***
Взглянув на часы, Карина ужаснулась, что опаздывает. Опоздания были ей не присущи, однако в данном случае, скорее всего, дело было в том, что в глубине души девушка день рождения не воспринимала как нечто важное. Лёша не был ей ни близким другом, ни родственником, а мотивация для того, чтобы пригласить её, и вовсе никак не угадывалась. Было бы здорово, если бы именно сейчас она наконец раскрылась. Оказавшись у нужного дома, Карина почувствовала, как холодная снежинка приземлилась на её нос, что заставило её обратить взор к небу и задуматься. Ноябрь — время ранних закатов и снега, уже стемнело, и чуть поодаль включился уличный фонарь. В сердце кольями впилась тревога, будто намекающая, что следует развернуться и пойти домой, но это случалось с Кариной каждый раз, когда она оказывалась в непривычной обстановке, поэтому она проигнорировала ощущение, сделала глубокий вдох и направилась вперёд. Дверь открыл сам Лёша, навеселе — видно, уже принявший спиртного на душу, и кивнул в сторону квартиры. — Проходи, — коротко добавил он, пропуская гостью в квартиру и закрывая за ней дверь. Без лишних комментариев он помог ей снять верхнюю одежду, показал, в какой стороне ванная, и, приняв подарок, скрылся в глубине квартиры. Играла музыка, которая смешивалась в единую звуковую кашу с разговорами веселящихся, и отдельные слова Карина разобрать не могла. Она позволила себе осмотреться: это была достаточно просторная квартира с большим прямоугольным коридором, где по периметру располагалось множество белоснежных дверей. Представшее взору общее убранство красноречиво сообщало о богатстве и вкусе хозяев: красивая и явно дорогая мебель, необычный современный дизайнерский интерьер, все дела. Но, по правде говоря, это Карине было совсем не важно, главное — чисто и опрятно, поэтому она стала не заострять внимание на ремонте и продвинуться дальше. В гостиную, где все и располагались, вела распашная двустворчатая дверь. Поначалу Карину никто не замечал, и она воспользовалась этим моментом, чтобы рассмотреть лица и поискать среди них знакомых (с одной стороны, ей не хотелось на них наткнуться, но с другой — быть единственной посторонней казалось не очень приятной перспективой). Горькое чувство пронзило её, когда она встретилась взглядом с Яной: та, удивившись, слегка поморщилась и тут же отвела взгляд обратно к собеседнице. А собеседницей была не кто иная, как Алина, причём она была в компании с её парнем Серёжей, которого Карина увидела впервые. Алина постоянно жалась к нему и неловко озиралась по сторонам, словно ей было некомфортно находиться здесь. Она тоже заметила её, только не поморщилась и не отвернулась, а, напротив, одарила дружелюбной улыбкой. Неприятное чувство никуда не делось, закрепившись в груди и медленно опускаясь вниз, словно тающие кубики льда. Алина общается с Яной — это ладно, никто не в праве им запретить, но почему Алина не сказала, что тоже приглашена… Как же так? А судя по реакции Яны, та и вовсе не ожидала здесь её встретить. Возможно, Лёша решил пригласить их именно из-за Карины. Опрометчиво. Но постойте, не слишком ли много чести? Кто-то курил кальян, и девушка решила, что из-за дыма у неё случилось помутнение рассудка. Некто положил руку на плечо, изрядно её напугав и заставив резко развернуться: — Ты чего? — над ухом прозвучал знакомый голос; это оказался Виктор. Неудивительно увидеть его здесь: они с Озарением вроде как были приятелями. Карина облегчённо выдохнула и успокоилась. — А, прости, если напугал, — добавил он, на что одногруппница махнула рукой. — Не бери в голову — задумалась. Да и понятия не имею, что здесь делаю, — пошутила девушка в ответ, улыбнувшись. — Меня внезапно пригласили. Реально не знаю почему, не спрашивай. — Да тут много ребят из универа, потому что Лёша любит большие вечеринки, — объяснил товарищ. — Кстати-кстати, я тут должен извиниться перед тобой… — За что это вдруг? — встрепенулась Карина. — За ложную информацию. Алиса Андреевна не уезжает, — объявил Виктор, вызвав в собеседнице бурю противоречивых чувств, включавших в себя внезапное оживление, которое