Ange blessé

      — Не нравится мне эта тишина, — Алета Элои раздраженно постучала ложечкой по чашке, следя за тем, как молоко смешивается с ее чаем. — Зуб даю, он что-то задумал.       — Что, к примеру? — Юдо Рюйтель улыбнулся девушке и подпер лицо кулаком, с интересом глядя на нее.       Фабрис так же ожидающе присмотрелся к барышне, остановив свой кофе, что собирался отпить, на уровне воротника.       Прошла уже неделя, началась вторая, Фанрье продолжал играть в молчанку. Больше всех это, кажется, бесило именно Элои. Ей хотелось победить его, даже если война совсем не ее, как вассал, как незаменимый союзник. Алета не просто раздражалась, она испытывала враждебную ярость. И было почему.       Юдо Рюйтель же, сын эстонского эмигранта и обычной официантки из окраины Парижа, что сделал себя сам, был более сдержан. Как в выражениях, так и в поведении и лично против Фанрье ничего не имел. Среди них троих он обладал самой объективной оценкой всей ситуации, что была необходима чтобы уравновесить их. Он перспективный, молодой и умный, сделал свою карьеру с нуля, выбравшись с низов. Еще один плюс — его кропотливость. Он щепетильно осматривал каждую деталь прежде, чем увериться в ее необходимости или непригодности. А еще имел чертовски сильную харизматичную ауру и притягивал взгляд, хотя на вкус Фабриса, наружность у него не самая симпатичная. Все длинное, будто его долго куда-то тащили. Руки, ноги, лицо с зауженным подбородком, нос и тонкие растянутые губы. При этом глаза посажены близко и глубоко, такие пытливые и подозрительные, будто он во всех и всем сомневался.       — Ну никто не святой, он возьмет да раздует что-то из ничего, — Алета переводила взгляд блестящих глаз по лицам альф и закинула ногу на ногу, откидываясь на спинку. — Не в обиду будет сказано, мсье Росса.       — Если и так, то это будет очень притянуто за уши, — Юдо покрутил в пальцах стакан. — Думаю, дело не в том, что он пытается избежать поражения, он пытается скорее с ним смириться. Да и к тому же, у него двукратный стресс, мне кажется.       — Из-за Анны Фанрье? — Фабрис глотнул кипятка и задумчиво постучал пальцем по столу.       — Трикратный, если он действительно о ней переживает, — Рюйтель показал три пальца и загнул два. — Так же из-за мсье Мори. Ну и два дня назад его где-то застали пьяного, он то ли убедительно просил какую-то барышню пойти с ним, то ли угрожал. Не буду говорить о достоверности, мне это пересказал друг из одного парижского издания. Но вот то, что он прилично приплатил за то, чтобы такая статья не вышла в свет — истинная правда.       — Но это ничего не подтверждает еще, он мог просто избежать провокационной статейки, — Росса повел плечом. Он не оправдывал его, сам охотно верил в такое, но это еще не значило, что стоит высасывать из пальца что попадет.       — Согласна, даже если бы меня оклеветали, я бы предпочла заткнуть рот деньгами и не биться головой в стену, что-то доказывая.       — У нас ведь работа такая, — Юдо засмеялся, склоняясь ближе к девушке.       — Я имела ввиду, что лучше избежать то, что можно избежать, — Элои залилась румянцем и отвернула лицо к окну, скрещивая руки на груди. К гадалке не ходи, деньги сэкономишь, что Рюйтель ей симпатичен и сам это замечает, все время мягко ее поддевая. — А Вам разве не нужно уже идти к мсье Мори? Мы уже все основное обсудили, — она перевела взгляд на клиента, внешне равнодушно попивающего уже третью чашку кофе, чтобы успокоиться внутри.       — С ним сейчас беседует психолог.       Фабрис поднял уголки губ, давая тем самым понять, что у переглянувшихся юристов нет причин для переживаний.       