***
Солнце только выглядывало из-за высоток, а снизу уже кипела жизнь. Ноябрь. Холодно. Улицы заметены первым снегом, который уже начинал обильно таять. Машины оживлённо летали по городу. Сейчас шёл сто сорок девятый год второго цикла. Это было то время, когда стал покоряться космос, а политики уже давно своё отвоевали. Оставались лишь мелкие конфликты между тоталитарными странами. Люди иногда доживали до ста пятидесяти лет, а медицина приобрела своё важное место, развиваясь с каждым годом. Это — новый век, когда великий материк Евразия полностью населился людьми, приспосабливаясь к холодным погодам и разравнивая горы, строя там новые поселения. И каждый раз, когда ты встаёшь и смотришь в окно, ты можешь спокойно выдохнуть. Жизнь кардинально поменялась — наладилась. Нет той прежней нищеты, грязных закоулков, поломанных дорог. Да последнего сейчас почти что и нет, лишь парковки. Ты можешь прямо не выходя из дома поехать на работу, куда угодно. Этот мир то — о чём мечтали ещё в первом цикле, в далёких девяностых. И совместными усилиями, они наконец всего добились. После свержения власти, за контроль страны взялись учёные. И… Мир начал приобретать новые краски. Буквально за пару лет перестроили полностью экономику далёкой Камчатки, пробрались в холода Якутии, вновь прославили великий Оренбург своим искусством, старыми постройками. Огромные заповедные зоны, за которыми теперь следят огромными организациями, как и за не утратившим свою красоту озером — Байкалом, это — места вдохновения, изолированные территории. Барнаул, Хабаровск, Владивосток буквально подняли с колен после многочисленных экологических катастроф, давая городам второе дыхание. Теперь, можно было сказать, что ты гордишься тем местом в котором вырос. Министерство образования вычеркнуло ОГЭ и ЕГЭ, заменяя их зачётами по нужным тебе предметам для будущей профессии, не больше четырёх. Специальная подготовка, дополнительные курсы — бесплатно. Да, может быть, политика с Америкой, Беларусью, или той же Украиной ещё пока и была основана на нейтралитете, но… Теперь, люди могли смело смотреть в будущее, не переживая, что когда-нибудь, они могут вновь оказаться на улице. По крайней мере, всем так до последнего казалось. Ведь нерешённые конфликты всё ещё остались, и не все страны так быстро продвигались в развитии…***
Рома всегда был ответственным человеком, сколько себя помнил. Он — самый молодой, амбициозный кандидат медицинских наук, врач с широкой специализацией. Шоколадные волосы хаотично разбросаны по аккуратному лбу, лезли в глаза, пока из них пытались делать подобие длинной чёлки. Ему — двадцать восемь, у него за спиной: законченная в четырнадцать лет школа, с теми ненавистными одиннадцатью классами, резкое расставание с родителями из-за института, перевод в сохранившийся своим престижем МГУ, идеальная работа в высшем обществе. Голубые глаза всегда смотрели пристально, ярко, с осознанием реальности. Вундеркинд, гений, достойный человек — так ему говорили встречные люди, знакомые. В этой жизни парень готовился ко всему, даже к работе сварщиком, но… Роман никогда не думал о космическом пространстве. Его поставили перед прямым фактом, однако, давая право выбора. Отказываться было глупо и неприемлемо для такого человека как он. Пройдя тысячное тестирование в лучшей больнице города, его признали годным. Задачей их экспедиции оказалось ярко выраженное небесное тело, медленно приближающееся к планете. Слушать он не стал, бессмысленно. Ведь его задача — лечить, а не выяснять что же за кусок булыжника грозит им скорой смертью. Ему ещё осталось столько прочитать, узнать поподробнее о каждом симптоме при космических болезнях. Рома не может опозорить свою страну перед всеми. То, что летит он с иностранцами, парень понял сразу же, как только посмотрел в список космонавтов. Бумага, конечно, предварительная, но… Пару американцев, белорус, эстонец, татарин, испанец, британцы и ещё куча говорящих сами за себя фамилий. И четыре человека из его страны, что уже хорошо. Вообще, языковых барьеров у