Во всем виноват песец

      За окном стемнело. Драко сидел у лениво потрескивавшего камина и крутил в руках старенький, прапрадедовских времен, хроноворот – его так и порывало раскрутить золотые часы на пяток оборотов и запереть самого себя в кабинете, чтобы, заклюй его гиппогриф, он не рыдал на плече у Поттера!       Они с Асторией давно знали, что ее конец скор и неизбежен, но он все равно оказался не готов. Между ними никогда не существовало даже банальной страсти, но искренность жены пробудила в Драко действительно теплые чувства, он хотел заботиться о ней и их сыне и всеми силами заботился. Лишенный резкого влияния бабушки с дедушкой Скорпиус рос прекрасным мальчиком, абсолютно не похожим на хладнокровных и высокомерных Малфоев характером. Он дружил с юным Поттером, а это, считал Драко, уже достижение – иметь в приятелях Поттера! Впрочем, младший сын знаменитого героя явно был более спокойным, чем папаша, да и он сам вдруг повел себя неожиданно не по-скотски…       Драко откинулся на высокую спинку кресла, в которое втиснулся вместе с ногами, и застонал, в очередной раз прокрутив в голове ужасный вечер. Теперь, без Астории, он должен показывать себя только с лучшей стороны. Но что он может один? Все острые углы сглаживала жена. Когда – не если, а когда – Скорпиус на себе прочувствует тень своего отца и деда, презренных Пожирателей, что сможет сделать Драко? Пока Волдеморт не забыт, фамилия Малфой – это приговор. Сколько поколений сменится, прежде чем к их семье вернется… Хотя доброе имя можно восстановить, было ли, что восстанавливать?       – Куми, – блондин вяло помахал рукой появившемуся рядом домовику и вздохнул. – Вина.       На узком высоком столике, соседствовавшем с креслом, рядом с чистым бокалом мгновенно материализовалась бутылка красного из погреба «на особый случай». Малфой фыркнул – эльф словно мысли читал.       – Эй! – в еще трезвую светлую – и по масти, и по проницательности – голову закралось беспокойство.       – Я здесь, милорд, – домовик щелкнул пальцами, и бокал заполнился до середины. – Смею служить…       – Как там дети? – Драко опустил подбородок на колени и принялся гипнотизировать взглядом вино.       – Молодой господин Скорпиус и мистер Альбус, милорд? – эльф явно не ожидал такого вопроса, но тут же спохватился и ответил: – Миссис Деррек позволила им устроиться в западной гостиной, милорд. И принесла печенье с молоком. Передать, что пора спать, милорд?       Драко потер виски и неторопливо осушил бокал. Домовик растерянно топтался на месте и ждал приказа.       – Нет. Последи за ними, если что-то случится, тут же сообщи, – нахмурившись, Малфой плеснул себе еще вина, на этот раз до краев. Впереди была бессонная ночь.       – Как пожелаете, милорд, – послышался хлопок, и эльф исчез.       Бросив печальный взгляд на хроноворот, Драко вспомнил их последний с Гарри разговор. Поттер задержался в саду и, рассматривая фигурную живую изгородь, курил магловский табак. Когда он вынул изо рта сигарету и постучал по ней пальцем, Малфой застал его врасплох бессмысленным вопросом:       – Мусоришь, Поттер?       На самом деле Гарри уже попрощался с Альбусом и лишь дожидался, пока основная часть гостей разбежится по домам. Толкаться с ними возле камина или у ворот манора герою определенно не хотелось, Драко отчетливо это чувствовал. Он и сам мечтал никого не видеть. Возможно, кроме одного Поттера.       – Мне жаль, – еле слышно проговорил Гарри. – Я имею в виду…       Нет, не возможно.       Конечно, он не извинялся за сигареты. Малфой скривился и раздраженно дернул челюстью. Под конец прощаний в нем осталась одна лишь злость. На родителей, на Асторию, на гостей, но больше всего – на себя.       – Возможно, я заслужил это все, не так ли? – слабым голосом сказал он. Вопрос был риторическим, тогда Драко и сам в это верил. – Заслужил одиночество. Я потерял лучшую подругу. Видимо, живые друзья не для меня. Кармическое наказание, так вроде говорят маглы?       – Нет, Малфой, – наверняка Гарри почувствовал себя не в своей тарелке – почему он стоит и терпит Малфоя? Драко бы не терпел. Более того, было понятно, что его собираются успокаивать. – Это бред. Уверен, она…       – Я устал слушать дежурные соболезнования, Поттер. Ты не знал Асторию, поэтому не говори о ней ничего.       Гарри замялся и умолк, сжав в руке сигаретную пачку. Эта марка была весьма распространена у курящих волшебников, потому что носила то же название, что и город, в котором проходил один из самых знаменитых судебных процессов над ведьмами и колдунами. Хотя табачный Сейлем даже не соседствовал с Новой Англией, сам факт популярности этой продукции у магов всегда забавлял Малфоев своим отпечатком лицемерности.       – Ты не прав насчет одиночества, – нарушил тишину Гарри и исподлобья посмотрел на Драко. – Скорпиусу нужна твоя поддержка, а тебе – его.       – Это и пугает, – грустно усмехнулся Малфой. У него не осталось сил держать лицо, о чем он тут же признался внезапному собеседнику: – Как бы мне хотелось заглушить все эмоции, Поттер, но сделать это совсем не просто.       – Они забыли, каково это, – Гарри пожал плечами, будто сбрасывая тяжелый груз, – лишаться близких. Война многих не обошла стороной, они не хотят вспоминать ту пустоту. И мне искренне жаль, Малфой.       Проклиная сочувствовавший взгляд зеленых глаз, Драко собрал в кулак все остатки самоконтроля и изогнул губы в ухмылке.       – Герой решил меня спасти? – Малфой не собирался успокаиваться, на горизонте маячила скорая истерика, и он хотел как можно быстрее избавиться от всех лишних ушей и глаз в маноре. А от некоторых, возможно, и навсегда. Но Поттер не разозлился. Тогда Драко выдал последнее, что могло бы его прогнать: – Я по-черному завидовал тебе, Поттер, рыжему и гр… Грейнджер. Вашей безумной дружбе. Представь, что бы ты чувствовал, не переживи один из них тот год? – Гарри сглотнул. В тот год он потерял многих. Слишком. – Наверно, ты бы не хотел утешаться в моих объятиях, верно?       Поттер молча ушел, и Драко был абсолютно уверен, что вернул бездну прежней ненависти между ними. Но он ошибся.       Осушив третий бокал, Малфой покинул кабинет и нетвердыми шагами направился к западной гостиной. Дети спали на диване, а на столике лежало недоеденное печенье. Эта картина бы умиляла, если бы не повод поздних посиделок.       – Папа? – Скорпиус приподнялся на локте и взглянул на отца.       – Все-таки не спишь. Я просто хотел вас проведать, – Драко прислонился плечом к дверному косяку и утер рукавом щеку. Сегодня он был крайне эмоционален, и это бесило.       К его удивлению, сын не заплакал и не бросился к нему, он опустил голову и шепотом спросил:       – Пап, можно Альбус останется, – Скорпиус запнулся, – до сентября?       Малфой натянуто улыбнулся. Ему так не хотелось еще больше расстраивать ребенка, что он просто не мог выдавить: «Прости, но старший Поттер точно будет против». Более того, будет против из-за него – из-за Драко, который не держал язык за зубами.       Увидев на лице отца странное выражение, Скорпиус тут же добавил:       – Я уже предложил ему, он согласен… – и сник. – Тебе Альбус не нравится, да?       – Вовсе нет, – пробормотал Драко, подбирая слова. – Я отправлю сову мистеру Поттеру, а вы завтра спросите у него разрешения, ясно?       – Конечно, папа! – напряженные плечи Скорпиуса опустились, и он зевнул.       – Спокойной ночи, малыш, – Малфой не стал подходить к сыну, чтобы поцеловать его, а позорно покинул гостиную. Осев на пол, он позвал домовика. – Там немного прохладно, принеси им дополнительных одеял.       Эльф бесшумно исполнил приказ, и Драко на ватных ногах добрался до своей комнаты. Утром он даже не помнил, как откупорил «Старый Огденский» и что написал главному аврору. Только бы тот теперь не сослал его за решетку. С такими мыслями проснулся Малфой под крики домовика.       – Милорд, сэр! – вопило несносное чудовище. – Письмо от мистера Поттера, милорд!       – Заткнись и оставь его на столе, – буркнул Драко и натянул одеяло на самый нос.       Через секунду до него дошло сказанное эльфом, и он резко сел.       – Упокой меня Мерлин, – от резкой смены положения в пространстве сразу же заболела голова. Драко прорычал еще дюжину ругательств и позвал слугу обратно.       – Куми плохой, сэр! – верещал домовик, заламывая пальцы.       – Тихо, – гаркнул Малфой, потирая виски. Он проверил, находится ли лист мандрагоры на своем месте – тот накрепко был приклеен к небу, и глухо произнес: – Антипохмельное зелье. Живо. И зачитай вслух, что он там ответил.       Храбрости самому вскрыть конверт у Драко не нашлось. Он припомнил о выпитом после вина стакане огневиски и пообещал себе никогда так больше не делать.       Письмо Гарри не содержало ни приветствия, ни прощания и состояло из одной только длинной кривой строчки: «Я разрешаю Альбусу остаться у вас в гостях до конца каникул, буду ждать у камина».       На секунду в мозгу Драко взорвалась страшная мысль – «Зачем Поттеру ждать меня у камина?!», а потом антипохмельное зелье окончательно подействовало, и он стукнул себя по лбу, коря за подобную глупость. Перечитав свой ночной шедевр, написанный совершенно не в его духе, Малфой убедился, что его не только жалеют, но и понимают.       Следующую неделю Драко безуспешно пытался решить загадку, почему же Поттер, драклы его подери, согласился? Малфой даже допустил шанс, что место Гарри занял кто-то другой, воспользовавшись оборотным зельем. С иной стороны, кто бы решился на такую авантюру? Никто.       Скорпиус и Альбус отправились в Хогвартс, а Драко – в министерство. Только его сразу же, еще в Атриуме, встретили и развернули излишне приветливые начальники.       Высокий моложавый мужчина, походивший на результат союза вейлы и тролля, добродушно улыбнулся, но его тут же обогнул другой человек, которого Малфой пожелал бы не видеть ни этим утром, ни когда-либо еще.       – Мистер Малфой, – жеманно подхватив Драко под локоток, начал Честер Уолперт, руководитель Отдела магического правопорядка, и потянул младшего колдомедика Драко Малфоя подальше от толпы. – Вы не забыли наш прошлый разговор?       Уолперт, старый гриф, ненавидел Малфоя, но всегда был до отвратительного вежлив. Лишний раз Драко старался с ним не пересекаться. Гиппократ Сметвик, главный целитель больницы Святого Мунго, удивленно вздернул бровь, но смолчал – его определенно позвали лишь для того, чтобы надавить на Драко, если тот отважится закатить скандал. Малфой обязан был подчиняться и министерству, и больнице, поэтому он сдержанно высвободил свою руку из хватки Уолперта и ответил:       – По камину, я полагаю?       – Именно, – покивал Уолперт тоном доброго дедушки, поучавшего внука. Драко передернуло. – До последней недели сентября вам пожалован отпуск, что же вы делаете здесь?       – Я вменяем и здоров, сэр, – процедил Малфой и бросил вопросительный взгляд Сметвику, с которым у него отношения сложились более доверительные, – и готов к работе.       – Тогда… – начал целитель, но был грубо перебит Уолпертом.       – Тогда, мистер Малфой, я отправляю вас в место для отдыха. Можете считать, в добровольно-принудительном порядке. Уверен, мистер Сметвик подтвердит, что вам не помешает прийти в себя после…       И без того хмурый целитель громко кашлянул и, похлопав по плечу младшего коллегу здоровенной рукой, вкрадчиво поинтересовался угрожающе рокочущим голосом:       – Мистер Уолперт, вы позволите нам несколько слов наедине?       Тот презрительно нахмурился, но согласился и отошел от медиков на десять шагов. Тогда Гиппократ наклонился к Драко и от души, не стесняясь в выражениях, посоветовал не злить старого фестрала.       – У меня связаны руки, Драко. Я надеялся, что с тобой прокатит, но… Эта мордредова процедура теперь положена всем министерским: и бумагомаракам, и аврорам.       – Я ведь колдомедик и числюсь сотрудником Мунго, – со слабой надеждой возразил Малфой.       – Ты под клятвой, если не согласишься, тебе прикажут, загрызи их змеезуб. Добьешься еще худшего отношения и только, – резко буркнул Сметвик и выпрямился, вновь превратившись в гору с приветливым лицом. Затем он поманил обратно Уолперта и громко заключил: – Мистер Малфой под моим присмотром зайдет в свой кабинет, заберет нужные ему вещи и вернется домой, чтобы подготовиться к отъезду. Пришлите за ним человека или дайте порт-ключ.       Главе Отдела магического правопорядка возразить было нечего, поэтому Малфой в сопровождении лучшего в Британии – а то и всей Европе – целителя явился на пятый этаж. Он принялся бросать уменьшающие заклятия на расставленные тут и там коробки с колбами, рецептами и ингредиентами.       – Снова эксперименты ставить собрался? – по-дружески улыбнулся Сметвик, наблюдая за сборами, которые больше напоминали побег. – Надеюсь, не на себе?       Рот Драко превратился в едва различимую линию, но ехидные морщинки вокруг глаз подсказали главному целителю, что молчание – это согласие.       – Ладно, – он поднял перед собой раскрытые ладони, – только будь аккуратнее, чтобы не как в прошлый раз. Повезло, что миссис Малфой тебя нашла и вовремя… – Сметвик прикусил язык и виновато хмыкнул.       – Все в порядке, – махнул рукой Малфой. – Спасибо за участие. Работа меня отвлекает, так что я просто займусь несложными рецептами. Наверное, не так уж важно, где варить кроветворные зелья.       До самого Атриума они неторопливо перекидывались соображениями по усовершенствованию устаревших лекарств и обсуждали июльский выпуск «Колдомедицины сегодня».       – Пиши, если будет тяжко, – кинул Сметвик на прощание, и Драко шагнул в зеленое пламя.

***

      Вовсю нарушавший обещание Сметвику экспериментатор смотрел в окно – там бушевала гроза. Молнии били на горизонте, и спустя несколько секунд до здания пансионата долетал грохот грома. Время пришло. Малфой набрал в легкие побольше воздуха и с шумом выдохнул, затем приблизился к тумбочке, запертой на зачарованный ключ. Он медленно открыл ее и выудил оттуда резную деревянную шкатулку. На бархатной подкладке лежал хрустальный фиал, заполненный кроваво-красным зельем.       Оставив дверь на балкон приоткрытой, чтобы прохладный и сырой морской ветер успокаивал нервы, Драко взял в левую руку зелье и поднес к груди волшебную палочку. Он тихо, но уверенно произнес заклинание и выпил алую жидкость, не делая пауз между глотками.       Малфой томился в ожидании всего полтора месяца, к счастью, ему не пришлось начинать ритуал сначала из-за навязанного отпуска.       Четырнадцатого сентября он успешно смешал извлеченный изо рта лист мандрагоры и остальные заранее подготовленные ингредиенты, подставил получившуюся массу под лунный свет и спрятал фиал в шкатулку до ближайшей грозы.       Как только первая молния рассекла небо, он с готовностью вскочил с постели, бросив профессиональное чтиво, и начал готовиться к завершающему этапу.       