Во всем виноват песец

      Магловские улочки уже кричали о скором наступлении Рождества, а в министерстве по-прежнему было аскетично и пустовато. Только по расслабленному состоянию сотрудников становилось ясно, что они уже подцепили друг от друга праздничное настроение. Однако это не касалось аврорского отдела, где каждый выходной превращался в будний день. Даже повешенный на дверь кем-то зеленый венок с шишками пожух и осыпал весь порог иголками.       Поттер сидел в своем кабинете и потягивал огневиски. Время было вечернее, даже министр Грейнджер бы не придралась, но год заканчивался, а нерешенные вопросы оставались.       Деннис Криви в первую же неделю после поджога Малфой-манора успел спалить еще пару особняков чистокровных Пожирателей, добавив на свой счет нескольких жертв. Директора пансионата он держал под Империусом. Как Эрнеста Макмиллана, которому за дружественным обедом вручил зелье, как Эдриана Пьюси, чьим талантом к чарам воспользовался. Возможно, были еще марионетки, с помощью которых Криви добрался до Гойлов или планировал еще атаки.       Его след оборвался за Барьером и уже почти исчез, когда к поискам по просьбе Поттера и Робардса присоединился Салливан. Его способности ориентироваться на магловской стороне поражались даже авроры-маглокровки. Вампир помог найти Денниса, но отказался участвовать в его поимке. «Это ваша работа, а я просто понаблюдаю», – заявил он.       Когда Криви понял, что его загнали в угол, он пустил в ход непростительные и свое излюбленное Диланио. Обстановка накалилась: Сэвиджу крест-накрест рассекло грудь, Кута и Чепмен отбросило в ближайшие кусты, палочка беглеца уже была направлена Робардсу в грудь… Впрочем, Деннис тоже уже поймал пару заклинаний, но стоять собирался до последнего и один умирать явно не собирался.       Его намерениям вновь помешал Салли. Плечистая тень материализовалась позади Криви и без лишних слов свернула ему шею.       «Вы пятиноги тупые, а не авроры, – Шалава ласково обругал всех присутствующих, возвышаясь над свежим трупом, – в отцовское время взяли бы его за минуту. Один против толпы, постыдились бы». У тупых пятиногов добавилось бумажной волокиты, ведь приказ брать живым был нарушен, но они все же порадовались и избавлению от маньяка, и тому, что отделались малой кровью. Гарри на операции не присутствовал, но согласился, что вмешательство Салли сыграло им на руку.       Поттер макнул кончик пера в чернильницу и расписался на последнем отчете о Деннисе Криви. Гарри как мог запер свои эмоции. Он помнил старшего Криви, Колина, и скорбел о нем, и понимал чувство потери Денниса, но… Ничто не оправдывало кровь девятерых волшебников.       Гавейн Робардс – младший после этого дела оставил начальнику заявление об уходе. И сообщил, что Доминик Уизли согласилась с ним встречаться – спустя три месяца ухаживаний. Молодой парень обрадованно заявил шефу, что собирается поднять бизнес своей матери. Почему-то Гарри был уверен, что без нового друга-вампира Робардс на такие изменения в жизни никогда бы сам не решился.       Теодор Нотт, потерявший руку, отказался обзаводиться протезом и вполне освоился. Не без поддержки Макмиллана, конечно. Хотя из-за случайного раскрытия их отношений Хогвартс потряс небольшой скандал, слизеринцы своего декана в обиду не дали, как и мастера зельеварения, и недовольным родителям, замотавших сов к директору, пришлось смириться.       Альбус писал Гарри каждый день, когда в школе разворачивалась эта история. Джеймс и Лили уделяли ей куда меньше внимания, потому что старшего сына волновали свидания со старостой Когтеврана, а дочку – баллы за домашние задания.       Поттер нахмурился и вернулся к важным бумагам. Он с сожалением оставил на заявлении Робардса свой автограф и достал из кармана сигареты. К ночи початая бутылка «Старого Огденского» кончилась, пепельница заполнилась, а незаконченных рабочих дел почти не осталось.       Главный аврор встал и потянулся, удовлетворенно хрустнув позвоночником.       Оказавшись дома, Гарри вспомнил о еще одном нерешенном вопросе. И связан он был с Драко Малфоем. Перед сном Поттер черкнул пару строк младшему колдомедику и бывшей жене и попросил Кикимера сразу же отправить их.       Рождество должно было наступить через неделю.