он не пропустил мимо глаз и подметил: — Ого, а тебе реально нравятся её пары, походу! — А тебе разве не нравятся? — парировала та, стараясь свести на нет какие-либо подозрения. — Нравятся, конечно, — парень пожал плечами. — Вот, в общем, это не она уезжает до следующего семестра. Нам замену поставят по теорграмме. Карина понимающе закивала, изо всех сил пряча излишнюю радость. Ей было безразлично, кто и куда уезжает, по какому предмету замена, поэтому она уже и не слышала продолжение фразы. Только вот стоило ли так сильно радоваться, если, судя по последнему странному разговору, это не сулило ничего хорошего? Тягостные думы придали Карине озадаченный вид, но она сразу же постаралась отбросить эти мысли, когда к ним подошёл Лёша и позвал сыграть в игру. Этой игрой оказалась «Я никогда не». Среди изъявивших желание поиграть оказалась и Яна (Алина же не захотела и устроилась поодаль вместе с Серёжей — они решили понаблюдать, потому что это было не менее интересно), но Карина не придала этому значения. Похоже, они решили взаимно друг друга игнорировать, пусть и сидели рядом. Народу было много — своей очереди пришлось ждать некоторое время; некоторые из участников уже опрокинули по рюмке спиртного и поймали азартный настрой. Следующей была Яна, которая выглядела расслабленной, словно не существовало в мире ни одного вопроса, который мог бы поставить её в тупик (а ещё, судя по её полупустому взгляду, успела напиться). — Яна, теперь ты, — сказал Лёша и хитро зыркнул на неё исподлобья. — Готова? В той же расслабленной манере она кивнула и закинула ногу за ногу, показывая, как ей кристаллически безразлично. — У меня никогда не было чувств к человеку одного со мной пола. Сказать, что Яна удивилась, всё равно что ничего не сказать. Она аж поперхнулась и беспомощно похлопала глазами, продолжая молчать, как язык проглотила. — Что такое? — губы Лёши расплылись в ухмылке. — Давай-давай, правду-матку на стол! И не надо тут про невинность, мы не поверим! Яна без лишних слов залпом осушила рюмку и была такова. Все любопытствующие взгляды были устремлены к ней, требуя хоть какого-нибудь пояснения. Но она молчала с несколько секунд, пялясь в одну точку, а затем перевела взгляд на Карину. — Я никогда не… никогда не… никогда не любила Рому! — едва волоча языком, выдала она и ужаснулась собственным словам. Вот что алкоголь делает с человеком: развязывает ему язык! Карина ничего не поняла и хотела было списать всё на пьяный бред, но не тут-то было… — Чёрт бы побрал этого Рому! — воскликнула Яна; вмиг все замолчали, только музыка продолжала играть. — Рома, Рома, Рома… Не могу я терпеть этого Рому! Ну сколько можно! Тебя я любила, Карина, тебя, о как же ты меня раздражаешь! — обращаясь к ней, она практически над ней нависала, отрезая все пути к отступлению, и смотрела ей прямо в глаза; Карина же ошарашенно на неё пялилась и дрожала от нарастающей паники. — Неимоверно раздражаешь, ты бы знала как, да вы все бы знали!.. — она схватила её за подбородок. — Раздражает всё в тебе: твои прекрасные серые глаза, твои губы идеальной формы, такие яркие, такие мягкие, я не знаю никого красивее тебя… Меня раздражает, как же сильно хочется тебя поцеловать! Я так больше не могу, честное слово… Нет ничего хуже, чем это чувство! Чёрт бы и вас побрал с этой твоей… — она затихла, внезапно осознав, что наговорила слишком много лишнего, отскочила от Карины и от стыда пулей вылетела в коридор, по всей видимости, намереваясь сбежать с вечеринки. Карина не знала, что и думать. Все мысли в её голове перепутались, и она не могла ухватиться ни за одну. Что это, чёрт возьми, было? Лучше бы это всё и правда оказалось пьяным бредом. Послышался хлопок входной двери — она действительно ушла. А затем внимание привлёк чей-то разговор — это были мужчина и женщина, которые зашли в квартиру в тот же момент, как оттуда выбежала Яна. Карина хотела было спросить, кого ещё они ждали сегодня — да с таким опозданием, но пояснений не потребовалось. Этот женский голос был до боли знаком… Сердце Карины сжалось. «Только этого не хватало…» — пронеслось