***
После того, как он собрал по минимуму вещей, мысленно попрощался с квартирой на достаточно долгое время, Рома оказался уже на месте — в центре. Огромное количество людей в белых халатах и в контрастирующих пиджаках, приветствующие его холодно, лишь кивками головы. Огромный потолок в форме полукруга, на котором много оконных отверстий, а где-то дальше, в панораме, на пусковом устройстве уже виднелся шаттл. «Голубой металл» отдавал больше серым, а яркие белоснежные балки величественно возвышались к небесам. Голубые глаза внимательно осматривали каждую деталь, на некоторое время парень забыл, как дышать. Фильченкову помог отмереть лишь мужчина в полицейской форме. Пройдя множество коридоров, он отдал специальным людям погрузить его вещи, показав документы и имя в списке, как и печать, выдававшую ему разрешение о полёте. Его окружили какие-то врачи в необычной форме, сразу же подталкивая вперёд, на обследование перед полётом. Наконец, волнение утихло, как только он оказался на кушетке. Завидев белый кабинет и вдохнув запах лекарств и спирта, сразу же стало лучше. Его отпустили быстро, выдав специальный костюм, скафандр и карту с пропуском. Врачи от него отстали. Парень хмыкнул своим мыслям, пряча улыбку под тыльной стороной ладони. Комичная ситуация. Особенно, учитывая его профессию. — Что, нервничаешь? Или пытаешься развеселить себя? — Сзади раздались шаги, — Показать где тут по плану должна находиться раздевалка? К нему подошёл ехидно улыбающийся Шавель, смотрящий без интереса в искаженное улыбкой лицо. Роме ещё вчера показалось, что Андрей — не от мира сего. Или у него есть какое-то незначительное психическое заболевание. Но сразу отмёл это, вспоминая, что это всё же не абы какой полёт, а путешествие в космос. И было бы даже смешно, окажись у мужчины психологическое заболевание, учитывая его роль в шаттле. Но мужчина будто бы понял его, хмыкнул. — А, нет, просто пытаюсь собраться, — Ромашка неловко почесал затылок, — Покажи. Шавель потянул его за собой, невесомо хватая парня за кисть. Буквально пару поворотов и они входят в безлюдное помещение. В нём — красные шкафчики, расписанные по номерам, да пару синих скамеек. Фильченков выбрал себе номер как в списке — четырнадцатый. Переодевшись в этот неудобный костюм, а потом ещё и сверху придётся натягивать на себя скафандр… Решив, что пока что он в этом ходить не собирается, собрался посмотреть в зеркало. Эта штука сильно обтягивала все участки тела. Было подобие узких джинс с ремнём и рубашка с длинными, до кистей рукавами. А вот обувь, на примере сапог, ему очень даже понравилась. Только вот общее в сапогах лишь форма, но да ладно. Сзади послышалась возня и закрытие шкафчика на ключ. Андрей тоже предпочитал за два часа до входа в ракету не одевать это марево на себя. Ему очень даже шло. Голубо-белая форма с чёрными полосками, проходящими вдоль всего тела сбоку, ничего такого лишнего. Оказалось, мужчина был таким же худым, но на нём всё равно смотрелось лучше. Или ему это казалось?.. — Ну, что же, как тебе? Неплохо выгляжу в этом клоунском купальнике? — Рома прыснул, немного сгибаясь и прикрывая рот ладонью. — Да-да, очень, — Парень наконец смог успокоится и сел на скамейку, положив себе на колени скафандр, — Что делать-то будем? У нас ещё куча времени, вряд ли кто-то придёт. — Предлагаю пока что поговорить, может узнаем что-то новое друг о друге?***