Они встретились все втроем благодаря приглашению Алеты, что готова была рвать и метать из-за длительного отсутствия вестей. Слова Юдо о том, что Максим тоже юрист, ей ничего не дали. Она считала, что будь ты хоть трижды ответственный перед работодателями, а собственное дело — превыше всего. Ну кто станет набирать заказчиков, когда у самого на носу торжественное приглашение в суд. На удивление, Фабрис не слишком разделял ее рвение. Ценил энтузиазм, но сам считал, что Фанрье придется выжидать куда больше времени. Если слова о том, что он был пьян правдивы, то почти наверняка он заливает сильные переживания, вызванные всей этой ситуацией в куче, а может и того более, известно только ему.       Оговорено было, что в случае отказа от мировой, кому-то из адвокатов — конечно же, Элои — предстоит беседа с Марселем по поводу дачи подробных показаний. Вот об этом Росса уже волновался. Он всячески желал оградить от волокиты омегу, чтобы тот не обновлял воспоминания о Фанрье. Но избежать этого было невозможно.       — Он мне еще медицинский журнал мсье Мори должен, мне интересно, что он там в самом деле написал.       — Ничего, — хмыкнул Росса. — У него просто не было чем крыть.       — Бьется, как рыба об лед, а что толку? — вздохнула блондинка и почесала кончик напудренного носика острым ногтем. — Подписал бы все бумаги, да страдал бы себе дальше.       — Может, он действительно любит Марселя и верит, что получится его вернуть, — задумчиво произнес Юдо, глядя на скатерть. — Если так посудить, то первую жену он скрыл в больнице, к сожалению, больше не узнать, действительно ли она была психически нестабильна, и что именно с ней случилось. Полномочия выспросить эту информацию у персонала есть только у следователя, но это поднимет шумиху. Далее, в то же время он не позволял выписать в карту сведения о психическом состоянии мсье Мори, что было бы логичнее, ведь у его отца...       — Синдром Гентингтона, — подсказал Фабрис, внимательно следя за чужим ходом мыслей. — По-моему это было бы странно, что и его супруга, и второй супруг оба страдали бы заболеваниями такого рода.       — Вот именно, — Юдо согласно кивнул, отчего его русые волосы колыхнулись, отражая теплый свет ламп кафе. — Мсье Мори он не мог положить в больницу или начать лечить. Потому что заботясь о больной бывшей жене, он еще мог бы выкрутиться как добропорядочный, ведь они и развелись уже, а он продолжает о ней заботиться, оплачивать счета. А если бы кто-то узнал, что и второй его партнер слег с такого рода болезнью, начались бы подозрения и проверки. Потому что, согласитесь, подозрительно, что его избранники начинают болеть с ним в отношениях.       — И при чем тут любовь? — резонно встряла Алета.       — Он мог бы «избавиться» от Марселя, просто подписав бумаги, — не отрывая взгляда от Рюйтеля монотонно произнес Фабрис.       — Именно так, — Юдо улыбнулся, скрещивая пальцы на столешнице. — Но он не делает этого, хотя его супруг действительно болен.       — Тогда почему бы втихаря не подлечить его?       — Есть разные формы любви, — философски произнес Юдо, пожав плечами. — Возможно, его собственный отец избивал и гнобил мать, и Максим был вынужден смотреть на это с детства, такой образец отношений для него нормален. Не исключено, кстати, что сам Фанрье страдает от какого-то отклонения. Синдром Мюнхгаузена по доверенности, например? Вот и доводит своих партнеров.       Фабрис прищурился. Знаний этому парню не занимать, он так хорош в анализе, а все его холодная голова и жесткий разум. Он мог гнуть свою линию, и Росса четко видел, как он добъется такими качествами успеха.       Касательно Фанрье он не мог ничего точно сказать. Но версия выдвинутая Юдо хороша с какой стороны ни глянь, сам бы он к такому выводу пришел не скоро. Конечно, его предположение о том, что Фанрье действительно любит Марселя имело место быть, но отнюдь не столь подробно. Он не хотел об этом задумываться, не желал сочувствовать и сопереживать. Но чем больше знаешь о враге — тем лучше.       