***
Получив согласие на предложение прогуляться, Карина быстрым шагом направилась к метро, чтобы как можно скорее добраться до дома, где она сможет перекусить и немного отдохнуть. Несмотря на то, что решение далось ей так просто, все его последствия она ощутила уже после: в голову начали лезть беспорядочные тревожные мысли о том, что ей не понравится общаться с этим человеком, что само общение будет натянутым, и вообще зря она это придумала. Быть может, ещё не поздно? Ещё можно всё отменить? Мягкая кроватка и непросмотренные аниме так и манят остаться дома… Помимо прочего, Карину смущала информация о том, что Лёша «давно не прогуливался ни с кем без алкоголя». О неконтролируемом распитии спиртных напитков она знала достаточно и недавно успела лишний раз убедиться в том, что в этом вопросе нужно быть аккуратнее, и понятия не имела, что именно он хотел этим сказать. Он завсегдатай тошнотворных кальянных-баров-клубов-пивных? У него зависимость? А нужны ли ей такие знакомые? На что она вообще подписалась? Правду говорят о том, что в тихом омуте черти водятся: со стороны Лёша был звёздным мальчиком-отличником, практически (как Карине казалось) недосягаемой мечтой всех инязовцев и не только, а за всем этим, оказывается, скрывалась совсем иная личность. Ох и накрутила же она себя, толком не разобравшись! «Нет, хватит, Карина, — успокаивала она сама себя, — сколько можно затворничать? Ничего страшного не произойдёт. А если тебе понравится? А если не понравится, можно просто попрощаться и уйти, ведь за спрос денег не берут». Карина глубоко вдохнула и выдохнула, что помогло ей упорядочить мысли и прийти в себя. Перед выходом она решила даже накраситься, чего обычно не делала, собираясь на обыкновенную прогулку с однокурсниками. На экране телефона отобразилось новое сообщение, в котором Лёша уточнял время и место встречи, благодаря чему Карина отставила панику и наконец приняла действительность: сделанного не воротишь; придётся отставить попытки сбежать от ответственности, которую она водрузила на себя сама. Это и правда пойдёт ей на пользу: как она уже заметила, мысли о произошедшем конфликте отступили на задний план и более не занимали её голову. Прогуляться они решили по смотровой площадке музея небоскрёбов, что располагался в высотном здании недалеко от университета и как раз открылся после ремонта. Оттуда открывался потрясающий вид на город, и Карина давно ждала шанса посетить это место, тем более что для студентов предоставлялась большая скидка, но что-то всё не складывалось: то у одной подруги какие-то дела, то у другой не было настроения, то сама зарывалась в учёбу и забывала. Поправив шапку — в морозную ноябрьскую погоду рисковать здоровьем не хотелось, Карина решительно ступила за порог квартиры.***
Карина не спешила подходить слишком близко к краю, поэтому держалась чуть поодаль, не рискуя также и доставать телефон для фотографий — боялась, что ненароком уронит его; в спускающемся на город сумраке дома, люди и машины с этой высоты казались совсем маленькими, и не чувствовалось расстояния между объектами. Казалось, что мост, пролегающий через чёрную полоску реки, находился буквально под ногами, в то время как на самом деле идти до него было по меньшей мере минут двадцать; мерцали вдалеке маленькие вывески всевозможных магазинчиков и кафе и уличное освещение. Лёша обратил внимание на её отстранённость и аккуратно спросил: — Ты боишься высоты? Кивнув, Карина усмехнулась: ей стало неловко от осознания, как странно выглядит сочетание её страха перед высотой и желания всё равно подняться на этот этаж, чтобы посмотреть на город сверху. «Спасибо, что пол хотя бы не прозрачный. А то один раз меня уже затащили в такое место», — отметила про себя она, вспоминая не самый приятный эпизод из её жизни. — Можно и так сказать, — ответила Карина. — А ты