него никогда не было, так что, переживать за недоговорённости незачем. У Ромы даже будет собственный помощник и коллега… Ах, да, его зовут Роман Фильченков. И он как всегда уверен в себе. Но даже за месяц до вылета, Фильченков начал готовится к полёту. Нет, не было каких-то физических нагрузок, лишь информационное глубокое ознакомление. Он в первую очередь — врач, с широкой специализацией. Проявление космической, которая прямо пропорциональна морской болезни, лечится в их «новом мире» с помощью препаратов, которыми их заранее обеспечат власти. От неё даже физическими нагрузками в первые дни полёта не спастись. Листая вовсю книги, которые ему любезно отдал зам кафедры какого-то там института, он не обращал внимания на тот же варикоз или уменьшение иммунитета. Космическая радиация больше не проникает в корабли и шаттлы с помощью поглощающих и долговечных материалов, открытие годовой давности. В науке, космонавты — биороботы и полигон для исследований. Впрочем, о чём это мы?.. Во вторую же — Рома одинокий человек. У него не было друзей, девушки, да даже домашнего питомца, родители ему звонили лишь по праздникам, которые юноша благополучно пропускал. Вся его квартира была какой-то пустой, несмотря на творческую захламлённость книгами и грязными вещами. Из-за того, что продолжительность жизни за сотню лет увеличилась в среднем до девяносто восьми, то Фильченков, был «в самом соку» для начала отношений. Однако, парень решил отдать этот период науке. Вымученно вздыхая, он для разнообразия включил телевизор, останавливаясь на новостном канале. Ему оставалось ожидать лишь ещё одних предварительных списков.***
Давать кому-то интервью — дело муторное. А если тебя сразу окружила толпа из двадцати человек и просит дать хоть какой-то комментарий, учитывая то, что Рома находился с ними в замкнутом и не таком большом помещении… Он попал в официальный список космонавтов, состоявший из шестнадцати человек. Большой заход в пространство с высокими тратами, на такое-то огромное количество пассажиров. Биологи, врачи, механики… Всё было предусмотрено. Узнав примерный план корабля, он обрадовался хорошей новости. Оборудованный всем и сразу кабинет, только для него и его будущего коллеги, комнаты по два человека. В целом, начиналось всё очень даже хорошо. Наконец, спустя продолжительное количество времени, когда его всё же отпустили эти изверги, Фильченков познакомился с первым членом экипажа, хотя, в списке тот был пятнадцатым. Мужчина был старше его на два года, не такой высокий, брюнет. Он легко улыбался ему, коротко представляясь и протягивая руку. — Андрей Шавель. Врач широкой специализации, в полёте зам, невролог, психолог и аллерголог. — Роман Фильченков, — Он ответил на рукопожатие, — И с завтрашнего дня, мы работаем вместе. Общих тем нашлось много, даже очень. Русским Шавель владел идеально. Такое ощущение, что и не белорус вовсе. Так же, он встретил Ронжина, приветливого эстонца, так же говорящего на русском, что странно — хорошо. Оказывается, раньше, они просто жили в России, ещё лет десять назад. Остальных, к превеликому удовольствию, увела толпа. Но, пару фамилий из этого списка они всё-таки да услышали. Уже вечером объявят первый общий сбор, на котором, они и познакомятся в официальных рамках. От такой весёлой новости Фильченков не знал даже как реагировать. Сплочённость и доверие — главное в команде. Даже если находишься в космосе, то обязана иметься слаженность и здравость рассудка. Двое будущих товарищей, которых он встретил сегодня, будут окружать его около года. И вроде как, они могут попробовать подружиться. Не хочется потом диагностировать у себя раздвоение личности, или ещё чего похуже.***