Рюйтель пустился в долгие и не безпочвенные размышления и предположения о состоянии непосредственно Фанрье, строя теории на полученных сведениях от Росса и Элои, потому что самому пока удалось избежать встречи с ним вживую; попутно объясняя Элои используемые медицинские термины. Через несколько минут их разговор перетек в обсуждение самого Юдо, что пояснял свои знания тем, что изначально хотел стать психиатром, но передумал, а багаж обретенных знаний довольно хорошо помогал и в нынешней карьере. Росса слушал его краем уха, не удивляясь более подкованности этого парня. А Алета более не сдавалась ему простаковатой, очевидно считая самой сексуальной частью мужского тела — мозг. И он у Юдо Рюйтеля оказался неплохо развит, что она оценивала, подбирая наводящие вопросы. Со стороны так не скажешь, но это переходило во флирт на более высоком уровне.       Телефон в кармане завибрировал и альфа резко поднялся с места, точно зная, что это сообщение от Антони. Только этого он и ждал, потому и сидел на иголках, ожидая результатов их беседы с омегой. Потому что когда он уходил, Марсель нервничал и не мог расслабиться в их присутствии. Он надеялся, что Горье удалось получить необходимые сведения и что парень от их беседы не разволновался.       — Прошу прощения, вынужден вас оставить, — он улыбнулся поправляя очки и вынул из внутреннего кармана пиджака кошелек. Оставив необходимую сумму, он снял со спинки кресла свое пальто. — Свяжитесь, если будут еще новости.       — Конечно, — Юдо кротко склонил голову, Алета же просто улыбнулась.       Выйдя из уже душного, пусть и полупустого кафе, он зашагал по улице, потому что оставил свой автомобиль за квартал от места встречи. Ему хотелось освежить голову, чтобы прохладный зябкий ветер выдул все ненужные мысли. Вынув мобильный, он открыл сообщение от Антони, что гласило, что новости у него исключительно хорошие. Это немного расслабило его и он вздохнул.       Вернувшись в свою квартиру, он в первую очередь смыл с лица усталость. Размышления о Максе его порядком утомляли, слишком много места этот человек занимал между ним с Марселем. Все было тихо, но он все время присутствовал, и ладно бы только в реакциях омеги, сам Фабрис не мог сосредоточиться как следует, все время думая, что с ним делал Фанрье, как, когда. Будто Марсель все еще принадлежал ему и только рвался к Росса, с трудом и тяжелым сердцем.       — Ты какой-то бледный, что-то случилось? — Горье заправил волосы за ухо, стоя в дверях, ведущих в кухню, и изучающе взглянул на вышедшего из ванной альфу.       — Нет, — Росса бодро улыбнулся, разглядев за его спиной Марселя.       Тот встречал его, поставив руки на пояс и еще более цепко разглядывая мужчину. И выглядел он при этом так строго, что показалось альфе даже сексуальным. Скрывая от Тони метку, что поставил ему Росса, он надел черную водолазку по размеру, что обтянула его стройное тело. Даже Горье не сразу его узнал в таком виде. А руку он спрятал, подаренной Росса, тонкой белой перчаткой. Потому что только его альфе можно было видеть и прикасаться к его рубцам, другим он по-прежнему не доверял.       «Ты точно в порядке?» — он встал рядом с психологом и тот отодвинулся, думая, что он хочет пройти.       «Я докажу тебе это чуть позже в спальне», — Росса полуулыбнулся незамедлительной реакции избранника, что прижал ко рту ладонь и покраснел.       — Хватит этого тектоника, — возмущенно буркнул Антони, и Марсель засмеялся. — Не знаю как ты это сделал, но это успех.       — От тебя я похвалы не ожидал, — Фабрис обнял блондина за талию и приветственно поцеловал в лоб. — Подождешь немного, пока я выпровожу его? — он мурлыкнул над ухом Марселя, и тот кивнул.       