у нас, значит, фанат алкотрипов? — Я бы не назвал это алкотрипами. Так, баловство, — невзначай, будто это была сущая ерунда, сказал Лёша, подходя к ограде; попытался посмотреть, что происходит внизу, заставив Карину нервно сглотнуть. Один из сотрудников музея, дежуривший неподалёку, напряжённо смотрел в его сторону. — Забор достаточно высокий, — указывая на ограду, продолжил он, — и не позволит тебе никуда упасть, так что даже при желании никуда не денешься. Не бойся. — Да мне, знаешь ли, и тут хорошо. Ты лучше расскажи, откуда у тебя такая любовь к адреналину. Карина сложила руки на груди, наблюдая за своим товарищем и ожидая от него разъяснений: больно любопытно ей было узнать его получше. Вряд ли он пришёл бы на встречу, если бы ему было неинтересно это общение. Такое ли он Озарение, как они с девчонками привыкли его называть? «Озарение с тёмной сущностью — это уже что-то вроде Затмения, а не Озарения», — пронеслось в голове у девушки, и уголки её губ невольно дрогнули, однако она сдержала порыв улыбнуться, чтобы не вызвать ненужных домыслов. — К адреналину? Не знаю. Просто приятно бывает пощекотать себе нервы, — начал Лёша, медленно ступая по направлению к Карине. — А что касается алкоголя… Я постоянно занят учёбой. Ты наверняка заметила, что я часто отсутствую на лекциях из-за каких-то конференций и всякого подобного. Ну ты понимаешь: сама учишься в инязе, и времени на отдых практически не остаётся, — он бросил на Карину многозначительный взгляд, на что та утвердительно закивала, мол, прекрасно понимаю, о чём ты говоришь. — А по выходным я отрываюсь. Нет сил бесконечно учиться, и если бы я не позволял себе освободить разум таким способом, то давно сошёл бы с ума. Поднявшийся ветер растрепал волосы Карины, выглядывавшие из-под шапки, и, сняв перчатки, она принялась заправлять их обратно, но ничего не получалось: волосы лезли в глаза и в рот, а руки быстро замёрзли. — И ты понимаешь, что это зависимость. Верно? — уточнила она. На мгновение Лёша показался ей подозрительным, словно он что-то недоговаривал. «Пощекотать нервы», «освободить разум таким способом», «сошёл бы с ума»… В целом оно было понятно — с чего бы вдруг полностью раскрываться перед чужим человеком, ведь о доверии не могло идти и речи, но было в этом и нечто настораживающее. Не хватало только злодейского смеха в придачу. Пока что это наталкивало на мысли о какой-то зависимости — и Карина понадеялась, что речь идёт об алкогольной. — Конечно. Совершенно естественным и ненавязчивым образом Лёша мягко убрал руку Карины, у которой так и не получилось поправить волосы, и лёгким движением исправил всю ситуацию. Та замерла, удивлённо смотря ему прямо в глаза, то ли от когнитивного диссонанса, то ли от любопытства: а что, собственно, дальше? Не то чтобы это было неприятно, скорее странно. Лёша так легко расположил её к себе, что у неё не возникло желания резко убрать его руку. После этого он так же естественно отстранился от неё, пряча руки в карманы джинсов, как будто это было в порядке вещей. — Теперь мне интересно, как ты успеваешь так хорошо учиться, если по выходным у тебя, как ты выражаешься, «освобождение разума», — Карина попыталась отвести внимание (в первую очередь своё) от произошедшего и максимально абстрагироваться: она подумает об этом позже, а сейчас нужно было спокойно провести вечер, без происшествий. — Ты только не подумай: я не моралистка, и мне абсолютно всё равно, чем ты занимаешься в свободное время, если это не имеет ко мне прямого отношения. Его губы расплылись в лёгкой улыбке. — Ты ведь не думаешь, что я занимаюсь этим не просыхая по два дня подряд? Я всего-навсего умею организовывать своё время. Не без щепотки природного таланта, — самодовольно ухмыльнулся Лёша. Карина машинально закатила глаза. Ещё один — и швец, и жнец, и на дуде игрец, наверняка мама