Ошибаться было нельзя.       Когда безвкусное зелье холодной струйкой стекло по пищеводу, по всему телу Малфоя забегали мурашки. Легкая жгучая боль разливалась под кожей, а сердце стучало сбивчиво и гулко, словно раздваиваясь. Прикрыв глаза, Драко опустил палочку и замер. Он не боялся.       Свободная домашняя мантия прилипла к телу и начала с противным покалыванием в нем растворяться, одновременно распадаясь на бесцветные ниточки. Вскоре Драко стал походить на тряпичного плетеного человека. Вдруг его согнуло пополам, он выронил пустой фиал и вскрикнул, но не узнал свой голос. Вместо него прозвучало надломленное животное верещание.       С любопытством озираясь, посреди комнаты сидел песец в зимней шкурке. Только на одной лапе темнело уродливое пятно, и шерстка там росла грубыми клочками. Зверь повел носом и, довольно уркнув, выскочил на улицу. Пребывая в облике полярной лисицы, Малфой несся по мокрой после ливня траве, как вдруг его сшибло тяжелым ударом в сторону. Яркие вспышки ослепили его, а чудовищное жжение, вызванное обильным кровотечением, заставило Драко потерять сознание.       Он очнулся на мягком покрывале и с перебинтованным животом. Все еще в анимагической форме. Когда глаза смогли сфокусироваться на окружении, Драко взвизгнул. Он был заперт в незнакомом номере, а гостивший здесь волшебник мог что угодно сотворить с телом анимага, пока тот спал. «Спокойно, – подумал Малфой, – я все еще не превратился в человека, значит меня не пытались расколдовать». Быстро перебирая лапками, он добежал до балкона и убедился, что дверь закрыта.       Драко метался из одного угла в другой, пытаясь выбрать между возвращением к человеческой форме и ожиданием. От сложного умственного процесса его отвлек знакомый голос.       – Ах, твою Моргану. Почти, почти… – заслышав сдавленные стоны, песец-Малфой вздрогнул. Осторожно заглянув в ванную, он чуть не сел.       На голой спине, сразу же бросившейся в глаза, темнели напоминавшие плющ шрамы. Драко не мог с уверенностью назвать заклинание, спровоцировавшее такие повреждения тканей, но последствия выглядели действительно ужасно. Жилец номера, ругаясь и кривясь, наносил на почерневшие следы мазь от магических ожогов.       Попятившись, зверь запнулся о собственный хвост и проскулил что-то неразборчивое, чем и привлек внимание стоявшего перед зеркалом Гарри Поттера. Он торопливо обернулся и, заметив живого и бодрого песца, улыбнулся, а Драко не знал, на какую часть тела ему смотреть, поэтому просто неподвижно застыл в странной для животного позе.       – Ну, как ты? – Гарри накрыл полотенцем голову и уставился на своего «пациента».       Поттер босиком прошлепал к кровати, не нагибаясь, ногой подтолкнул стоявшую там тарелку в сторону растерянно хлопавшего глазами Малфоя.       – Ешь, – Гарри отошел к стене и присел на корточки, а когда внутренний зверь Драко голодно взвыл и заставил его накинуться на предложенную еду, усмехнулся и начал вытирать спутанные черные пряди, с которых все еще капала вода.       Следующие несколько часов снова выпали из жизни Малфоя, кажется, он уснул. А разбудил его тот же спокойный голос спасителя. Убедившись, что он – все еще маленькая беленькая лисичка, Драко соскочил с геройской кровати, на которой бесстыдно пускал слюни.       – Хочешь сбежать? – Гарри слегка наклонился в его сторону, но приближаться не стал. Понятливо хмыкнув, он открыл балкон.       Малфой струсил. Ему в который раз за последний месяц хотелось переместиться на несколько оборотов назад и… Он вспомнил заботливые руки и передумал. Проклятое «Будь осторожен, малыш» все еще эхом раздавалось в голове, заставляя Драко стыдливо ворчать и бежать быстрее – прочь от ходячего ребуса Поттера.