Проводив взглядом своего омегу, Фабрис вернулся с небес на землю. Они с психологом расположились на кухне, точнее, на той половине, что служила гостиной, где Горье разбросал свои бумаги и блокноты.       — Так расскажи конкретнее, почему именно я молодец? — ухмыльнулся Фабрис, занимая сразу половину дивана и следя за тем, как Антони собирает вещи.       — Ну и самомнение у тебя, в дверной проем не пролезет скоро, — омега засмеялся. — Начну с того, что это совершенно другой человек, чем тот, которого я видел в больнице. А вся его мотивация: ты. Он хочет соответствовать тебе, и я бы не сказал, что это плохо, тут все наоборот. Я сначала ошибочно подумал, что он по сути собственной бесформенный, просто адаптируется ко всему, без индивидуальности, — мужчина сложил один из листиков пополам, и сжал меж пальцев, делая сгиб. — Это не так, но у него есть и некоторая привязанность к Максу, подсознательная тяга, так показал один из моих тестов. Он может говорить «ненавижу», но внутри пытается его понять и даже оправдать. Скорее всего, это облегчает его боль и страх.       — Мне стоит что-то против этого предпринимать?       — Нет, потому что тяга есть и у тебя к Жану, пусть и несколько другого рода, — омега закинул ногу на ногу, расположившись в мягком кресле. — Это любовь к абьюзеру, он будто испытывает чувство вины перед Фанрье, что сбежал и бросил его. Пусть все это подсознательно, но он жалеет его.       Росса кивнул. В последнее время и у него самого появились мысли о сочувствии к Максиму. Он душил их, но после сегодняшнего их наплодилось только больше. Вот решит он все и уедет куда-нибудь отдыхать с Марселем, чтобы выбросить этот ужас из головы, чтобы быть далеко от Фанрье и тех трудностей, что он создает. Росса одновременно зол на него, ненавистного морального выродка, и в то же время, толчки и позывы его понять вынуждают еще больше погружаться в копания в себе и своем избраннике.       — По поводу течек тоже, все это исключительно в его белокурой головушке, — со вздохом психолог сгреб в сумку все оставшееся и поправил волосы. — Сейчас он сам этого хочет, притупилась тяга себе вредить и на ее место пришло желание испытывать новые и приятные ощущения, что ты ему даешь. Опять же, он отдается тебе из любви и хочет чтобы тело быстрее начало функционировать для того, чтобы ты его не избегал.       — Значит, он таки любит меня больше, чем Макса?       — Росса, это очевидно и без меня. Конечно. У вас идеальный пример здоровых отношений. А еще, я пусть и не сексолог, но совместимость в постели у вас весьма пристойная, и его собственное желание имеет пусть и чуть больший приоритет в восстановлении, но и твои умения играют немаловажную роль.       — Это ты каким образом узнал?       — Из тестов, он их штук сорок прошел. Ему вроде как даже это понравилось.       — Есть какие-то прогнозы?       — Касательно течки? Думаю, близко, в течении нескольких недель. От него ведь уже исходит постоянный запах, пускай пока что едва ощутимый, а значит, это может произойти в любой момент.       — И что мне стоит в таком случае делать?       — Все, что он скажет, то и будешь делать, — уверенно ответил омега и встал, подхватывая свою сумку. — Можешь ему и метку покрыть, если договоритесь заранее, в течку ему от этого только приятно должно быть, я ему рассказал об этом.       — А ты относишься к этому уже куда лояльнее, — хмыкнул Фабрис, поднимаясь с места, чтобы проводить гостя.       — Я же не был против него и твоих чувств конкретно, просто переживал о проблемах с его ненаглядным. Да и до сих пор переживаю, — он хлопнул альфу по плечу, выходя в коридор, и натянул свою куртку. — Но вижу, справляетесь. Мне надо идти, у меня еще свидание сегодня.       — С тем официантом?       Горье загадочно улыбнулся и взмахнул руками, мол, кто знает. Фабрис дождался, пока в квартире не станет тихо и вздохнул, входя в спальню.       «Как прошла твоя встреча?» — Марсель беспокойно встал с кровати, и Росса сразу его обнял, пытаясь избавиться от тяготивших мыслей. Маленького и теплого.       — Все хорошо, — мужчина провел по узкой спине вниз своей ладонью, и Марсель в ответ выгнулся.       Альфа склонился и прикусил мягкую губу. Он восхищался размерами своего возлюбленного, находя абсолютно каждую его черту привлекательной. И его умение заводиться на него с полоборота — тоже. Он действительно выражал собственничество и требовательность, ничуть не меньше Фабриса. Из парня выйдет равный противник в кровати, что встречалось ему редко.       Марс толкнулся языком в его рот, решив, что еще вернется к разговору о встрече. Но не сейчас, когда мозг в черепной коробке превращается в густой сироп. Фабрис сдержал свое слово, изучил каждый его шрам губами и языком и это было восхитительно. Само зрелище того, как он обласкивает каждый сантиметр его кожи заставляло его сдерживаться от того, чтобы излиться без прикосновений к себе. Лишь то, что он отказывался раздеться и не позволял прикасаться к себе ниже пояса — было трудностью, потому что когда он мог снова о чем-нибудь думать, то ощущал себя потребителем, что совершенно не старался в ответ.       Решительно схватившись за лацканы пиджака, Марс стянул его с чужих плеч. Росса позволил ему отлететь куда-то к шкафу и ощутил, как рубашку достают из брюк и тонкие пальцы левой руки проходятся по его пояснице, так, как он прежде делал это с самим омегой. Он продублировал и движение ладони вверх, оглаживая рельеф подтянутого тела.       Проведя по коже ногтями, что заставило альфу разорвать поцелуй и зарычать, он сел на постель и притянул к себе мужчину, зацепив его за шлейку для ремня пальцем. Взглянув в его глаза снизу вверх, он прикусил перчатку на запястье и стянул ее зубами.       Фабрис ругнулся на итальянском и снял очки, в надежде, что взгляд размоется вместе с нахлынувшими чувствами.       — Где ты этому научился?       «Я вижу, что тебе нравится», — Марсель искренне улыбнулся, что не состыковалось с его поведением. Он раздвинул свои ноги и запустил пальцы под черную рубашку альфы, продолжая исследовать его тело.       — Это он тебя надоумил?       Марс коротко кивнул, не желая убирать руки от раскаленного твердого тела. Это, опять же, отличалось от его пережитого опыта. Фабрис был не только выше, но шире в плечах, гораздо спортивнее и когда он ходил в футболке, эти руки увитые венами... Он не мог смотреть никуда более, боясь не разглядеть, как напрягаются его мышцы или движется кость в запястье.       Горье раскрыл его тайну, сказал, что Фабрису нравится, когда партнер, с телесными данными меньше него, ведет себя эгоистично и развязно в такие минуты. Он наставлял его как психолог, а потом пустился во все тяжкие, разговаривая с Марсом как со старым другом, и вот к чему привели эти омежьи посиделки. Они с Тони подружились, а он теперь знал не только как получать еще больше удовольствия своим телом и понимать его, но и как завести Фабриса. И странным образом ощущал, что когда Росса ему это действительно спускает с рук, у него перед лицом все плывет от этой власти и желания. Ощущалось, что ему нравится, когда над ним не конкретно доминируют, а на какое-то время перехватывают эту роль.       Поначалу омега ревновал, понимая, что Горье знает о его альфе столь конкретные вещи, после начал испытывать стыд, слушая его. А позже загорелся желанием проверить все это на практике. Бесстыдство далось ему сначала с трудом, но вид Росса лишал всех предохранителей.       Сжав рубашку мужчины на животе в кулак, он потянул его вниз. Улавливая, Фабрис опустился на колени и они задышали друг другу в губы.       — Не своди меня с ума, — хрипло и рвано прошептал Фабрис, пытаясь сказать это строго.       