им довольна, подумала она про себя, но вслух говорить не стала, лишь многозначительно кивнула. «Похож на обычного парня со своими причудами», — отметила про себя она. — Пользуясь случаем, приглашаю тебя присоединиться, — начал Лёша, отчего девушка подавилась холодным воздухом и закашлялась. — В эти выходные мы празднуем мой день рождения. Он как раз 7 ноября, в субботу. — Я и не знала, что у тебя день рождения. Она не любила вечеринки и шумные компании, но отказываться ей стало неудобно, вследствие чего пришлось принять приглашение. При этом было абсолютно непонятно, откуда такое повышенное внимание к её персоне от человека, которого она знает всего ничего. Да что там, она совсем не искала новых знакомств: ей вполне хватало её небольшой компании подруг — она верила, что рано или поздно у неё получится разрешить недоразумения с Яной и вернуть всё на круги своя. — Можешь позвать с собой своих подруг, если хочешь, — добавил Лёша, будто прочитав мысли. — Яна и Алина, да? — Ага… — коротко ответила девушка, удивляясь тому факту, что он помнил их имена. О конфликте с Яной она решила умолчать. Телефон в кармане вдруг завибрировал; достав его, она обнаружила, что Яна покинула общий чат, в котором они состояли втроём. «Как же вовремя», — нервно подумала Карина и нахмурилась. Хороши подруги: одна занята своим кавалером и думать забыла про подруг, несмотря на то, что обещала рассказывать все последние новости, включая её впечатления о фитнес-клубе, а вторая… комментарии были излишни. — Что-то случилось? — Нет, ничего, — буркнула Карина. — Подожди-ка, я сейчас. Под непонимающий взгляд Карины он удалился со смотровой площадки. Несмотря на то, что он пообещал вернуться, она напряглась: а вдруг он не захотел обижать её и таким образом решил сбежать? Однако опасения не подтвердились: спустя несколько минут томительного ожидания Лёша вернулся, держа в руках два напитка, чем вызвал недоумение на лице Карины. — Я подумал, это поднимет тебе настроение и поможет согреться, — протягивая стаканчик, сказал он. — Надеюсь, ты любишь какао. — Обожаю, — без сарказма ответила Карина, хлопая ресницами. — И что я такого сделала, что ты ведёшь себя так… э-э-э… — на секунду она задумалась, подбирая правильное слово, — по-джентльменски? «Точнее говоря, очень странно, но ладно», — подумала она. — Ничего, — Лёша улыбнулся уголком рта. — Разве не так нужно обращаться с милыми дамами? — Мне этот джентльменский кодекс неизвестен, — пожала плечами Карина; она неловко заулыбалась, чувствуя смятение. И она не лгала: прошлые её отношения были не такими счастливыми, как хотелось, и закончились на плохой ноте. Ворошить воспоминания ей не хотелось, однако она не могла ничего сделать со своим разумом: вот уже во второй раз, но при совершенно разных обстоятельствах ей сделалось грустно и обидно от того, что прежде с ней обращались ровно противоположным образом, несмотря на то что она прилагала все усилия к тому, чтобы другой человек был окружён всем вниманием, которого он заслуживал. А тут какой-то однокурсник, который ничего ей не должен, всего за несколько минут сделал для неё больше, чем её бывший… И глазом не моргнув… — Значит, этот человек не уважал его. Это заставило Карину задуматься о том, что и отношение Алисы Андреевны она воспринимала неправильно. Снова перепутала обыкновенную вежливость с проявлением чувств? Эти мысли застали её врасплох, заставив поёжиться от неожиданно охватившего её холода. — Выходит так… Да и я молодец. Снова на те же грабли, — Карина отвела взгляд и стала рассматривать очертания сумрачного города. — Прости, мне не стоит вываливать на тебя свои проблемы. — Проблемы есть у нас обоих. И я вовсе не против тебя выслушать, — успокоил её Лёша. — Но если ты не считаешь нужным или недостаточно мне доверяешь, то я не настаиваю. — Может, расскажу тебе в следующий раз. Сейчас я… в слишком уязвимом состоянии. Лёша понимающе кивнул, делая очередной глоток какао, а Карина посмотрела на время и неожиданно вспомнила, что сейчас должны заканчиваться вечерние пары у Алисы Андреевны. У неё не было ни сил, ни желания ждать ещё целый день, пока не появится шанс поймать её и поговорить — чего может так и не случиться, ведь Алиса мастерски избегала встреч с ней, и сейчас это уже не казалось случайностью, — поэтому она распрощалась со своим новым другом и ринулась к университету.***
