, что эмоциям Драко нужен выход, и он, давний недруг, совершенно не вовремя оказался перед только вчера овдовевшим человеком.       В потемневших серых глазах плескалась ярость и что-то еще – незнакомое, болезненное.       Не успев задуматься об этом, Гарри вздрогнул. Белая макушка мелькнула перед его лицом. Малфой просто уронил голову на плечо Поттера.       – Ни слова! – хмыкнул Драко, зарылся носом тому в шею и застыл, беззвучно глотая слезы.       Гарри удивленно косил глаза на неожиданно беззащитного блондина и только через минуту сообразил бросить на дверь Коллопортус. Подождав еще какое-то время, он аккуратно отстранил от себя Малфоя, а тот качнулся, но так и не поднял подбородка. Пряди волос не дали Гарри разглядеть выражение лица Драко, и он твердым шепотом произнес:       – Малфой, бери себя в руки, – тот сразу же дернулся и уперся злым взглядом в гостя. Но Гарри спокойно продолжил: – Ты нужен сыну.       – Неприятно это признавать, но ты прав, Поттер, – тяжело вздохнул Малфой и отступил. А через секунду он уже нацепил на лицо непроницаемую маску, свойственную его роду, и махнул палочкой, открывая дверь.       Гарри задумчиво подергал себя за отросшие кудри – теперь он даже слегка походил на крестного – и последовал за хозяином дома. Люциус и Нарцисса на похоронах не присутствовали, но, думал Гарри, все только чувствовали от этого облегчение. И он тоже.       На входе в зал, отведенный для прощания, он столкнулся с сыном. Рядом с ним никого не было.       – Что такое? – участливо спросил старший Поттер, погладив Альбуса по волосам.       – Папа… – промычал он, и его растерянная печальная улыбка испарилась. – Скорпиус, он… Я могу остаться на ночь?       – Да, конечно, – выдавил Гарри, стараясь не выдать накатившего волнения, – если его отец будет не против.       Конечно, Драко Малфой был не против. После безмолвной прогулки до фамильного кладбища и обратно, поручив детей домовикам и какой-то сердобольной даме почтенных лет, он распрощался с гостями и заперся в своем кабинете.       Гарри и сам заснул довольно поздно, переживая о младшем сыне, а ранним утром его разбудила сова. Крупная серая птица недовольно клацала клювом по оконному стеклу и трясла вытянутой лапой, к которой аккуратно было привязано письмо.       – Спасибо, – буркнул сонно Поттер, нашарив на столике очки, и впустил крылатого почтальона. Он быстро отвязал послание и положил его на подушку. – Подожди.       Сова беззвучно застыла и лишь поочередно моргала огромными желтыми глазами. Гарри вздохнул, босиком добрался до кухни и достал из холодильного шкафа замороженную мышь. Запас для детских питомцев до сих пор частично хранился у него дома, хотя они уже и не жили вместе. Гарри направил палочку на мышь и пробормотал греющее заклинание.       – Держи, – он отдал птице её заслуженный завтрак и вернулся в постель. Не глядя вскрыв конверт, Гарри пробежался глазами по первым строчкам и, осознав, кто отправитель, несколько раз помянул треклятые мордредовы портки. «Мистер Поттер, Приношу искренние извинения за доставленные минувшим днем неудобства. Сразу перейду к сути».       Сова довольно ухнула, закончив глотать мышь, и уставилась на Гарри – ждала ответного письма. Поттер фыркнул и продолжил читать. Между бровей у него залегла глубокая морщинка. Драко писал сдержанно вежливым тоном, каким никогда – никогда! – не разговаривал с бывшим недругом и явно использовал прытко пишущее перо. Слишком уж ровно выведены были буквы. «Мой сын тяжело пережил утрату, а общество и поддержка близкого друга помогают ему справиться с горем. Если бы это было возможно, как отец я бы просил разрешить Альбусу остаться у нас в гостях до конца каникул. Дети сами пришли ко мне с этой идеей, и я не дал им ответа, поскольку не питаю надежд на временное снисхождение к моей семье. После завтрака ваш сын свяжется с вами по каминной связи, и вы объясните ему свою точку зрения. Надеюсь, я вас не разбудил. Ответа не требуется. Д.М.»       На этом короткая записка кончилась, и Поттер задумчиво скручивал уголок листка, решая, какую же он имеет точку зрения. Тишина нарушилась птицей, убежденной, что о ней забыли.       – И чего ты ждешь? – Гарри повернулся к сове, и та вопрошающе угукнула. – Ладно, уговорила.       Он не утрудил себя поиском чистого пергамента и, нашарив в тумбочке перо, чернильницу и пустой конверт, наскоро нацарапал ответ.       