***

      Утро Малфоя началось с почты. Домовик вопил про «мистера Поттера, любезного сэра» и норовил подсунуть проклятое письмо чуть ли не в яичницу вместо сосисок. Прочитав его, Драко знатно посмеялся, а потом все-таки разозлился и на работе первым делом пошел к Гарри.       – Куда это, мистер главный аврор? – продемонстрировав отчет об запрошенных на последнее задание зельях, Малфой присел на край гостевого кресла.       – Папка «ВЖОПУ», – колдомедик удивленно приподнял бровь, и Гарри хмуро пояснил: – Вопиющие жертвы очевидно противоправных убийств.       – А бывают другие? Не противоправные?       Гарри скосил взгляд на полку, полную корешков с вульгарными сокращениями, и не стал отвечать. Он отложил какой-то важный пергамент и закурил.       – Ты уверен, Поттер? Рыжая ведьма меня убьет, она уже грозилась, – нарочито трусливо проблеял Малфой, а потом чуть серьезнее добавил: – И мои родители…       Поттер не был уверен. Джинни уже ответила ему, что не возражает против пары дней, но не забыла напомнить, что он тупой министерский гриф, задолжавший родным миллион семейных ужинов.       – Джиневра согласилась. Но я не сказал ей про… – Гарри устало потряс сигарету.       Он предложил отметить вместе Новый год – после празднования Рождества несколько дней провести у него на площади Гриммо в том самом составе, который в летнем письме предлагал Малфой.       – Я тоже считаю эту затею странной, – заявил откуда-то со шкафа Сириус. – Моя кузина никогда не была приятной компанией на празднике, как и ее муж.       Драко фыркнул.       Постройку нового манора решили отложить, да и возвращение земле, пострадавшей от Адского огня, приемлемого вида занимало много времени. Поэтому каникулы Скорпиус проводил у бабушки с дедушкой вместе со своим крапом Антонием, а Драко… Он и так часто ночевал у Поттера, который имел привычку заявиться к спящему колдомедику поздно ночью и вырубиться в его кровати. Конечно, детей они оба навещали.       – Ты уверен? – повторил вкрадчиво Малфой.       – Да, – кивнул Поттер.