Что вообще на неё нашло? Как она позволила себе так разоткровенничаться с незнакомцем? Говорят, что именно незнакомцам легче всего доверить всю историю своей жизни со всеми её невзгодами, но это был не тот случай, ведь они учились в одном университете и ещё нескоро смогут стать всего лишь далёким воспоминанием о прошлом друг для друга и раствориться в пустоте. Карине было некомфортно из-за того, что пусть и без подробностей, но она сболтнула лишнего и тем самым дала пищу для ума. Порой ей хотелось быть невидимкой, чтобы никто её не видел и не слышал, а она продолжала тихо существовать и заниматься своими делами без страха оказаться в неловкой ситуации. Последняя неделя целиком состояла из таких неловких ситуаций: потерпевший фиаско недороман с преподавательницей, странное поведение на концерте, странный поцелуй подруги… Даже эпизод со Злобиной и Богословским в туалете казался ненастоящим, существующим только в качестве порождения странной фантазии в странных снах. Странным было всё, и чем дальше, тем непонятнее становилось, что со всем этим делать дальше. Карина очень спешила и почти переходила на бег, тяжело дыша и не обращая внимания на происходящее вокруг. Из-за этого она чуть не пробежала на красный — погружённая в тревожные размышления, она не сразу заметила светофор: машин в этот момент на горизонте не было, но она всегда придерживалась правил, поскольку понимала, что кто-то может неожиданно вылететь из-за поворота, и тогда эта спешка закончится трагично. Девушка ещё раз проверила время и чуть сбавила шаг, оказавшись во дворике университета. Занятие должно было вот-вот закончиться, и нужно было немного подождать. Она осмотрелась по сторонам. Ни единой души — это немного напрягало, учитывая, что единственным освещением служил свет, льющийся из окон здания. Это был даже не ушатанный корпус у черта на куличках, а отремонтированный и в центре города, но о такой банальной вещи, как освещение, здесь почему-то не позаботились. Привычное сетование на положение дел успокоило Карину, и она перестала паниковать. Наконец кто-то толкнул дверь, но это была не Алиса Андреевна. Карина дёргалась каждый раз, как кто-то выходил из университета, и уже перестала обращать внимание на выходящих, как вдруг в блеклом свете мелькнули знакомые очертания шляпы. «Это точно она», — решила Карина и направилась прямиком за ней. Алиса срезала путь дворами и в какой-то момент остановилась под аркой нежилого здания: её лицо озарила вспышка зажигалки; она закурила, и до Карины стал доноситься сигаретный дым, заставивший её окончательно убедиться в том, что она не ошиблась. Алиса, вероятно, решила отойти подальше от университета и никуда не торопилась. На её лице отобразилось удовлетворение: сказывалось многочасовое воздержание, ведь на работе курить нельзя. «Интересно, она курит просто так или от нервов?» — невзначай задумалась Карина. Выждав некоторое время, пока собиралась с мыслями, она чуть сократила расстояние между ними и поздоровалась: — Здравствуйте, Алиса Андреевна. Преподавательница явно не ожидала встретить её здесь и сейчас, отчего как-то неуклюже убрала от рта уже подходившую к концу сигарету и затушила об урну, стоявшую возле лавочки. Вопреки опасениям, она не стала сбегать, а лишь смерила Карину своим обыкновенным томным взглядом и, как