Просторный кабинет был в тёмных, невзрачных тонах, но выглядел довольно богато. Стол был стеклянным, обрамлённый судя по всему — серебром. Рома оценил помещение начальства, в котором, помимо трёх главных стариков, у стола были ещё четырнадцать человек считая его. Их всех пригласили наконец сесть и начали читать морали и лекции по поверхностной технике безопасности. Помимо всего остального, происходящее снималось на камеру. Шатен уселся рядом с американцем, а с другой стороны — Шавель. Был виден чёткий контраст между ними. Невольно, отвлекаясь от всей этой скукоты, голубые глаза с интересом скользнули по загорелой коже. Длинные, сильные пальцы сжимали какой-то кусочек бумаги. Подсказки для ответов на вопросы? Рома чуть не прыснул со смеху, вовремя прикладывая ладонь к губам. Даже официальный, чёрный костюм не скрывал крепкого тела. Скорее всего, они были ровесниками. Кстати, парень отметил про себя, что этот тёмный кусок тряпки сидит на американце ужасно, а наплечники будто сложены пополам. Брезгливо отвернувшись, чуть морща нос, Рома перевёл взгляд на Шавеля. Мужчина сидел неподвижно и тихо. Сразу видно идеальное воспитание. Ровная спина под белой рубашкой, бледная до ужаса кожа. Хотя, если быть честным, у него была такая же. В отличии от второго соседа, его костюм был будто с иголочки. Чёрные, смольные волосы уложены на один бок, открывая идеальный по пропорциям лоб. Где-то раздавались щелчки фотоаппарата, копошились и шуршали. Голубые глаза вновь со скукой скользнули дальше. Ронжин, рядом с ним ещё пару человек, поглядывающие иногда на солидного эстонца. Настало время для общего часа. В принципе, Фильченков намеревался уйти, ибо желания здесь находиться — не было. Но его планы сошли на нет, ведь, как только их покинуло начальство, сразу же в ход пошли журналисты. В помещении — чертовски душно. Люди нарушали зону его комфорта, на лице была лёгкая гримаса отвращения к всему происходящему. И только сейчас, голубые глаза вновь скользнули на поджарого иностранца. В его руках был развёрнутый клочок бумаги, и нет, всё оказалось намного проще, хоть Рома и не считал себя провидцем, но всё же там были шаблонные ответы заготовленные для журналистов. Фильченков всё же усмехнулся, прикрывая вновь рот ладонью. Слава богу, он ушёл от внимания и вопросов, а потом… Когда эти назойливые журналисты наконец покинули помещение, а окна открыли, был идеальный момент сбежать, но… — Ну что же, давайте познакомимся? А? Меня зовут Александр Киселёв! Рад буду с вами путешествовать! Юноша говорил чисто, открыто, на английском языке. Парень перевёл инстинктивно своё внимание на Киселёва. Шоколадные омуты весело, с искорками оглядывали весь состав корабля. После минуты гнетущей тишины, наконец завязался диалог. Все потихоньку знакомились друг с другом, лишь Андрей с Ромой выделялись из этой компании. На уши уже давило из-за этого гама, хотелось уйти отсюда. День провален. — Эй! А вы ведь за медицинский отсек отвечаете? А все врачи такие скучные? Рома чуть не поперхнулся от этой наглости. Слова были едко, с издёвкой протянуты. Вызывающе. Но самообладание он сохранил, изничтожающе смотря на нарушившего его идиллию человека. Снова образовалась тишина. Голова сразу перестала монотонно гудеть. Все взгляды были устремлены лишь на них. Жутко бесит. Виски ещё едко щипало, всё равно душно. — О, ну что ты, разве мы похожи на скучных людей? — Вопрос был риторический, пропитанный ядом. Но отвращения у парня почему-то не вызывал, — Просто, иногда, мы — врачи, думаем о чём-то более глубоком, чем окружающие нас люди. Шавель смотрел на собеседника с неприкрытым интересом и издёвкой. Всего-то цель его экспериментов, не более. Но какая вразумительная была речь. Унизил и убил ею одновременно. Рома будто язык проглотил, оставаясь при своём. Но он полностью был на стороне мужчины. Внимание перескочило сразу же на другие вещи. Ромашка, недовольно сощурившись, решил всё же валить отсюда, пока ещё не поздно. Его взяли за запястье. Андрей отрицательно помотал головой, бубня что-то про нехороший тон и людей с камерами за дверью. Рома его намёк понял, поэтому сел обратно, обращая свой взор куда-то в стену. Все два часа его мучали мысли о том, что было бы неплохо иметь какую-нибудь отдельную комнату в корабле. На крайний случай, спать вместе с Шавелем… И почему-то, под окончание мероприятия, ему показалось, что кто-то активно за ним наблюдает…