Им двоим разрешили войти в ракету раньше, выбрав себе тем самым лучшую комнату, хоть и были они одинаковыми, так ещё и кровати. Вещи люди в форме доставили до выбранного помещения в шаттле. За полчаса они изучили здесь всё. Обошли капитанский мостик с навигацией, даже в реактор заглянули, наконец нашли своё будущее место работы. — А мне тут очень даже нравится. И Рома был полностью солидарен с Андреем. Спустя минут тридцать-тридцать пять, все шестнадцать человек взобрались на борт и были практически готовы, осталось лишь надеть скафандр. Двоих парень видел впервые, ибо их не было на том собрании вчера, а вот остальных… Ронжин сразу же был назначен одним из капитанов корабля, вторым был американец — Колбая, а третьим выступил немец — Леханов. Видеться с этой толпой не хотелось, но взлёт им придётся провести вместе. Сначала всё было тихо, а потом… Запустили двигатели, начался обратный отсчёт. Мелкая тряска. Фильченков пристегнулся, прекрасно понимая, что без техники безопасности будет только хуже. Они взлетели быстро, буквально за пару минут оказываясь в глубокой темноте космоса. Можно было спокойно отстёгиваться и снимать шлем. Помотав головой, он прижал к себе головной убор, а потом встал. Самым первым. Началась суета, все стали расходиться по кораблю, оставляя лишь двоих в навигационном центре. Рома не терял времени, сразу направляясь в свой кабинет. Там, на вешалке, в одном из шкафов — висели белые халаты. Теперь, Фильченков чувствует себя как на земле. Ткань лёгкая, приятная, на груди нацеплена карточка с именем и фамилией. — Как же удобно, когда ты без скафандра можешь гулять по шаттлу. Хоть и в этом «клоунском костюмчике…» Шавель выглядел в форме так идеально, что казалось, будто бы ему шло абсолютно всё. Чёрные волосы контрастировали с бледной кожей и халатом. Роме он тоже хорошо подошёл. Однако, оставалось забрать из багажа свои очки. Нет, со зрением у него более-менее нормально, просто в них чертовски удобно. Да и смотрится он намного солиднее. Андрей на этот аргумент лишь усмехнулся, сказав, что теперь парень выглядит милее и старше. Заставив тем самым покраснеть бедного Ромашку. И непонятно, от злости или же от смущения.***
Прогнозы Ромы сбылись со стопроцентной точностью. Первый день прошёл идеально, если не учитывать нехватку чая рядом. Эти двадцать четыре часа он общался с Андреем, а иногда, к ним уже заходили первые пациенты. Космическая болезнь. Фильченков чудом не рассмеялся, прописывая курс и таблетки на целую неделю. С некоторыми Шавель ради приличия даже познакомился, втягивая в диалог парня. Ну, тот был не очень-то и против, лишь неопределённо хмыкал, поддакивал. Этого хватило с головой, чтобы узнать, какие люди с ним летят. Байбаков, Ященко… Ночью же, когда надо было по земному времени ложиться спать, Рома этого даже не заметил, узнавая много интересных вещей. К ним пришёл ещё один парнишка, младше Ромы, ибо лицо было детским на первый взгляд. Постоянно улыбался, легко поддерживал их «заумные темы.» Фильченков и правда был доволен такими посиделками. С ними поделились чаем. Напиток находился в водонепроливайке, был крепким и сладким. То, что нужно для хорошего вечера. И когда парень привыкнет что находится в космосе?.. Он был общительным, милым, позитивным — Александр Киселёв. Но больше всего, выделялись его яркие глаза. Нет, даже не из-за шоколадного оттенка. Они буквально горели, пылали энергией. После того, как он назвал свой возраст, Рома поперхнулся. Всего на два года младше, а ощущение, что лет на десять. Компания сидела бы так и дальше, но зашёл Ронжин, за таблетками от космической болезни, а потом, забрал «активное золотко» с собой, желая спокойной ночи. Однако, Рома и Андрей решили допить свой чай, посидев так ещё лишний час. И теперь-то, парень считал себя гением. Ибо диагностировал за пару разговоров, что у мужчины всё же есть какая-то психологическая болезнь. — Видишь ли, я пассивный социопат*, но даже так меня с охотой приняли. Потому что отчасти, это даже болезнью не считается. На этом шокирующие новости закончились. И спустя ещё какое-то время, они выключили неоновый (бесящий до глубины души Рому) свет, закрыли кабинет, уходя спать. Необычная обстановка, где в иллюминаторе ты видишь огромное пространство, находящееся в вакууме. Заснул парень легко, буквально за пару минут, лишь оставляя свой халат в аккуратном и сложенном виде.***