обычно, хриплым голосом произнесла: — Неожиданно встретить мою студентку в такое время и в таком месте. Она держалась обособленно, и Карина в какой-то момент пожалела, что затеяла всё это. Между ними произошла близость, и после этого преподавательница её полностью игнорировала, и нужно было сразу понять, что она ничего к ней не испытывает, однако покоя не давала та фраза о том, что она не собирается нарушать правила. И сейчас Алиса также не выдавала ни единой эмоции, в связи с чем возникал вопрос: намеренно или нет? — И такое бывает. Но этим я не нарушаю никаких правил, — Карина попробовала её подловить. Реакция не заставила себя ждать: даже в полумраке было заметно, как скривились губы преподавательницы. Однако она не могла знать, известно ли Карине полное содержание того разговора, поэтому не повелась на провокацию. — Вы думаете, что я играю с вами? — Я не знаю. К тому же вы вроде как уезжаете. — Кто вам такое сказал? — Птичка нашептала. Напряжение мгновенно спало, и дышать стало легче. Алиса Андреевна мягко улыбнулась. — Никуда я не уезжаю. С этими словами Алиса сократила между ними расстояние; они были приблизительно одного роста, вследствие чего их лица оказались на одном уровне. Дыхание преподавательницы обожгло холодную кожу Карины — вечера были уже не такими тёплыми, и очень хотелось домой, в тёплую ванну. — И куда вы тогда уходите? — Никуда. Карина вопросительно уставилась на неё: ответы были слишком туманными и ничего не объясняли. — Всему своё время, Карина, — произнесла Алиса Андреевна, явно не собираясь выдавать какие-либо подробности и не отрывая от девушки пронзительного взгляда, который заставил мурашки забегать по коже. — Вы совершенно ничего не знаете. — Ну конечно, ведь вы ничего мне не говорите. Зато избегаете. В карих глазах отражалась пустота, бесконечная и притягательная; Алиса перевела взгляд куда-то в сторону, чуть подалась вперёд и практически коснулась губ Карины, но остановилась в нескольких миллиметрах, как бы не специально, делая вид, что её внимание привлекло какое-то шуршание в темноте. Затем она склонилась к её уху и прошептала: — Вы должны понимать: ничего личного. Нам обеим не нужны проблемы, верно? Карина едва соображала и уже не понимала, что имеет в виду преподавательница, что она хочет, да и что она сама здесь вообще делает. Её сердце за эти несколько мгновений успело совершить несколько переворотов солнышком и ушло куда-то в пятки. Чем дальше это заходило, чем больше было запретов, тем слаще казался запретный плод. Алиса сводила её с ума даже одним дыханием, заставляя мысли путаться, а рассудок — притупляться. Но что означало это «ничего личного»? Ей попользовались и бросили? Так нагло водить за нос надо было уметь. — Я не глупая, — только лишь смогла выдавить из себя Карина тихим, дрогнувшим голосом. — Просто скажите прямо, что это ваше хобби — пудрить мозги студентам и выбрасывать их, как будто ничего не было, — её щёки зарозовели от нахлынувшего чувства негодования и злости; она сама от себя не ожидала такой тирады. Холодным пальцем Алиса коснулась её губ, приказывая замолчать, отчего та вздрогнула. — Вы совершенно ничего не знаете, — повторила Алиса. Было заметно, что её что-то волнует, и по какой-то причине она не может говорить более конкретно. — Сейчас не время и не место обсуждать это. Прошу не беспокоить меня, пока я не дам знать. С этим словами преподавательница резко отстранилась от неё и быстрым шагом пошла прочь, ни разу не обернувшись. Карина долго смотрела ей вслед, пока не ощутила всепоглощающую усталость и не поплелась до метро. Этот разговор станет жвачкой для мозга на ближайшие дни или даже недели, ведь совершенно ничего не было понятно — да, она ничего не знала и не понимала, — однако при этом Карина почувствовала и облегчение: её странное увлечение пока ещё не было обречено на провал.