За следующую неделю знаменитый Гарри Поттер, герой, победивший Того-кого-нельзя-называть, глава аврорского отдела Министерства магии Великобритании, самый лояльный на островах отец, выслушал столько непечатных метафор о себе из вопиллеров бывшей жены, что впору было переселиться жить к Малфою – там бы никто его не достал. После первого дня, когда крикливое письмо застало его в общей уборной и напугало пару посетителей министерства, Гарри на весь день запирался в своем кабинете и покидал его кратчайшим путем – личным камином.       Радовало одно – Альбус исправно общался с «дорогим папой», заставляя того проводить часы на коленях и рассказывая обо всем: о вкусовых предпочтениях Скорпиуса, о магических талантах – тоже Скорпиуса, о полетах на метле – со Скорпиусом… Каждый вечерний отчет заканчивался сетованиями на миссис Деррек, гувернантку в летах, не позволявшую детям ночные прогулки по обширной и живописной территории манора.       Чтобы лишний раз не нервировать мать, Альбус отправился на вокзал Кингс-Кросс отдельно от юного Малфоя – в сопровождении отца. Не желая выслушивать очередную порцию женского недовольства, Гарри торопливо обнял детей, сказал несколько напутственных слов, отсыпал по горстке галлеонов и умчался на работу, ловить очередное великое зло и выписывать ему штраф или билет до Азкабана.       От великого зла Поттера отвлек стук в дверь.       – К вам заместитель руководителя Отдела магического правопорядка, сэр, – приветливо кивнул Гавейн Робардс – младший и, кашлянув, серьезным тоном поинтересовался: – Больше не будет вопиллеров?       – Кое-кто их заслужил, – вместо приветствия буркнула Гермиона, проскальзывая в кабинет мимо молодого аврора.       – Хоть ты не начинай, – улыбнулся Гарри.       – Мог бы нас с Роном дождаться на платформе. Дети волновались, – укоризненно проговорила подруга, но после вернула улыбку. – Джинни больше не сердится.       – Счастлив слышать, – Поттер принялся перебирать валявшиеся на столе бумаги и приводить их в подобие порядка.       – На самом деле я пришла по делу, – прервала его Гермиона, – друзья из Комиссии по обезвреживанию опасных существ…       – Не знал, что у тебя там были друзья.       – Везде можно найти приличных людей, Гарри, – усмехнулась она и начала рассказывать о запутанном деле, связанном с незаконным отловом гиппогрифов.       Впрочем, сложность цепочки преступлений измерялась всего двумя днями усердной работы аврората. На задержании же все пошло не по плану, Робардс накосячил с координатами аппарации и выдал местоположение отряда, а за ошибку новичка поплатился его начальник, поймав пару неприятных заклятий.

***

      Гарри осмотрелся и вздохнул, бросив на квадратную кровать магловскую спортивную сумку. Из-за ранения его отправили в пансионат – дом отдыха для сотрудников министерства, переживших стресс. Идея возникновения подобного учреждения явно принадлежала кому-то вроде Гермионы или Найджела Уолперта.       Но местечко показалось уютным, Поттер вдруг понял, что действительно заслужил отдых. На неограниченное время ему отводилась чистенькая комнатка в старинном каменном доме, окна которой выходили на Ла-Манш. Кажется, пансионат располагался где-то недалеко от Дорчестера, но Гарри уже забыл об этом. Все, чего он теперь хотел, это принять ванну и проспать не меньше десяти часов.       В Хогвартсе начались занятия, а у него – отпуск. Правда, через пару дней прогулки на свежем – не лондонском – воздухе и сон начали надоедать. А морские просторы вызвали у Гарри настоящий восторг, здесь даже запах был правильным, холодным, слегка соленым, непривычным. К утрам и вечерам, которые он продолжил проводить на улице, прибавилась послеобеденная работа. Еда пришлась Гарри по вкусу, но ничего особенного в ней не было. Зато на полный желудок лучше и быстрее разбирались отчеты и подшивки старых дел.       В один из дней Гарри настолько погрузился в бумаги, что пропустил и вечернюю прогулку, и ужин, и даже время, когда он обычно ложился спать. В животе неприятно потянуло, и Поттер призвал с кровати банку печенья и вышел на балкон. Хотя можно ли это было назвать балконом, он не знал – все-таки первый этаж.       Пошарив по карманам, Гарри достал смятую сине-зеленую пачку «Сейлем». Запах ментола ударил в нос, и Поттер, зажав сигарету в губах, вернулся к чтению. Одно странное дело не давало ему покоя. Бывший УПС, избежавший тюремного заключения в силу слабого здоровья, до смерти расщепился прямо посреди паба в Лютном переулке. Аврор, который вел этот несчастный случай в прошлом году, глубоко копать не стал и заморозил расследование с припиской «вероятно, неудачная аппарация». Но во всем гадком переулке нельзя было трансгрессировать – Гарри как глава отдела прекрасно знал о защите от воров и антиаппарационных чарах, висевших внутри и снаружи всех магических лондонских магазинчиков, харчевен и прочих массово посещаемых заведений.       