Второй день пошёл по одному месту. Всё началось с подъёма. Видите ли, так как в космосе всегда за окном темнота, то просыпаешься ты будто зимой, а вставать нужно по будильнику, который звенит в шаттле как звонок на урок. Бесит и ты хочешь его выключить. Рома спать долго не любил, но и просыпаться в восемь — тоже. Да, это было ещё по-божески. А как же хреново сейчас перестраивать свой сон американцам?.. Кстати, давайте теперь о них. Через часа два после гневной утренней тирады, завтрака, тихих посиделок в столовой, где были слышны лишь редкие перешёптывания, в их медицинский отсек пришли они… Джонни Колбая, собственной персоной, являющийся одним из капитанов на данном судне. Припёрся он со своим соотечественником. И сразу же присели на отведённые для посетителей стулья. И, то ли Фильченкова и Шавеля посчитали тупыми, или же таковыми были иностранцы, но суть осталась одна. На испанском языке, они переругнулись между собой и выдали умопомрачительную фразу: «Ля, какие красавцы, были бы девками, я бы взял их, хотя и так нормально…» Рома поперхнулся кислородом, ошарашенно глядя на этого поджарого… Уёбка. Его друг с ним согласился, усмехаясь. Ну, после минутной тишины, в долгу врачи не остались, переглядываясь между собой, Ромашка встал, выпятился к ним, делая лицо помилее и попроще, натягивая на себя лёгкую улыбочку, а потом, на чистом английском, довольно высказался: — Такие красавцы как мы, к идиотам в постель не лезут. Шавель ехидно посмеивался, прикладывая все усилия, чтобы не смотреть в ту сторону. Однако, сбив с них спесь, парень сел обратно, надувая губы. Шаблонная фраза: «что же вас беспокоит?» выдалась бы хорошей шуткой, но Колбая, походу, не рискнул продолжать разговор в таком русле. Вызывающе поблёскивая тёмными глазами, они попросили помочь им избавиться от космической болезни, которая мучила их с ночи. Над ними сжалились, выдали таблетки и выгнали вон. Знакомство с одними из членов экипажа прошло просто ужасно. Но кто же тут виноват? Отстаивающий свою девственную задницу Рома, или же раскрепощённый в Соединённых Штатах Джонни? Андрей это старался не припоминать и не злить Фильченкова лишний раз. Оно и правильно, хоть его эта шутка даже не задела. Или это была не шутка?.. Впрочем, сейчас даже не об этом. После этих инцидентов, начался такой же тихий обед. Лишь за одним из столов была возобновлена беседа. Киселёв и Ященко полчаса обсуждали… Самолётики?.. Брезгливо поморщившись, Рома встряхнул головой. Повезло что остальные на корабле паиньки. Интересный факт, что мест было двадцать четыре, стола тоже четыре. И поэтому, врачам всегда «выделяли» отдельный. Потом, Сашка начал липнуть к бедному эстонцу. Ронжин как мог говорил что-то о личном пространстве, но на него обиделись и зажали в объятьях. Похоже было больше на удушение. Высасывая из тюбиков подобие чая, поедая сухой паёк из картошки, мяса и куска хлеба, они вновь отправились к себе. К вечеру, ровно в четыре по земному времени, дверь открылась, а на пороге стоял тот американец и Киселёв. Фильченков уже прекрасно понял, что первый — совершенно лишён чувства такта, но мозгами обладал. Оба не знали личного пространства, но, слава богу, Колбая тут надолго не задержался. Под испепеляющим взглядом парня он поставил коробки с книгами, довольно улыбнулся, выставляя на вид свои белые зубки, нагнулся к Ромашке, без чувства стеснения выдавая: — Так тебе дать мой номерок, а, красавчик? Стоит ли говорить о том, что когда Сашка присел за стол, доставая вкусный черничный чай и отдавая своим собутыльникам по непроливайке, раздался грохот. Колбая вылетел из кабинета смачным пинком, а дверь за ним автоматически закрылась и пару свидетелей, включающие Ронжина, в тот момент решили не заходить сегодня в медицинский отсек.