у неё в голове. В гостиную прошла она. Алиса. Алиса Андреевна Красицкая, сопровождаемая симпатичным высоким молодым человеком, что держал её за руку. В его чертах лица угадывалось внешнее сходство с Лёшей. Его старший брат?.. Что-то на руке Алисы ослепительно блеснуло в свете лампы. То, что было дальше, Карина наблюдала уже сквозь пелену пронзившей её боли и сковавшего её непонимания. Ей не было никакого дела до всеобщего веселья — гости продолжили плясать, общаться, выпивать и играть во что-то, всё вокруг сливалось в симфонию белого шума и отодвигалось далеко на задний план, а Лёша как ни в чём не бывало поздоровался с вновь прибывшими: он уж точно ничего не знал про их связь с Алисой. Та украдкой бросила на свою студентку взгляд, в котором не читалось ничего конкретного. Безразличие? Удивление? Недовольство? Что это было? Все чувства Карины смешались в одно: царапающее нутро опустошение. — Это же та самая Карина? — донеслись до неё слова, как выяснилось, старшего брата Лёши по имени Паша. — Какая хорошая девушка. Сил пытаться понять это не было. Она лишь смиренно ждала момента, когда сможет незаметно уйти. Как в замедленной съёмке она поднялась с места, покинула гостиную, а затем и квартиру. Не чувствовала она и непонимающих взглядов, устремлённых ей в спину, но никто не пытался её остановить. Весь этот день — одно большое недоразумение. Ничего не хотелось выяснять. Просто ничего не хотелось. Она даже не застегнула куртку, и снег валился ей за шиворот.9. Холод ноября
6 августа 2023 г. в 23:05
Время куда-то побежало, словно кто-то перевернул песочные часы и возобновил его ход. Карина только и успевала, что ходить на пары, выполнять домашние задания и решать различные проблемы, связанные как с учёбой, так и с наглостью некоторых преподавателей. Одним из таких была всем известная Маринка, она же Марина Ивановна, так любившая присесть на уши к студентам и излить все горечи своей жизни, как будто это были не пары, а её личные сеансы у психолога. Правда, почему-то бесплатные.
На сей раз она сетовала на нерадивых студентов, которые посмели написать на неё жалобу в деканат. Её возмущённо-упадническую тираду Карина слушала вполуха, облокотившись на руку и рассматривая, как по крыше, что виделась из окна, туда-сюда сновали фигуры рабочих, что-то там ремонтирующих, пока её внимание не зацепилось за прозвучавшее на всю аудиторию слово «видеозапись». Тогда в её голову начали закрадываться смутные подозрения, и она решила вслушаться…
— А я и не знаю теперь, как вообще жить надо, — всплеснула руками женщина, покачала головой и в поиске поддержки стала всматриваться вроде бы в лица студентов, а вроде бы и в никуда. Взгляд её выражал полную безнадёжность. — Ты вроде бы трудишься. Стараешься много лет подряд, вкладываешь знания в головы юных умов. А они что? Вот так и отплатили за всё хорошее… — продолжала она и всё никак не возвращалась к заинтересовавшей Карину теме. — Ну да. Хорошо. Видимо, я не очень хорошо преподаю. Видимо, надо это признать.
«Боже мой, как же надоело слушать вот это вот всё», — подумала девушка и бросила взгляд на соседку — Алину, которая без слов поняла её и устало кивнула в ответ, словно они подумали об одном и том же. Вероятно, так оно и было, потому что чаще всего их мысли и правда совпадали: за прошедшие два с небольшим года они успели неплохо сдружиться, постоянно сидели за одной партой, когда это было возможно, вместе готовились к семинарам и вместе тупили. Иногда к ним присоединялась Яна, но теперь это не имело значения.
Карина невольно задумалась: а сможет ли она когда-нибудь вернуть дружбу с Яной или с ней навсегда всё покончено? Или она вообще имеет неправильное представление о дружбе? В такие мгновения ей порой начинало казаться, что всё происходящее вокруг — это всего лишь иллюзия жизни, а они находятся в пластиковой симуляции, и всё ненастоящее, а лишь имитирующее общение, чувства, эмоции. Ворох мыслей полностью поглотил её внимание, заставив засомневаться в том, что она сейчас находится в аудитории по-настоящему, а не во сне или воображении больного разума.