Синие глаза прикрылись, и омега издал смешок.       Лоб парня покрылся испариной, приклеивая к себе белые волны волос. Тень от ресниц дрожала на бледно-розовых щеках, будто поглаживая нежные веснушки, что делали его похожим на подростка более всего.       Фабрис мягко поцеловал его, укладывая руки на разведенные бедра и поглаживая их большими пальцами. Пользуясь случаем, омега принялся расстегивать пуговицы на его рубашке, а потом стянул ее на предплечья и провел ладонями по груди вниз. Непередаваемые ощущения рельефа под пальцами заставили его задрожать и издать тихий стон. Он не видел Фабриса без одежды еще ни разу. Обтягивающие сексуальные рубашки и идеальные брюки сидящие на узких бедрах давали разыграться фантазиям, но никак не могли сравниться с этим ощущением.       — Милый, дыши, я не закончусь, — Фабрис засмеялся перекладывая руки на его талию. Знал бы о таком эффекте, давно бы позвал Тони. А понемногу оголяться давно пора было, но он опасался его реакции. И зря.       Марсель откинулся назад, согнув локти, и ему открылся вид на твердое, как монолитный камень, тело между его ног. Фабрис молча давал ему изучить его взглядом и вдоволь насмотреться. Кадык омеги скользнул вниз, когда он сжал его меж бедер крепче, ерзая по простыне. В штанах уже было туго и жарко, от температуры пересохло во рту и омега надрывно зашептал:       — Сними.       Росса взялся за края рубашки, послушно стягивая ее вниз и бросая на пол. Такой Марсель ему нравился, он раскрывал свой сексуальный потенциал. Не сказать, что Фабрис бесхарактерный угодник, или мазохист, очень даже наоборот, но ему действительно нравилось подчиняться кому-то маленькому. Он не собирался демонстрировать эту свою черту Марселю, не сейчас, но Тони, любитель влезть не в свое дело. Но ведь не прогадал, может, ему со стороны действительно понятнее. Марс был явно в восторге.       — Еще успеешь насмотреться, — Росса хмыкнул, расстегивая его ширинку и приподнимая водолазку.       Его член уже болел, зажатый тесными боксерами, и он хотел бы разрядиться, но для начала нужно было заняться Марселем. Обхватив его член пальцами, он прикоснулся языком к головке, заставляя омегу прикусить губу и предпринять попытку двинуть бедрами. Но тщетно, свободная рука Фабриса прижала его к кровати. Заскулив от бессилия и приятных ощущений он сжал в пальцах одеяло и задышал ртом, шумно втягивая воздух.       Росса обхватил ствол губами, смешивая с безвкусной смазкой свою слюну, и прикрыл глаза, наслаждаясь томными вздохами. Запах омеги постепенно усиливался и когда он замедлил свои движения, Марсель разжал свои бедра, позволяя ему подняться. Он чувствовал себя пьяным и прилагал усилия, чтобы двигаться как нужно.       — Приподнимись, — с хрипом попросил Фабрис, утыкаясь под ухо омеги и чувствуя, как по его лопаткам незамедлительно заскользили чужие ладони. Марс послушно приподнял бедра, крепко ухватившись за мужчину и позволяя стянуть джинсы к коленям. — О, милый...       Марс удивленно раскрыл глаза, когда между ягодиц прошелся палец и, уже скользкий, оставил влажную полосу на пояснице. Альфа обхватил губами его ухо, проходя по краю языком и неизменно вызывая мурашки по всему телу и возбужденную пульсацию. Марсу хотелось стонать во весь голос от нахлынувших чувств, выразить, как ему до одури приятно, но не мог и губами пошевелить, терзая их зубами. Как никогда прежде, он ощутил себя настоящим полноценным омегой.       Фабрис же продолжал поглаживать его снизу, пульсирующего и влажного. Ему казалось, что он вот-вот поймет, с чем у него ассоциируется запах Марселя. Каждый воспринимает оттенок феромонов индивидуально. Обычно омеги пахли для Фабриса фруктами, другие альфы воспринимали их запахи цветочными. Неизменно сладкими и притягательными. Но у Марса это было нечто другое, настолько легкое, что он не мог понять, но так этого хотел, что не мог надышаться.       — Расслабься.       Фабрис без труда перевернул его на живот, отчего вырванный из блаженной неги омега сжался. Но привычные уже поцелуи в шрамы заставили его немного расслабиться, а поглаживания по члену — снова разомлеть. Он раздвинул ноги и застонал в одеяло, комкая его в пальцах. Фабрис укусил его за ягодицу и зализал след, прежде, чем развести их в стороны.       — Не на... — Элли со свистом вдохнул и предпочел замолчать.       От возбуждения капля смазки сползла по бедру и Фабрис собрал ее языком. Она оказалась безвкусной, но довольно вязкой. Фабрис лизнул сжавшийся сфинктер и почувствовал, как член под ладонью дрогнул, прижимаясь к животу. Расслабив его, он проник внутрь, вылизывая. Мягкие стенки сжали его язык, а Марсель попытался отстраниться, но быстро сдался. Каждое микродвижение он ощущал даже слишком остро. Как маленький удар тока, что заставлял мышцы вздрагивать непроизвольно. То ли желая вытолкнуть, то ли почувствовать глубже.       Пальцы на ступнях поджались, легкие горели от смешанных запахов: его собственного и Фабриса. Изогнувшись, он толкнулся в его ладонь, больше не выдерживая и желания кончить. Но альфа сзади зарычал и снова укусил его, уже за бедро, будто давал понять, чтобы он не спешил. Марс хотел взглянуть на него, как если его глаза должны были ему что-то объяснить, но не мог и двинуться, будто его намертво сковало в одной позе. Но это его не пугало, потому что он попросту не мог уже думать. В него медленно вошел один палец, он заметил его только когда тот согнулся, надавливая на простату и заставляя его хрипло вскрикнуть — скорее, шумно выдохнуть воздух — и самостоятельно на него насадиться еще сильнее. Тормоза у него отказали, он вскинул голову, желая просить большего. Еще палец, два, член, чтобы глубже и сильнее.       Но Росса хорошо себя контролировал и ограничился лишь одним пальцем, впрочем, эффект был поразителен. Гладкие стеночки пульсировали, без судорожных сжатий и каменного напряжения, что он ожидал ощутить. Он шел на риск и уже готовился успокаивать омегу (но не потерпеть поражение), оказалось же, что этого не потребуется. Марсель охотно впускал его в себя, смазки стало даже больше и она обильно стекала по его ладони, хлюпала и нитями опускалась на голубую простыню, образовывая влажные пятна.       — Фабрис... — Марсель бросил взгляд за плечо, и сердце альфы сжалось.       — Тебе больно? — Росса замер, а внутри все похолодело.       — Нет... — Марсель сморгнул влагу и прогнулся, двигая задницей самостоятельно. Сам не заметил, как от переизбытка ощущений выступили слезы, но от того, что Фабрис остановил толчки — готов был действительно расплакаться. — Еще...       Фабрис спокойно выдохнул и привстал, продолжая двигать рукой, второй скользнул под водолазку, к чувствительным соскам и Марсель резко сжался от щекочущих поглаживаний. А то, как Фабрис прижался зубами к его метке, будто собирался ее заменить своей, заставило его кончить. Кажется, на секунду от этого оргазма он потерял сознание, а когда пришел в себя, не мог двигаться от усталости.       Они делали это уже довольно большое количество раз, и Фабрис все время находил способ продлить или усилить его эякуляции, хотя Марсель не мог представить себе, куда еще лучше. От всего, что этот мужчина делал с ним, с его телом, он готов был умереть от удовольствия, это одновременно сильно и осторожно, как может, наверное, только он.       — Напугал же, — Фабрис зашептал, вытирая его щеку большим пальцем.       Марс выдавил изнеможденную улыбку и прикрыл покрасневшие глаза, не имея сил бороться с желанием спать. Он отдавал всего себя процессу, и наконец это дало желаемые плоды.