***

      – Здравствуйте, – Гарри специально заранее сочинил целую приветственную речь, но в самый подходящий момент она просто вылетела из его головы, поэтому пришлось по-геройски импровизировать. – Между нами было много разногласий в прошлом, но я буду рад узнать вас снова.       Альбус и Скорпиус, до этого весело хлопавшие друг друга по спине, отклеились друг от друга и испуганно уставились на взрослых. Драко застыл и с выражением «я убью тебя позже, Поттер» уставился на хозяина дома.       Люциус долго держал хмурое недовольное лицо, но потом все-таки сдержанно хмыкнул. Нарцисса вежливо согласилась, что им стоит познакомиться получше. В общем, старшим Малфоям было не за что ненавидеть Гарри. Он не раз спас жизнь их сыну и на послевоенных судах не топил.       – Как здесь все изменилось, – миссис Малфой окинула дом заинтересованным взглядом. Урожденная Блэк, она помнила комнаты мрачными и неуютными, увешанными головами домовых эльфов и старинными темными артефактами. Так в свое время украшали свои жилища многие чистокровные.       Конечно, никто из присутствовавших не считал, что их семьи способны сблизиться, но… мальчики были так счастливы, что портить праздничную атмосферу всем показалось просто преступным.       После вручения символических подарков взрослые разобрали себе бокалы с алкоголем и расселись за накрытым столом, а дети то прибегали чем-то похвастаться, то уносились на второй этаж.       – Бабушка! – спустившись в столовую в очередной раз, крикнул Скорпиус.       – Где ваши манеры, молодой человек? – Люциус в основном молчал, но его внешняя холодность отступала, когда он видел внука.       – Сделай нам снежинки, пожалуйста, – спокойно продолжил младший Малфой.       – Ты уже большой мальчик, можешь сделать их сам, – потрепав Скорпиуса по волосам, сказала Нарцисса. – Я сейчас научу.       Леди взмахнула палочкой и медленно произнесла нужное заклинание. Прилежные ученики повторили его несколько раз, пока у них не получился более-менее круглый снежный узор, и снова убежали в гостиную.       Взрослые общались на отвлеченные темы, больше всех говорили миссис Малфой с сыном. Гарри запивал сладкий пирог огневиски и хмурился. Ему было интересно увидеть Драко в кругу семьи, посмотреть, изменились ли они, любят ли они Скорпиуса. За весь праздничный ужин он не заметил с их стороны ничего неприятного.       В этом году многие семьи потеряли кого-то, и эта мысль печалила Поттера. Они, возможно, были такими же: дружными, честными и открытыми между собой, готовыми поддержать.       Когда все разошлись по комнатам, Гарри спустился на кухню и стащил со стола пару яблок для Драко. Тот изрядно напился и отказывался засыпать без яблок, порезанных главным аврором. Поднимаясь по лестнице обратно, старший Поттер услышал тихий голосок сына.       – Мистер Малфой, – Альбус стоял у двери гостевой спальни, – могу я задать вам вопрос?       – Да, юноша, – тот постарался выглядеть добродушно, но холодные серые глаза выдали легкую тревогу.       – Вы ненавидите моего отца?       – Нет, – подумав, ответил Люциус. Теперь его взгляд действительно немного оттаял.       – Почему? – младший Поттер не сдавался, однако он сомневался, что ему ответят честно.       – Спустя столько лет мирной жизни я, – спокойно начал мистер Малфой, – проигравший, помилованный, не имею права никого ненавидеть. Тем более его.       – Я не понимаю… – Ал удивленно слушал и пытался уловить вложенный в слова смысл.       – Он неоднократно спас нашего сына. В этом году тоже. Гораздо вероятнее было бы обратное, ведь я заслужил, чтобы меня ненавидели.       Люциус неожиданно искренне утолил любопытство подростка, и Гарри не знал, заметил ли гость его появление на лестнице или просто решил быть откровенным вопреки характеру. Поттер был готов в любой момент вмешаться в разговор, но это оказалось лишним.       – Я надеюсь, это не так, – наконец ответил Альбус. Он долго молчал, обдумывая ответ.       – Могу я узнать, почему? – старший Малфой продолжил беседу, которая, в общем, не являлась для него приятным времяпровождением. Он оперся плечом о дверной косяк и наклонил голову, отчего светлые пряди упали на плечи. – Мне, правда, интересно.       – Я очень люблю Скорпиуса, – не раздумывая, проговорил Альбус и невинно улыбнулся. – Гораздо лучше, когда семьи друзей не враждуют.       Гарри еле сдержал смешок: его сын сказал это так по-взрослому, совсем на него не похоже, что мгновенно захотелось поддержать его.       – Мальчики, почему еще не в постелях? – из гостевой спальни выглянула Нарцисса, пожелала Алу приятных снов и увела Люциуса. Когда Альбус ускакал по ступенькам наверх, Малфой снова вышел из комнаты и посмотрел вниз, туда, где стоял Гарри.       – Я бы тоже не хотел вражды, – вернув своей речи привычные холодные нотки, Люциус кивнул. – Доброй ночи, мистер Поттер.       Гость сразу же исчез за дверью, поэтому Гарри промолчал. Он перехватил тарелку с нарезанными яблоками другой рукой и пошел в сторону комнаты Драко.       Поттер улыбнулся и поставил яблочные дольки на тумбочку у кровати.       Тот, кто их просил, уже спал.