— Нет, ну, видеозапись, конечно же, не предоставили. Как будто было что предоставлять, — нервно хохотнула Злобина, и Карина резко опомнилась и чуть не подпрыгнула на стуле. — Но записку накатали знатную. Знать бы в лицо этих людей, да нет же — они, простите меня за мой французский, в крысу сразу в деканат накатали, а со мной не поговорили. Ну кто ж так делает-то, а?
Истязание группы продлилось практически всю пару, и даже на перерыв преподавательница отпустила их нехотя. Ничего полезного сделано не было, это и правда выглядело как односторонний сеанс терапии с невольным слушателем. Карина подумала, что от неё и впрямь лучше было бы избавиться, ведь так ни знаний, ни нервов к концу обучения не останется.
Оказавшись в коридоре и убедившись, что никто не подслушивает, Карина схватила под руку Веронику и отвела её в укромное местечко возле вечно пустующей лестницы — обычно никто ей не пользовался, поскольку она имела не очень удобное расположение.
— Карин, что случилось? — непонимающе смотрела на неё одногруппница. — Ты про записку хочешь спросить? Это мы с Крис затеяли, — хихикнула она.
— Серьёзно, что ли?
— Ну да, — Вероника пожала плечами.
— А вам в голову не приходило, что от этого могут быть последствия и неплохо было бы посоветоваться со всеми нами? — на выдохе произнесла Карина, поражаясь, что её догадки оказались верными — они задокументировали данное мероприятие не ради пополнения личной библиотеки.
В ответ одногруппница лишь развела руками:
— Ну какие? Её тупо уволят, и всё. Пока вы все соберётесь с мыслями, мы уже защитимся в следующем году, и докладывать будет нечего и некому.
— А если не уволят, ты представляешь, что нас ждёт?
А ждала их очень весёлая сессия с невероятно радужными перспективами — это Марина Иванна уже успела им косвенно пообещать, пока сдерживалась от того, чтобы окончательно не перейти на язык истерики. Кто знает, исполнится эта её угроза или нет, но случиться могло всё что угодно… Да даже, скажем, она может получить ранение в ногу — и тогда никакого экзамена с ней точно не будет, хотя… эта женщина и без ноги как-нибудь доползёт до универа, лишь бы насолить студентам.
— Ничего? Ну Карин, чё нас может ждать? Отчисление? Это же глупо! — девушка рассмеялась.
— Ладно, — нервно согласилась Карина. — Но имейте в виду: все остальные здесь ни при чём. Не вздумайте вмешивать сюда кого бы то ни было.
Она ретировалась так же резко, как поймала Веронику за руку — оставаться дольше и взывать к разуму смысла не было, тем более что в своей догадке она убедилась, а докладную из деканата уже не забрать. Оставалось лишь со скрипом надеяться на добросовестность Вероники и её подружки, ведь эти двое спокойно могли наплевать на любые принципы и свалить вину на кого-нибудь ещё, а сами — выбраться сухими из воды. Это что-то из разряда волков, скрывающихся за пушистой шкурой невинной овечки.
Остаток недели проходил в напряжении: никто не мог даже предположить, как будут разворачиваться события теперь, как будет вести себя Марина Иванна на следующем занятии… что им скажет деканат? Деканат пока что отмалчивался, как будто дальше дело никуда и не пойдёт. Но преподавательницу в курс дела явно ввели… В воздухе так и витало электричество, только не искрило.
Так продолжалось до тех пор, пока Карину не осенило: её пригласили на день рождения, и он уже завтра! Оставалось совсем мало времени на то, чтобы сообразить хоть какой-нибудь подарок; наспех одевшись, девушка выскочила из дома, по пути соображая, что вообще можно подарить взрослому парню, которого знаешь совсем ничего и у которого, кажется, есть в этой жизни всё. Денег было не так уж много — оно и видно, студенческая пора — период весьма любопытный и безденежный, по классике жанра.
Подарок был выбран, пусть и банальный, но точно уместный; оставалось морально настроиться на энергозатратную тусовку с множеством незнакомых людей — и зачем вообще согласилась, пройти стадию торга с самой собой — отступать уже поздно, да и хватит уже вечно сидеть дома, и собраться. В конце концов, ничто не мешает уйти пораньше.