Как же тогда расщепился несчастный и не очень удачливый Пожиратель? Навидавшийся за свою карьеру всякого-разного, Гарри считал подробную кончину чрезмерным наказанием даже за совершенные в прошлом преступления, он видел фотографии частей трупа и отчетливо представлял витавший в пабе тошнотворный запах железа.       Случай оказался единичным, а опрос свидетелей ничего не дал. Последним заклинанием УПСа была совершено безопасная для жизни трансфигурация деревянной бочки в стул со спинкой, которая определенно не могла привести к летальному исходу.       Пепел с сигареты упал на вязаный джемпер и рассыпался на легкие серые крошки.       – Твою Моргану, – Гарри отправил бычок в приспособленную для окурков емкость, открыл дверь в комнату и уже занес ногу над порогом, как вдруг замер.       На газоне перед балконом что-то хлопнуло, сверкнуло и застонало. Главный аврор резко обернулся и схватился за палочку. В темноте легко различались мутно-алые всполохи, исходившие откуда-то от земли.       – Что за?..       Он перепрыгнул через перила и крадучись приблизился к месту, где недавно затих магический всплеск.       В траве лежал какой-то некрупный зверь со светлой шерстью и сначала страшно сипел, а затем затих. Гарри опустился на колено, силясь рассмотреть животное. На боку у него обнаружилась свежая рана.       – Бедняга, – пробормотал Поттер, аккуратно раздвигая слипшийся бордово-белый мех, чтобы увидеть три глубоких рубца.       Неожиданно зверек пошевелился, его грудная клетка тяжело поднялась и с трудом опустилась. Гарри прошептал заклинание и перенес «пациента» в номер.       Порывшись в аптечке, без которой ни одна дальняя поездка уже не начиналась, Гарри извлек оттуда экстракт бадьяна, и, к счастью, он сработал на животном.       – Ферула, – Поттер потрепал аккуратно перебинтованного зверька между ушей, а потом сбегал на кухню, довел до истерики местных эльфов и выпросил-таки несколько кусочков куриного филе.       Животинка по-прежнему лежала на столе и не двигалась, и Гарри переложил своего нового знакомца на сложенное у ножки кровати покрывало, а рядом поставил тарелку с мясом.       Зверек, в котором Гарри узнал песца, – как его, интересно, занесло в Англию? – спокойно сопел и не возражал против пристального разглядывания. Шерстка его была мягкая и снежно-белая, только на левой передней лапе темнело какое-то пятно и волоски торчали там кривыми клоками, словно их пытались выдрать.       Подумав, Поттер бросил Агуаменти и пару слабеньких Секо на содержимое тарелки и вернулся к своим делам. Работа идти не желала ни в какую, и он, еще раз погладив спящего зверька, пошел в душ. Расслабившись, Гарри не услышал, как песец очнулся и начал в тревоге бегать по комнате, постукивая по полу короткими коготками.       – Ну, как ты? – спросил Гарри, выглянув из ванной и скрыв под полотенцем длинные волосы.       Зверек распушил хвост, но не издал ни звука, лишь странно глянул на спасителя своими рыжеватыми глазами.       – Ешь, – заботливо пододвинув миску с куриным филе поближе к застывшему посреди номера песцу, Гарри отступил на пару шагов назад и присел на корточки.       Пушистый гость недоверчиво поморгал, поморщил нос, принюхался и зарылся мордочкой в курицу, а Гарри, довольно фыркнув, вернулся к полотенцу. По-магловски подсушившись, он надел пижамные штаны и сел на постель.       Когда зверек закончил с трапезой, Поттер буркнул: «Соппоро», – и опять вышел на балкон. Он побродил по поляне, в том месте, где нашел раненого песца. Там определенно фонило темной магией. Предчувствие Гарри так и кричало, что зря он не взял с собой приборы для вычисления степени опасности использованных чар. Вернувшись обратно в номер, он поспешно связался с авроратом.       – Вот тебе и отпуск, – потерев руки, сказал Гарри. – Кто бы мог подумать, что он так быстро кончится.       Зверек от звука голоса заворочался и вскочил. «Неужели я с силой заклинания ошибся? – подумал Поттер. – Слабовато получилось». А вслух он поинтересовался:       – Хочешь сбежать?       Песец, словно поняв заданный вопрос, медленно стек на пол и прыгнул к балконной дверце. Гарри слегка погрустнел, но открыл ее.       – Будь осторожен, малыш.       И зверек, протиснувшись между перилами, белым пятном понесся куда-то в темноту.